Внизу хлопнула подъездная дверь. Раздались женские голоса. Гоша глянул в лестничный пролёт. Лобстер последовал его примеру.
Тонкие руки ритмично касались перил, словно клавиш рояля. И - раз, и - два! Голоса звенели, отражаясь от стен. Два голоса тоненьких, девичьих, третий - погуще, его владелица явно курила с детства.
- Безобразие! Пятый этаж, и лифта нет! - возмущённо произнёс девичий голос.
- Я же говорил - придут, - подмигнул Гоша Лобстеру. - Выбирай любую!
Улицы были залиты жидким туманом. Лобстер устало брёл по тротуару вдоль шоссе, периодически зевал и поёживался от утреннего холода. Услышав шум мотора за спиной, оглядывался, вскидывал руку. Но подвозить его не хотели.
В квартире у Гоши случился скандал. Дело в том, что сначала Лобстер ухаживал за тонкоголосой. Кажется, звали её Леной… Боже мой, как бесцветны, как невыразительны эти имена по сравнению с интернетовскими никами! Нет-нет, он был несправедлив к девушке - имя как имя, не хуже и не лучше других, упрекнул себя Лобстер. А где же взять Хуан, или как там её звали, Гошину китаянку?.. В общем, когда он предложил Лене поехать к нему "покувыркаться", она так возмутилась, будто он хотел от неё чего-то противоестественного. Сказала, что она не такая, а он слишком наглый и бесцеремонный. Какой уж есть! А то он не знает этих актрисочек из "Щуки"! Строят из себя недотрог, а как с мастером или с каким нужным режиссёром ради роли переспать, так это пожалуйста - угощайтесь! Можно было бы, конечно, нагрубить этой чёртовой Лене, но он, как истинный джентльмен, не стал, а через полчаса увлёкся "курильщицей". "Курильщица" оказалась "такой" - потащила его танцевать в тёмную комнату. Обнимала, целовала взасос, нежно поглаживая рукой по заднице…
Лобстер осторожно провёл языком по распухшим от поцелуев губам.
…Потом, когда под утро из гостей в комнате никого не осталось, поволокла его в дальний угол, как тот паук из детского стихотворения, расстегнула на нём джинсы, подпрыгнула и обхватила ногами, прижавшись спиной к стене… Лобстер рассмеялся, подумав, что примерно так же полуголые мужики на сабантуе обхватывают гладкий столб, пытаясь взобраться на него и достать приз - меховую шапку. М-да, надо бы походить в тренажёрный зал. Не помешает…
Ему было тяжело, но он держался. "Курильщица" уже сладостно стонала и принялась покусывать его левое ухо, но тут в комнате зажёгся свет. Нужно было видеть лицо этой самой недотроги Лены! Если б под рукой у неё оказалось африканское копьё из Гошиной коллекции, она, не задумываясь, метнула бы его в парочку и пригвоздила обоих к стене, как букашек. Но, к счастью, копья не было, поэтому она стала страшно орать и швыряться пустыми стаканами, которые оставили здесь парочки. Стаканы звонко ударялись о стену и сыпались вниз тысячью мелких осколков. Лобстеру повезло - ни царапины, а вот "курильщице" в кровь посекло лицо и руки. Он был настолько растерян, что даже не пытался защитить себя и свою партнёршу. На шум прибежал Гоша в трусах, мгновенно просек ситуацию, вцепился в эту злобную фурию Лену мёртвой хваткой и, не давая поднять рук, повалил девушку на пол. Она визжала так, что наверняка было слышно на Садовом кольце. У Лобстера чуть не лопнули перепонки. Собака на сене, чтоб ей!.. Гоша, приводя Лену в чувства, как следует отхлестал её по щекам. Она прекратила орать и зарыдала. Гоша помог ей подняться, увёл на кухню - утешать. "Курильщица", плача, отправилась в ванную смазывать йодом царапины. Полный облом! Больше Лобстеру ничего не хотелось. Он выпил две банки джин-тоника, чтобы хоть немного снять стресс, оделся и ушёл, ни с кем не попрощавшись…
На другой стороне улицы Лобстер увидел одинокую фигуру ссутулившегося парня. Парень шёл быстро, втянув голову в плечи, ворот куртки поднят, руки в карманах.
