Много мусора, обрывки бумаги, газет, следы уличной торговли, просто выброшенные пакеты и прочая дрянь… Ни одной урны, все отходы под ногами или по краям тротуаров и дорог. В Европе такое бывало только в случае забастовки мусорщиков, а здесь, похоже, привычная картина. Жара и влажность вносят свою лепту, и вонь стоит неимоверная. Тошнотворный запах гнили обволакивает плотным облаком, проникает внутрь и оседает в легких, чтобы потом дать о себе знать даже в кондиционированном воздухе помещений. Местные в этой вони выросли и не замечают. Через несколько дней привыкают и иностранцы, но сначала…
Но по-настоящему содрогнуться меня заставляет вид двух спокойно пирующих крыс на небольшой свалке мусора прямо у светофора, возле которого мы остановились на красный свет. Крысы днем в городе! Что же творится ночью?
И трущобы…
Конечно, я читала о трущобах Мумбаи вокруг аэропорта. Эта своеобразная достопримечательность города, пожалуй, не меньшая, чем Ворота в Индию или даже Болливуд. Большинство европейцев на вопрос, что самое знаменитое в Мумбаи, после "Миллионера из трущоб" отвечают: "Трущобы".
Но читать о них у Кэтрин Бу или Робертса, рассматривать на фотографиях или экране одно, а увидеть воочию совсем иное. Мне бросается в глаза не скопище похожих на простые навесы или поставленные одна на другую картонные коробки домишек (если их вообще можно назвать жильем), а то, что большинство из них вдоль дороги украшены рекламой. Иногда непонятно, как и на чем держатся огромные рекламные щиты, если под ними шаткие конструкции из ржавых шестов и рваных тряпок.
Торговля прямо с земли - на убогих столиках, а то и просто картонках разложены фрукты, какие-то вещи, еда… Молодой мужчина и пожилая женщина сидят посреди тротуара, разложив какие-то прутья, мужчина плетет то ли корзины, то ли блюда. Они превратили тротуар в мастерскую, пешеходы вынуждены выходить на проезжую часть, но никто не возмущается. Меня удивляет ослепительно-белая майка на мужчине, чем и где он ее стирал, чтобы не остались следы от смога, забивающего, кажется, не только носоглотку, но и легкие? Здесь же ходят собаки, женщина моет ребенка на краю дороги, поливая из канистры, грязная вода стекает на край тротуара, двое других малышей, ожидая своей очереди, сидят в этой грязи, но никого такая картина не смущает.
Невозмутимость вообще отличительная черта окружающего меня мира - всем на все наплевать, никаких правил, но и обид тоже.
Многолюдье бывает разным.
Существуют города, в которых толчея вызывает настоящее озлобление, где все раздражены, все всем мешают.
Вторая категория - безразличные, такие позволяют спрессовать себя в толпе, терпеливо переносят давку, мирясь с ней, как с неизбежным злом, и остаются ко всему совершенно равнодушными.
Третья - города вроде Лондона, где толпа не вызывает ни озлобленности, ни эффекта отсутствия, напротив, каждый стремится двигаться по определенным правилам, стараясь не мешать остальным и надеясь, что ему тоже не помешают. Это комфортно и никого не раздражает.
И четвертая - в городах вроде Мумбаи - тесно, но беззаботно. Правила, если и есть, не соблюдают, зато никто ни на кого не обижается. Водители гудят беспрерывно, но спокойно взирают на идущих по проезжей части вдоль тротуара пешеходов, умудряются не давить переходящих в десятке ярдов в стороне от светофора дорогу или попросту спокойно вышагивающих через перекресток по диагонали и болтающих при этом по телефону разинь. В свою очередь пешеходы прощают автомобили прямо на "зебре" и восприятие желтого цвета светофора как зеленого.
Припаркованный во втором ряду, да еще и под углом автомобиль даже на оживленной улице не кажется преступлением, езда не в полосе, а как вздумается не вызывает возмущения, как и попытка кого-то подрезать или втиснуться на машине туда, где и мотоцикл не проскочит. Едем же, чего возмущаться?
