- Нет, ты все-таки не простил меня, - сделала вывод Анна.
- Думай, как хочешь. Я не спорить сюда пришел.
- А зачем ты сюда пришел? - слегка вспылила Анна. Она почувствовала, что ее замысел терпит крах.
- Зачем пришел? - удивился Дима. - Ты ведь сама меня позвала. Ты что, забыла?
- А-а-а… Да. Действительно сама. Я подумала…. Ты знаешь… Может нам с тобой снова все вернуть? - Анна с надеждой смотрела на него.
Дима отвел взгляд.
- Вот этого я меньше всего хочу, - отстраненно, куда-то в сторону ответил он.
- Но почему? Вспомни, нам было хорошо вместе, - Анна говорила больше по инерции, уже ни на что не рассчитывая.
- Хорошо. Но всему хорошему когда-нибудь приходит конец. И если тебе не изменяет память, именно ты первая приложила к этому руку.
- Но я же и первая тебе опять ее протягиваю. Дима, оставайся. Зачем тебе уходить отсюда. Вот прямо сейчас и оставайся. А? - Анна с волнением ждала его приговор.
- Поздно. У меня есть другая женщина.
Эта короткая фраза прозвучала для Анны, как пощечина. Вот он и ответил мне за то, что я как щенка выкинула его на улицу, четко отпечаталось в мозгу Анны.
- Уходи, - прошептала она помертвевшими губами и, сгорбившись, прошла на кухню. Звук хлопнувшей двери заставил ее вздрогнуть. Анна медленно опустилась на стул. Такой одинокой, как сейчас, она себя еще никогда не ощущала.
2
Алина вот уже несколько минут неподвижно, как загипнотизированная, смотрела перед собой. Она ничего не могла понять. Либо она сошла с ума, либо мир сошел с ума. Иначе, как объяснить происходящее. Буквально за три дня несколько ее постоянных, многолетних партнеров практически без объяснения причин отказались от сотрудничества с ней. Вернее, объяснения были, но настолько надуманными, неправдоподобными, что им не поверил бы и ребенок. Но почему, что случилось, ее компания, как работала, так и работает, ничуть не хуже, чем месяц назад. Она сама проверяла партии продукции. Сначала решила, что где-то был допущен брак. Но ничего подобного не обнаружила, качество было отменным. Тогда она проверила бухгалтерию. Но все счетаоплачивались своевременно, никаких претензий к ним никто не предъявлял. А партнеры отказались от сотрудничества. Еще пару таких отказов - и ее бизнесу придет конец. Все, что она с такой тщательностью создавала на протяжении пяти лет, рухнет за какие-то пару недель. Но должна же быть подлинная причина этой эпидемии разрыва отношений. А если ей она станет известна, тогда можно найти способы борьбы с напастью. Но в том-то и дело, что она ничего не знает.
Слободина встала, подошла к зеркалу, посмотрела на себя. Ее охватил ужас, так плохо она не выглядела даже в день похорон мужа. Как будто бы постарела сразу на пять лет. Да на такое страшило ни один мужчина не взглянет. А если и взглянет, тут же отвернется. Даже Михаил При воспоминании о Викдоровиче мысли Алины потекли по другому руслу. Михаил любит повторять: если не все проиграно, ничего не проиграно. А пока у нее кое-что осталось. Только нужно правильно этим распорядиться. А поможет ей в этом Муравин. Сколько раз он давал ей советы, столько раз он оказывался прав. Будем надеяться, что и на этот раз он не изменит этому правилу.
Муравин сидел напротив Слободиной и как ни в чем не бывало пил чай. Алина знала эту его привычку; чаевничать он мог в любых количествах и при любых обстоятельствах. Она всегда удивлялась, сколько же этого напитка входит в его небольшое и худое тело. Но уж путь лучше пьет чай, чем что-то еще, говорила она себе, думая об Эдуарде.
- Ты мне можешь сказать, что происходит? Я ничего не пойму. Это самый настоящий заговор.
- Это и есть заговор, - невозмутимо подтвердил Муравин. - Классическая схема по захвату компании. Запугивают партнеров, тем самым лишая ее каналов сбыта. Затем, когда мы обессилим, примутся уже непосредственно за нас.
- Но кто, кто за этим стоит? - воскликнула Алина. - Если бы только знать.
- Им может быть кто угодно, даже самый близкий вам человек. В бизнесе родственников не бывает. А кто это забывает, тот обычно и проигрывает.
- Мне это известно не хуже вас. Но что толку от этого знания, если нам невдомек имя этого негодяя. Вы никого не подозреваете, Владимир Геннадьевич?
