- Понимаю, что выгляжу неким надоедливым опекуном, но ничего не поделаешь. Синтия, помните, никто не должен знать о том, что вас продвигает фирма "Атлантик энтертеймент". В Москву мы с вами полетим вместе, но в разных самолетах. Вы полетите с группой манекенщиц "Ральф Лорен", я буду добираться на другом самолете. Отдельно мы поедем и из московского аэропорта Шереметьево. Вас вместе с остальными девочками повезут в автобусе, я поеду на машине, своим ходом. Желательно, чтобы в Москве мы с вами тоже никак не контактировали. Но если случится что-то непредвиденное, скажем Рейнголд заболеет, Феро почему-то не придет на прием или, не дай Бог, что-то случится с вами, - позвоните мне вот по этому телефону. - Протянул визитную карточку. - Когда позвоните, назовите только мое имя, свое имя не называйте. Попросите Влада и, услышав мой голос, скажите просто: "Привет, это я". Я знаю ваш голос и догадаюсь, кто звонит. Но это - на самый крайний случай. Все запомнили?
- Да, Влад. У меня хорошая память.
- Прекрасно. - Лапик встал. - Все, теперь можете дать жизни идти своим чередом. Ваш назойливый опекун вас оставляет. Ведите себя как хотите, прыгайте, скачите, валяйтесь на пляже, привлекайте всеобщее внимание, единственное - не забудьте сегодня вечером спуститься в казино.
- Обязательно, Влад. - Проводив Лапика до двери, вернулась к столику, на котором лежал договор с "Ральф Лорен". Взяла бумажку, вгляделась в цифры. Нет, ей это не приснилось, цифры были те же самые.
…Вечером, позволив себе легкий ужин, спустилась в казино, стараясь держаться скромно и не привлекать ненужного внимания. Рейнголда она нашла довольно быстро, он сидел за столом рулетки, вглядываясь во вращающееся колесо. Перед ним лежала гора фишек.
Постояв около и дождавшись, пока стул рядом с помощником атташе по культуре американского посольства в Москве освободится, села и поставила пятьсот долларов на цифру семь и пятьсот - на цифру одиннадцать. Услышав ее просьбу, обращенную к крупье, Рейнголд покосился:
- О, севен-илевен… Вы, я вижу, наш человек… Любите шутить…
- А как же…
Спустя пять минут Рейнголд уже начал обучать ее искусству правильно делать ставки, а через полчаса, после того как она по его совету выиграла около полутора тысяч, пригласил в бар.
Оказалось, что он тоже бруклинец и, до того как стать дипломатом, жил в Бей-Ридже. Поддержав примерно с полчаса оживленную беседу, Синтия посмотрела на часы:
- О, Джое, простите, у меня режим… Мне пора спать.
- Синтия, но сейчас всего десять… Вечер только начинается.
- Джое, я очень извиняюсь, но у меня в самом деле режим. Поиграйте. А завтра увидимся. Я ведь пока никуда не уезжаю.
Рейнголд развел руками:
- Ладно. Завтра с утра займу лучшую позицию у бассейна - чтобы увидеть вас первым.
- Занимайте. Но лучше идите на бордвок, я буду кататься на роликах.
- Тогда я сегодня же раздобуду ролики - чтобы догнать вас.
- Раздобывайте… Только вряд ли вы меня догоните…
Улыбнувшись на прощание, поднялась к себе в номер. Засыпая, вспомнила слова Влада Лапика: "Можете дать жизни идти своим чередом". Что ж, она вполне может позволить жизни это делать. Пока это получается неплохо.
Глава 45
Прежде чем подъехать к обговоренному заранее с Хрулевым месту на Самотечном бульваре, Седов около часа крутился на своем "Москвиче" в центре Москвы. Убедившись, что слежки за ним нет, въехал на Самотечный бульвар, свернул в переулок и остановил "Москвич" у тротуара.
