К двери устремились почти все, кто был в помещении. На месте остались пленники, их страж, я, Самойлов и все тот же парень, который не отходил от нас все время.
Потом выяснилось, что беглец наткнулся еще на одного бандита, который страховал входную дверь. Они увидели друг друга и успели выстрелить одновременно. Однако один стоял спокойно, а другой бежал… Беглец налетел на пулю и, захрипев, опрокинулся на спину, подогнув ноги едва ли не к пояснице. Так, в невероятной позе, он и начал сползать по мраморной крошке ступенек. Охранявший дверь выстрелил в упавшего еще два раза. От первого выстрела тело содрогнулось. На второй - уже не отреагировало.
…Все эти подробности происшедшего, повторюсь, я узнала позднее…
Когда по глазам хлестнула вспышка подключенного электричества, я зажмурилась. Вдруг - шум, падение тела, хруст удара, топот, выстрел, вскрик, опять топот, выстрел, выстрел, выстрел…
И как завершение эпизода - спокойный, невозмутимый голос Самойлова:
- Дурак!
Я открыла глаза.
Пленники - парень и девушка - сидели на корточках у стены, закрывая головы руками. Их охранник сжимал двумя руками свой пистолет, направив на них, в явной готовности спустить курок.
А из коридора уже волокли за ноги тело пытавшегося убежать человека. За ним по белому полу тянулась размазанная кровавая полоса.
Тело убитого бросили на пол. Рядом с тем, которое уже лежало тут в тот момент, когда мы только вошли. Потом аккуратно внесли парня, в него выстрелил пытавшийся убежать. Уложили на стол. Он громко и хрипло дышал, пуская изо рта кровавые пузыри.
- Барби, ты в ранах разбираешься?
Самойлов говорил по-прежнему спокойно и буднично.
Барби? При чем тут Барби?
- Барби, - тронул меня за плечо Вячеслав Михайлович. - Осмотри рану!
А, так это же я Барби! Что за дурацкую кличку себе придумала. На моих глазах двух человек убили - а тут эта глупая американская кукла!
- Да что тут осматривать! - сама поразилась, насколько спокойно в тот момент звучал мой голос. - И так видно, что он уже не жилец.
В дверях показался застреливший беглеца бандит. Он бережно придерживал левую руку. На плече, под самой ключицей, кожа куртки была пробита, сочилась темно-бордовой кровью.
- Попал, гад, - он виновато глядел на Боксера. - Навскидку…
- …твою мать! - рявкнул тот.
- Значит, так, - Самойлов, похоже, решил, что в изменившейся ситуации пора брать руководство на себя. - Ты, Боксер, вместе с Хакером, Электриком… Короче, вы остаетесь здесь… Хотя нет, - было видно, что Самойлов колеблется.
Причину колебания я поняла много позже. В банде, с которой мы прибыли, он лично не был знаком ни с одним человеком. Он попросту не знал, на кого в какой мере в подобной ситуации можно положиться, кому какое задание можно дать. Для выполнения задуманного ему необходимо было взять с собой надежного человека. Он же мог положиться только на Боксера. Однако Боксер был ему теперь необходим одновременно в двух местах - здесь и в машине. И где было более важно, Шеф решить не мог.
Выход подсказал Хакер.
- Послушайте, пока вы будете думать, все полетит к черту. Я остаюсь здесь старшим - потому что тут осталась моя главная работа, - он посмотрел прямо в глаза Самойлову. По этому холодному взгляду было ясно, что он уже все понял. - Вы везете раненых в больницу, раз уж ручаетесь, что сможете их устроить. Своих и в самом деле нельзя бросать - тогда они не будут вам доверять. Я остаюсь здесь и доделываю все, что нужно. Мне лично необходима только охрана.
Вячеслав Михайлович думал только мгновение. Выход и в самом деле казался оптимальным.
- Хорошо, - сказал он. - Оговори все детали, - кивнул он Боксеру, - и догоняй нас. Барби - со мной! Раненых - в машину! Вперед!
