- На кухню, что ли, проходите, - сказал хозяин. - В комнате у меня не прибрано, сегодня у меня выходной, отсыпаюсь.
Роман прошел на засаленную, обставленную старой мебелью кухоньку. Ощущалось жилище холостяка - грязная плита, пивные бутылки в углу какие-то огрызки на крохотном столе.
Отец заметил его взгляд, усмехнулся.
- Я вообще-то живу аккуратно, чищу, прибираюсь. Только вот последние… дела меня доконали. Жена умерла, теперь вот Юлька… Приезжал тут какой-то частный детектив Константин Дмитриевич, его Юлькин муж нанял. Обещал найти. А я что-то уже стал сомневаться. Вас как зовут?
- Роман Ильич.
- Меня - Павел Андреевич. А вы откуда знаете Юльку?
- У меня серьезные отношения с вашей дочерью, Павел Андреевич. Более чем серьезные. Я люблю ее.
И она любит меня. Понятно вам? - Он пристально поглядел в глаза отца. Тот невольно отвел взгляд.
- Понятно. Чего уж понятнее.
- У меня к вам вопрос, Павел Андреевич. Где сундучок, в котором вы храните письма вашей покойной жены?
- Сундучок?! - подивился Павел Андреевич. - Да вон там, в комнате стоит. А что вам этот сундучок-то?
- Вы давно его открывали?
- Давно уже. Там письма моей покойной жены.
А больше ничего нет. Иногда я их перечитываю.
- Принесите его сюда, пожалуйста.
Павел Андреевич внимательно поглядел на Романа и понял, что надо выполнять. Он встал и принес сундучок. Маленький такой, зелененький, со смешным замочком.
- Вот он, - сказал Павел Андреевич. - Только я что-то не пойму, вам-то что до него?
- Откройте, пожалуйста, и посмотрите, не прибавилось ли в нем чего-нибудь за последнее время.
Павел Андреевич открыл сундучок и стал перебирать старые письма. "Так, так, так", - бормотал он.
Роман внимательно следил за ним.
- А это что? - Отец поднял над головой свеженький запечатанный конверт. - Так, здесь написано:
"Дергачу Роману Ильичу. Лично". Это что, вам?
- Да, это мне, - спокойно произнес Роман, хотя сердце бешено застучало. - Давайте.
Он взял конверт и хотел было сунуть его в карман пиджака, но увидел умоляющие глаза отца и остановил свое движение.
- Письмо адресовано мне, - спокойно сказал Роман, пристально глядя на отца.
- Это моя единственная дочь, - прохрипел отец, сжимая кулаки. - Она исчезла, я не имею о ней никаких сведений. Неужели вы так просто уйдете с этим письмом?
Роман молчал, держа в руках конверт.
- Хорошо, - тихо сказал он:
- Я прочитаю его при вас. Только про себя. А что смогу, расскажу вам.
Роман вскрыл конверт и начал жадно читать. Отец, напрягшись, ловил каждый жест Романа. И его изможденное лицо бледнело по мере того, как наливались кровью глаза Романа. Не дочитав письмо, тот вытащил из кармана мобильный телефон и набрал номер.
- Чиж, - сказал он. - Это я. Где он?
- Поперся куда-то полчаса назад. За ним Валерка вдет. Мы с Косым около дома пасем.
- Хорошо. Только лучше бы ты сам за ним пошел.
- Да что это за гусь такой? Тоже мне, вшивота. Валерка его скрутит и в карман сунет, если что.
- Ладно. Я ему позвоню.
Роман набрал Валеркин номер.
- Валера, это я. Где он?
- На электричку поперся. В Москву намылился.
- Глаз не спускай. Отвечаешь мне, понял?
- Понял.
- И главное, чтобы он тебя не заметил.
- Постараюсь.
- При любой возможности звони мне.
- Понял.
Роман сунул телефон в карман и стал дочитывать письмо. Отец так же молча следил за его лицом.
- Ну что там? - приподнялся он на табуретке.
- Там-то? - каким-то странным тоном произнес Роман. - Там много чего, Павел Андреевич… Ох, как много…
В кармане у него зазвонил мобильный телефон.
