Они миновали восемнадцатый фервей, потом пересекли шестнадцатый. В воздухе пахло свежескошенной травой и цветочной пыльцой. В этом году на Восточном побережье летали тучи пыльцы; местные аллергологи потирали руки, подсчитывая барыши.
Баки покачал головой.
– Взгляните на эти рафы, – пробормотал он. – Невероятно.
Старик указал на длинную траву. Майрон не представлял, о чем он говорит, поэтому просто кивнул и зашагал дальше.
– Чертова ААГ хочет сделать площадку непроходимой для игроков, – продолжил Баки. – Вот почему здесь столько рафов. Господи, это все равно что играть на рисовом поле. А как они выкашивают траву на грине? С таким же успехом можно было бы превратить его в каток.
Майрон молчал. Они быстро шли вперед.
– Вот одна из знаменитых дырок от каменоломни, – заметил Баки, немного успокоившись.
– Ага.
Старик болтал без умолку. Это бывает, когда люди нервничают.
– Строители проходили шестнадцатую, семнадцатую и восемнадцатую лунку, – говорил Баки тоном гида, рассказывающего о Сикстинской капелле, – и наткнулись на каменный карьер. Но вместо того, чтобы обогнуть препятствие, включили его в игровое поле.
– Надо же! – отозвался Майрон. – Храбрые тогда были люди.
Кто-то болтает, когда нервничает. А кто-то начинает ехидничать.
Они миновали стартовую зону и свернули направо, вдоль Гольф-Хаус-роуд. Хотя соревнования закончились час назад, кучка игроков еще гоняла тут мячи. Поле для тренировок. Да, профи отрабатывали удары всевозможными клюшками – "деревяшками","железками" и орудиями покрупнее, которым давали ласковые прозвища вроде Берта или Кэти, – но этим дело не ограничивалось. Большинство участников чемпионата бурно беседовали, обсуждая тактику своей игры, проверяли новую экипировку со спонсорами, обменивались информацией и просто болтали с другими спортсменами, энергично дымили сигаретами (странно, но многие профессионалы были заядлыми курильщиками) и даже общались со спортивными агентами.
В среде гольфистов поле для тренировок называлось "офисом".
Майрон узнал Грега Нормана и Ника Фалдо. Потом заметил Тэда Криспина, восходящую звезду гольфа, шедшего в рейтинге сразу после Джека Никлоса, – лакомый кусочек для каждого агента. Это был симпатичный двадцатитрехлетний паренек, спокойный и приятный, с красивой молодой невестой. И агента у него, кстати, еще не было. Майрон проглотил слюну. "Черт возьми, а что вы от него хотите? В конце концов, он тоже человек. И ему нужны хорошие клиенты".
– Где Джек? – спросил Болитар.
– Чуть дальше, – ответил Баки. – Заявил, что собирается поупражняться в одиночестве.
– Как на него вышел похититель?
– Позвонил в "Мэрион" и сказал, что у него срочное дело.
– И это сработало?
– Да, – подтвердил старик. – Вообще-то на линии был Чэд. Он назвался сыном Джека.
Интересно.
– Когда поступил звонок?
– Минут за десять до того, как я позвонил вам. – Баки остановился и кивнул в сторону: – Вот он.
Джек Колдрен оказался невысоким толстяком с пухлым торсом и огромными бицепсами, как у Папая-морячка. Копна растрепанных волос колыхалась на ветру, обнажая пятна залысин. Он держал в руках клюшку и яростно размахивал ею. Кому-то это могло бы показаться странным. Тебе говорят, что твой сын похищен, а ты катаешь мячики. Но Майрон его прекрасно понимал. Тренировка успокаивает нервы. Когда Майрону приходилось туго, он выходил во двор и бросал мяч в баскетбольную корзину. Каждый расслабляется по-своему. Один пьет. Другой глотает таблетки. Третий носится по дорогам на машине или играет в компьютерные игры. Когда Уину хотелось разрядиться, он смотрел видеопленки со своими сексуальными похождениями. Но это Уин.
