* * *
Сараби-Азиз-сквер-убийство
…Азиз появился около одиннадцати часов.
Киллер увидел его издалека. Тот шел, стараясь выглядеть спокойно, однако давалось ему это с трудом. По всему было видно, что Азиз счастлив. Счастлив - и не может поверить тому, насколько все получилось просто и без проблем.
- Азиз!
Только что вышедший из камеры человек, услышав свое, негромко произнесенное имя, вздрогнул, даже чуть присел от неожиданности, повернувшись на возглас всем телом.
Однако, увидев, кто именно его окликнул, расслабленно выпрямился. Выражение лица его медленно менялось с испуганного на просто растерянное. Его, допускал Азиз, могли встретить - информация о том, что кого-то освобождают, нередко просачивается на волю даже раньше того, как об этом узнает сам человек, которого освобождают. Но могли встретить ЕГО люди. А что тут мог делать киллер-профессионал?
- Присядь, Азиз…
Сараби не поднялся навстречу, не протянул руку. Даже не поздоровался. Да и внешне не считал нужным изобразить приветливость. Все это Азизу не понравилось. Но что он мог в этот момент поделать? Не бежать же обратно, к высоким решетчатым воротам, с криком "Пустите меня обратно!"…
"Да в конце концов, чего это я вдруг так испугался! Не посмеет это тупое животное поднять руку на меня. На меня - на самого Азиза!"- подумал он.
- Садись-садись, Азиз… Хотя я и понимаю, что ты уже насиделся.
Шутка была изъезжена. Да и прозвучала несмешно - слишком серьезен был пошутивший.
Не понимая еще, в чем дело, Азиз опустился на скамейку. Подальше от киллера. Весь напружиненный, готовый при первой же опасности сорваться с места и попытаться бежать.
- Привет, Сараби, - осторожно сказал он. - Не ожидал я тебя здесь увидеть…
Киллер сидел, небрежно закинув ногу на ногу, покачивал окованным носком модной туфли и любовался лучащимся от него сиянием.
- Я понимаю, - откликнулся он. - Ты надеялся, что мы с тобой если и встретимся, так только через несколько десятков лет, да и то на том свете.
Пять минут назад Азиз был счастливым человеком. Теперь он, не понимая ситуации, все больше тревожился.
- Ты о чем, Сараби? Я что-то тебя не понимаю…
Он говорил, а сам прикидывал, куда можно бежать. По всему выходило, что сделать это будет проблематично. Островок зелени со всех сторон окружали потоки машин. Бежать можно только по аллейке. Но от пули не убежишь - если Сараби и в самом деле пришел по его душу. Ну а кроме того, вон та парочка ребят, что пьют что-то из баночек на соседней лавочке, его тоже беспокоили…
Весь опыт преступника, неоднократно сидевшего и еще чаще избегавшего засад, - все у него внутри кричало об опасности.
И он бы обязательно попытался бежать, если бы хоть чуточку меньше знал человека, который сейчас сидел напротив него. А так он знал, что если Сараби принял решение, то спастись от него будет невозможно. Выход мог быть только один - попытаться выяснить возникшее недоразумение.
- Не понимаешь… Хреново, что не понимаешь!
От этих слов по спине Азиза пробежал озноб.
- Да что случилось, Сараби? Слово тебе даю, что я не понимаю, из-за чего ты…
Он осекся, увидев, как Сараби поворачивает в его сторону свое волевое смуглое лицо. Прямо в глаза "авторитета" уперся немигающий, как у кобры, взгляд киллера.