Движение при этом достаточно быстрое, никто никого не задерживает и не торопит.
На круглой площади остановилось такси, перегородив две полосы, только потому, что пассажиры пожелали сфотографироваться на фоне памятника. Остальные спокойно объезжают, и никому в голову не приходит, что это ненормально - создавать проблемы многим ради удобства всего двоих. В Лондоне на ветровом стекле машины давно красовалась бы квитанция штрафа, здесь полицейского не видно и близко.
Коробит на каждом шагу. Другой мир, другие правила, вернее, их отсутствие. Или старушка-Европа живет уж слишком упорядоченно? Даже если так, то мне лучше по правилам, привычней как-то…
И еще: кажется, я начала понимать Престонов, не оставшихся в этой стране. Чтобы жить в Индии, нужно родиться вне Англии, иначе ломка понятий может оказаться слишком тяжелой.
Одно утешает - я здесь ненадолго. Чем быстрее справлюсь, тем лучше. Это тоже стимул поторопиться.
В "Оберое" вежливый швейцар в белоснежной форме с широким золотым поясом и в черном тюрбане (кажется, это одежда сикхов), приветливая служащая в сари, - вот, пожалуй, и все напоминающее, что я в Индии. Внутри атриум на все одиннадцать этажей с прозрачным потолком где-то на уровне неба, ярко-красный рояль в холле, скульптура юноши и девушки, чьи стилизованные фигурки мало напоминают упитанные пышнотелые статуи, знакомые по фотографиям индуистских храмов, бюст самого Обероя. Просторный номер в стиле хай-тек и вот оно - обещанный залив прямо под широким, во всю стену, окном номера со знаковым названием "Кохинор-люкс"! Набережная Марина-драйв, плавно закругляясь, огибает залив, на другом берегу которого зеленеют парки Малабарского холма. За этот вид я готова простить все остальное, если бы было что прощать.
Но проявлять благодушное попустительство не приходится, сервис отеля на уровне. Я не любительница показной восточной роскоши, лаконичная мебель номера и всего отеля меня вполне устраивает, к тому же я приехала работать, а не лежать у бассейна или валяться на подушках роскошного дивана с позолоченными ножками.
Чарлз предупредил, что посещение студии у нас завтра утром, потом встреча с бухгалтером фильма, а ночью мы вылетим в Агру, поскольку группа там. Это означает, что остаток дня и вечер я свободна.
Выходить никуда не хочется, снаружи безумно душно, я остаюсь в номере, только делаю два звонка.
Во-первых, это Калеб Арора, который должен прикрывать меня в Мумбаи. Телефон Калеба я получила в Лондоне от Эдварда вместе с наказом связаться, как только прилечу.
Лишь услышав, что я из Лондона, Арора предлагает встретиться, в результате мы договариваемся на семь вечера в "Амадее" на Нариман-Пойнт, это недалеко от "Обероя".
Второй звонок журналисту Кирану Шандару, чья статья подвигла меня на поездку в Мумбаи. Журналиста звонок, как мне показалось, насторожил. Приходится откровенно объяснить, что я некоторым образом связана с фильмом "Тадж-Махал" и потому интересуюсь гибелью Хамида Сатри. И все равно Киран восторга от общения со мной не проявляет, правда, встретиться согласен, но лишь завтра в шесть вечера.
- В "Леопольде"? - предлагаю я, поскольку ни одного ресторана или кафе, кроме знаменитого по книге "Шантарам" "Леопольда" или теперь вот "Амадея", не знаю.
- Лучше в "Нахальной ложке", если вы, конечно, любите французскую кухню. Это недалеко от вашего "Обероя", у меня там в семь еще одна встреча.
Кто мог подумать, что в Мумбаи найдется французское кафе с названием "Нахальная ложка"!
Еще один совет Чарлза Престона: переодеться с шальвар-камиз, так будет меньше проблем.
У индианок две формы одежды - сари и шальвар-камиз. Первое, открывающее живот и декольте, мне категорически не подходит. У меня достаточно тонкая талия (что в Индии не приветствуется, как выяснилось - женщина должна быть упитанной и чем упитанней, тем лучше), но позволить себе глубокое декольте я не могу по понятным причинам. К тому же сари нужно уметь носить, не то будешь выглядеть карикатурно.
