И стал сразу тихий, домашний какой-то, бледный весь, губы кусает, видно, печень достает. Я их оставил, за "Ессентуками" сбегал, он лекарство принял, водички попил, полегчало ему, значит. Но на Юлю он по-прежнему смотрит. Не так только, как вначале, а как-то нежно даже, представляешь. Я обалдел от него - я один раз видел, что он творит… Ну, ладно, это тебе ни к чему, я заболтался уже…
Короче, стали они с этой Юлей беседовать о всяком разном. Он ее расспрашивает про мужа, про семью.
Муж, отвечает, есть, профессор, пожилой, детей нет, дача есть, квартиру сдают, в роскоши не купаются, но и не голодают… Тут и Нинка, аферистка, вмешалась, она любую ситуацию готова использовать в своих интересах. Мы вот, значит, решили с Юлей открыть магазин парфюмерии и косметики, договорились о поставках из Германии, помещение нужно, ну и, понятно, баксы… Тот долго слушать не стал, спросил коротко: "Сколько?" Она назвала сумму, приличную, между прочим, больше, чем у меня просила… Хитрющая, падла… А он сразу говорит: "Я дам вам эти деньги". Как она только догадалась, что этот человек крутой… Он так скромно одет - дубленочка потертая, пиджачок серенький, но она поняла, что деньги у него есть. И не ошиблась, он такими деньгами ворочает - нам и не снились… Так и говорит, значит: "Дам".
А сам не на нее, а на Юлю смотрит, глаз не отрывает.
Та смутилась, взгляд отводит. "Завтра встретимся, я привезу деньги", - сказал он, а потом предложил проводить дам до дома. Не захотелось ему, чтобы они у меня оставались. "Там меня друзья дожидаются, - сказал он. - Бизнесмены, я с ними в институте учился, вот они теперь разбогатели, на иномарках разъезжают. В гости приехали к другу, а мне плохо стало:
Они согласились подождать внизу. Хорошие люди…"
Лапшу, короче, вешает. Как он им иначе объяснит, что "шестисотый" "мере" его дожидается, навороченный, и еще две иномарки? При его-то внешнем виде…
Спустились, сели в машины и поехали. Я дома остался. А потом они, я так понимаю, стали встречаться.
Мне Нинка рассказывала. Денег он ей дал на следующий же день. А потом эти деньги, знаю от Нинки, муженек-аферюга спер, и опять его кинули с ними…
Знал бы он, чьи деньги просадил, точно бы кондратий его хватил мигом… - рассмеялся Женька. - Но этот человек даже и не спрашивал с нее ничего, дал, и все, не интересовался их бизнесом ни разу. Представляешь? Пятьдесят тыщ баксов дал и не интересовался, куда они пошли. Такой вот странный человек… А ты говоришь, пожилые бабы, старухи… Обалдел он от этой старухи, как ты ее называешь… Сам он этой Юле не звонил, только через меня. А уж чем они там с ним занимались, этого я не знаю, мне не докладывали. А в тот вечер мне позвонила Нинка, как раз сказала, что муж деньги просадил, у них скандал, он пьет, да и она не очень трезва была. Мы, говорит, приедем к тебе и, если можно, чтобы… тот человек тоже был. Я как могу ему приказать? Я им говорю, подъезжайте, но этот человек сам решит, что ему делать. Я ему на мобильный позвонил, говорю, так, мол, и так… Муж деньги спер и просадил, а дамы ко мне путь держат. Насчет денег он даже не отреагировал, будто речь шла о десяти рублях, а насчет приезда оживился. "Приеду. Жди", - сказал. Короче, через пару часов он ко мне заявился.
А за ним такой букетище тащут его "быки", в жизни я такого букета роз в январе не видел. И сумки с шампанским, всякой там рыбой-икрой, овощами-фруктами, соками-водами. Приволокли, стали на стол все это выставлять. А он смотрит на меня, глаза краснеют, губы сжимаются. "Где они?" - сквозь зубы говорит.
