– Влад, твой отец раньше был киллером. Он убил моего папу и моего братика. Ты много раз слышал от меня об этой трагедии. Со слов мамы я говорила, что убийца служил в спецназе, в Афганистане. Он превосходно стрелял, в том числе и по-македонски. И из лифта, и веером от живота… Он – крутой профи, но даже такие специалисты иногда ошибаются. Две его пули попали в нашего маленького Артура. Поэтому твой отец не хочет видеть меня в своём доме. Он боится мести моей матери. Он знает, ЧТО последует за разоблачением. А если бы мы продолжали встречаться, то могли бы и пожениться… Мы ведь собирались – годика через четыре, помнишь? И что тогда?.. Нет, Влад, между нами не должно быть ничего. Не может родиться ребёнок, дедушками которого будут убитый и убийца, жертва и палач. У такого ребёнка будет ужасная судьба. Мы просто обязаны бесповоротно разорвать отношения. Ну, вот, я сказала тебе самое главное. И ты должен мне поверить, потому что такими вещами не шутят. Вспомни, как ты жил в Петродворце, до тех пор, пока не уехал в Москву! Не можешь ты позабыть всё начисто! И ты никогда не был в Новгороде! Подумай, попробуй погрузиться в полусон, вызвать к жизни забытые события и слова, образы и желания…
Эрика говорила сбивчиво, пылко, не слыша собственного голоса. Влад с ужасом смотрел на неё и пятился, пятился к двери, прекрасно понимая, что дело здесь не в безумии бывшей подружки. Кто-то рассказал Эрике все эти страшилки про Романа Шибаева и заставил поверить себе…
– Слушай, я не врубаюсь! – Влад еле ворочал языком. – Какой киллер? Ваши секьюрити, наверное, заскучали и решили оправдать затраты на своё содержание. Гнать их надо за такое, по-моему.
– Секьюрити не виноваты, и лично они ничего не придумывали. Речь идёт об абсолютно надёжном источнике. Разумеется, я не могу тебе его назвать. Служба безопасности только проверила полученные данные, и сообщения источника стопроцентно подтвердились. Моя мать пока ни о чём не знает. Она вернётся через шесть дней, и поэтому у тебя ещё остаётся время. Сам ты ни в чём не виноват и поэтому не должен страдать из-за своего кормильца. Когда он прилетает из командировки?
– Вечером тринадцатого мая, – машинально ответил Влад.
Он старался пошире открыть глаза, чтобы проснуться, прогнать отвратительный морок. Неужели его отец – наёмный убийца, осиротивший Эрику? Да, он служил в Афганистане, в элитном спецподразделении. Много об этом рассказывал, показывал снимки. Стрелял классно, на полигоне изо всех положений лупил в "десятку". Но как узнать наверняка? Ни у кого не спросишь, а отец за такое и прибить может. Да нет, фигня всё это, не было ничего! Или Эрику обманули, или она нарочно издевается над ним.
– Ты, конечно же, позвонишь в Стокгольм и обо всём ему доложишь. Ты очень послушный мальчик, и я тебя понимаю. Прав он или нет, но это – твой отец. Ладно, пусть Валентин Вашедский "сливается" побыстрее; но знает, что раскрыт. И вся Москва скоро будет в курсе того, чем раньше занимался Роман Шибаев. Скорее всего, такое известие сильно заинтересует не только мою мать, но и тех серьёзных людей, которые хотели его убрать ещё в девяносто пятом году. То, что на фазенде под Питером на самом деле сгорел не Вашедский, очень огорчит его врагов и заставит их вновь заняться охотой, чтобы на сей раз не ошибиться. Мама считала, что тот майор погиб. Да, твоему отцу удалось замести следы, но тайное всегда становится явным. Надо же какой экстремал – прямо восторг сплошной! Могилу себе устроил в Петродворце, памятник поставил! И выгадал ещё шесть лет, да каких лет! Звони папочке, Владик, беги прямо сейчас, спасай его, родимого! У тебя есть пока такая возможность – говорить со своим папулей. А вот я уже никогда не смогу этого сделать. И пусть не думает твой кормилец возвращаться в Москву, потому что вас всех ни в один приличный дом не пустят, и это в лучшем случае. Но я точно могу сказать, что сделает с ним моя мама! – Эрика радостно рассмеялась и пару раз хлопнула в ладоши. – Хочешь, скажу? Она отловит твоего отца и живым зароет его в ту самую могилу, где ему давно уже надо покоиться. Достать меня у Шибаева-Вашедского вряд ли получится, так что пусть и не мечтает. Но я не хочу, чтобы ты, как и я, остался без отца. До недавнего времени я любила тебя, да и теперь жалею; ты ведь страдаешь за чужие грехи. Но в тебе течёт чёрная кровь Вашедского, и этого мне достаточно…
– Любила?! – задохнулся Влад. – А теперь не любишь? Но я-то всё равно люблю тебя, Эрика! Сейчас даже больше, чем раньше! Чем хочешь поклянусь, что действительно не могу без тебя!