- Знаешь, Азиз, я всегда знал, что ты дерьмо. Вонючее дизентерийное дерьмо. Что ты не задумываясь своего продашь, что ты своего подставишь, чтобы самому выпутаться. Но только не мог представить, что ты и мной пожертвуешь… - Сараби длинно сплюнул на аллейку. - Ну что ж, информирую тебя: я его замочил. Деньги за это получил. Однако об этом узнали. Причем узнали от тебя же. Или от твоих… И вот теперь я не могу понять: тебе-то какой резон был так поступать? Ведь тебе за такие дела тоже не жить! И тебе, и мне. Правда, у меня, наверное, жизни на минуту дольше, чем у тебя…
Во время всей этой речи Азиз чувствовал, как в душу все глубже и шире проникает страх. Страх, ужас, кошмар… Вспомнился вчерашний разговор с человеком, который предложил ему сделку.
- Погоди, Сараби! - нервно зачастил он. - Ты только послушай… Меня просто подставили. Я ничего никому… Кто-то специально все это подстроил…
- Гнида ты и есть гнида… - тихо перебил его киллер. - Даже за свою подлость ответить не можешь… Ну что ж, как хочешь…
- Да никого я не поручал "замочить", - с отчаянием воскликнул вышедший на свободу человек. - И денег никаких не передавал.
В душе у Сараби шевельнулось сомнение. А вдруг и в самом деле все обстоит не так, как ему внушили…
Не так? Азиза подставили? Ну да и пусть! Все равно жизни нет ни ему, ни этому возомнившему о себе "крутому авторитету"! Как бы то ни было, именно из-за него все и произошло. Если даже не лично он передал ему приказ, все равно Азиз виновен: потому что ТОЛЬКО ОТ НЕГО заказчик смог бы узнать, как на него выйти, только от него смог бы узнать те ключевые слова, которые дают понять Сараби, что ему звонит человек, которому можно верить.
Пощадят ли Сараби - еще вопрос. Но если он не оставит на этой скамеечке мертвое тело Азиза - не пощадят, в том сомнения нет. Да и для Азиза все равно уже все решено, ему-то точно уже не жить.
Он поднялся с места.
- Погоди, Сараби!.. - попытался остановить его Азиз. - Погоди!
Он вдруг понял суть комбинации, которую провернул тот человек. Он понял, что от его имени кто-то где-то убит и обвинен в глазах его компаньонов именно он, Азиз. И оправдаться теперь будет невероятно сложно.
- Погоди!
… - Сейчас, - буднично проинформировал товарища парень на соседней скамейке
Он аккуратно - потом, мол, допью - поставил баночку "колы" на скамейку и сунул руку в пакет, который лежал у него на коленях.
- Вижу, - отозвался напарник.
Рука у него покоилась на поясе под джинсовой курткой.
… - Внимание! Готовность один!
- Есть готовность один!
Группа захвата и без напоминания была в готовности. Только не знали эти крепкие опытные парни в масках и камуфляже, что не доведется им сейчас продемонстрировать свое мастерство.
- Осторожно только, мамашу случайно не зацепите! - обронил старший.
По аллейке медленно шла женщина и катила перед собой колясочку.
…Все остальное произошло в мгновение ока, почти одновременно.
Сараби только поднял руку в сторону Азиза. Короткая зазубренная стрела, со слабым звоном выброшенная мощной пружиной из рукава куртки киллера, впилась в грудь человека, лишь полчаса назад обретшего свободу, отшвырнула его тело обратно на скамейку, пригвоздив к ее спинке.
Киллер не стал дожидаться, пока тело перестанет дергаться, - он знал, что не промахнулся: из такого оружия на расстоянии попасть трудно, а в упор - надежно и бесшумно. Он повернулся и неторопливо побрел в сторону парней, которые должны были его страховать, а потом подтвердить факт убийства Азиза. Сараби слишком хорошо знал нравы среды, в которой пребывал уже не один год. Он знал, что данному ему слову - грош цена. И просто шел, понимая, что его сейчас вполне могут пристрелить и он абсолютно ничего не сможет этому противопоставить.
Парни поднялись навстречу. Плечо к плечу, ждали, пока он к ним подойдет. Сараби остановился перед ними.
- И что дальше? - спросил, готовый к любой развязке, глядя прямо на них.
- Ничего, поехали.