- Увы, я подозреваю всех, кроме вас и себя. А это значит, что никого.
- Тогда скажите, что делать?
Муравин налил новую чашку чая.
- Нужно срочно искать союзника, того, кто помог бы пережить сложные времена, кто бы позволил устоять. Боюсь, у нашей компании не хватит резервов, чтобы выдержать этот натиск. Игра идет по крупному.
- Вы уверенны, что другого выхода нет?
Муравин отпил из чашки.
- Я боюсь, что пока мы будем его искать, спасать будет уже нечего.
Слободина вздохнула. Кажется, он прав. Но кто бы знал, как ей не хочется терять самостоятельность.
- Обещаю вам, что приму решение в самое короткое время, - произнесла она.
3
Эдуард чувствовал себя загнанным в угол. Больше не осталось никаких иллюзий. Жизнь жестоко разрушила их. Осознавать, что все его возможности исчерпаны и ему теперь ничего не остается, как прозябать под каблуком у жены, было для него невыносимо. Это было тем более тягостно, что он понимал - такое положение вещей долго продолжаться не может. В один прекрасный день Алина так пнет его тем самым каблуком, что он будет лететь долго и приземлится очень больно. И нет никакой гарантии, что этот момент не наступит уже завтра.
Эдуард представил это событие так ярко, что пальцы его невольно сжались в кулаки. Не зная, куда выместить захлестнувшую его ярость, он саданул по стене костяшками пальцев со всей силы. Руку пронзила острая боль, от которой он еще сильнее впал в бешенство. Эдуард вскочил на ноги и начал пинать ногами все, что попадалось у него на пути. Расшвыряв все стулья, он остановился тяжело дыша. Помутневшим взором Эдуард смотрел на удручающую картину перед собой.
И это мой удел? ужаснулся он. Вымещать свою неудовлетворенность жизнью на ничем не повинных предметах? До чего он дожил! Эдуард схватился за голову и застонал от собственного бессилия. Он не помнил, сколько времени он просидел в таком положении. Вдруг он встрепенулся.
- Ну, уж нет! Эдуард Страстин так просто не сдается! - гневно крикнул он кому-то невидимому и погрозил кулаком в потолок. Неожиданно в голову ему пришла одна идея. А почему бы мне не поговорить с Кидяевым? Раньше он просил меня об одолжениях, а теперь это сделаю я.
Эдуард сразу повеселел. Его посетила вдруг стопроцентная уверенность, что на этот раз ему непременно повезет. Быть такого не может, - думал он, что в какой-то занюханной пельменной для Эдуарда Страстина не найдется хоть какая-нибудь работенка.
Эдуард быстро привел себя в порядок, оделся и. насвистывая незатейливую мелодию, вышел из дома.
Он было поднял руку, чтобы притормозить какую-нибудь тачку, но быстро опомнился. Как представил, что потребуется отчитываться перед Алиной… Эдуард прошел к остановке автобуса и, как все простые граждане, терпеливо протоптался на ней где-то около получаса. К моменту, когда подошел автобус он уже чувствовал глухое раздражение. Эдуард кое-как втиснулся в переполненный салон. Свободного места не оказалось, и около часа он ехал до своей остановки, стоя на ногах и ощущая на своем теле локти и спины чужих людей.
Когда, наконец, Эдуард взмыленный и помятый выпал из автобуса, ему уже ничего не хотелось. Но он решил не сдаваться и довести задуманное до конца.
Едва Эдуард переступил порог заведения Кидяева, к нему навстречу выскочил маленький лысый человечек. Вежливо предложил пройти в зал.
Ну, надо же, удивился Эдуард, в таком гадюшнике, как этот, еще и менеджеры водятся, как в приличных заведениях.
Эдуард спросил, как найти Кидяева. Лысый махнул рукой куда-то в глубь зала. Пока Эдуард пробирался в указанном направлении через тесные ряды столиков, в глаза ему бросились несвежие застиранные скатерти, дешевая посуда, грязный заляпанный пол. Эдуард поморщился. Неужели этот отстой может приносить хорошие деньги? Но ведь приносит же!
Кабинет Кидяева находился в конце коридора, в который можно было попасть, пройдя несколько подсобных помещений. Здесь уже царила совсем другая обстановка - тихо, чисто, уютно.
Увидев Эдуарда, Кидяев, казалось, нисколько не удивился. Выражение его лица оставалось бесстрастным. Кидяев жестом указал Эдуарду на стул, а сам продолжал заниматься своими делами. Эдуард терпеливо ждал. Наконец, Кидяев остановил свой взгляд на посетителе.