- Алло. Чиж, ты? Что такое?
- Роман, тут какой-то тип приехал к дому Серова на "Волге". Морда знакомая.
- И что он делает?
- В дверь тарабанит. Сейчас все - к машине идет.
- Это мой старый знакомый Константин Савельев, - сказал Роман. - Только теперь мы с ним движемся в одном направлении.
- Что-то я не понял, Роман.
- Объясню, когда будет время. Подойди к нему и скажи, что Серов поехал в Москву. Пусть гонит свою лайбу к вокзалу Рижскому, может быть, примет его там. Хотя сомнительно. А когда он умотает, войдите с Косым в дом. Хотя нет, подождите меня. Я сам войду туда.
- Ты чего такой прибалдевший, Ром? Случилось что?
- Да, случилось, - закусил губу Роман. - Теперь я точно знаю, что что-то случилось. И что-то жуткое.
- Что случилось?! - вдруг душераздирающе закричал Павел Андреевич.
- А то случилось, - тихо произнес Роман, кладя мобильный телефон на заляпанный кухонный стол, - что думать вам надо было, когда вы дочь выдавали за Серова.
- Но что в этом письме?!
- Расскажу, Павел Андреевич, - глядя на грязную стену кухоньки, сказал Роман. - Сейчас я вам расскажу очень интересные вещи…
Глава 11
"Истина будет ужасна!" Эти слова старухи Ульяны Осиповны звучали в ушах Константина, когда он возвращался из Петербурга в Москву. Он ворочался на верхней полке "Красной стрелы" и думал о своем клиенте Серове. Умершая жена Вера, исчезнувшая бесследно в Курске жена Ира, а теперь пропавшая вместе с подругой Юля. Как он говорил: "За какие грехи меня преследует этот рок?!!" Так рок ли его преследует или во всем этом есть некая страшная последовательность?
Константин заснул только под утро, а вскоре поезд прибыл в Москву. Опухший, невыспавшийся Константин, не успев даже умыться, напялил дубленку и шапку и вывалился на заснеженный перрон. Было еще совсем темно, и надо было бы ехать домой отсыпаться, но он не позволил себе этого. У Константина было много дел. Он решил как можно больше узнать о второй жене Серова Ире, позвонить своим друзьям в МУР и попросить поискать в архивах дело о ее исчезновении. А прежде всего ему захотелось проникнуть в дом Серова. Он почему-то понял, что иначе не сможет дальше заниматься этим делом. Но для начала, может быть, стоило еще раз побеседовать с ним самим.
Константин поехал на автостоянку, где находилась его "Волга", и долго пытался завести непослушное авто. Если бы не посторонняя помощь, машина так бы и осталась на автостоянке куском металла, но братство автолюбителей - великая вещь. А машина очень нужна была Константину в этот вьюжный февральский день.
Константин очистил машину от снега, как следует прогрел и помчался в Воронцово. Неподалеку от дома Серова он увидел припаркованную иномарку. Свет в доме не горел. На всякий случай Константин постучал - в дверь довольно настойчиво, но ему не открыли. Он пошел к машине, но дорогу ему преградил здоровенный мужик уголовного вида, вышедший из иномарки.
В машине торчала еще чья-то башка. Константин инстинктивно потянулся к кобуре пистолета, но громила примиряющим жестом успокоил его.
- Не дергайся, парень, - улыбнулся он. - Лучше слушай сюда. Тебе просили передать, чтобы ты дул на Рижский вокзал, и, если сможешь, найди там хозяина этой хазы. Я вижу, тебе он очень нужен.
- Сами чего не едете? - спросил Савельев.
- Мне-то он на хрен сдался? - продолжал улыбаться верзила. - А тебе вот, чую, шибко надо с ним перебазарить.
- Я бы не отказался побазарить и с тем, кто тебя попросил мне это передать, - сказал Костя.
- Хочешь - жди. Но, я думаю, тебе лучше бы время не терять и ехать туда. А с этим человеком ты успеешь побазарить. Он сам тебя найдет, если надо.