Хрулева, который появился со стороны бульвара, он увидел минуты через три. Хорошо различимая в зеркале заднего обзора знакомая невысокая фигура в лыжных брюках и пуховой куртке с поднятым капюшоном двигалась к его машине, уклоняясь от встречного ветра. Со стороны Хрулев выглядел обычным обитателем этого квартала, вышедшим из дому прогуляться.
Сев к нему в машину, Хрулев откинул капюшон. Смахнул с куртки снег.
- Привет.
- Привет. Дошел нормально?
- Нормально. По всем признакам чист.
- Слушай внимательно.
- Слушаю.
- Твои связи в Шереметьеве не потерялись?
- Нет.
- Насколько я помню, ты работал там официантом и носильщиком?
- Обижаешь. Еще и барменом.
- Да, барменом. Так вот, ты мог бы срочно устроиться туда работать на летное поле?
- Кем на летное поле?
- Неважно. Кем угодно. Водителем, рабочим на бензозаправщике, повторяю, кем угодно.
- Если кем угодно, смог бы. Надо только кое-кому дать, и все. Зачем это нужно?
- Примерно в середине или конце октября Хайдаров будет встречать в Шереметьеве Лапика на одной из своих машин. Ты ведь хорошо знаешь и того, и другого?
- Отлично знаю.
- Всего машин у Хайдарова сейчас три - "Меркурий" бежевого цвета, "Линкольн" цвета кофе с молоком и черный "Мерседес", он ездит только на этих машинах. Маловероятно, но не исключено, что, после того как Хайдаров встретит Лапика, они уедут на машине Тофика Бакинца. Это "Мерседес" серебристого цвета. Вот фотографии всех этих машин и их номера, держи. - Дождавшись, пока Хрулев спрячет конверт с фотографиями, Седов продолжил: - Машина, которая будет встречать Лапика, будет ждать его выхода из аэровокзала. Лапик сразу же сядет в эту машину. Контакт с диспетчерами в Шереметьеве у тебя есть?
- Контакт с ними может быть только один - деньги.
- Машина у тебя все та же?
- Да, все та же, "Фольксваген".
- Темно-синего цвета, как я помню?
- Да.
- В отделе есть единственный, только что поступивший усовершенствованный микрофон-звукоуловитель дальнего действия. Александрыч дал команду, чтобы его оставили за тобой. Завтра же получи его, устрой в своем "Фольксвагене" тайник, спрячь там звукоуловитель и вози его с собой на работу в Шереметьево каждый день, постоянно. И ежедневно практикуйся в дороге.
- Ты говоришь так, будто я никогда не работал со звукоуловителями.
- Сейчас особый случай. Запись очень важна. Когда ты сможешь устроиться на работу? Завтра сможешь?
- Думаю, да.
- Начиная с завтрашнего дня неукоснительно проверяй списки пассажиров самолетов, прилетающих из Нью-Йорка. Как только увидишь в списке имя и фамилию "Владимир Лапик", приготовься. Дождись, пока Лапик сядет в машину. И поезжай, не гнушаясь использованием всех фигур высшего пилотажа, за машиной, в которой поедут Хайдаров и Лапик. Постарайся записать все, о чем они будут говорить. Задача ясна?
- Абсолютно ясна.
- Держи, - протянул бумажный сверток. - Здесь двадцать тысяч долларов, на взятки. Думаю, тебе хватит.
- Я тоже так думаю. - Хрулев спрятал сверток во внутренний карман куртки.
- Но это только одна половина дела.
- А вторая половина?
- Вторая половина - ты должен запомнить, что, получая от меня это задание, ты получаешь его не от специального агента, майора ГРУ, а от владельца частного охранного агентства "Московское секьюрити" Алексея Федорова. То, о чем будут говорить по дороге из Шереметьева в машине Хайдаров и Лапик, должны знать только три человека: ты, я и Гущин. И никто больше.
- Я знаю это. Александрыч меня предупредил.
- Я повторяю это тебе еще раз. Никто во всем ГРУ, кроме тебя, меня и Гущина, не должен знать ни о самой операции, ни о содержании разговора Хайдарова и Лапика.
- Юраш, ну ты что… - Хрулев ткнул его кулаком в бок. - Я же ученый. Что ты со мной, как с новичком?
