Преподаватель института, только что женился, вдовец, ютились с Ириной матерью в крохотной комнатушке в коммуналке, писал докторскую, почему не помочь, если есть возможность. И буквально сразу, как Геннадий Петрович защитился, они въехали в новую квартиру. Тогда и застолье шикарное они устроили, весело было. А он такой вежливый, предупредительный, буквально пылинки с Ирочки сдувал, и у нее глаза светились счастьем. С лица-то он и тогда был не очень - серенький какой-то, невзрачный, но такой вежливый… А через годик глазки Ирочкины потускнели. А мать еще через пару лет он спровадил жить круглый год на свою дачу в Воронцово. А ей там такая скука, хоть и со всеми удобствами. Она женщина была очень общительная, без компании жить не могла. И надо было следить задачей, и Геннадий Петрович, и Ирочка - оба работали. А на выходные они ездили туда - там чисто, прибрано, тепло…
Короче говоря, Ирочка с каждым годом выглядела все хуже и хуже. И мы, в общем-то, не очень и удивились, когда узнали, что она умерла, хотя, конечно, переживали. Ей ведь было лишь слегка за сорок…
А после смерти Ирочки ее мать не выходила из больниц, а через год с небольшим умерла. Все. О Геннадии Петровиче знаю только то, что он после смерти Ирочки моментально женился. На молодой. Я даже видела ее один раз, и, надо сказать, она произвела очень хорошее впечатление - тихая, скромная женщина. Вот и все, что я могу рассказать об этой семье.
- Понятно, Виктория Петровна, - нахмурился Савельев. - Спасибо вам. Вы сообщили очень важные и интересные вещи.
- Извините за нескромный вопрос, а что же все-таки вас привело сюда? Что-то случилось?
- Случилось, Виктория Петровна. Конечно, случилось. Иначе бы я не приехал сюда. Я еще, возможно, заеду к вам, когда кое-что выясню. И примите совет - не поддавайтесь вы этой… Елене Ивановне. Работайте, пока сможете. Ведь скоро в школах не останется порядочных людей.
- Вы думаете? - воспрянула духом Виктория Петровна. Ее полные щеки сразу порозовели. - Я не могу без работы, я без нее быстро умру. А хочется пожить. Вот Ирочка тоже не могла без работы, она оживала здесь. Извините, этот Серов что-то натворил?
- Не могу пока этого сказать. Но мне кажется, мыслите вы в верном направлении, Виктория Петровна. Все. Спасибо вам. До свидания.
Когда Савельев вышел из школы, в голове было одно: он должен немедленно увидеть Серова. По крайней мере, оказаться там, где он мог быть. И Константин завел свою многострадальную "Волгу".
Глава 12
Оставив совершенно обалдевшего от полученной из Юлиного письма информации Павла Андреевича на его грязной кухоньке, Роман гнал машину на огромной скорости в Воронцово. Он выжимал из нее все, что мог выжать в такую вьюжную погоду и в такой гололед. Но жизнью не рисковал - он очень дорожил своей жизнью именно теперь, когда столько узнал. Он должен сделать все, чтобы найти Юлю, если она жива, и отомстить за нее, если ее больше нет. И узнать истину. А это он сумеет…
Как молотом по голове стучали слова Юлиного письма, адресованного ему. Прочитав письмо два раза, он запомнил его почти наизусть. И прокручивались эти строки в мозгу на протяжении всей дороги.
"Дорогой мой Роман! Я пишу это письмо на всякий случай, потому что меня не оставляет жуткое состояние тревоги. Я предчувствую беду, а рассказать тебе обо всем не могу. У меня не поворачивается язык рассказать тебе о том, что произошло летом девяносто первого года, а ведь именно этот случай и сделал меня собственностью Серова, этого страшного человека, изверга, сексуального маньяка, который мучил меня много лет.
Серов познакомился со мной, когда я работала лаборанткой в институте. У меня тогда произошла личная драма - меня бросил парень, который мне нравился и с которым мы должны были пожениться.
Я начала сильно пить. Серов же, окружил меня вниманием, нежностью, я была очень благодарна ему за это.
Я не допускала, чтобы наши отношения перерастали в нечто большее, да и он не был настойчив в этом смысле.