"Тоже с бабой обломался - теперь домой чешет, - подумал Лобстер. - А может, с пьянки. Получил зарплату, гульнул с друзьями на какой-нибудь холостяцкой квартире, проспался, пошарил по карманам, а там одно "серебришко", вот и к жене побежал. Вот сейчас она ему задаст!.. Обнюхает, ощупает и всыпет по первое число. А может, у них в семье так заведено: раз в неделю он сам по себе гуляет, она - сама по себе? А потом живут душа в душу. Этакий человечий симбиоз. А может…" Парень на мгновение замедлил шаг, оглянулся и пошёл дальше.
Вид сутулого попутчика, торопящегося домой к любимой жёнушке, почему-то развеселил Лобстера. От чувства неудовлетворённости и досады, что ночь прошла напрасно, не осталось и следа. Ему захотелось остановить попутчика, заговорить с ним, проверить свои предположения по поводу причины его ранней прогулки, попить пивка, рассказать о себе, несчастном, у которого вдруг перестало получаться с девушками. Он собрался было окликнуть парня, но потом передумал - неудобно задерживать человека болтовнёй, когда он так явно торопится! Лобстер подумал, что "накачался": в голове назойливо крутилась простенькая мелодия, под которую он целовался с "курильщицей". Ничего, сейчас придёт - и сразу спать, вот только постель надо поменять, а завтра - тёплая ванна с пышной пеной, лёгкий завтрак и за работу! Всё к чертям! Никотиныч прав - нужно сделать дело, и тогда…
Вдали сияла витрина ночного магазина. Лобстер вдруг вспомнил, что из еды у него в шкафу только китайская лапша быстрого приготовления, и решил зайти. Девушка Хэ - надо ж придумать такое! Ну Гоша, ну враль! И ведь умеет, подлец! Когда он рассказывает, в компании только рты разевают, и никому невдомёк, что правды в его словах - с горчичное зерно.
Молоденькая продавщица иронично поинтересовалась, откуда это он возвращается, такой помятый, растрёпанный, в рубахе, испачканной помадой двух цветов? Лобстер глянул на ворот рубахи и рассмеялся. Дело молодое, девушки любят, отшутился он. Купил банку шпрот, паштет, сыр, хлеб, колбасу, бутылку пива на завтрашний вечер. Продавщица помогла уложить продукты в пакет, пошутила насчёт сексуальной невоздержанности ночных посетителей.
Он вышел из ночного магазина и направился к знакомой арке. В темноте Лобстер не сразу заметил лежащего в луже человека, а когда заметил, замер в неестественной позе, напрягся, сжался, затаил дыхание, как кот перед прыжком. Человек застонал, Лобстер приблизился к нему, присел на корточки, пытаясь вглядеться в испачканное грязью лицо, отпрянул в изумлении. Он узнал в лежащем человеке того самого парня - попутчика, которого видел на улице с полчаса назад. Куртка на нём была расстёгнута, глаза закрыты. Он как-то странно, хрипло, с надрывом, дышал, словно ему было очень больно или тяжело. "Сердце!" - почему-то подумал Лобстер. Парень пошевелился.
- Сейчас, сейчас! - Лобстер присел над ним, подхватил под мышки, чтобы приподнять. Пальцы нащупали под мышкой пустую кобуру и тут же стали неприятно липкими. Лобстер брезгливо отдёрнул руки, рассмотрел тёмные следы на подушечках пальцев. Он сразу понял - кровь! Испуганно заозирался по сторонам. Его взгляд упал на разжатую ладонь правой руки, в луже рядом чернел пистолет с накрученным на ствол глушителем. В это мгновение парень неожиданно приоткрыл глаза, всмотрелся в его лицо. "А-ах!" - сказал он и попытался сжать правую руку в кулак. Лобстер вскочил и опрометью бросился к своему подъезду.
Он не помнил, как взбежал по лестнице на четвёртый этаж, как закрыл за собой входную дверь, как очутился у телефона. Очнулся, когда сонный голос на другом конце провода сказал ему холодно:
- "Скорая", говорите!
- Там человек в подворотне умирает! - закричал Лобстер в трубку.
- Где "там"? - равнодушно поинтересовался голос.