- Женя, это очень важно.
- Не волнуйся, умрет вместе со мной.
- Тогда все, разбегаемся. От меня лично - постарайся. Надеюсь на тебя, как на скалу.
- Будь спок, все будет в ажуре.
Глядя в зеркало, Седов дождался, пока Хрулев, накинув капюшон, той же походкой, боком, уклоняясь от ветра и снега, скрылся за углом на Самотечном бульваре, - и включил мотор.
Проехал несколько кварталов и облегченно вздохнул: слежки за ним не было.
Глава 46
Звонок, как Полина и ожидала, раздался в начале первого часа ночи. Сняв трубку, услышала голос Андрея:
- Поля, привет, это я. Узнала?
- Конечно. Ну что?
- Все нормально. Сделали.
- Да? - Помолчала. Вдруг поймала себя на мысли, что до последнего момента надеялась, что Андрею и его другу что-то помешает. - Откуда ты звонишь?
- Из телефона-автомата.
- Как все прошло?
- Тихо, спокойно. Поднялись на крышу по наружной лестнице, потом я спустился на тросе. Там была открыта не только форточка, но и дверь на лоджию. Прошел в ванную, положил сверток, куда ты сказала. В правую секцию настенного шкафчика, за полотенца.
- Вас никто не видел?
- Никто. Было темно, в верхних квартирах жильцов не было. Когда я спускался и поднимался на тросе, специально посмотрел на улицу - ни одного прохожего.
- Ладно, Андрюша. Большое спасибо.
- Да ну. Рад был помочь.
- Все, давай. Я объявлюсь. Пока.
- Пока.
Положила трубку. Подумала: теперь действительно все. Завтра она должна будет сделать это. Правда, она не представляет, как она это сделает. Ее и сейчас всю трясет от страха. А что будет завтра?
* * *
Утром, проснувшись, вдруг поняла: у нее все валится из рук. Застелила постель, попыталась сделать зарядку, но после двух приседаний поймала себя на том, что думает только об одном: что она будет делать в двенадцать, когда войдет в квартиру Чики. Отказавшись от зарядки, решила убрать квартиру. Включила пылесос, но, поводив жужжащее устройство по полу, поняла: шум ее раздражает. Выключила пылесос, некоторое время просто ходила по квартире, переставляя вещи. Наконец махнула на все рукой, приняла душ, сварила кофе и, устроившись с чашкой на кухне, долго сидела, повторяя про себя: ты должна это сделать, ты должна, ты должна, ты должна…
Она говорила себе, что Чика вобрал в себя сейчас все злое, что было в ее жизни, он угрожает ей, и она должна защититься. Защититься же она может только одним способом: убить его. Разрядить в него всю обойму из "ПСМ". И уйти. Выстрелов никто не услышит, она навернет глушитель. Пистолет с глушителем ей помог купить знакомый парень, Ованес, армянин, который может достать любое оружие. Съездив пару раз в Измайловский лес, она этот пистолет неплохо пристреляла. Она притворится, будто хочет переспать с Чикой. Они выпьют. Потом она разденется, скажет, что хочет принять душ, зайдет в ванную, достанет пистолет, навернет глушитель. Наденет халат, под который спрячет пистолет, выйдет из ванной, войдет в спальню - и, достав без всякого предупреждения "ПСМ", разрядит в Чику всю обойму.
Посмотрела на часы - одиннадцать. Пора выходить. Машина сейчас стоит в гараже, в переулке рядом с домом. Езды отсюда до улицы Льва Толстого всего ничего, минут пять-десять, но пока она оденется, пока соберется, пока дойдет до гаража, пока выведет машину, пока закроет гараж, как раз подойдет время.
Надела кроссовки, джинсы, свитер, черную куртку с капюшоном. В сумочку помимо косметики положила чековую книжку "Нового Коммерц-банка". Луи в самом деле открыл ей там счет, но это было давно, сейчас там лежит что-то около пятнадцати тысяч долларов. Чике она смело может выписать чек на пятьдесят тысяч, ведь если у нее все получится, этот чек останется у нее.