Он умел ждать. У него была прекрасная жена Ира, добрая, веселая, по крайней мере на людях она старалась казаться веселой. Мне, разумеется, хотелось, чтобы около меня был близкий человек, я была так одинока, но я не желала зла его жене. Серов узнал, что я страдаю алкоголизмом, поначалу он даже пытался лечить меня, но из этого ничего не вышло.
Летом девяносто первого года Ира уехала отдыхать на Кавказ, а Серов пригласил меня к нему на дачу. И я неоднократно ночевала у него. И он не трогал меня, не приставал. А когда Ирин отпуск заканчивался, я в очередной раз попала на эту дачу. И он сам предложил мне выпить с ним. Мы пили хорошее вино, на столе были цветы, торт, конфеты. Все было прекрасно, но у меня снова начался запой. Мной овладело некое веселье и жажда каких-то приключений. У Серова была тогда машина "Жигули". И он неожиданно предложил мне поехать на машине в Курск и там встретить Иру. А по дороге поговорить с ней, сказать, что мы с ним любим друг друга и хотим пожениться. "Она поймет, она очень умная, тонкая женщина, - говорил он. - Я люблю тебя, я хочу, чтобы вы поговорили, а в дороге удобнее всего побеседовать". И я была в таком возбужденном состоянии, что согласилась. И мы поехали туда утром. В дороге мы часто останавливались у каких-то забегаловок, и я снова там пила - вино, пиво, что попало. К вечеру мы были в Курске на вокзале. Должен был подойти поезд. Но он запаздывал.
И я заснула в машине, почти вдребезги пьяная. Очнулась я в машине же, было совершенно темно, Серов расталкивал меня и что-то диким голосом орал. "Что ты натворила?! - кричал он мне на ухо. - Я не знал, что ты безумна!" В руках у меня был окровавленный огромный нож. А на обочине валялся труп женщины.
Это была Ира, жена Серова. "Ты пырнула ее ножом в сердце! - кричал Серов. - Юля, что ты наделала!" - "Но я ничего не помню", - я была словно в бреду;
"Вы начали выяснять отношения, Ира прикрикнула на тебя, обозвала шлюхой, и ты взяла этот нож, который я вожу в машине на всякий случай, и ударила ее в сердце. Она сразу умерла! Что нам теперь делать?!"
Короче, мы положили труп в багажник, отвезли в какой-то лес и закопали его там. А потом вернулись в Москву. И все. Он стал полновластным хозяином надо мной. Он делал со мной все, что ему захочется., Через некоторое время мы поженились. Не дай бог врагу такой жизни. Это сексуальный маньяк - изверг.
Что он со мной только не делал! Приковывал наручниками к батарее и насиловал, избивал плетью и даже кусал меня и пил мою кровь. А на людях вел себя тихо и благопристойно. Я страшно боялась его, боялась, что он заявит на меня в милицию, он наслаждался, рассказывая мне о тюрьме, о ее диких порядках, о том, как со мной там будут обращаться. Я полностью подчинилась ему. Но умирать мне не хотелось. Я надеялась, что он сам сдохнет. Но он здоровее быка, этот маленький мышонок с душой вампира. Единственной радостью в моей жизни, как это ни дико звучит, были запои. И если их окончание было ужасно, то в первый и второй дни я чувствовала себя как бы абстрагированной от кошмарнейшей действительности, в которой я жила. И Серов ничего не имел против моих запоев, ему нравилось, что я становилась слабой и равнодушной ко всему, он мог делать со мной что хотел, и порой даже я от этого получала какое-то странное удовольствие. А иногда он становился снова тих и вежлив, внимателен и предупредителен, когда мы оставались с ним наедине. Перепады сексуальных фантазий этого гаденыша были непредсказуемы. Я уже поняла, как он жил с первой и второй женами, там было то же самое; трудно сказать, что произошло с его первой женой, но вторую он убил моими руками, хотя я не могу себе представить, как я могла даже в самом жутком запое ударить женщину ножом. Я знаю свои запои, и хотя порой я многого не помню, о чем я раньше рассказывала Серову, но какие-то смутные островки памяти остаются у меня в голове. Тут же сплошной провал, начиная от того момента, как мы подъехали к железнодорожному вокзалу в Курске, и кончая тем, что я проснулась с окровавленным ножом в руке.