Он объяснил ситуацию, продиктовал адрес. Голос перестал быть сонным. Он сообщил Лобстеру, что о происшествии будет немедленно доложено в дежурную часть, попросил оставить телефон. Лобстер торопливо положил трубку на рычаг. Испугался, что на том конце провода успели засечь его номер. Заходил взад-вперёд по комнате. Поминутно выглядывал в окно, прячась за полуоборванной шторой.
Милиция со "скорой" приехали довольно быстро - прошло не более пяти минут. Двор осветился сиренево-красными мигалками, зазвучали громкие в утренней тишине голоса. Лобстер из-за шторы видел, как в машину "скорой" задвинули носилки с парнем, машина выкатила со двора, на улице раздался громкий и пронзительный вой сирены.
То и дело щёлкала фотовспышка, на доли секунды освещая арку, лужу, склонившихся над лужей людей в форме. Потом во двор въехала ещё одна милицейская машина, и Лобстер вдруг понял, что скоро к нему придут. Менты наверняка уже допросили продавщицу ночного магазина, она описала его, Лобстера, внешность!.. Ведь на "попутчика" напали именно тогда, когда он покупал шпроты, паштет, сыр. Сейчас он нисколько в этом не сомневался.
Лобстер набрал номер Никотиныча. Он снял трубку почти сразу.
- Слушай, мне помощь твоя нужна!
- Твою мать, то в три позвонит, то в шесть! Что у тебя опять стряслось? Белка пропала? - В голосе Никотиныча не было злости. Он уже вернулся с утренней пробежки по парку, был бодр и полон сил.
- Хуже! Нужна срочная эвакуация! - Он не стал рассказывать всего. Никотиныч и так понял по его тону, что дело серьёзное.
Лобстер снял с антресолей в прихожей дорожные сумки, коробки, отёр их от пыли мокрой тряпкой и стал торопливо складывать вещи.
Прежде чем отключить компьютеры от сети и упаковать их в коробки, он просмотрел электронную почту. Послание было только одно.
(20.51)
Кому: гадине Лобстеру.
От: прекрасной Миранды.
Тема: "Ш".
"Лобстер, ты подонок, дрянь, дерьмо собачье! И это ты называешь любовью? Я чуть не разбилась из-за тебя! Полпачки глицина сожрала! До сих пор трясёт! Ты подумал о том, что кто-то может пострадать, когда делал это? Дудки! Ты думал только о себе, любимом, дорогом, единственном! Я обещала тебе писать, но после всего происшедшего - не буду! И спать буду с кем хочу - умойся, гад! Ненавижу!"
Лобстер стёр послание Миранды, выключил компьютер и с тоской посмотрел в окно, на освещённую нежно-розовым цветом утреннего солнца стену дома напротив. Этот мир был ужасен…
SHIFT
В офисе было тихо. Охранник в униформе песочного цвета периодически бросал взгляд на чёрно-белые мониторы. Камеры наружного наблюдения показывали статичные картинки: огороженную стоянку с задней стороны здания с припаркованными автомобилями фирмы, входную металлическую дверь и фронтон особняка, боковые стены и даже часть соседнего жилого дома, который примыкал к офису, - в общем, всё как на ладони - блоха не проскочит.
Охранник зевал и лениво перелистывал газету. Впереди была ещё целая ночь, но его уже клонило в сон. Он решил не испытывать судьбу и полез в стол за банкой кофе.
Тут ему показалось, что из-за двери кабинета директрисы доносятся звуки, будто тихо работает какой-то механизм. Он поднялся, подошёл к двери, припал ухом к гладкой деревянной поверхности, прислушался. Так и есть - принтер! С чего это он вдруг взял да и заработал?
Охранник полез в карман за ключом, отпер дверь, включил свет. Большой лазерный принтер выдавал один лист за другим. Охранник подошёл к принтеру, вытащил из приёмного устройства стопку бумаги. Все листы были чистыми - ни значка, ни циферки, ни буквы.
- Что это ещё за дела? - изумился он.
Принтер словно услышал его вопрос и замер, предварительно выдав очередной чистый лист. "Полтергейст какой-то! Надо будет начальству доложить", - подумал охранник, запирая комнату. Отключить принтер от сети он не решился.