– А кто рядом с ним? – поинтересовался Майрон.
– Дайана Хоффман, – пояснил Баки. – Его кэдди.
Майрон знал, что женщины-кэдди часто встречаются на профессиональных турнирах. Некоторые игроки даже нанимают своих жен. Получается неплохая экономия.
– Она в курсе того, что происходит?
– Да. Дайана находилась здесь, когда Джеку позвонили. Они близкие друзья.
– Вы уже сказали Линде?
Баки кивнул:
– Я ей сразу сообщил. Вы не против, если я вас покину? Хочу вернуться в дом и посмотреть, как там дочь.
– Хорошо.
– Как мне с вами связаться, если что-нибудь произойдет?
– Позвоните на мобильник.
Баки тяжело вздохнул.
– В "Мэрионе" запрещены звонки на сотовые телефоны.
Табу…
– Я тут новичок, – возразил Майрон. – Просто позвоните.
Болитар направился к спортсменам. Дайана Хоффман стояла, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, и внимательно смотрела на согнутую спину Колдрена. Во рту у нее почти вертикально торчала сигарета. Она даже не повернула голову в сторону Майрона. Джек Колдрен изогнулся и распрямился, как сжатая пружина. Мяч полетел к дальним холмам.
Колдрен обернулся, взглянул на Майрона, сухо улыбнулся и кивнул.
– Вы Майрон Болитар?
– Да.
Гольфист пожал ему руку. Дайана Хоффман хмуро следила за движениями игрока, словно проверяя, насколько безупречна техника его рукопожатия.
– Спасибо, что согласились нам помочь, – произнес Джек.
Теперь, когда они стояли лицом к лицу в нескольких футах друг от друга, Майрон увидел, как измучен этот человек. Блеск и уверенность успешного игрока уступили место болезненной бледности. В глазах застыло удивленное непонимание, как у человека, которому неожиданно заехали кулаком под дых.
– Вы недавно пытались вернуться в спорт, – заметил Колдрен. – С "Нью-Джерси".
Майрон кивнул.
– Я видел вас в новостях. После такого перерыва это трудный шаг.
Тянет время. Не знает, как начать. Майрон решил ему помочь.
– Расскажите мне о звонке.
Взгляд Джека скользнул по лужайке.
– Вы уверены, что это безопасно? – тихо проговорил он. – Тот парень сказал – никакой полиции. Мы должны вести себя как обычно.
– Я всего лишь агент в поисках клиентов, – возразил Болитар. – Общаться со мной – обычное дело.
Колдрен секунду подумал и кивнул. Он так и не представил Майрону Дайану Хоффман. Женщина, похоже, не возражала. Она стояла в десяти футах от них, неподвижная, как камень, прищурившись, обветренное лицо сдержанно и хмуро. Пепел на ее сигарете стал таким длинным, что почти бросал вызов силе тяготения. Дайана была в кепке и специальном костюме кэдди, смахивавшем на робу дорожного рабочего.
– Ко мне подошел президент клуба и шепнул, что мой сын просит меня срочно подойти к телефону. Я вернулся в раздевалку и взял трубку.
Внезапно он заморгал. Дыхание стало тяжелым. Джек был в желтой тенниске в обтяжку, и при каждом вдохе было видно, как его грудь вздымается под тонким хлопком. Майрон ждал.
– Это был Чэд, – наконец выдавил Джек. – Он только успел сказать "папа", и кто-то вырвал у него трубку. Потом я услышал низкий мужской голос.
– Голос очень низкий?
– Да.
– Вам он не показался немного странным? Может, неестественным?
– Теперь, когда вы об этом упомянули, – пожалуй, да.
Электронный преобразователь, решил Майрон. С помощью подобных штучек можно заставить Барри Уайта говорить голосом четырехлетней девочки. И наоборот. Достать их нетрудно. В любом магазине электроники. Значит, слова Линды и Джека про "мужской голос" ничего не стоили. Похититель с таким же успехом мог быть женщиной.