– Уходи. – Девочка поднялась с дивана, и её гость вынужден был поступить так же. – Проваливай, понял?! Если ты сейчас мне не веришь, то оскорбляешь этим не только меня, но и всех тех, кого прикончил твой родак. Вот на какие средства он прибрал к рукам минералку! Да она красного цвета должна быть, и на этикетках нужно рисовать череп с костями! Беги, пока не поздно, выручай папочку!.. Чао, я всё тебе сказала…
Эрика повернулась на каблуках, прошла через зал и распахнула двери. В зал вбежали два огромных дога, и Влад тут же, ни слова не говоря, вышел вон. Он не боялся собак, просто понимал, что этой квартиры больше не увидит никогда. И Эрика, скорее всего, уже не вернётся в их гимназию.
У дверей Влада встретил Вадим Самойлов, который действительно прослушал и записал весь разговор. Начальник службы безопасности взял Влада под локоть и вывел во двор, не говоря уже ни слова. Сюда Влад ехал днём, а сейчас уже наступил праздничный солнечный вечер. Весна буйствовала и цвела. То тут, то там хлопали петарды. Ветераны с орденскими планками на старомодных пиджаках пели и плясали. Они помнили то, что случилось пятьдесят шесть лет назад, и до сих пор жили этим.
А если ты только что узнал, как совсем недавно твой родной отец за деньги убивал людей, даже детей? И не каких-то там, а вполне конкретных. Не прозвучи та автоматная очередь из лифта, Артуру Ходза исполнилось бы уже восемь лет. Наверное, он был бы очень похож на Эрику.
Если сестра стала отличницей красавицей, полиглоткой, то каких высот должен был достичь её брат?.. Он обязательно посещал бы элитную школу, учился музыке, или сделался математиком… Да всё равно кем, но в любом случае жил бы такой мальчик – Артур Ходза! А его взяли и убили. Эрика рассказывала, что грудничку пулей полчерепа снесло, и мозги вылились на пол, на ступеньки лестницы…
Когда умер малютка Феликс, отец угрюмо смотрел в пол, поглаживая по спине рыдающую маму. Каролина не понимала, за что их так жестоко наказала судьба. А отец всё понимал и бормотал: "Ясно всё…" Эти слова Владик запомнил, но никак не мог понять, что именно папе ясно. Да вот что! В отместку за того малыша забрали этого. Получается, что все они, в том числе и сам Влад, действительно прокляты, и прокляты навеки.
Влад брёл по московским улицам и морщился от света, от смеха, от музыки. Все праздновали далёкую уже Победу, а он только что потерпел самое сокрушительное поражение. Чувствовал себя смятым, расплющенным, как попавшая под колесо трейлера пивная банка.
В голове Влада царил сплошной сумбур. Кажется, вновь поднялась температура. Он плохо помнил, как оказался в вагоне метро, потому что двигался на автопилоте. Больше всего его тянуло прыгнуть под приближающийся к платформе поезд, но Влад говорил себе, что пока это делать рано. Надо обязательно поговорить с отцом, потому что возможна ошибка; всякое ведь бывает. Андрея Ходза действительно застрелил воевавший в Афганистане майор из спецназа, но таких много на свете. Не обязательно это именно отец. Какую фамилию назвала Эрика? Вашедский? И восемь лет назад никакого Влада Шибаева в природе не существовало?..