Я, поверишь ли, от его взгляда чувствую, что обделаюсь на месте. "Я не виноват, - говорю, - клянусь вам, сами позвонили, сказали - едут. Просили, чтобы вы были. Я сразу вам позвонил. Но они не приехали, я звонил домой к Нине, муж подходит и у меня спрашивает, где жена. Значит, дома нет… Вот три часа прошло, а их нет". Глянул на меня, поутих, поверил. Сел за стол и молчит, прямо в дубленочке своей старенькой так и сидел. "Быки" у двери, тоже молча. Промолчали с час. Никто ни слова не произнес, только звонки телефонные, ну, кореша звонят, телки . На каждый звонок он вздрагивает, на аппарат глядит, словно сожрать его хочет. А все не то, никаких известий Потом говорит: "Звони туда еще". Я звоню, опять муж подходит, орет: "Где Нинка? Скажи ей, чтобы домой ехала!" - "Звони в другое место", - говорит. Я звоню на дачу к старику. Тот заплакал, когда я Юлю спросил.
"Пропала, - орет, всхлипывает. - Уже третий день ее дома нет…" Тогда этот человек быстро встал, кивнул "быкам", те цветы и продукты забрали, мне только бутылку шампанского оставили на похмелье. Ну а на следующий день, я говорил уже, поехал я к Вадиму этому. А там сцена произошла… Так они и сгинули, эти две дамы, никто не знает, где они…
"Да, интересно излагаешь, - задумалась Алла. - А не порешил ли твой гость этих милых тридцатилетних дам, а сам разыграл, будто не понимает, где они". - "Что ты?! - махнул рукой Женька. - По глазам его вижу, не знает он ничего. Впрочем, я в душу к нему не влезал. Я вообще в эту компашку случайно попал. В институте учился, на юрфаке, выперли за задолженности. А еще в школе боксом занимался, карате, я кандидат в мастера по боксу и коричневый пояс по карате имею, дружок по двору меня пригласил подзаработать, бабки выбить с одних торгашей. И пошло-поехало… Влез туда, подзаработал кое-что, тачку вот купил, потом хатку эту однокомнатную, обрыдло с родителями жить. А понагляделся я за это время - ужас… И убийства, и пытки… Такое творится. А этот человек при мне одного бизнесмена так мучил, смотреть жутко. Хорошо, не до смерти, тот согласился на все условия, хотя сумму ему зарядили крутейшую .
Ox, - вздохнул он тяжело, наливая себе водки, а Алле шампанского. - Сбежать бы от них куда-нибудь, так ведь из-под земли достанут, я много про них знаю…
Вот, думаю, если бы я эту Юлю ему разыскал, он бы мне все что хочешь сделал… Только где ее найти? Человек порой - как иголка в стоге сена, пропал - и нет его. И у нас такое бывало, только я-то знаю, куда люди пропадали… - побледнел он и залпом выпил рюмку водки. - А тут никто не знает…"
Савельев призадумался, выслушав рассказ Аллы.
Судя по всему, Дергач не имеет отношения к исчезновению Нины и Юли. Более того, он взволнован пропажей Юли и хочет ее найти. Ну а Женька и подавно тут ни при чем. Деньги они брали у Романа, больше здесь никто не замешан. Нелепый Вадим вряд ли тоже был способен на какую-то хитрую каверзу… Что же произошло? Нет, Вадима все-таки надо прощупать.
И очень бы интересно побывать на даче у Серова, и обязательно надо встретиться с отцом Юли Павлом Андреевичем, а если понадобится, и с двоюродной сестрой, живущей в Санкт-Петербурге. Кстати, там же живет и сын Серова Петр…
Первым делом он решил съездить к отцу Юли. Он созвонился с ним и вечером подъехал к нему домой.
Пожилой, усталый, высокого роста человек открыл ему дверь малогабаритной "хрущобы".
- Проходите, - мрачно пригласил он Константина.
- Вы в курсе, Павел Андреевич, что дней десять назад Юля исчезла?
- Знаю.
- Вернее, исчезла-то она, собственно, не десять дней назад, а дней семь, потому что первые три дня она была то у подруги Нины Красильниковой, то ездила в Санкт-Петербург к двоюродной сестре.