– Что он вам сказал?
– Что мой сын у него. И если я позвоню в полицию или куда-нибудь еще, Чэду придется плохо. Он утверждал, что за мной постоянно следят.
Колдрен оглянулся по сторонам. Вокруг не было ничего подозрительного, только Грег Норман улыбнулся им издалека и поднял большой палец: "Хороший день, приятель".
– Что еще? – уточнил Майрон.
– Он объяснил, что желает денег.
– Сколько?
– Много. Пока не знает точно, сколько именно, но хочет, чтобы я был наготове. А потом он перезвонит.
Майрон скорчил гримасу:
– Он не назвал вам сумму?
– Нет. Сказал только, что много.
– И вы должны быть готовы?
– Да.
Бессмыслица. Похититель, не знающий, сколько намерен получить?
– Можно говорить начистоту, Джек?
Колдрен выпрямился и одернул тенниску. У него была почти мальчишески обезоруживающая внешность. Широкое и приятное лицо, слишком мягкое, чтобы таить в себе какую-то угрозу.
– Не надо меня щадить, – пробормотал он. – Выкладывайте правду.
– Это может оказаться мистификацией?
Джек быстро взглянул на Дайану Хоффман. Она шевельнулась. Джек повернулся к Майрону:
– Что вы имеете в виду?
– За этим может стоять Чэд?
Длинные пряди его волос упали на глаза. Джек откинул их. На лице появилось какое-то новое выражение. Раздумье? В отличие от Линды Колдрен эта мысль не заставила его взвиться на дыбы. Он отнесся к ней всерьез, вероятно, потому, что она давала ему надежду на безопасность сына.
– Было два голоса, – буркнул он. – Там, по телефону.
– Существуют преобразователи речи. – Майрон объяснил, что это такое.
Лицо Колдрена сморщилось.
– Не знаю…
– Вы полагаете, Чэд здесь замешан?
– Нет, – ответил Джек. – Но разве можно ожидать подобного от собственного ребенка? Я просто пытаюсь быть беспристрастным, насколько это вообще возможно. Думаю ли я, что мой сын способен на такое? Нет, разумеется. Но я знаю, что есть много родителей, которые ошибаются насчет своих детей.
Верно, подумал Майрон.
– Чэд когда-нибудь сбегал из дома?
– Нет.
– В семье возникали какие-нибудь проблемы, которые могли толкнуть его на данный шаг?
– Разыграть собственное похищение?
– Ну, я не говорю, что это должно быть что-то очень серьезное. Например, вы или Линда просто вывели его из себя.
– Вряд ли. – Голос Джека прозвучал отчужденно. – Не могу припомнить.
Он поднял голову. Солнце уже висело низко и не так сильно било в глаза, но Колдрен все равно щурился, приложив ко лбу ладонь вместо козырька. Этот жест напомнил Майрону фотографию Чэда в доме.
– У вас есть какая-то идея, Майрон? – вдруг спросил Джек.
– Так, пустяки.
– Я все-таки хотел бы ее услышать!
– Насколько сильно вы хотите выиграть этот турнир, Джек?
По губам гольфиста скользнула слабая улыбка.
– Вы спортсмен, Майрон. Сами знаете.
– Верно, – согласился Болитар.
– Так в чем дело?
– Ваш сын тоже спортсмен. Наверное, он тоже знает.
– Да. – Помолчав, Колдрен добавил: – Так в чем все-таки дело?
– Если бы кто-нибудь хотел выбить вас из седла, что он сделал бы, чтобы помешать вам выиграть чемпионат?
В глазах Джека снова появилось ошеломленное выражение человека, которого внезапно ударили в живот. Он шагнул назад.
– Я только предполагаю, – поспешно добавил Майрон. – Не утверждаю, что ваш сын…
– Но стараетесь рассмотреть все возможности, – закончил за него Колдрен.
– Да.