Константин не стал удивляться тому, какие странные обстоятельства снова свели его с Романом Дергачом, в его практике бывало всякое, а просто поразмыслил, что ему делать, и решил последовать совету.
Не говоря больше ни слова, он сел в машину и помчался в Москву.
- Его там уже пасут, - крикнул ему вдогонку громила. - От нас не скроется, парень.
Найти Серова на вокзале было делом почти безнадежным, но Константин вдруг понял, что это очень нужно, и если бы это удалось, могло проясниться многое…
Самое поразительное - Косте повезло. Он припарковал машину так удачно, что ему был хорошо виден вокзал, все его выходы, зрение у него было отменное. И все же Серов мог исчезнуть куда угодно.
Но… не исчез. Вот он! В своем стареньком пальто, в шапке-пирожке, в старомодных очках, весь какой-то вертлявый, суетящийся, нелепый. А… вот и "хвост" за ним, сутулый парняга в кожанке и с непокрытой, несмотря на холод и вьюгу, головой. Привык, видно, к машинам, а тут послали его в электричку, следить за объектом. Недовольный парень кутался в свою куцую кожанку и потирал громадными ручищами бритую голову. А Серов, ничего не замечая, двигался к метро.
Константин закрыл машину и тоже пошел за Серовым, слегка отставая от парня в кожанке. Вдруг от колонны метро отошла совсем молоденькая тоненькая девушка в длинном пальто и подошла к старику. Он галантно поцеловал ей руку и о чем-то оживленно заговорил. "Умел ухаживать, - вспомнились Константину слова первой тещи Серова Ульяны Осиповны. - Умел казаться внимательным, нежным. Дарил цветочки. Вежлив был до ужаса".
Серов взял девушку под руку, и они вошли в метро.
А Константину больше не захотелось следить за стариком и его молодой подругой. Он оставил Серова на попечение мрачного парняги в кожанке и направился к машине. Поехал в свою контору и оттуда позвонил старому приятелю в уголовный розыск. Попросил узнать как можно больше о второй жене Серова Ире и о ее загадочном исчезновении. Майор Молодцов, часто помогавший Косте в, его розысках, обещал все выяснить.
Константин заварил кофе, выкурил очередную сигарету. Какое-то чувство подсказывало ему, что сегодня не надо расслабляться и ему предстоит многое узнать и понять. Впрочем, он и так уже многое понял…
Он курил и думал, на душе было скверно. Перед глазами стояло нелепое лицо Серова в круглых очках.
И полубезумная бабка Ульяна Осиповна, и сутулый дворник-инженер Петя… Он понимал, что пропавшую Юлю ищет теперь не только он. И весьма странный у него союзник…
Он чувствовал, что это дело затягивает его в какой-то омут, что из реальной жизни он попал в фантасмагорию, во что-то ирреальное и отвратительное. И все же дело надо было доводить до конца.
Позвонил майор Молодцов. Он сообщил, что действительно в августе 1991 Года в органы обратился профессор Геннадий Петрович Серов по поводу исчезновения по дороге из Сухуми в Москву его жены Ирины Александровны Серовой. Были проведены розыскные работы, группа выезжала в санаторий в Сухуми, где отдыхала женщина, было точно установлено, что она ехала в поезде, были даже найдены ее попутчики по купе. Они сообщили, что их соседка вышла часов в двенадцать ночи на перрон в Курске и исчезла в темноте. Больше она в вагон не заходила. Вот, собственно говоря, и все. Следствие зашло в тупик, Ирину Серову объявили во всесоюзный розыск, но больше она нигде никогда не появилась. Работала же Серова учительницей в одной московской школе.
Константин выслушал информацию, поблагодарил Молодцова и положил трубку. Он написал записку начальнику, оделся и бросился вниз к машине. Его путь теперь лежал в эту самую московскую школу…
Прошло уже почти восемь лет, как пропала Ирина, но наверняка в школе должны были оставаться люди, знавшие ее. Попав в школу, первым делом Константин пошел к директору. Это оказалась директриса, очень крутая и наглая. Она высокомерно глядела на бледного, небритого, непроспавшегося Константина ив толк не могла взять, что ему, собственно говоря, надобно.