…От двери я оглянулась. Пленники по-прежнему сидели на корточках у стены. Возле них стоял охранник. Хакер уже расположился перед монитором включенного компьютера, глядел на экран, одновременно разговаривая с Боксером. Один из боевиков уселся перед сейфом, проворачивал диски. Еще один с пластинкой металлоискателя в руке медленно шел вдоль стены…
Все было спокойно и буднично. Будто эти люди делали привычную для себя работу.
А на полу лежали два трупа. По сияющему чистотой белому полу растекалась алая, еще живая, кровь.
3
Надо сказать, что Москву я немного знаю. Но тут скоро запуталась, куда мы приехали. Представляю, конечно, но только очень приблизительно.
Вдруг наша машина вынырнула из лабиринта каких-то переулочков, и мы оказались на огромном пустыре, обильно заваленном кучами мусора. Наезженная дорога показывала, что мусоровозы уже давно проторили сюда накатанный путь. Или это свалка незаконная?
Впрочем, какая разница?
Мы тряслись в "рафике" на рытвинах. То тут, то там вокруг машины мелькали огромные собаки. Они мрачно глядели на проезжающий автомобиль. Но не лаяли и за нами не бросались - очевидно, по внешнему виду определили, что у нас им нечем поживиться.
По центру салона на полу лежал умирающий боевик. То, что ему уже не выжить, было очевидно. От каждого толчка его тело дергалось, лицо искажалось гримасами. Хотя человек был без сознания, тело еще реагировало на боль.
- Куда мы едем?
Раненый парень оглядывался тревожно. Он был бледен, по-прежнему нянчил руку, жалобно постанывая. Кожаную куртку у него сняли с пробитого пулей плеча, рукав рубашки оборвали. Он мне почему-то напомнил Николая Ростова из "Войны и мира", когда тот бежал, контуженный, по полю, а с его плеча свисал гусарский ментик…
На мускулистом теле набухал кровью щедро намотанный белоснежный бинт.
- Не переживай, Серега, - пытался успокоить его Боксер, сидевший впереди.
Но успокаивал не оборачиваясь. И это заметно нервировало парня. Да и меня тоже.
Заговорил Самойлов.
- Ты же сам видишь - Славка не жилец. Но бросать же его просто так тут нельзя - ты с этим согласен?
Серега невольно обернулся к окну. Наткнулся на угрюмый взгляд волкоподобной собаки, безбоязненно стоявшей на куче отбросов.
- Конечно нельзя, - согласился он.
- Ну вот мы его и везем в морг!
Раненый открыл рот. Изумленно спросил то, что хотела спросить и я:
- В морг?
Шеф ответил спокойно и уверенно:
- Конечно. А ты что думал?
По тому, как захлопал глазами парень, было очевидно, что ответ его ошарашил.
- Как он? - Вячеслав Михайлович заботливо посмотрел на лежавшего на полу. - Жив еще?
Я невольно опустила глаза. Серое лицо, вытянувшееся тело, закрытые глаза, черная кровь на губах… Никаких признаков жизни. Во всяком случае, внешних.
Грохот выстрела, мгновенный вскрик, звон ударившейся о стекло вылетевшей гильзы - все это слилось воедино, оглушило. Я увидела, как сползает с сиденья, дергаясь в конвульсиях, тело Сереги. Половины лица у него не было - сплошное кровавое месиво, из которого изумленно глядел на меня огромный, белый, с крошечной радужкой, висящий на тоненькой ниточке нерва шар выбитого из своего гнезда глаза.
И тут я не выдержала.
Что со мной было - рассказать не могу. Кто хоть раз в жизни сам пережил настоящую истерику, тот меня поймет. Я все видела, все воспринимала, однако ничего с собой поделать не могла. Я кричала, билась в крепких руках, которые меня пытались удержать, пыталась кого-то укусить, старалась вцепиться ногтями в чье-то лицо… Мой парик почему-то оказался на мертвом Сергее…
А потом я вдруг почувствовала какой-то острый запах. И мгновенно наступила тишина и покой. Все исчезло.
Я с облегчением выпала из этого жестокого мира.
4
Я открыла глаза и поняла, что лежу в своей постели.