Объявили станцию пересадки, и Влад выскочил из поезда в последний момент. Он не помнил, сколько времени бродил по переходам, наталкиваясь на людей, останавливаться возле торговцев, тупо рассматривал их товары. Вашедский, Вашедский… Знакомая фамилия! Очень знакомая, блин! Владик Вашедский – так его звали в детском саду, да и в школе тоже. Эти два слова теперь звучали, как безжалостный приговор. "ВэВэ" – такое прозвище было у него во дворе, откуда они бегали на залив. Да, действительно, он совсем забыл Финский залив…
А потом мальчик превратился в "ВэВэВэ". Значит, и отчество-то у него – не Романович… Как же можно такое позабыть? Дворцы Петергофа, чаек на сером песке, кучи гниющей тины, подкатывающую к платформе ленинградскую электричку? Наверное, его водили к гипнотизёру. Батя уж постарается, не пожалеет денег, но сделает всё на совесть. Феликс Вашедский лежит в крохотной могилке далеко от Москвы, а рядом стоит памятник его якобы погибшему отцу. И в то же время этот самый отец, живой-здоровый, находится в Стокгольме. Мама с Яном молчат, хотя не могут не знать всего этого; а его, Влада, считают круглым идиотом…
Впрочем, почему они должны распространяться о таких вещах? И Влад будет молчать, по крайней мере, до понедельника. Но после правда всё равно выйдет на свет, потому что Эрика обо всём расскажет своей матери. "Чёрная Вдова" бросится в бой, и начнётся бег наперегонки со смертью…
Ноги стали тяжёлыми, как чугун, и очень захотелось пить. Влад вызвал кабину лифта, потому что не мог подняться к своей квартире. Мать ещё не вернулась с дачи, и горничная Марина продолжала гулять по Москве. Многочисленные комнаты, холлы, коридоры встретили молодого хозяина золотой от заходящего солнца тишиной. Всё было на месте, как раньше, в идеальном порядке, но Владу кругом мерещился разгром. Он прищурился, вздрогнул и метнулся назад, к порогу, потому что вместе вытканной на ковре красной розы ему почудилась лужа детской крови.
Нет, характер у него не отцовский. Ни за что не стал бы киллером, и Ян не смог бы. Они оба другие – скорее, в материнскую породу. Влада затошнило при одной мысли о мёртвом теле, и он опустился на ковёр, подтянул колени к подбородку; так было легче. Наверное, во всём виновата не вылеченная до конца болезнь. Надо измерить температуру. Мать, когда вернётся, сойдёт с ума. Нужно скрыть от неё всё, сказать, что не выходил из дома. Лежал в постели и читал учебники… А если Влада видели во дворе, на улице? Вдруг и впрямь охранники следили за ним? Наплевать, всё равно скоро правда станет известна – и в гимназии, и во всей Москве.
Влад с трудом поднялся на ноги, достал градусник, стряхнул. Не глядя, сунул его себе под мышку. Прошёл на кухню, вытащил из холодильника банку кока-колы, открыл и жадно припал к краю. Кому можно рассказать о том, что узнал сегодня? Только не маме – это её убьёт. Звонить в Швецию отцу и брату нельзя – не телефонный разговор. Они только разволнуются, но сделать ничего не смогут.
А вдруг Эрика не выдержит и сообщить матери все новости по "трубе"? "Чёрная Вдова" в таком случае организует киллеру достойную встречу в Москве. Их с Яном могут прижать к обочине по дороге из аэропорта. Блин, да что делать-то надо?.. всё-таки батя и брат, не чужие люди. А, с другой стороны, и Ходза понять можно…
Влад посмотрел на часы и понял, что держит градусник под мышкой уже сорок минут. Вытащил его и долго не мог понять, сколько там набежало. Кажется, тридцать восемь и два. Классно, завтра в гимназию можно не ехать! И плюнуть на всё, только ждать батиного возвращения. А после приглядеться к нему, понаблюдать, и при случае всё же попробовать осторожно разузнать, есть ли в словах Эрики хотя бы доля правды. Как именно начать разговор? Есть куча разных способов, и нужно только поднапрячь мозги. Примерить всё так и этак, чтобы выбрать один – единственный…
Хихикая и разговаривая сам с собой, Влад спрятал градусник в футляр, подошёл к зеркалу и долго рассматривал себя. Потомок киллера – звучит, кто спорит! Неплохо было бы вестерн так назвать – про то, как мучается пай-мальчик, несущий на себе фамильное проклятие.