Потому мне подходит второй вариант.
Шальвар-камиз - это туника до колен с разрезами по бокам и сильно зауженные ниже колен легкие штаны. Его можно закрыть до горла либо сделать небольшой вырез и прикрыть шарфом.
Конечно, никакого шальвар-камиза у меня нет, в Лондоне купить такое мне не могло прийти в голову, приходится срочно отправляться в магазин отеля. Дорого, основательно пощипало содержимое моей карточки, но видом я довольна - достаточно скромно и качественно.
Шальвары я надеваю с трудом из-за высокого подъема ноги, у индианок поголовно плоскостопие из-за привычки носить сандалии или даже шлепанцы. Кажется, они о каблуках не подозревают. В Европе даже спортивная обувь имеет супинаторы для поддержания стопы, здесь же - сплошные пляжные шлепанцы.
Я тоже выбираю легкие сандалии.
Теперь можно идти хоть куда, не привлекая к себе внимания.
Немного погодя я понимаю, что привлечь внимание в Мумбаи вообще очень сложно. Людям со светлой кожей оно обеспечено только со стороны уличной торговли. На улицах иностранцев непрерывно атакует целая армия индийцев, назойливо предлагающих что-нибудь купить.
Стоит выйти за дверь отеля, как сбоку ко мне подскакивает продавец с целой связкой блестящих на солнце "Ролексов", тараторя, что лучшего подарка "своему бою" мне не найти во всей Индии. Да что там Индии, в мире других таких нет! Часы настоящие, золотые, могу не сомневаться. А что золото немного пооблупилось, и стрелка, отвалившись, болтается под стеклом, так у него есть и не облупившаяся с накрепко приклеенными к циферблату стрелками, сейчас найдет.
Другой индиец настойчиво предлагает купить совершенно необходимый в хозяйстве небольшой барабан. Описывая вокруг меня круги и заглядывая в глаза, он демонстрирует достоинства инструмента, то и дело повторяя "мисся". Я не сразу понимаю, что это изуродованное обращение "мисс".
Спасает от назойливого продавца только вопрос:
- Рarlez-vous français? (Вы говорите по-французски?)
Бедолага таращит на меня глаза, потом соображает, что я спрашиваю на каком-то неизвестном ему языке, и мотает головой. В ответ я развожу руками, давая понять, что ничем не могу помочь, поскольку не понимаю его, как он не понимает меня.
Но я рано обрадовалась, барабан снова перед моим носом, а следом за инструментом растопыренные пальцы рук:
- Мисся, там-там… Тен рупии…
"Тен рупии", конечно, даже не мелочь - но к чему мне барабан? Если дать деньги, чтобы отвязался, вокруг соберутся все торговцы улицы, а на Марина-драйв их много…
Не знаю, чем закончился бы такой торг, но, на мое счастье, барабан заинтересовал двух молодых людей весьма странного вида, причем им инструмент действительно нужен. Воспользовавшись нежданной помощью, я пытаюсь ускользнуть.
Однако атака продолжается с другой стороны.
- Je dis parlez franзais, madame. (Я говорю по-французски, мадам.)
Насмешливый голос принадлежит молодому человеку, предлагающему опахало из пальмовых листьев. Тоже совершенно необходимая для жизни в пятизвездочном отеле вещь. Но пререкаться со знатоком парижского диалекта я не намерена.
- Et je ne suis pas! (А я нет!) - Этого для него достаточно, хотя французским владею свободно.
"Амадей" находится в Центре исполнительского искусства. Арора ждет меня на открытой площадке ресторана, что, честно говоря, было приятно, поскольку темный интерьер зала меня подавлял. Снова залив, снова ласковый ветерок и снова неприятный запах, привыкнуть к которому невозможно.
Калеб полицейский, но старается это не подчеркивать. Форменная фуражка лежит на соседнем стуле, а пуговиц расстегнуто на одну больше положенных.