– Даже если то, что вы сказали, правда, за этим не обязательно стоит Чэд. Не исключено, меня пытается достать кто-то иной. – Джек взглянул на Дайану Хоффман и добавил: – Подобное уже случалось.
– То есть?
Спортсмен ответил не сразу. Он отвернулся и стал смотреть в ту сторону, куда улетали его мячи. Там не было ничего интересного. Джек стоял спиной к Майрону.
– Вы слышали, что много лет назад я проиграл чемпионат?
– Да. В тот раз произошло нечто похожее? – уточнил Майрон.
– Видимо, – медленно проговорил Колдрен. – Дело в том, что за этим может стоять кто-то другой. Не обязательно Чэд.
– Вероятно, – согласился Майрон.
Он не стал упоминать, что почти отбросил данную версию, выяснив, что Чэд исчез раньше, чем Колдрен захватил лидерство в турнире.
– Баки что-то говорил о банковской карточке, – сказал Джек.
– Ваш сын получил с нее деньги прошлой ночью. На Портер-стрит.
– На Портер-стрит? – воскликнул он.
– Да. "Первый филадельфийский банк" на Портер-стрит в южной Филадельфии.
Молчание.
– Вам знакома эта часть города?
– Нет.
Он взглянул на Дайану Хоффман, застывшую как статуя. Руки скрещены на груди. Ноги, широко расставлены. Пепел уже упал на землю.
– Вы уверены?
– Разумеется.
– Я был там сегодня, – сообщил Майрон.
Выражение лица не изменилось.
– Что-нибудь нашли?
– Нет.
Джек Колдрен махнул рукой на клюшки:
– Не против, если я сделаю несколько свингов, пока мы беседуем?
– Нисколько.
Он натянул перчатку.
– Как по-вашему, мне надо завтра играть?
– Сами решайте, – ответил Майрон. – Похититель хочет, чтобы вы вели себя естественно. Если не выйдете на игру, это вызовет подозрения.
Колдрен наклонился и поднял мяч с площадки.
– Можно вас кое о чем спросить, Майрон?
– Да.
– Когда вы играли в баскетбол, насколько для вас было важно выиграть?
Странный вопрос.
– Очень важно.
Джек кивнул, словно ожидал такого ответа.
– Вы выиграли чемпионат в молодежной лиге?
– Да.
Колдрен покачал головой:
– Хороший результат.
Майрон не ответил.
Джек взял клюшку и стиснул пальцы вокруг рукоятки. Подошел к мячу. Сжался и распрямился как пружина. Майрон проследил за полетом мяча. Минуту все молчали. Смотрели вдаль и наблюдали, как на алом горизонте догорает солнце.
Когда Колдрен наконец заговорил, голос прозвучал сдавленно:
– Хотите услышать нечто ужасное?
Майрон приблизился к нему. У Джека в глазах блестели слезы.
– Я намерен выиграть этот чертов турнир, – пробормотал Колдрен.
Он взглянул на Майрона. В его лице было столько боли, что Болитару почти захотелось обнять его. Ему показалось, что он видит в его глазах все прошлое этого человека, все страдания долгих лет, мучительные сожаления о неудаче, надежды на искупление и страх перед тем, что отнимают последний шанс.
– Кто может думать о победе в такое время? – с горечью промолвил Колдрен.
Майрон не знал ответа. Или боялся, что знает его очень хорошо.
Глава 5
Гольф-клуб "Мэрион" представлял собой перестроенную ферму, простое белое здание с черными ставнями. Единственным цветным пятном во всем строении был зеленый тент, затенявший его знаменитую веранду, да и тот почти терялся на фоне окружавшей дом травы. Конечно, столь прославленный гольф-клуб мог выглядеть куда более эффектно и солидно, однако в этой простоте ощущалось своеобразное величие: "Мы – "Мэрион". Нам не нужно большего".