Лобстер осматривал комнату словно кот, запущенный в новую квартиру. Оглядел застеленные газетами полки платяного шкафа, заглянул в тумбочку под телевизором, проверил, раскладывается ли диван. Хозяйка Марина Леонидовна - несколько вычурно одетая блондинка средних лет - с постным лицом наблюдала за его неторопливыми действиями.
- Телевизор старый. Только пять программ ловит. Сами должны понимать.
- Я понимаю, - кивнул Лобстер. - "Ящик" мне не нужен. Розеток побольше надо, чтоб не перегружать.
- Розеток? - удивилась хозяйка. - Вы здесь собираетесь пиратские кассеты выпускать?
- Ничего я здесь не собираюсь! - Дурацкое предположение хозяйки его рассердило. - Просто у меня много техники. Компьютер.
- За электричество, пожалуйста, вовремя платите, чтобы пени не набегали.
Лобстер отрицательно мотнул головой:
- Нет уж, мне по конторам вашим ходить некогда. Я буду каждый месяц деньги давать, а платите вы сами. Сколько набежит, столько набежит. Мне всё равно.
- Ну хоть квиток за коммунальные услуги вы можете из почтового ящика вынимать?
- Квиток - могу, - кивнул Лобстер. - А телефон где?
- Вот, - хозяйка показала носком сапога на стену рядом с плинтусом, к которому была приделана телефонная розетка.
- А сам аппарат? - поинтересовался Лобстер.
- Телефон мне нужен. А разве у вас нет своего? - притворно удивилась Марина Леонидовна. - Прежние жильцы свои ставили. Впрочем, тут напротив универмаг, там совсем недорогие аппараты.
- Спасибо, что подсказали, - усмехнулся Лобстер. Он не первый раз снимал квартиру и всё никак не мог привыкнуть к тому, что не следует верить ушам своим. По телефону хозяева так распишут свою халупу, что возникнет ощущение, будто въезжаешь в шикарные апартаменты с видом на Бискайский залив, а потом оказывается, что холодильник не морозит, изображение на экране телевизора гаснет через пять минут после того, как включишь, горячий кран на кухне не работает, вода в бачок не набирается, окна выходят на помойку, а лампочка в сортире перегорает каждые три дня, потому что там что-то с проводкой и нужно вызывать электрика…
- Да, "восьмёрка" заблокирована, - вспомнила хозяйка.
- То есть по межгороду я не могу позвонить? - уточнил Лобстер.
- Не можете, - кивнула Марина Леонидовна. - Жили тут до вас армяне, назвонили на полторы тысячи и смылись. Чуть номера из-за них не лишилась!
- Я - не армяне. Мне звонить нужно, поэтому разблокируйте межгород побыстрее! - Последнюю фразу Лобстер произнёс тоном, не терпящим возражений.
- Олег, а если… - тем не менее начала Марина Леонидовна.
- Вот телефон моей матери, если не доверяете. - Лобстер протянул хозяйке визитную карточку. - У неё собственная фирма. Она оплатит любые счета, но вообще - это крайний случай. До сих пор я всегда сам платил исправно.
На самом деле Лобстер не собирался получать и оплачивать счета за междугородние переговоры, он всюду будет звонить бесплатно, как всегда это делал, - хоть на Фиджи, хоть в Нью-Йорк. Существуют десятки способов фрикинга. Но выход на межгород через "8" был ему нужен - на всякий случай. Бывают ситуации, когда некогда набирать длинные ряды цифр, чтобы "фрикнуть" телефонную систему.
- Понимаю-понимаю, - вздохнула Марина Леонидовна. - У каждого свой интерес. А как насчёт?..
- Да. - Лобстер полез в карман куртки, протянул хозяйке сто пятьдесят долларов.
- Спасибо, - поблагодарила Марина Леонидовна и быстро спрятала деньги в сумочку, - я имела в виду регистрацию, чтобы потом не было неприятностей с участковым.
- Да, я забыл, что мы до сих пор ещё в сталинских лагерях сидим! - усмехнулся Лобстер. Он полез в рюкзак, протянул Марине Леонидовне потрёпанный паспорт.
- Так вы москвич? - удивилась хозяйка, пролистав паспорт. С логикой у неё было неважно - он только что отдал ей карточку, на которой значился московский телефон матери.