– За это надо выпить, – глубокомысленно произнёс Влад.
Он торжественно поднял палец, радуясь приятной перспективе. Неизвестно, когда вернётся мать. Понадеемся, что ещё часок не будет Марины. За это время можно успеть сделать многое. В частности, как следует напиться.
Все квасят, а ему нельзя? В радости можно принять "дозу", а в горе – нет? Не только старикам везде у нас почёт, но и молодым – дорога! Вот вернётся мама с пикника, а крошка-сын валяется бухой. Пора уже начинать изживать свои комплексы, поднимать собственную цену. Положение обязывает. Ведь не каждый носит в себе гены убийцы, да ещё экстра-класса!
Хватит, в натуре, жить на манной кашке, надо приниматься за дело. Если бы не температура и слабость, Влад отправился бы сейчас в бордель и оставил там свою невинность. А после ввязался бы в драку – до крови, до смерти. Кровь – не вода… Не минералочка, батя! Не родниковая негазированная!..
Влад открыл огромный зеркальный бар с богатым содержимым. Не удовлетворившись встроенным освещением, принёс фонарик и принялся тщательно изучать этикетки, в том числе и на коллекционных бутылках, до которых отец запрещал даже дотрагиваться. Но в праздник можно нарушить запрет, и никто не может отнять у Влада Вашедского это право.
Он будет сегодня пить так, как никогда и никто не пил в этом доме. Закачает в себя, сколько влезет, и позабудет обо всём, том числе и об Эрике Ходза. Есть на свете и другие девчонки, которые не носят траура. За деньги, которые есть у него, любая сразу окажется голой.
Гулять так гулять, решил Влад, и храбро вытащил из бара нарочито грубо сработанную деревянную флягу с французским коньяком. Оторвал драгоценную печать, которую Роман не раз демонстрировал гостям, и до краёв налил пузатый бокал.
Часы пробили девять раз. Марина вернулась после салюта и с радостью узнала, что хозяйка решила заночевать на даче у подруги. Младший её сын спал в своей комнате, как убитый. Марине удалось без помех пробраться в свою клетушку, где можно было всю ночь вспоминать о сегодняшнем незабываемом празднике, о метро и барах, о Поклонной Горе и фронтовых ста граммах, которые Марине преподнёс в гранёном стакане в гранёном стакане симпатичный седой инвалид явно не ветеранского возраста…
ГЛАВА 7
– Марина, несите тосты! И проверьте форель, запеклась ли! – крикнула Каролина, обернувшись к двери столовой.
Хозяйка, вся в белом с ожерельем из крупных естественных жемчужин, уже загорелая и сегодня особенно молодая, царила за праздничным столом. Каролина обожала эти завтраки, обеды, ужины, когда Роман возвращаться из своих поездок, и семья оказывалась в сборе.
Владик, вроде, поправился, но до сих пор выглядел бледным и усталым. Но ничего, скоро младший сынок оттает – через три недели у него день рождения. Ему исполнится четырнадцать лет. Это как раз тот возраст, когда по новым законам получают паспорта. И тогда же отец подарит Владиславу первый в его жизни автомобиль, марку и цвет которого Роман держал в тайне не всей семьи. Конечно, сейчас мальчишке никто права не даст, но на даче можно будет потренироваться в вождении. Влад об этом давно мечтал…
Марина, тоже принаряженная и гладко причёсанная, принесла горячие тосты, уже смазанные толстым слоем сливочного масла – так любил хозяин. Несмотря на понедельник, завтрак получился торжественный, воскресный. Над столом реяли паруса салфеток, и глаза разбегались от обилия изящных вещичек из розового сервиза саксонского фарфора. Чашки, тарелки, блюдца, розетки, молочник и кофейник всё сияло прозрачной чистотой. Букет нежно-лиловых роз дополнял натюрморт и распространял аромат по всей столовой.