- Предупреждаю сразу. Я драку не заказывал. И вышибалы у меня покруче, чем в "Разгуляе" будут. На таких, как ты, натасканы не хуже псов, - четко чеканя каждое слово, проговорил Кидяев.
- Да, ладно, Юрка, забудь. Я же пьяный был. Себя не помнил…
- Юрий Анатольевич, - уточнил Кидяев.
- Что? - Эдуард ошарашено уставился на Кидяева. - А, ну, да. Конечно Юрий Анатольевич.
Эдуард немного растерялся. Сколько он себя помнил они всегда были с Кидяевым на ты. Да и по морде друг другу не раз приходилось давать. Мало ли чего не бывало по пьяни.
- Я не думал, что ты обидишься. Извини… - , пробормотал Эдуард смущенно.
Кидяев вытянул руку и посмотрел на часы.
- У меня только пятнадцать минут. Чего тебе. Выкладывай.
- Ты прошлый раз говорил, что еще одно заведение собираешься открывать.
- Собираюсь.
- Вот я и подумал. Сколько можно без дела торчать. Надоело. Может у тебя найдется для меня местечко?
Кидяев шумно втянул носом воздух и откинулся на спинку стула.
- Зачем тебе работать? У тебя и так бабла немеренно.
- Не скажи. Я гол, как сокол.
Кидяев окинул его насмешливым взглядом.
- Какая у нас однако состоятельная голь пошла нынче. А ты на чем ко мне сегодня приехал. А? Поди на Лексусе?
- На автобусе.
- Да ну! - усомнился Кидяев.
- Клянусь.
Кидяев еще раз посмотрел на часы.
- Мне пора. Извини. У меня дела.
- А как же моя просьба?
Кидяев развел руками.
- У меня уже весь штат укомплектован.
- Ну, я же классный специалист. Ты же помнишь, - Эдуард не хотел верить в то, что Кидяев ему отказывает.
- У меня только одно вакантное место - грузчика.
- Да ты что? - Эдуард потерял дар речи.
- Все. Не могу больше ждать. Меня ждут. - Со скоростью ракеты Кидяев скрылся в дверях.
Эдуард поплелся в зал. Там он сел за столик, который еще не успели убрать от предыдущего посетителя, и заказал себе стакан водки.
4
Алина остановила машину возле дома Викдоровича. Весь путь до него ее не оставляло ощущение совершения роковой ошибки. На одном из перекрестков она даже хотела повернуть назад. Но ее решимости хватило лишь на время, пока горел красный свет светофора. Но едва он сменился на зеленый, она нажала на газ и поехала прямо.
И все же внутренний голос настойчиво повторял ей небольшой и один и тот же текст: ей не стоит так поступать, она совершает роковую ошибку. А может, в cамом деле, не стоит сдаваться, как ей советуют все, подумала она в какой-то момент. А вместо этого принять бой, проявить максимум упорства, неуступчивости. Они еще плохо ее знают, ей в жизни не раз пришлось проявлять мужество. Иначе она давно все бы потеряла.
Но этот порыв быстро испарился, все это было раньше. А в последнее время ею владела моральная усталость. И виной этому во многом Эдуард, он пьет из нее соки, подрывает уверенность в себе. И ей нужен некто, кто восстановит в ней это чувство. И этим человеком будет Викдорович, хотя бы только потому, что больше некому.
Она медленно шла к его дому. И ее не отпускало чувство, что это последние шаги ее свободы.
Викдорович уже ждал ее. Хотя она не сказала ему, зачем хочет его навестить, но Михаилу это и не надо было - он догадался обо всем и без слов. Встречал он ее торжественно, словно иностранную делегацию, на нем был костюм с галстуком, в руках - роскошный букет цветов. Накрытый стол буквально ломился от напитков и яств, их хватило бы на десяток человек. Причем, было все то, что она любила. Если бы так было каждый день, подумала она. Но она знала, каждый день так не будет. И вообще, что будет? Ею снова овладели плохие предчувствия. Она всматривалась в лицо любовника, но оно светилось нежностью к ней. И это немного успокаивало ее. Все же на него можно положиться.
- Я так рад тебя видеть, - произнес Викдорович, протягивая ей букет.
Алина взяла цветы, глубоко вдохнула их запах.
- Ты уже все решил, - сказала она.
- Мы решили, - мягко поправил он.
Она не стала возражать, но и не подтвердила даже кивком его слова.
- Садись. Давай выпьем. Нам надо многое обсудить. - Он подвел ее к столу, помог сесть на стул. Выжидающе посмотрел на нее. - Я слушаю тебя.
- Сначала выпьем, - сказала она так, словно бы ставила условие.
- Нет возражений, - улыбнулся Викдорович. Он взял в руки бутылку. - Коньяк, твой любимый.