…Им, всем троим, так и не дано было узнать, жертвой насколько сложной интриги они стали…
Они еще стояли друг против друга, когда вдруг неподалеку ослепительно грохнула граната.
- Стоять! - загремело над сквером. - Милиция!
Все трое невольно оглянулись в сторону взрыва.
И в то же мгновение торопливо простучала короткая автоматная очередь. Отброшенные пулями тела всех троих повалились на скамейку, на которой так и осталась недопитая баночка "колы". Наверное, ни один из них не успел заметить, что их расстреляла та самая "мамаша", которая теперь стояла возле коляски и сжимала в руках короткий пистолет-пулемет.
Женщина тоже не знала, что не успеет воспользоваться машиной, которая находилась совсем рядом, в десятке метров отсюда, на тротуаре. Потому что коляска, та самая коляска, которая должна была отвлечь внимание от своей хозяйки, коляска, где и лежало оружие, эта коляска… вдруг взорвалась. Страшной силы удар отбросил женщину в другую от убитых ею людей сторону.
…Когда парни из группы захвата через несколько секунд оказались на месте трагедии, они увидели лишь разбросанные изуродованные тела. Один из парней еще шевелился, но не было сомнения, что его уже не спасти - слишком умело, профессионально прошила всех троих очередь. Сама же женщина, истерзанная чудовищным взрывом, не дышала и не шевелилась.
Старший группы стянул с головы "сферу", потом маску. И длинно, витиевато выругался.
- Я не понял, что это тут произошло… - спросил кто-то из подчиненных.
- Как это что? - глухо сказал старший. - Просто кто-то заметает следы. А мы опять опоздали…
Офицер повернулся и побрел в сторону решетчатого забора, за которым они только сегодня утром так тщательно планировали захват группы мафиози.
Вот теперь все - можно завершать работу…
Книжка моя к тому времени представляла собой еще сырой полуфабрикат. В основном это были только отдельные фрагменты, кое-где ничем еще не связанные, не соединенные между собой никем, кроме центрального героя. Мне бы по большому счету еще недельки две над ней посидеть, потом перепечатать набело, снова перечитать, нещадно себя черкая и переставляя эпизоды в более последовательном порядке, поубирать из текста все спорные исторические и, главное, современные политические экскурсы, справочные материалы, которые никак не уместны в художественном произведении, "причесать", в конце концов, все это, лирики добавить, характеров, угрызений совести, кровушки чуточку подлить на странички…
Короче говоря, много еще чего надо было сделать. Однако все это оборвалось совершенно неожиданно, совсем не так, как планировалось изначально, как думалось мне.
И кровушка пролилась отнюдь не на страницах, а прямо у меня на глазах. И была она не просто описана черными буквами на белом листе бумаги. Горячая, алая, с густым запахом, она пульсировала, вытекая из ран, расползаясь по тугой крахмальной поверхности простыни. Она сочилась густыми рубиновыми каплями, скатываясь на белоснежную рубашку, на которой в этот момент так нелепо выглядела франтоватая "бабочка" с жемчужной заколкой. Она размазывалась по полу стройным полуголым телом, с которым упорно никак не желала расставаться душа. Кровь со свистом пузырилась багровой пеной в уголках красивого чувственного рта, в то время как из еще живых васильковых глаз безостановочно катились слезинки…
И я была одна-одинешенька среди этого царства насильственной смерти.
Как я не сошла с ума в те несколько минут - не могу даже объяснить!
Часть пятая
Ну ничего себе Летка загнула! Ну ничего себе в сюжете понакрутила!.. В конце концов, если все это она сама придумала, то это не смешно, пошло и глупо, в конце концов! Ну а если все это правда…
Должен сказать, что только в этот момент, когда я прочитал предыдущие строчки, у меня зародилась тревога за Виолетту. Что-то очень уж все складывалось тревожаще. Чтобы опытный мафиози вдруг ни с того ни с сего да решился посвятить начинающую писательницу средней руки в свои дела! Ради сомнительной геростратовой славы? Чтой-то не верится, братцы мои, чтой-то тут не вытанцовывается.