Он сам делает заказ и, пока еду готовят, передает мне пакет с новыми документами, карточкой на новое имя и довольно тяжелым небольшим свертком. В ответ на мой вопрошающий взгляд, Арора кивает. Оружие…
Престону, который осведомился по телефону, как я, сообщаю, что сижу в "Амадее".
- Со знакомым… лондонским.
Знать ему что-то еще ни к чему.
Калебу объяснила более открыто:
- Это Чарлз Престон, продюсер фильма, я прилетела под видом его помощницы.
Арора только кивает, не задавая никаких вопросов. Конечно, Калеб должен быть более сдержан, чем Чарлз, у них разные роли в жизни. Оба опекуна меня вполне устраивают, спасибо Эдварду за такое прикрытие - не только надежно, но и просто приятно.
После ужина с Калебом я вынуждена вернуться в отель, не ходить же по набережной с пистолетом в сумочке. Но оружием оказывается вовсе не пистолет, а небольшой раджпутский кинжал в красивых ножнах. Сувенир? Игрушка? Но только для тех, кто не знает насколько это грозное оружие в умелых руках.
Раджпутские кинжалы отличаются от всех остальных рукоятями - у них они не продолжение лезвия, а самостоятельная поперечная часть, к тому же имеющая по бокам две детали для защиты запястий. Эти кинжалы бывают разными - от размера в женскую ладонь до размера целого меча, но всегда весьма опасны и эффективны.
Именно таким был убит Рахул Санджит, кинжал легко рассек его тело до сердца.
Мой кинжал невелик, нет и пяти дюймов, ножны у него расписные и даже инкрустированные. Подумав, я решаю, что Арора прав - носить с собой пистолет я не смогу, нам завтра придется лететь в Агру, да мало ли что еще. А вот кинжальчик вполне сойдет за сувенир.
Откуда он узнал, что я люблю холодное оружие и умею им пользоваться? Возможно, и не узнал, а может, сказал Эдвард… В таком случае спасибо обоим.
С трудом удержавшись, чтобы не попытаться всадить кинжал в стену номера, прячу его в красивые ножны и снова убираю в сумку.
Моя жизнь в Индии началась.
Позже я не раз задумывалась: зная о том, как все сложится дальше, не поспешила бы я на первый обратный рейс в Лондон? И честно отвечала: нет! У меня уже был ирландский опыт, но до индийского ему оказалось далеко…
Когда вечером звонит Престон с напоминанием, что встреча на студии "Яш-Радж-Филмс" в восемь, выехать нужно пораньше, поскольку это северо-запад города, я сижу за компьютером, изучая материалы об Индии, Болливуде и Тадж-Махале. Чарлз прав: меня ждет много открытий, не всегда приятных, не всегда обнадеживающих, но главного - о возможных убийцах Хамида Сатри, которых Киран Шандар называл "Чатри Кали" - не находится.
Одно из двух: либо это сверхзасекреченная организация, не пользующаяся Интернетом, либо журналистская утка. Если так, то разыскать убийц будет проще, даже самые неуловимые маньяки вычисляются легче, чем агенты таинственных организаций, ради сохранения секретов которых их хозяева иногда готовы пожертвовать сотнями жизней или устроить теракт со множеством жертв.
Поклонение богине Кали в Индии отнюдь не возбраняется, мало того, индусами оно почитается как чистое и святое дело. Богиня странная - четырехрукая красавица с синей кожей и ярко-красным длинным языком, с которого капает кровь. На шее "ожерелье" из человеческих голов, в одной руке отрубленная (но при этом счастливо улыбающаяся) голова, под шею которой другой рукой заботливо подставлена чаша для сбора крови (не пропадать же добру). На талии пояс с подвесками из человеческих рук.
Две другие руки в разных вариантах: либо держат оружие (с которого тоже капает кровь), либо делают какие-то знаки.
Ноги попирают поверженного простого смертного.
Не сатанизм, конечно, богиня была бы даже красивой, не будь аватарского голубого цвета кожи и обилия чужих ампутированных голов или конечностей. Но поклоняться этакой кровожадной твари даже с аппетитными формами и с кукольным личиком могут лишь крайне далекие от человеколюбия люди.