- Я вам объясняю, что я сотрудник частного сыскного агентства. Я веду одно дело, и по нему проходит бывшая учительница вашей школы Ирина Александровна Серова. Мне нужно поговорить с кем-нибудь, кто знал ее.
- Я лично, - надменно произнесла директриса, - работаю здесь седьмой год и ничего не знаю об этой самой Серовой. Раньше, при прежнем директоре, здесь всякие вещи бывали, но при мне - никакой уголовщины. У нас прекрасные спонсоры, и наша школа самая благополучная в Москве, вы можете навести справки, коль скоро вы частный сыщик. Из прежнего состава педагогов здесь практически никого не осталось. Я набрала новых учителей, современных, грамотных. Наша школа полностью модернизирована и компьютеризирована. И мне кажется, что вы ищете своих преступников совсем не там, где надо. Это мое личное мнение.
В дверь кабинета директора постучали.
- Что такое? - крикнула директриса. - Я же занята!
Но тем не менее в дверь просунулась холеная физиономия парня лет семнадцати.
- А, Денис, это ты? - вдруг ласково улыбнулась директриса, сразу меняя тон. - Что тебе?
- Елена Ивановна, - сказал парень, - мы не знаем, что делать. Виктория Петровна не пришла, может быть, нам домой идти, последний урок…
- Опять она, - вздохнула директриса. - Подождите еще немного, я ей позвоню. Иди пока…
Ласковая улыбка не сходила с ее губ, несмотря на недовольство Викторией Петровной, о которой упомянул Денис. Видимо, его папаша был одним из спонсоров школы.
- Извините меня, я позвоню, - сказала она и набрала номер. - Алло, мне Викторию Петровну. Ушла?
Но ее нет на работе. Что?! Было плохо с сердцем? Но это ее проблемы, она срывает урок, и, между прочим, не в первый раз! Ладно, ладно, ждем… - Она положила трубку и посмотрела на Костю. - Да, кстати, вот единственная из старого состава учителей, преподаватель биологии. Она наверняка знала вашу эту… ну…
Вообще, она очень слабый преподаватель, эта Виктория Петровна, но я не могу ее уволить, ее отец был Герой Советского Союза, летчик. Сами понимаете, приходится держать. А сама никак не хочет на пенсию, в прошлом году отметили ее семидесятилетний юбилей, думали, сама уйдет, так нет… Болеет все, уроки срывает, черт знает что… Как мы все привыкли к этой дурацкой жалости, а то, что наши ученики не получают должных знаний, которые пригодятся им в жизни, это никого не интересует…
Раздался стук в дверь, и ворвалась пожилая полная женщина, вся распаренная от бега.
- Извините, Елена Ивановна, - сказала учительница. - У меня было плохо с сердцем, я вызывала врача, а потом никак троллейбус не приходил, у них авария на линии, пришлось на частнике ехать на последние деньги.
- Виктория Петровна, - скривившись, простонала директриса. - Это все ваши проблемы. Я понимаю - сердце, возраст, но…
- Вы хотите сказать, мне пора на пенсию. Я подумаю над этим.
- Вот, подумайте, подумайте! - воскликнула директриса. - Все. Идите на урок, а то наши акселераты разбегутся по своим дискотекам и барам. Такая сейчас молодежь… - снисходительно улыбнулась она. - Наши, разумеется, из лучших, из прекрасных семей, но… все это в воздухе, этот разврат…
Виктория Петровна, как-то вся сжавшись, ушла, а директриса самодовольно развалилась в кресле.
- Вот после урока с ней и побеседуйте. Она здесь работает уже более двадцати пяти лет. В принципе, эрудированный преподаватель, но сейчас другая эпоха…
Хотите кофе, как вас?
- Константин Дмитриевич. Нет, спасибо, я в машине покурю.
Костя встал и вышел. Сел в свою "Волгу" и стал глазеть на иномарки, одна шикарнее другой, ожидавшие школьников. Курил, прогоняя сон. Наконец он увидел Дениса, вылетевшего пулей из школы и подбежавшего к джипу "Чероки", где дремал шофер.