Перед тем как выйти, подумала: брать ли с собой "байярд"? Поколебавшись, все же решила взять - на всякий случай. Когда она подъедет к Чике, она оставит пистолет в бардачке. Мало ли что потом может случиться.
Вышла на улицу, осмотрелась. Погода нормальная, сыплет редкий снег, который тут же тает. Вдруг поняла: она решилась. Она хочет скорей поехать к Чике, чтобы сделать наконец все, как задумала. Сделать - и все. Так будет лучше, по крайней мере она не будет мучиться в ожидании.
Войдя в гараж, села в "Тойоту". Взяла в бардачке пустой полиэтиленовый пакет, положила туда "байярд", сунула пакет обратно. Вывела машину, закрыла гараж. Снова сев за руль, на средней скорости повела "Тойоту" к улице Льва Толстого. Посмотрела на часы: без десяти двенадцать. Она приедет чуть раньше. Ничего страшного, постоит у подъезда.
Когда она подъехала к дому Чики, минутная стрелка чуть-чуть не доходила до двенадцати. Остановив машину, выключила мотор - и в это время из подъезда вышел Чика. На нем были джинсы и короткая коричневая кожаная куртка с меховым воротником. На лице блуждала легкая улыбка.
Подойдя к ее машине, пригнулся:
- Привет, лапа. Как, все в порядке?
- Все в порядке.
- Слушай, тут у меня небольшие изменения. Ребята устраивают что-то вроде утренней тусовки в Архангельском, мне нужно там быть. Поедем?
- В Архангельском?
- Да, в главном кабаке. Лады?
Лишь сейчас она заметила Чикин "Файрберд", стоящий в глубине двора. В главном кабаке в Архангельском. Значит, все меняется?
- Поедем туда, посидим, потусуемся, а потом вернемся ко мне.
"Вернемся ко мне"… Нет, ничего не меняется. Они поедут в Архангельское, а потом вернутся. Когда бы они ни вернулись, пистолет с глушителем будет лежать там же, где он лежит сейчас, в шкафчике в ванной.
- Ну… хорошо.
- Я поеду вперед, а ты за мной. Знаешь, как ехать? По Волоколамке?
- Знаю.
- Все. Выруливай за мной.
Сев в "Файрберд", Чика повел машину через Пресню к Волоколамскому шоссе. Она старалась держаться точно за ним. После того как они проехали Сокол, вдруг подумала: что-то здесь не то. Когда она подъехала, Чика был уже полностью одет. И успел вывести машину из гаража. Но ведь Чика никогда не включает утром телефон, она это хорошо знает, он и ее предупредил, чтобы она ему не звонила, а сразу поднималась в его квартиру, предварительно позвонив снизу по домофону. Но если он не включал телефон - как он узнал о тусовке в Архангельском?
Проехав еще немного, сказала себе: все в порядке, она зря забивает голову ерундой. Ведь об этой тусовке Чике могли сказать накануне, когда он был в "Балчуге". Главное для Чики сейчас - получить от нее чек на пятьдесят тысяч. Поэтому, если бы он действительно не был приглашен на тусовку, он никогда бы не потащил ее в такую даль, в Архангельское.
Некоторое время она ехала за красным "Файрбердом" спокойно. Но затем тревога возникла снова. Подумала: она ведь хорошо знает Чику, это изощренный холодный мерзавец, не гнушающийся никаким обманом - если этот обман ведет к его выгоде. Что, если он в самом деле придумал эту поездку в Архангельское для какой-то своей цели? Пытаться понять, для какой цели Чика мог повезти ее в Архангельское, бесполезно.
За каналом охнула: идиотка… Надо срочно взять из бардачка "байярд". Обязательно взять и спрятать. Ведь Чике ничего не стоит открыть чужой багажничек и осмотреть его. Но если Чика увидит в ее бардачке пистолет, он сразу же насторожится. Надо достать "байярд". Немедленно достать и спрятать. Вот только куда?.. В карман куртки? Нет, Чика может его там найти. В карман джинсов "байярд" не поместится. Но куда?.. Куда?.. Подумав, решила: она спрячет "байярд" спереди - под джинсы, колготки и трусики. Пусть пока побудет там. А когда они приедут в Архангельское, она по поведению Чики поймет, куда лучше спрятать пистолет потом.