В смысле, не у себя дома, а в постели в комнате, которую мне предоставил Вячеслав Михайлович в своем шикарном особняке.
Рядом сидела Василина. Она держала в руке какую-то склянку и глядела на меня с нескрываемым сочувствием. В комнате остро пахло лекарствами.
- Ну что, очнулись? - спросила женщина.
Отвечать мне не хотелось. Потому я только слегка прикрыла глаза.
- Как вы себя чувствуете?.. Вам скоро вставать!..
- Вставать? - удивилась я. - Почему я обязана вставать?
Женщина усмехнулась - усмехнулась скорбно, мудро, сочувственно.
- Потому что вам платят, Виолетта Сергеевна. А в этом доме деньги, которые вам платят, принято отрабатывать полностью.
Да, деньги тут нужно отрабатывать… Как их отработали до конца те же Славик и Серега.
- Я сегодня такое видела, Василина… - начала, было, рассказывать я.
Однако она меня перебила:
- Замолчите! Здесь никому ничего нельзя рассказывать.
Я посмотрела на нее удивленно:
- Почему?
Василина глядела по-прежнему сочувственно. Произнесла после некоторой заминки:
- Виолетта Сергеевна, в этом доме сокрыто много тайн. Но здесь не принято говорить ни о чем, во всяком случае в отсутствие Хозяина. Это правило, которое нарушать никому не позволено. - Она сделала паузу и спокойно добавила - Имейте в виду: здесь все комнаты прослушиваются - так что нигде и ни с кем разговаривать откровенно не советую. Только с одним человеком - с Хозяином!
Н-да, ситуация…
Может, сбежать отсюда - и рассказать обо всем кому следует? Знать бы только - кому следует рассказывать… Наверняка у него, у этого Самойлова, все схвачено. Да и что я смогу доказать? Вячеслав Михайлович легко обеспечит себе алиби, убедив кого угодно, что все это время просидел не то что у себя в кабинете - в президиуме какого-нибудь партийного съезда, на глазах у тысяч человек. И любая прокуратура поверит ему, а не мне.
Что ж это за время такое, когда не знаешь, кому можно рассказать о совершенном преступлении?!
- Хозяин ждет вас через полтора часа. Вам пора вставать, - напомнила Василина.
Наброски будущей книги "Становление"
Вячеслав-Ата-Ташкент-Чирчик-наркотики
Первую часть задания Вячеслав выполнил без малейших проблем.
На автостоянке сел на автобус, доехал до Чирчика. Вышел на конечной остановке. Огляделся, пытаясь сориентироваться в незнакомом городе.
Помощник наркобарона, разъясняя предварительно задачу, все расписал правильно - словно не примерный план на бумажной салфетке набросал, а точную карту изобразил. Вот шоссе, ведущее из Ташкента, рядом с автостанцией двухэтажный ресторан ("В него не заходи, Шурави, - напутствовал помощник, - цены там ломовые, готовят плохо, да и вообще он тебе не нужен"), чуть впереди виден перекресток, от которого отходит широкая улица влево и вверх.
Повернув за угол, увидел то, что искал - небольшой ресторанчик, вытянувшийся в сторону моста.
Слава вошел внутрь, огляделся. В маленьком душном зале занятыми оказались всего несколько столиков, остальные были свободны. Он бегло оглядел присутствовавших. Здесь находились только мужчины - обычная картина для подобных заведений в Средней Азии. Даже в Ташкенте - на что уж город цивилизованный - даже там в ресторане можно увидеть женщину только русскую, и очень редко местную.
Присутствовавшие посетители на вошедшего не обратили внимания. Между тем кто-то из них, скорее всего, поджидает его. Но кто именно, определить ему не удалось. Да и вообще, по условиям, не он должен был искать человека - к нему должны были подойти.
Он прошел к одному из столиков у окна, опустился на место. Тут же рядом оказался официант - толстый улыбчивый узбек.
- Что будешь есть, дорогой?
Уж что-что, а обслуживать на Востоке умеют.
- А что посоветуешь?