И все же, если поклоняются, значит, находят что-то разумное в отрезанных головах и конечностях.
Богиня смерти… Такие тоже нужны, не будь нашей старухи с косой, мир перенаселился бы много тысяч лет назад и по всей Земле стоял немолчный стон страдальцев, для которых смерть желанна, например, из-за болезни.
Богиня времени - на санскрите "кали" - и есть время. В этом свой резон, главный убийца всего сущего - время, оно способно разрушить любые результаты человеческой деятельности, ничто не вечно.
Богиня, которая следит за человеком от момента его зачатия до физической смерти его тела. Вот уж подарочек! Я даже плечами передергиваю, сознавая, что за мной всю жизнь наблюдает синяя дама с красным языком, с которого капает кровь…
Я совершенно не понимаю индусов, а ведь мне предстоит разобраться с деянием последователей этой богини. Психи? А кто из нас нет? Мы привыкли считать всех, кто отступает в сторону от наших христианских понятий о добре и зле, в лучшем случае заблуждающимися. Но так ли это?
"Штаб-квартира" поклонников синей богини в Калькутте, о чем можно догадаться по названию города. Самые известные и страшные поклонники - туги (или тхаги, тхуги). Это секта душителей, о них сняты фильмы-страшилки и написаны книги. Многочисленные рассказы о тугах можно было бы списать на любовь людей к ужастикам, не будь большого количества жертв.
И все же в историях с тугами меня настораживает соседство грабежей с убийствами, туги душили фирангов (европейцев или тех, кто им служит), а имущество забирали себе. Не попытка ли это просто подвести идеологию под обыкновенный разбой? Похоже на то.
Считается, что с тугами справились англичане и движение идейных грабителей-убийц в позапрошлом веке сошло на нет.
Если верить статье Кирана Шандара, в Индии появились новые последователи синей богини, которые вспомнили о другом ее символе кроме отрезанных голов - сердце.
В человеке богиня пребывает в анахата-чакре - сердечной чакре, в центре грудины. Называется Ракти-Кали. А еще присутствует в дыхании, в жизненных силах человека.
Это означает, что, хочу я того или нет, богиня присутствует во мне самой? Причем в чужом, пересаженном мне сердце прямо под шрамом после операции.
Чертыхнувшись сквозь зубы, я сообщаю сама себе:
- Я в мистику не верю!
Лучше заняться Тадж-Махалом.
Великие Моголы были мусульманами, они не верили ни в каких синих богинь и едва ли поощряли такую веру. Тадж-Махал построен мусульманским императором Шах-Джеханом в память о его жене-мусульманке Мумтаз. Минареты комплекса свидетельствуют, что ни о каком поклонении Кали речь идти не может. Следовательно, вырезать сердце в честь синей богини никакие ее последователи на территории Тадж-Махала тоже не могли!
И все-таки это случилось. Следом за Кираном Шандаром об изувеченном трупе Хамида Сатри, найденном в Тадж-Махале, упомянули с десяток серьезных печатных и Интернет-изданий. Опровержений не последовало, да и Престон подтвердил гибель бывшего коллеги.
И все же…
Из-за чего убили Хамида Сатри? У меня это сомнений не вызывает - из-за алмаза. Ричардсон прав - именно камень нужно искать, алмаз выведет на убийц. И наоборот. Каким-то образом к нему попал дорогущий бриллиант, и Сатри поспешил драгоценность продать. Ни к чему приплетать сюда ритуалы, посвященные синей богине. Думаю, вырезанное сердце не больше чем попытка замести следы. В Англии такое было бы невозможно, а вот в Индии с ее верой во множество богов и поклонением богине смерти - вполне.
Боюсь, и полиции удобно списать все на страшные ритуалы и месть синей богини.
Но я не Киран Шандар и все распутаю без страшилок.
В оставшееся до сна время я изучаю послужной список Хамида Сатри, ведь предстоит быстро понять, кто именно из его окружения, явного или тайного, мог иметь на продюсера такой зуб, что пустил в ход острый нож.