- Сашок! - крикнул он на ходу. - Дуй домой, скажи, что у нас дополнительные занятия. Я сам доеду.
- Я не могу, Денис, - пробасил шофер. - Меня уволят с работы. Садись в Машину.
- Ты чего раскомандовался? - надулся Денис, но в машину сел. А Костя пошел к школьным дверям.
Он поднялся на четвертый этаж в кабинет биологии. Там за учительским столом сидела, пригорюнившись, Виктория Петровна.
- Виктория Петровна, - тихо окликнул ее Костя. - У меня к вам разговор.
- Вы кто? - вздрогнула она. - А, понятно, - узнала она его. - Вы, наверное, водитель Славика Чижова? Но желательно было бы побеседовать с его отцом.
Я понимаю, он очень занят - директор банка, но…
- Я не по этому вопросу. Я частный детектив Константин Дмитриевич Савельев. У меня к вам личный разговор.
- Боже мой! Неужели кто-то что-то натворил?! - схватилась руками за голову старая учительница.
- Вы были знакомы с Ириной Александровной Серовой? - без предисловий спросил Костя.
- С Ирочкой? - встрепенулась Виктория Петровна, и на лицо легла трагическая гримаса. - Конечно, была, мы долго вместе работали, она преподавала историю в нашей школе. Она почти на двадцать лет моложе меня, но мы дружили с ней, если, разумеется, с ней вообще можно было дружить. Она не очень пускала людей в свою душу.
- А что произошло с ней потом?
- Как что? Она умерла. Поехала отдыхать в Сухуми, вернулась и умерла. К сожалению, ее муж пришел в школу только в сентябре, мы не смогли даже присутствовать на похоронах. И похоронили ее почему-то на Украине, на родине ее отца. Ее бедная мать была вне себя от горя. И мне почему-то казалось, будто она что-то скрывает, - А что вы можете сказать о ее муже Геннадии Петровиче?
Виктория Петровна нахмурилась.
- Я ничего толком не могу сказать об этом человеке, но мне он всегда был неприятен. Пожалуй, даже отвратителен. Мне почему-то казалось, что у них с Ирочкой дома творится нечто ужасное. Она приходила на работу всегда такая бледная, невыспавшаяся.
А потом как-то расцветала. Она, в принципе, была очень веселая, добрая женщина, открытая. Но что-то очень мучило ее, особенно в последние годы. В самый последний год она была сама не своя.
- А что именно между ними происходило, как вам казалось?
- Я не знаю, - задумалась старушка. - Но… мне порой казалось, что это маньяк, что он по ночам мучает Ирочку, фантазия до того разыгрывалась у меня, что я физически представляла себе, как он пьет из нее кровь, до того бледная она приходила на занятия.
- А следов насилия вы не наблюдали у нее?
- Нет, вот этого никогда не видела. По крайней мере, на лице не было ничего. На руках порой были какие-то ссадины, но этого у кого не бывает из женщин - стирка, готовка… А вот душевное состояние ее очень тревожило. Но она ничего нам про свою личную жизнь не рассказывала.
- А почему у нее не было детей?
- А вот это я знаю точно. Она сделала неудачный аборт именно от этого самого Геннадия Петровича и на всю жизнь осталась бесплодной. Ну… трудно его в этом упрекнуть, это их общая беда. Они ютились тогда в коммуналке, а потом, кстати, мой покойный отец, он был Герой Советского Союза, помог им вместо коммуналки в Москве и квартиры в Питере получить трехкомнатную квартиру на Мичуринском проспекте.
Ирочка ведь тогда даже не знала, что он выбросил из ленинградской квартиры своего десятилетнего сына.
А когда узнала, очень переживала. Он соврал ей, что у его тестя и тещи чуть ли не пятикомнатная квартира на Невском проспекте и сын будет обеспечен на всю жизнь. А они просто блокадники, коммунальщики…
И мой отец помог им осуществить эту мерзость…
Я никогда не говорила об этом отцу, он был настолько честный человек, что мог пойти на всякое, узнав об этом. А он дружил с заместителем министра обороны СССР, они вместе воевали, так что мог иногда помочь моим знакомым, если они в чем-то нуждались. А что?