Лицо узбека расплылось еще шире:
- Ай, все у нас есть.
- Тогда лагман. Зелени побольше. Воду минеральную из холодильника.
- Арак пыть будешь?
- Нет, - отказался он от водки и поблагодарил по-узбекски - Рахмат.
Вячеслав понимал, что его сейчас проверяют - не привел ли он "хвост". А потому решил подкрепиться, тем более, что лагман тут готовят изумительно вкусный.
Парень с удовольствием съел всю глубокую миску вкусного, в меру острого лагмана, допил ледяную воду. Хотел уже заказать себе чаю.
Именно в этот момент к нему подошли.
На стул перед ним плюхнулся молодой узбек. Спросил на ломаном русском:
- Ты Шурави?
- Я.
- Пошли со мной.
Парень Славе не понравился.
- А ты кто? - не пошевелившись, спросил у него.
Тот уставился на него острыми колючими глазками.
- Какая тебе разница? - и выругался по-своему.
Все шло не по правилам. И это все больше настораживало Вячеслава.
- Тогда скажи, от кого ты пришел? - предпринял он последнюю попытку выяснить отношения.
- Я пришел от кого надо, - ощерил парень мелкие острые белые зубы. - И мне нужно тебя отвести туда же.
Все ясно. Вернее, ничего не ясно. Зато очевидно, что это не тот человек, с которым должна была состояться встреча. Кто он такой - сейчас выяснять не время. Если он из милиции или из конкурирующей банды - сейчас значения не имеет. В любом случае нужно срываться.
Но как? Конечно же, Слава пути отхода на всякий случай продумывал. Их виделось не так много. Были бы они в Ташкенте, там скрыться не слишком сложно - город большой, многолюдный… Ну а здесь все преимущества на стороне этого вот придурка, что сидит напротив и противно скалится. Городок невелик, в нем уйти от погони непросто и местному. Ну а если оказался здесь впервые - попробуй найти убежище! Даже если повезет и удастся уйти от погони и укрыться, то потом проблема будет уехать из города. Если его вычислила милиция - вмиг перекроют все дороги в округе. Да и мафия сумеет сделать так, чтобы он отсюда не ушел.
- Ну, пошли, - нетерпеливо произнес парень.
Делать было нечего. Тем более, что решения пока не отыскалось.
- Пошли.
Поднявшись с места, Вячеслав решительно направился к выходу. Оставлять этого ублюдка за спиной он не боялся: если с ним захотят что-нибудь сделать, здесь, на виду у всех, нападать на него не станут. Если это милиция, он им нужен живой, если мафия - им нужны деньги. Так что какое-то время на размышление у него было.
На улице прямо перед входом стояла белая "Волга". За рулем сидел еще один парень.
- Садись, - услышал он сзади.
Н-да, ребята, что ж вы так-то противника недооцениваете? Против меня-то - вдвоем?.. Задача явно облегчалась. Правда, может, вас кто-нибудь и страхует на расстоянии, но это уже его проблема.
Вячеслав пересек тротуар. Водитель, выставив в отрытое окно мощный бицепс, глядел на него, насмешливо улыбался.
Шурави легко распахнул заднюю дверцу, повернувшись поудобнее. Следовавший сзади парень оказался именно там, где и должен был находиться по прикидкам Славы.
"Афганец" легким, расчетливым, внешне не слишком заметным ударом под низ живота сшиб его с ног. В следующее мгновение сам оказался внутри салона и, пока водитель еще не успел что-нибудь сообразить, захватил его сзади за подбородок, рванул его вверх и назад. Хруст ломающегося позвоночника слился с треском лопающейся гортани, рвущихся жил. Тело, несколько раз дернувшись, обмякло.
Не дожидаясь, пока водитель перестанет дергаться в конвульсиях, Вячеслав выскочил на улицу, распахнул дверцу. Тело тяжело вывалилось на асфальт. Шурави схватил убитого за пояс брюк и оттянул так, чтобы его застрявшие ноги оказались вне машины.
- Ай, что с ним?