Но допустим, допустим, что такое случилось. Но что это тогда за ужастики вдруг выплыли у нее в конце предыдущей главы? Что еще за разборки намечаются?
…Из спальни вдруг приглушенно донесся величавый Гимн Советского Союза. Не то чтобы я был оголтелым патриотом саморазвалившейся страны - просто встроенный в телефон будильник как-то раз настроил на эту мелодию, да так и не стал сбивать ее.
Машинально взглянул на часы. Ну ничего себе засиделся! Уже семь часов. А я еще и не ложился.
Более того, теперь знал уже совершенно точно, что спать не лягу, на работу не поеду, пока не дочитаю Леткину исповедь до конца.
За спиной вновь раздалось привычное шарканье шлепанцев.
- Ты что, так и не ложился?
Свой вопрос жена завершила громким зевком.
- Делать тебе нечего, - проворчала супруга. - Не молоденький ведь уже, чтобы всю ночь сидеть… Или работа какая-то срочная?
- Мгм, - неопределенно пробурчал я. И тут же добавил - Кофе вскипит - позовешь.
- Так ты уже сколько его за ночь-то выглушил? Опять на сердце будешь жаловаться…
Она еще немного задержалась и спросила, тщательно стараясь не слишком демонстрировать свое любопытство:
- А все-таки, что это?
- Я же говорю тебе: рукопись, которую надо срочно оценить, стоит ли браться ее редактировать, - почти не обманул я спутницу жизни.
- Ну и как?
- Как видишь, сижу.
- Вижу… Ну а если оценишь положительно, редактировать ее дадут тебе?
Не сдержавшись, я хмыкнул.
- Надеюсь, что мне. А на гонорар я себе хороший компьютер куплю.
- Я тебе покажу компьютер… - привычно было взвилась жена, но тут же поняла, что я ее подначиваю.
- Ладно, все, иди, а то на работу опоздаешь, - сказал я. - Кофе принести не забудь.
А с кухни уже доносилось наглое мяуканье кота, требовавшего свой завтрак.
1
Я уже привыкла, что Настоятельница обычно приходит примерно в одно и то же время. Наверное, Вячеслав Михайлович ее строго-настрого проинструктировал, чтобы она мне лишний раз не мешала. Потому если случалось, она приходила в неурочный час, всегда заранее извещала об этом по внутреннему телефону.
А тут просто вошла, даже не постучавшись в дверь, вскоре после обеда, когда я обычно или работаю, или же отдыхаю перед "видиком".
В тот день я лежала в легком коротеньком халатике на необъятной кровати, стоявшей в комнате, и просматривала вырезки из газет и журналов, которые были в папке Вячеслава Михайловича, пыталась отыскать что-нибудь годное на роль лыка в строку.
- Простите, что врываюсь к вам, Барби, - она уставилась на меня тем взглядом, каким глядел бы мужчина, если бы вдруг застал женщину в таком виде. - К вам приехал человек от Шефа.
- Он сюда войдет? Или мне выйти?
Мне вдруг подумалось, что это может быть Петр Васильевич. Если это так, было бы лучше, чтобы он сам сюда вошел - потому что в этом халатике я выгляжу прелестно и сексуально… Да при чем тут моя сексуальность, черт меня побери! Мезенцев, если приедет, совсем не за тем, чтобы мной полюбоваться.
Подчеркнуто сухо, словно прочувствовав, что я кого-то сейчас хотела бы увидеть, Настоятельница поджала губы и вышла. Я, мгновение поколебавшись - стоит ли переодеваться, присела к столу. Там и осталась сидеть, стараясь напустить на себя маску безразличия.
Не знаю, насколько мне удалось. Потому что в комнату вошел человек, которого я бы хотела видеть меньше всего. Это был Игорь Викторович.
Он остановился у порога, скользнул взглядом по глубокому вырезу халата и вежливо склонил голову.