Майрон прошел мимо спортивного магазина. На железной стойке в ряд стояли сумки для гольфа. Дверь в раздевалку находилась справа. Медная табличка на стене уведомляла, что "Мэрион" является архитектурным памятником. Рядом висел стенд с гандикапами членов клуба. Майрон просмотрел несколько фамилий и остановился на Уине. Гандикап "три". Чертовски хорошо. Майрон плохо разбирался в гольфе, но знал, что это очень хорошо.
На просторной веранде с каменным полом размещалось два десятка столов. Легендарный бар не просто выходил на игровое поле – он буквально нависал над ним. Члены клуба наблюдали отсюда за игроками на стартовой площадке, точно сенаторы, восседающие в Колизее. От их проницательных взглядов не ускользала ни малейшая оплошность, и не важно, кто держал в руках клюшку – влиятельный бизнесмен или могущественный политик. Даже профессиональные спортсмены не могли рассчитывать на поблажку – бар был открыт и во время чемпионата. Джеку Никлосу, Арнольду Палмеру, Бену Хогану, Бобби Джонсу и Сэму Спиду приходилось приноравливаться к звону тарелок, звяканью бокалов и грохоту серебряной посуды, доносившимся с открытой веранды, нарушая стоявшую на поле почтительную тишину или смешиваясь с одобрительными возгласами зрителей.
Сейчас в ресторанчике было много членов клуба. В основном пожилых мужчин – краснолицых и хорошо упитанных, как на подбор. Все в зеленых или синих куртках с вышитыми на груди эмблемами. Кричащие галстуки в полоску дополняли белые и желтые шляпы с обвисшими полями. Боже милостивый! А Уин еще сомневался насчет костюма Майрона!
Болитар заметил Уина за угловым столиком в окружении шести пустых стульев. Он сидел один. Вид у него был спокойный, поза небрежная и расслабленная. Ни дать ни взять лев в ожидании добычи. Кому-то могло прийти в голову, что белокурые волосы Уина и его лицо юного патриция легко располагают к нему людей. Иногда так оно и было; но чаше происходило наоборот. Внешность Уина дышала надменностью молодого богача и сноба. Обычно люди плохо реагируют на подобное. Проще говоря, они буквально кипят от злости. Увидеть такого типа – значит его возненавидеть. Но Уин привык. Его не волновало мнение людей, которые судят лишь по внешности. Тем более что они всегда ошибались на его счет.
Майрон поздоровался с приятелем и сел рядом.
– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил Уин.
– Не откажусь.
– Только не вздумай заказывать свой "Йо-Хо", – предупредил Уин. – Или я выстрелю тебе в правый глаз.
– В правый глаз, – повторил Майрон, качая головой. – Как оригинально.
Возникший рядом официант смахивал на материализовавшееся прошлое. Он был в зеленой куртке и жакете – наверное, затем, чтобы сливаться с окружающей средой. Ему это плохо удавалось. Он выглядел столетним стариком и вполне мог сойти за прадедушку Энигмы.
– Генри, – попросил Уин, – принесите чай со льдом.
У Майрона вертелось на языке: "А мне сорок пятый "кольт", как у Билли Ди", – но он промолчал.
– То же самое.
– Хорошо, мистер Локвуд.
Генри исчез. Уин взглянул на Майрона:
– Выкладывай.
– Речь идет о похищении.
Уин поднял брови.
– Пропал сын одного игрока. Родителям уже дважды звонили.
Майрон вкратце изложил всю историю. Локвуд слушал молча.
Когда он закончил, Уин заметил:
– Ты кое-что упустил.
– Что?
– Фамилию игрока.
Майрон старался сохранять спокойный тон.
– Джек Колдрен.
Уин остался невозмутим, но Майрон почувствовал, как к сердцу подкатывает холодок.
– Значит, ты встретился с Линдой, – произнес Локвуд.
– Да.
– И знаешь о том, что она связана со мной.
– Да.
– Поэтому в курсе, что я не стану помогать.
– Нет.
Уин откинулся назад и сцепил пальцы.
– Ну, теперь ты в курсе.