Шибаевы уже обсудили поездку, и Каролина порадовалась за своих мужчин. Им удалось заключить очень выгодный контракт со шведами, которым была нужна целебная вода из единственного в своём роде источника, бившего на Новгородчине. Теперь следовало обнести источник забором, чтобы местные нахаляву не черпали из него драгоценную воду, а также серьёзно поговорить с батюшкой Пантелеймоном. Святой отец сам хотел контролировать источник и брать с односельчан мзду за возможность набрать целебной воды. Ребята Шибаева твёрдо пообещали напомнить Пантелеймону смысл всего сущего, и с этой целью рано утром выехали в Новгородскую область.
Влад, который снова обрёл здоровый аппетит, жевал тосты с маслом, запивал их кофе и оглядывал собравшуюся за столом семью так, будто прощался с ней. Вылощенную внешность брата Яна слегка портили оттопыренные уши, но во всём остальном наследник был безупречен. Постелив салфетку на колени, Ян внимательно следил, чтобы локти не лежали на столе, а спина была прямая, как линейка.
Мать, счастливая и прекрасная, будто не дома завтракала, а беседовала с послом великой державы. Благодушный, даже всегда пополневший отец, в неброском, но очень дорогом пиджаке и эксклюзивном галстуке, недавно привезённом из Лондона, и за завтраком думал о работе; он подсчитывал, сверял, спорил с Яном.
Эти три человека совершенно не походили на тех, кем являлись на самом деле. Они знали всё и преспокойно пили кофе. Они считали, что, потеряв Феликса, пожертвовав кому-то деньги, расплатились по счетам. Но ведь отца и брата Эрики не будет никогда. Погибли одни, а пожертвования от виновника трагедии почему-то получают другие…
Перед тем, как выйти сегодня к столу, Влад выпил стакан водки, но не согрелся. И сейчас не знал, куда спрятать ледяные от волнения руки. Страх сковал нижнюю половину его тела; Влад чувствовал лишь верхнюю. Но, несмотря на это, решил объясниться с отцом при всех.
– Что-то Владислав у нас смурной, – заметил глава семьи, отставив чашечку со своим любимым "эспрессо", который он любил запивать горьким тоником. – Сын, что стряслось? Из-за этой девки, что ли? – Роман Александрович заметил, что Влад смотрит на него по-новому – оценивающе и вроде бы неприязненно.
– Он все эти дни болел, – поспешила успокоить мужа Каролина. – Скорее всего, Владик плохо себя чувствует. Не обращай внимания, папочка!
– Мне сон сегодня приснился, – неожиданно для самого себя сообщил Влад. Сказал и прикусил язык, поняв, что отступать уже поздно.
– Какой сон?! – встрепенулась суеверная мать. – На понедельник?..
– Ты что, баба? – буркнул Шибаев. – В сны веришь? – Каролине он прощал всё, но из сыновей старался вытравить малейшую слабость. Помолчав немного, Шибаев всё-таки не выдержал. – И что же приснилось влюблённому юноше?
Мать насторожилась, отставила тарелку. Ян с безразличным видом пил кофе и апельсиновый сок, не забывая присматривать свежие газеты.
– Мне приснилось, что ты был киллером. Устроил пожар на бабушкиной даче под Питером, положив в свою постель тело другого человека. А потом похоронил останки под своим именем, а сам взял чужое. Ещё приснилось, что наша настоящая фамилия – Вашедские…
– Владик, что ты городишь?! – истошно закричала мать.
Лицо её перекосилось, посерело, и красота бесследно исчезла. Только сейчас Влад увидел, что Каролине действительно за сорок. Значит, она всё знала, по крайней мере, догадывалась 0 насчёт того, кем работал её муж. И была в курсе его перевоплощения в Романа Шибаева; впрочем, в этом Влад и не сомневался.
Отец, белый, как мел, молча смотрел на младшего сына. Ян поперхнулся и закашлялся, прижав локоть к груди. Из его рук выскользнула газета "Коммерсантъ" и мягко шлёпнулась на скользкий, янтарного цвета пол.
– Я просто рассказываю дурацкий сон, – пожал плечами Влад. На какое-то время о и сам поверил в то, что говорил.
– Замолчи!!! – Мать затряслась в истерике, и из её глаз закапали слёзы.