- Здравствуйте, - заговорил он привычно-почтительным тоном. - Как у вас тут дела?
Знала я, прекрасно знала, что не следует с ним ссориться и ругаться. Да только ничего не могла с собой поделать. Такая уж я.
- Насколько мне представляется, - я постаралась, чтобы мои слова звучали как можно высокомернее, - вы сюда прибыли отнюдь не для того, чтобы справиться о моем здоровье. Или я ошибаюсь?
Ничто не дрогнуло у него в лице. Даже тон остался все таким же почтительным.
- Нет, вы не ошибаетесь. Я прибыл сюда с поручением от Вячеслава Михайловича.
Естественно. А как же могло быть иначе?
- Слушаю вас.
- Вячеслав Михайлович просил забрать имеющиеся у вас бумаги.
Ну что ж, он и так мне отдал их на две недели, а они и в самом деле могли ему понадобиться.
- Сейчас я их соберу.
Надо было все-таки переодеться. Потому что сейчас, когда я собирала разложенные на кровати вырезки, мой до последней степени коротенький халатик свою прямую миссию - прикрывать обнаженное тело - выполнял весьма относительно.
- Вот, прошу вас…
Боюсь, большинство листочков я запихнула в папку не слишком аккуратно.
- Вы не поняли меня, Виолетта Сергеевна, - проговорил Игорек, терпеливо дождавшись, пока я их собирала. - Вячеслав Михайлович желает познакомиться с теми записями, которые вы уже сделали в процессе работы. То есть мне нужны все бумаги. Все до единой.
Вот тут-то я и растерялась.
- Но позвольте, это же только отдельные наброски… - залепетала я. - Это рукопись, черновик… Над ним еще работать и работать…
Игорь Викторович позволил себе слегка, самую малость, улыбнуться.
- Виолетта Сергеевна, мы с вами оба работаем на одного человека. Вы его знаете немного хуже меня, но должны были бы понять, что если Вячеслав Михайлович сказал, что хочет познакомиться со сделанными вами записями, значит, вы должны их ему передать, а я должен их у вас забрать. Вы со мной согласны?
Что и говорить, ткнул он меня сейчас, как говорится, "фейсом об тейбл", напомнил место, которое должна знать и при этом никогда не забываться.
- Ну что ж…
Я вернулась к столу, аккуратно собрала отпечатанные на прекрасной современной пишущей машинке, которая была в комнате, страницы. Отдельно сложила написанные от руки.
- Так теперь что же, я могу считать свою миссию выполненной?
- Нет, вам еще придется здесь немного побыть, - любезно улыбнувшись, проговорил Игорек. - Завтра вы получите дальнейшие инструкции. Ну а пока вот, поразвлекайтесь… После такой работы отдых вам не повредит.
Он выложил на стол две видеокассеты.
- До свидания, - поклонился он мне.
После чего повернулся и вышел. Я осталась в комнате одна.
И мгновенно на меня навалилось одиночество. До сего момента я знала, что надо работать, что потом получу много-много денег и тогда смогу забыть весь этот кошмар. И вдруг у меня отобрали мою работу, оставили одну и приказали ждать завтрашнего дня. Ну почему бы просто не отпустить? Чего они еще от меня хотят?
Нет, определенно что-то очень важное не доходит до меня во всем этом деле. Ну а коль держат меня здесь за мальчика для битья, должны они понимать, что я таковым безропотным мальчиком быть не собираюсь.
Я решительно сбросила с себя халатик. Мимоходом подумала о том что вполне вероятно, на меня сейчас смотрит та же Настоятельница. А может, и не только она. Неважно. За все это последнее время я так свыклась с мыслью, что за мной могут подглядывать, что уже не обращала на эту вероятность внимания. Да-да, как ни странно это звучит, к такому тоже привыкаешь… Достала из стенного шкафа свой сарафанчик, в котором вышла из дома, чтобы ехать по приглашению Вячеслава Михайловича, польстившись на уговоры Игоря Викторовича. Надела его.