- К Вальке, что ли? Это стерва та еще, - пробормотал Павел Андреевич, закуривая "беломорину" и напуская смраду в крохотную засаленную кухоньку. - Так она небось до сих пор у нее. Надо туда позвонить…
- Павел Андреевич, за кого вы меня принимаете? - даже обиделся Константин. - Она вернулась оттуда.
- А вы проверяли? - нахмурил густые брови Павел Андреевич.
- Так Красильников же видел ее после приезда.
И я звонил в Петербург и говорил с Валей. Юля была там один день, утром прилетела, вечером улетела. Денег просила взаймы, та не дала.
- Зачем ей деньги? - удивился отец.
- Для Нины. Она заняла деньги, а Вадим все потратил. Юля взялась выручить, поехала в Питер, но Валя ей отказала, вернее, отказал ее муж.
- И правильно сделали, между прочим. Хоть они и скряги страшные, на похороны тетки родной денег пожалели, ну, жены моей покойной, значит. А Нинке этой нечего давать - это самые настоящие проходимцы и жулики. Аферюги они оба, что она, что он. Она по соседству с нами жила, не дай господь никому такого соседства… И зачем Юлька с ней дружит? Вот и додружилась, видать… - вздохнул он - А ко мне на день рождения двадцать восьмого января не приехала, к ней поперлась. К отцу родному пришла бы - целей была б. Я все приготовил, курицу пожарил, салатиков наделал, и помидорчики свои соленые, и огурчики, думал, с дочкой в кои-то веки посидим, так она мужу сказала, что ко мне едет, а сама поехала туда… Так обидно, Константин Дмитриевич… Никому я не нужен…
- А что, муж не давал Юле общаться с вами?
- Почему не давал? Она сама не хотела. А с ним мы не сошлись. Нудный он какой-то, мелочный, сидит всегда как сыч, слова из него не выдавишь. Как это Юлька на такого польстилась…
- А как она, кстати, польстилась? Поподробнее можно?
- Кончила исторический, работала лаборанткой. Сошлись они с ним. Он профессор, было ему под шестьдесят, тогда как-то повеселее был, машина у него была, ездили они по ресторанам, по домам кино всяким, театрам… Гулял он от своей жены… А Юля девушка была хоть и красивая, но скромная, так уж мы ее воспитали. Таких строгих правил… Даже мы удивлялись. Никого у нее не было, таких парней отшивала, любви какой-то особой ждала. И дождалась вот… Он очень обходительный был, ухаживать умел, так она нам с мамкой рассказывала, цветочки дарил, о любви говорил. И интеллигент, понятно, она к таким тянулась, я шофер, мать была кассиршей, а Юлька такая строгая… Не подпускала к себе никого. Я даже не знаю, был у нее кто-нибудь до Серова этого или нет. А ведь ей тогда двадцать шесть стукнуло, не первой молодости…
- Ну а дальше что?
- Ну дальше, померла его жена. Он сделал Юльке предложение. Она согласилась. И все. Нам доложила, он явился, посидели, как положено, выпили, закусили.
А потом свадьбу сыграли, даже не то чтобы свадьбу, так - посидели у него в квартире на Мичуринском, я почти с тех пор там и не бывал. Так - приколотить что-нибудь, подкрасить просили, сам-то он ничего делать руками не умеет. Ну, с нашей стороны люди были - мы с матерью, бабка была еще жива, брат мой, вот Валька эта питерская со свой матерью, моей покойницы сеструхой. Подруги, однокурсники. А от него вообще никого не было. Один он - и все…
- Что, у него родственников нет?
- Сын, знаю, в Питере живет. Так он не приехал. А приглашал он его или нет, не знаю. Никого не было - факт. Ну, наше какое дело? Посидели, попили, поплясали и разошлись. Им жить…
- И как они жили?
- Ну вот, десять лет вместе. Никак… - заявил он резко. - Они ко мне не ездят, я к ним не езжу. Встретились на похоронах матери, он деньгами помог, хорошо помог, я на мели был тогда полной. Потом он и на памятник тоже дал, врать не буду… Но встречались мы редко, и я мало что про него знаю. Живут, и ладно. В достатке, в сытости. Детей нет - жалко… А и куда там дети - только поженились, а ему через два месяца шестьдесят стукнуло. Я на три года младше его. Но она выбрала - ее дело. Она, говорю, девушка строгая, и если чего решила - выполнит. Ее не переубедишь…
- А как же она, девушка строгая, гуляла с женатым мужчиной? - спросил Савельев, закуривая сигарету.