Я думаю, он сам убил ее, а мне сунул в руку свой нож, но полностью исключить, что это сделала я, тоже не могу, уж слишком в тот день я была пьяна и возбуждена, как-то агрессивно и дико настроена.
Дорогой Роман! Я очень люблю тебя, хотя твой род деятельности пугает меня. Я знаю, как ты ко мне относишься, и даже то, что ты полюбил меня из-за сходства с твоей Кариной, не отторгает меня от тебя. Наверное, мне надо рассказать тебе все, но я боюсь, что ты убьешь его, а ты обязательно это сделаешь, я знаю тебя, и тебя посадят в тюрьму, а я снова останусь наедине с этим жутким миром. Я жалею, что появилась на свет, мои страдания ужасны, сколько раз я хотела убить Серова, но опять же страх перед тюрьмой мешал мне сделать это, я очень боюсь закрытого пространства, боюсь быть запертой, тем более - в тесной камере бок о бок с воровками и проститутками, ты сам знаешь, что это такое. Только ты сильный, а я очень слабая, слабая до того, что даже не могу наложить на себя руки. Если бы у меня был пистолет, наверное, я бы сделала это, но все остальное пугает меня, я боюсь крови, растерзанного тела, высунутого языка. Серов знает про мой страх перед закрытым пространством и пользуется этим. Иногда он запирает меня на ключ либо в комнате, либо в доме, и я дико кричу и прошу его выпустить меня, делать со мной что угодно, только не держать взаперти. А ему эти крики доставляют садистское удовольствие.
А теперь, когда я познала счастье с тобой, мысли о самоубийстве вовсе неприемлемы для меня, я не хочу доставлять тебе боль, я и так знаю, как ты в жизни настрадался, хотя ты и скуп на рассказы. Я вижу все по твоим выжженным глазам, твоему страшному взгляду, который становится таким нежным, когда ты смотришь на меня. К тому же я теперь хочу жить, у меня теперь есть минуты радости. Только я боюсь одного - мне кажется, Серов насытился мной и хочет от меня избавиться. Однажды я видела его с молодой девушкой. Это нехороший признак. Он просто так не уходит, он должен уничтожить прежнюю женщину, так было у него уже дважды. Наверняка я должна все это рассказать тебе лично, но я боюсь, боюсь всего - раз, борок, крови. Вот я и пишу это письмо на всякий случай: если со мной что-нибудь произойдет, ты поймешь, Где лежит письмо, и прочтешь его, если же не поймешь, то отец обнаружит его там, когда будет читать мамины письма, а он всегда делает это на ее день рождения, день смерти и Новый год. А мамин день рождения десятого мая.
Дорогой Роман! Прости меня за те страдания, какие тебе может принести встреча со мной. Я искалеченный человек и вряд ли дам тебе то счастье, которого ты хочешь. Серов отпускает меня общаться с родней и подругами, он знает, что я никогда ничего не скажу, но наши встречи с тобой насторожили его, он затаился, стал тихим, внимательным, пальцем меня не трогает. А это плохой признак, мне кажется, он что-то задумал. И не подстроил бы он какую-нибудь мерзость и тебе, это мстительный человек с черной душой. Господи! Почему у меня не хватает сил рассказать тебе все прямо и честно?! Я боюсь, Рома, я боюсь, боюсь, боюсь… Твоя Юля. 7Л.99 т.".
Она была у отца на Рождество и написала там это письмо. А пропала она тридцатого января. Этот упырь подготовил все здорово, впутал сюда и аферюгу Красильникова с его взбалмошной женой, и двоюродную сестру в Питере, и Женьку, который звонил им, и, разумеется, его. Только одного не учел профессор - того, что Роман без зазрения совести разрежет его на сотни мелких частей и заставит самого эти части сожрать. И сделает он это сегодня, сейчас, как только увидит Серова.
Но главное-то не в этом. Главное - где Юля?