- Я вижу.
Он разлил коньяк.
- За нас! - провозгласил Викдорович тост. - Поверь, у меня самые серьезные намерения. Я хочу, чтобы это было до конца жизни.
- Конец жизни может наступить в любой момент, - усмехнулась она.
- За такое я пить не стану.
- Я шучу, - произнесла Слободина, понимая, что вовсе не шутит.
- Так-то лучше, - одобрил Викдорович. - Теперь можно и выпить.
Но и коньяк не помог, червь сомнения не переставал ползать по ее телу. И, кажется, Викдорович это почувствовал. Он обнял ее.
- Что ты волнуешься. Ты столько раз начинала и кончала разные этапы жизни. И всегда только побеждала.
- Ты прав, - вздохнула она. И тут же пристально посмотрела на него. - Но у меня одно условие.
- Только одно, - засмеялся Викдорович. - За это следует выпить сразу целую бутылку.
- Ты все шутишь.
- У меня сегодня один из лучших дней моей жизни.
- А вот мне не спокойно.
- Я понимаю.
- Что ты понимаешь?
- Тебе сейчас действительно трудно. Эдуард с его бездельем и беспробудным пьянством, этот грубый наезд. Но подожди, Эдуарда отправим куда-нибудь подальше, а если мы будем вместе, они не осмелятся на нас наезжать.
- Ты думаешь?
- Уверен. Но ты так и не сказала о своем условии.
- Я сохраню контроль над своим бизнесом.
Несколько секунд Викдорович молчал, а Алина с тревогой ждала его ответа.
- О чем речь. Разумеется, твой бизнес - это твой бизнес. Но ты хотя бы пустишь меня в Совет Директоров?
- Ну, какой у меня Совет Директоров. До сих пор я и была этим самым Советом Директоров.
- Это неправильно. Теперь у нас будут солидный холдинг. И все должно быть так, как должно быть. Между прочим, поверь моему опыту, это очень сильно помогает руководству компанией. В том числе отбиться от всяких подонков. Они же ищут там, где тонко.
- Пусть так, создадим Совет Директоров, ты станешь его председателем. Но президентом компании останусь я. И все решения буду принимать тоже я. - Она чуть-чуть помолчала. - После консультации с тобой.
- Это уже лучше, - снова улыбнулся он. - Но мне нравится твоя решимость отстоять свои позиции, с самого начала поставить все точки над и. Так и надо делать.
- Ты одобряешь?
- Да.
- Значит, решили. - Слободина вдруг почувствовала облегчение. Она переступила черту, а дальше будет идти уже легче.
- Кроме одного вопроса.
- Какого? - удивленно посмотрела она на него.
- Когда все это случится? Время не ждет.
К Алине вдруг снова, как волна к ногам, подкатила нерешительность.
- Да, это надо делать быстро. Но не сегодня же.
- А почему нет. Приди домой, объяви благоверному, что он больше не благоверный. А завтра можете подать документы на развод.
- Прошу тебя, Миша, чуть-чуть подожди. Хотя бы несколько дней.
- Не понимаю, зачем ждать. Тем более земля горит под ногами.
- Мне нужно привыкнуть к этой мысли.
- Я думал, ты давно ко мне привыкла.
- Как к любовнику - да. Но как к мужу и партнеру по бизнесу - еще нет.
Несколько секунд Викдорович о чем-то размышлял. Затем снова взял бутылку.
- Ладно, - хлопнул он по колену, - думаю, за несколько дней ничего страшного не случится. Не стану на тебя наседать. - А теперь твоя очередь сказать тост.
Алина задумалась.
- Я тебе очень благодарна за все, что ты для меня делаешь. И прости за некоторые сомнения, за проявленную нерешительность. Обещаю, буду тебе хорошей женой. Я больше не хочу этих случайных отношений, когда кроме непродолжительной плотской любви людей ничто больше не связывает. Пора приобрести что-то настоящее. Вот за это я хочу выпить.
- Прекрасный тост. - Викдорович внимательно посмотрел на нее. - Удивительно, но ты буквально за несколько дней сильно переменилась. Стала совсем другой женщиной. Гораздо более серьезной.
- А эта другая женщина тебе нравится? - с опаской спросила она.
- Даже больше, чем прежняя.
Она улыбнулась.
- Ты великолепно сегодня все организовал.
- Потому что я это делал от чистого сердца. - Викдорович придвинулся к ней и прижал к себе.
Их губы соединились в долгом поцелуе. Затем он быстро стал расстегивать ее одежду. Она закрыла глаза, сейчас ей не хотелось ни о чем думать, она была вся во власти чувств.