- Она нам с матерью мало что докладывала. Ну, мы знали, конечно, три года ведь встречались… Спрашивали ее - она замыкалась в себе, отвечала нехотя - ну, мол, с женой он фактически не живет, жалеет ее, развестись собирается, но никак не решится.
А потом она умерла.
- От чего умерла? - спросил Костя.
- Заболела и умерла. Сердце, что ли… Но Юлька нам мало рассказывала, а с ним мы и вовсе за всю их совместную жизнь несколькими фразами обменялись.
Он замкнутый с нами был очень. Юлька, я заметил, как-то мрачнела, когда я про эту жену ее спрашивал, не хотела на эту тему говорить. А мы не допрашивали, их жизнь…
- Да, странные у вас какие-то взаимоотношения, - заметил Савельев. - А ведь у Серова была еще одна жена, от которой у него сын…
- Ну, та-то совсем давно умерла, году в семидесятом, не позже. Сын тогда маленький был. Он с бабкой и дедом жил. Это нам вовсе неведомо. А за время, что Юля с Геннадием Петровичем женаты, он, по-моему, ни разу и не появлялся. Тем более в Питере живет.
- Ладно, - вздохнул Савельев. - Знаете вы, я вижу, про их жизнь Мало. А сами-то что думаете? Куда она могла деться?
- Это Нинку-аферистку надо искать. Она Юльку на что хошь могла подбить, хоть ехать куда-нибудь за кордон счастья искать, деньгу зашибать… Вот удивляюсь… Юлька такая строгая, замкнутая, а с этой потаскухой сошлась, еще когда здесь по соседству жили, так дружба их и продолжалась. Чего между ними общего, понять не могу.
Дальше продолжать разговор с Павлом Андреевичем не имело смысла, и Константин откланялся.
- Найдите ее, - хриплым голосом произнес на прощание отец. - Одна она у меня. Никого не осталось…
- Постараюсь, - попытался улыбнуться Савельев, но улыбки не получилось. Он почему-то стал сомневаться, что Юля жива…
Глава 7
Прежде чем отправиться в Питер, Савельев решил поподробнее поговорить с Вадимом Красильниковым.
Вадима надо было расшевеливать с утра, уже к двенадцати он был настолько хорош, что разговаривать не имело смысла. А от него нужна была полноценная информация, именно на трезвую голову - здесь было совершенно иное, чем в случае с Женькой, из того сведения надо было выкачивать именно по пьяни…
Характерный перегар в комнате, багровое с прожилками лицо, наглый, хотя и несколько потухший взгляд - Савельев сидел в квартире Красильниковых на проспекте Вернадского и глядел на еще не похмелившегося Вадима.
- Меня интересует вот что, Вадим… Что общего было между вашей женой и Юлей Серовой? Насколько мне удалось выяснить, это совершенно разные женщины, и образ жизни у них разный. Поясните…
- Что значит "было"? - резко спросил Вадим. - Вы что, полагаете, их нет в живых?
- Не ловите меня на слове, Вадим. Впрочем, вы не мальчик, это тоже не исключено. Я слушаю вас.