Не сбавляя скорости, отняла правую руку от баранки, открыла багажничек. Вытащила пакет, достала из него "байярд" и, втянув живот, засунула пистолет туда, куда хотела. Пистолет, хоть и с трудом, все же поместился в узкое пространство у нижней части живота. Некоторое время ее беспокоил холодный металл, но потом это ощущение прошло. Ничего, подумалось, она потерпит. Чика не должен заподозрить, что она вообще может иметь дело с пистолетом.
Когда Чика повернул с Волоколамского шоссе направо, к музею-усадьбе "Архангельское", поток машин на шоссе сильно поубавился. Временами его "Файрберд" и ее "Тойота" неслись по пустому шоссе одни.
Внезапно "Файрберд", сбавив скорость, включил сигнал правого поворота. Ей тоже пришлось сбавить скорость и включить сигнал. В ресторане "Архангельское" она была не раз и путь к нему знала. Чика повернул раньше, и ей ничего не оставалось, как следовать за ним.
Уже свернув и двигаясь вслед за "Файрбердом" по узкой асфальтовой ленте, подумала: возможно, Чика знает другую дорогу к ресторану.
Они проехали километра полтора, когда Чика, помигав ей стоп-сигналом, остановил машину. Вышел из "Файрберда", подошел к "Тойоте". Пригнувшись, сказал жестко:
- Ну-ка, выйди, лапа.
- Зачем?
- Выйди, тебя говорят.
- Хорошо. - Она вышла. - Что дальше?
- Дальше - чековая книжка у тебя с собой?
- Со мной.
- Покажи.
Она потянулась к лежащей на сиденье сумочке, но Чика поднял руку:
- Стоп. Я возьму сам. - Взял сумочку, изучил ее содержание. Достал чековую книжку, протянул: - Пиши чек.
- Чика, но в чем дело?
- Я сказал, пиши чек! - Вынул шариковую ручку, дал ей: - Пиши!
Поколебавшись, она сказала:
- Хорошо, сейчас напишу. - Взяла ручку, выписала чек на пятьдесят тысяч долларов. Вырвала бумажку, протянула: - Вот.
Изучив чек, он спрятал его в карман. Оглянулся, кивнул в сторону небольшой полянки за придорожными кустами:
- Пойдем туда.
- Зачем?
- Затем, что я говорю. Хочешь, чтобы я потащил тебя силой?
- Хорошо, пойдем.
Пошла вместе с ним на полянку, посмотрела на Чику:
- Что дальше?
- Сейчас поймешь. - Достав из кармана куртки матерчатый сверток, который она хорошо знала, развернул. - Узнаешь?
В свертке лежали пистолет "ПСМ" и глушитель.
- О чем ты, Чика? Что я должна узнать?
Видимо, ее голос при этом дрогнул. Она изо всех сил постаралась изобразить удивление, но от неожиданности чем-то выдала себя.
Усмехнувшись, Чика спрятал пистолет и глушитель в карман. Процедил:
- Раскололась, сука…
Тут же, наотмашь, влепил ей страшную пощечину. Удар отбросил ее на землю, от боли у нее потемнело в глазах. Встав на колени, она схватилась за щеку. Ей показалось, Чика одним только этим ударом переломал ей все кости на лице.
Встав над ней, Чика прохрипел:
- Замочить меня хотела, паскуда?
- Чика, ты что… - Она заплакала, осознавая, что сейчас ей не нужно притворяться. - Чика, пожалуйста, не бей меня… Я не знаю, о чем ты говоришь… Клянусь, не знаю…
- Она не знает… - Чика изо всех сил ударил ее ногой, так, что она упала. - Сука, она не знает… Все ты знаешь, тварь рваная… Все… Все… Все… - Каждое его слово сопровождалось ударом ногой.