Вячеслав обернулся. Рядом стоял улыбчивый официант. Правда, сейчас он не улыбался, удивленно смотрел на двух человек, лежавших на пыльном асфальте тротуара. Первый тихо выл, прижимая руки к паху и подтянув к животу колени. Изо рта второго, лежавшего неподвижно-безжизненно, широкой струей лилась кровь.
- Ничего страшного, - спокойно сказал Вячеслав. - Просто они хотели убить меня. А я их опередил.
Он перешагнул через тело водителя, уселся на его место, включил зажигание. Мгновение поколебался. А потом достал из-за пояса пистолет и дважды нажал на спусковой крючок. От первого выстрела затих подвывавший нападавший. Вторая пуля отшвырнула к стене официанта. Тот еще несколько секунд живыми глазами глядел на своего убийцу. А потом сполз на землю и завалился на спину. Уставился широко раскрытыми стекленеющими глазами в сизое выцветшее небо. Куда-то туда, в непостижимую никому земному высь сейчас стремилась его душа, и он словно провожал ее в бесконечно далекий путь.
…Сзади к ним уже летела другая машина. Под острым углом она старалась так прижаться к обочине, чтобы не дать возможности Вячеславу отъехать. Однако Шурави был настроен на что-то подобное. Потому он резко отпустил педаль сцепления, и его "Волга" просто отпрыгнула назад. Уловка преследователей не удалась - их "Жигули" оказались в добром десятке метров впереди.
Слава распахнул свою дверцу, высунулся из нее и снова вскинул пистолет. Целился, старался попасть в водителя "Жигулей". Выстрелил раз, второй… А потом, не пытаясь выяснить результаты, рванул на своей машине вперед. Объехав замершую машину, вырулил на свою полосу движения и помчался вверх через мост. Оторвавшись, точно так же резко сбросил скорость.
Так, что там сзади? Ничего подозрительного, хотя и едет несколько машин. Значит, нужно срочно избавиться от своей приметной "Волги". Потому что, кто бы возле ресторана ни наехал на него, о происшедшем уже несомненно стало широко известно. По тревоге поднята милиция, торопливо опрашивают свидетелей… Хорошо, что дурак-официант вышел и подставился - он ведь единственный, кто мог его хорошо рассмотреть и запомнить.
Справа потянулся бесконечно длинный забор из металлических прутьев. За ним виднелись характерные для военных городков аккуратные газоны, ровно высаженные деревья, свежеокрашенные казармы…
- Черт, как же это я забыл! - с досадой вслух воскликнул Вячеслав.
Это было танковое военное училище, официально именуемое как Ташкентское, а реально располагавшееся в Чирчике. Он сейчас заявится туда и будет долго и нудно рассказывать курсантам о том, как выпускники этой кузницы кадров воевали в Афгане!
Шурави решительно выкрутил руль влево, въехав в какой-то узенький тупичок. Оставил там автомобиль, а сам зашагал по направлению к воротам в училище. Теперь главное заключалось в том, чтобы его не перехватили до того, как он попадет на территорию училища.
…Пересказывать этот день из жизни Шурави было бы слишком долго. Вячеслав превзошел самого себя. Он дважды выступал перед курсантами - второго и четвертого курсов. Живописал ратные подвиги выпускников Ташкентского танкового - хотя при этом он не врал ни на йоту, училище и в самом деле выпускало прекрасных специалистов. Потом сопровождавший его офицер Федя Почепский, оказавшийся очень общительным человеком, устроил в честь него небольшой банкет…
Короче говоря, Вячеслав день провел в хлопотах. А главное - он находился под прикрытием Министерства обороны. Даже если его искали по городу, даже если, что мало вероятно, его фоторобот оказался у милиции, найти его было бы весьма проблематично…
Уже поздним вечером Федор Почепский спросил то, ради чего Вячеслав и затеял весь этот спектакль:
- Слава, а где ты остановился?
Наркокурьер по кличке Шурави ответил как можно более небрежно:
- Нигде.
- А где же ты собираешься ночевать?
- Мне обязательно нужно вернуться в Ташкент.
Почепский качнул головой:
- Но уже автобусы не ходят.