А судя по всему, она уже мертва, этот маньяк подкараулил их с Ниной Красильниковой, заманил куда-нибудь и прикончил. Роман по телефону велел следить за любыми передвижениями Серова, но теперь он пожалел об этом, надо было брать его немедленно и вытягивать из него правду. Он снова позвонил Чижу, не сбавляя скорость машины. "Чиж, как дела, не появлялся?" - "Нет, - зевнул в трубку Чиж. - Звони Валере". Роман набрал номер Валериного телефона, но мобильник ответил, что абонент вне пределов досягаемости. Романа начало охватывать бешенство, тем более что сзади его неотступно преследовал какой-то лихач на "Тойоте", сигналил фарами и требовал освободить левую полосу. Но Роман и не думал освобождать полосу. Он уже пересек окружную дорогу и мчался в сторону Воронцова. Лихач продолжал наседать на "Ауди" Романа, Роман поглядел в зеркало заднего вида и увидел за рулем "Тойоты" какую-то глупую молодую харю, выпендривавшуюся перед сидящей рядом чувихой. И чтобы он уступил дорогу этому козлу? Да ни в жизни…
Лихач, отчаявшись, ушел на вторую полосу, обогнал Романа и погрозил ему кулаком. А вот этого делать было не надо. Роман бросился в погоню, озверев от злобы и забыв обо всем на свете. Он ненавидел подобную публику. Он выжал из "Ауди" все что мог и через несколько километров догнал красную "Тойоту", начал подрезать его и теснить к обочине, заставляя сбавить скорость. Роман водил машину явно лучше лихача, и тот действительно начал сбавлять скорость и перемещаться вправо. Наглая рожа за рулем "Тойоты" перестала улыбаться, чувствуя опасность, исходящую от водителя "Ауди". И он-таки заставил лихача притормозить у обочины. Но тут сыграла свою роль вьюга и присыпанный порошей гололед. "Тойота" остановилась, а Роман, резко притормаживая перед ее носом у обочины, не рассчитал погодных условий, машину закрутило, и она упала в кювет. Улыбка снова появилась на молодой роже, и "Тойота" спокойно тронулась с места, оставив "Ауди" валяться в кювете…
Глава 13
Одуревшие от тоски Чиж и Косой играли в карты на заднем сиденье машины, ожидая Романа. Но он не появлялся. Зато через пару часов появился Серов в сопровождении какого-то высокого мужчины. Они шли от станции, съежившиеся, кутавшиеся в свои пальто от злой вьюги. Вдалеке замаячила мощная фигура Валеры, он тер руками замерзшую непокрытую голову.
Серов со своим спутником прошли в дом, а Валера добрался до машины и начал отчаянно матюкаться.
- На хера мне это дело? Замочить бы старого гриба, а я с ним шатаюсь целый день, как осел!
- Молчи! - осадил его Чиж. - Тебе Роман больше добра делал, не подохнешь!
- Выпить бы… - сник Валера.
- Перебьешься, тебе еще машину вести, а погода вон какая…
- Я еще вчера всю ночь гудел… - ныл Валера.
- Твои проблемы, падло! - обозлился Чиж. - Куда ездил этот сраный дед? Рассказывай!
- Куда? Доехал до вокзала, встретил какую-то телку и поехал с ней на Цветной бульвар. Зашли в какой-то дом, торчали там минут сорок. Потом он вышел один, опять поперся на вокзал, встретился там с этим длинным, они сели в электричку и приканали сюда. Вот и все.
- Молодец! - похвалил Чиж. - Теперь сиди и сопи в две дырки. Сейчас Роман приедет.
Но Роман все не ехал. Через час Серов и длинный снова вышли из дома и пошли к станции. Серов оживленно жестикулировал, иногда поправляя свою дурацкую шапку-пирожок. Длинный кивал и поддакивал.
- Ну что? - спросил Чиж. - Надо за ним идти.
Вроде они опять на станцию.
- Не пойду больше! - завопил Валера. - Пусть Косой идет!
- Заткнись! - буркнул мрачный Косой. - Надо, так пойду. Я для Ромы все, что хочешь, сделаю и возбухать не стану, как ты, салага! Тебе только кулаки чесать и ханку жрать.
- Ты чо базаришь? - восстал Валера, сжимая пудовые кулаки. - Ты чо базаришь, а?