- Тут, Константин Дмитриевич, загадки никакой нет. Порой дружат люди диаметрально противоположные. До предела замкнутая Юля и до предела раскованная моя жена. Она все время пыталась ее расшевелить. Их знакомству уже лет пятнадцать, они были соседками по старым квартирам. Моя была молодая, да ранняя, вот она семнадцатилетняя и стала водить Юлю, которой было уже двадцать два, по всяким компашкам, тусовкам. Там Юля познакомилась с одним парнем, красивым, образованным. Так он погулял с ней, лишил девственности, а потом и бросил, женился очень выгодно, ну, для карьеры, хотя Юля ему нравилась. Тут она окончательно замкнулась в себе, тогда и с Ниной все отношения порвала, будто зарок какой-то себе дала монашеский… Это мне все Нинка рассказывала. Они сошлись снова гораздо позже, после того как она уже несколько лет прожила с Геннадием Петровичем. Он ухаживал за ней три года. Но у них ничего не было до свадьбы, ничего. Представляете, в наше-то время… Он три года уверял ее в своей любви, доказывал ей свою любовь. Он был к ней действительно такой нежный, такой внимательный, редко я видел такие отношения. Но ее-то было жалко, он такой нудяга, Константин Дмитриевич, ужас! И, разумеется, она его не любила, она благодарна была ему за его любовь, но не любила - это точно… Он Серов, она Серова, и жизнь у них была серая-серая… От этой серой жизни она и нырнула опять к моей яркой супруге, та ее снова стала расшевеливать… Вот, собственно говоря, и все. Никаких тут загадок нет, А вся загадка кроется в этом таинственном Романе Ильиче, которым вы, по всей вероятности, опасаетесь заниматься, - съехидничал он. - Завтра я обращаюсь в милицию по поводу Нинки, пусть объявляют розыск.
- Ваше право, более того - обязанность, Вадим.
У них есть свои возможности… Правда, у меня есть свои, которых они лишены. А совместными усилиями, может быть, и найдем. Главное - цель, а не амбиции.
А пока скажите мне, вы видели этого Романа только раз?
- Да, только один раз. Это было в начале декабря.
Он пришел вечером, сказал, что по делам фирмы, что с кем-то ему надо познакомиться. Человек такой невзрачный, никаких подозрений не вызывает… если, конечно, в глаза вам не смотрит. Ну, посидели они в ее комнате минут двадцать. А потом уже я выяснил, что он пришел дать ей взаймы денег. Пятьдесят тысяч долларов дал…
- Которые вы потом так удачно использовали? - не удержался Савельев.
- Да что вы все про это?
- А то, что именно это могло стать причиной исчезновения Юли и Нины! Хотя… думаю, дело в чем-то другом. Вы обращайтесь в милицию, и чем скорее, тем лучше. А я пока сгоняю в Питер и поговорю с двоюродной сестрой Юли и сыном Серова Петром.
- А он-то вам на что?
- В моем деле все важно. Никто мне ничего толком не может рассказать о Геннадии Петровиче Серове. А ведь он потерпевший…
- Так поговорите с ним сами. Он же к вам обратился, его и раскручивайте…
- Успеется. Сначала мне нужно узнать о нем максимум со стороны.
- Съездите к нему в институт.
- Тонкое дело - наводить справки о человеке на его работе. Я же не могу заставить людей не рассказать потом об этом ему. Пропала жена, деликатный вопрос, мне проще было наводить справки о другом человеке, там есть досье. А тут-то что? Не сидел, не привлекался, отпечатков пальцев нет, ведет тихий образ жизни, женат на молодой женщине, она пропала. Как я буду копать на его работе?
- Деликатность в вашей профессии, по-моему, недостаток, - заметил Вадим.
- Да? - встрепенулся Савельев. , - Хорошо, я приму ваш совет…
Он созвонился с Серовым и поехал к нему на дачу.
Разыгралась февральская вьюга, и дороги были ужасны.
Видимость почти нулевая. Но опыт и осторожность не позволили Косте попасть в какую-нибудь дорожную передрягу. Он потихонечку доехал до Воронцова и до дачи Серова, что было совсем уж непросто - заносы в поселке были серьезные… Но вот он у дверей аккуратной деревянной дачки…
- Ой, доехали, Константин Дмитриевич, - всплеснул руками Серов. - Ну и погодку вы выбрали для визита ко мне… Проходите, стряхивайте снег, сейчас будем чай пить. Я с травами завариваю - полезный…
Обитые вагонкой стены, чистота, запах каких-то ароматных трав - очень уютно. А тепло как - жарко даже. Хорошо после такой вьюги…
На резной деревянный стол Серов поставил чайник, пряники, конфеты, варенье. Отсутствие женщины как-то не ощущалось, холостяцким бытом здесь и не пахло. Ни пыли, ни грязи, ни тем более окурков и пустых бутылок… Интересно, как он сам с этим справляется?