- Ну да. В третьем поколении.
- И что вам с родителями не живётся? - тяжело вздохнула Марина Леонидовна. Было ясно, что этот вопрос мучает её давно. Тоже, наверное, дети из дому сбежали.
- Независимости хотим. Я уже лет семь по квартирам.
- Да, Олег, попрошу не устраивать здесь общежития, иначе мы с вами рассоримся.
- Не рассоримся, - твёрдо сказал Лобстер. - Я - один. Квартира нужна мне как кабинет.
- Очень хорошо, - кивнула Марина Леонидовна и направилась к входной двери. - Вторые ключи я забираю. И поддерживайте порядок.
Лобстеру мгновенно надоедали квартирные хозяйки с их суетой, хлопотами, недоверием и ворчанием. Они заранее видели в жильце негодяя: он не только откажется платить по счетам, но ещё и превратит квартиру в грязный притон, в котором обязательно поселятся местные наркоманы, воры и проститутки. Всякие хозяйственные дела Лобстер ненавидел - ему было абсолютно некогда мыть посуду, смахивать пыль с мебели, драить паркетные полы, стирать бельё, поэтому любая квартира, где он селился, потихоньку зарастала грязью. Если, конечно, в его жилище не появлялась девушка. Он вздохнул - Миранда!.. А ещё не дай бог, если что-нибудь сломается из хозяйского добра!
Лобстер ещё раз обошёл всю квартиру, заглянул в холодильник. На верхней полке под морозилкой лежал заплесневевший хлеб в целлофане - видно, остался от прежних жильцов. Вообще-то квартира ему приглянулась: маленькая, уютная, окнами в тихий зелёный двор, вся необходимая мебель есть, не то что там, где… Лобстер старался не вспоминать о несчастьях, которые за последнюю неделю вдруг разом обрушились на него, но воспоминания эти, как вирусы в компьютер, настойчиво лезли и лезли в голову. В сознании то и дело всплывали вопросы, на которые он не мог найти ответа: "Была ли Белка? Мертва она или жива? Почему вдруг ранним утром возник "попутчик"? Кто он? Киллер? Что делал в подворотне с пистолетом? Ждал его, Лобстера, чтобы застрелить? Кто его убил? Где теперь этот человек? А вдруг за ним давным-давно следят? Гоша говорил - мыши! Где вы, по каким углам прячетесь и что вам от меня нужно?" Чем больше он задумывался над этим, тем страшнее становилось. Мысли мешали работе. Да ещё Никотиныч с придыханием нашёптывает на ухо: "Взломаем, скачаем, уедем, снимем. Будем загорать на Сейшельских островах с прекрасными туземками… Зубы вставлю, бороду отращу!" Для него взлом - дело решённое, он мысленно уже совершил его и даже потратил украденные деньги: купил дома и "кадиллаки", туземок, самолёт, слуг, яхту. Никотиныча уже нет в Москве, он там, в мечтах…
"Серьёзная ошибка на диске "С"".
Им тогда довольно легко удалось съехать с "нехорошей" квартиры. Менты с утра пораньше стали ходить по дому и расспрашивать жильцов, кто что видел или слышал. Никотиныч резонно сказал, что лучше открыть дверь и объясниться, чем ждать, когда придут во второй раз, потому что во дворе с коробками их наверняка остановят. Когда позвонили, Лобстер засел в ванной комнате, а Никотиныч открыл дверь. Предъявил старшему лейтенанту документы, стал объяснять, что переезжает - тётка попросила вывезти остатки вещей. Милиционер прошёл в комнату, заглянул в одну из коробок, поинтересовался, был ли кто-нибудь в квартире ранним утром, около шести. Нет, никого не было, вы же видели, полчаса назад во двор заехал. Старший лейтенант не видел. Значит, кто-то из ваших людей видел - весь двор милицейскими машинами забит! Внешность Никотиныча и его уверенный голос сыграли свою роль: милиционер не стал заглядывать на кухню и в ванную. Подошёл к балкону, посмотрел на притихший двор. Хорошо была видна арка. Да, но, к сожалению, Никотиныч ничем не мог помочь следствию. Что, кого-то серьёзно ранили? Да, серьёзно: умер, не доехав до больницы.