- Тихо, - усмехнулся Чиж. - Иди, Косой, а то они растворятся. Погода, вишь, неласковая, сгинут, как два пальца… А нам его терять нельзя, задумал он что-то, этот старичман гребаный, вижу, задумал… Не зря нам Роман велел его стеречь.
Косой вышел из машины, нахлобучил на уши спортивную шапочку и зашагал за преследуемыми.
Минут через сорок к дому Серова подрулила "Волга".
- Ого, этот уже второй раз приезжает! - сказал Чиж. - Что-то всем понадобился наш старичок сегодня! Что-то он такое натворил…
- Здорово, парень, во второй раз! - вышел он из машины, приветствуя Костю. - Зачастил ты сюда, однако… Тебе этот старичок случайно не дедом приходится, то-то ты его все навещаешь? Вижу, дедок твой тварь еще та… Погода-непогода, он и по бабам успевает бегать, и Дела какие-то творить…
- Был уже? - коротко спросил Костя.
- Был. Привел какого-то хмыря, посидели меньше часа и умотали. Мы следим.
- А где?…
- Нет. Ждем, - внимательно поглядел на Костю Чиж. - Что-то долго нет… Звоню ему - мобильник не отвечает. Не знаю, что и делать…
- Погода для вождения неважнецкая, - заметил Костя.
- Не в кайф погодка, - согласился Чиж. - А я тебя помню, в Митине тебя видел, когда ты к одному другу хотел наведаться, и ни хрена у тебя тогда не вышло. А вообще, ты мужик отважный, на серьезных людей попер, не забоялся… Из вояк, что ли?
- Бывал кое-где, - ответил Костя, закуривая сигарету. - А не поговорить ли об этом потом? Слушай, как тебя, надо поймать старика, это важно не только для меня, я вижу, кое-кто другой тоже в этом заинтересован.
- Да неужели так опасен? - подивился Чиж. - На вид-то обычный старый гриб, дачник гребаный.
- Я тебе отвечаю за слова. У твоего кореша есть с собой телефон?
- Без них не ходим, - ухмыльнулся Чиж. - Это наша жизнь и смерть.
- Звони ему!
Чиж решил согласиться и позвонил Косому.
- Где дед? - коротко спросил он.
- Вышли только что из поселкового совета, поканали к станции, - ответил Косой.
Чиж передал информацию Косте. Тот призадумался.
- Слушай, пусть преследует дальше: И мы все должны ехать к станции. Немедленно, понял? Уйдет старик!
- Но нам ведено ждать здесь! Кто ты такой, чтобы нам команды давать?
- Ладно! Ждите! Я за ним! А вам очень советую - поищите того, кто вас сюда послал. Не в аварию ли он попал на такой дороге? Он уже обязательно должен был сюда приехать.
- Подумаем.
- Дал бы номер своего следящего.
- А еще ты ничего не хочешь?
- Мне нужна связь с ним, понял? Обязательно!
Если дед сядет в электричку, во второй раз я его на вокзале не найду, такое раз в жизни бывает.
- Ладно. Валера, езжай с этим парнем, сам будешь связываться с Косым, только не базарьте с ним. А я тут буду сидеть, как мне велено.
- Опять я? - нахмурился Валера.
- Надо! Понял? - рявкнул Чижи потянул из машины.
Валера молча полез в Костину "Волгу", покривился на ее убогий салон и мрачно закурил. Костя рванул машину к станции. :
Там, оставив Валеру в машине, Костя бросился на перрон. И увидел электричку, показывающую ему хвост. В досаде Костя махнул рукой.
Он побежал к машине.
- Звони своему! - крикнул он дремавшему Валере. - Потеряли время!
- Подумаешь, - зевнул Валера и набрал номер Косого.
- Старик в электричке? - спросил он.
- Едут, - ответил Косой.
- Паси.
- А я что делаю?
- Пасет, - сказал Валера.
- Поехали в Москву! Сообщи тому, кто караулит дом. И попробуй позвонить тому, кто вас послал;
Валера позвонил Чижу, сообщил, что они едут в Москву, потом перезвонил Роману, но у того телефон не отвечал.