- Нет, нет, - Барсентьев извиняюще улыбнулся, - мне непременно нужно побывать в гостинице. Как-нибудь в следующий раз с удовольствием. Должна звонить жена, а мой мобильник остался в номере.
Что ж, - прокурор развел руками, - тогда прошу в машину, я выйду у ресторана, а вас подбросят к гостинице. Как расположились, кстати? Может, что требуется? - он открыл дверь, пропуская Барсентьева вперед, - культурную программу вечером, например, можно организовать. Кажется, у нас МХАТ сейчас на гастролях…
Барсентьев не любил театр, считая это искусство излишне притворным и ненатуральным. Впрочем, современный театр привел его в ужас и своим натурализмом, когда однажды он случайно попал на спектакль, где актеры вполне натурально изобразили групповое совокупление. Предложение Севидова застало его врасплох, однако все время отказываться было как-то неудобно. Не пойдешь - сочтут букой нелюдимым. Или, еще хуже, высокомерным столичным выскочкой. И то, и другое может привести к потере наладившихся уже контактов.
И он с деланной радостью воскликнул, - С удовольствием, но, если можно, через парочку дней. Хочу немного освоиться, мысли в порядок привести, информацию по полочкам разложить. С корабля на бал, знаете ли…
- Принято, - понимающе согласился Севидов, - через пару дней как раз суббота, так я распоряжусь?
Барсентьев обреченно кивнул головой.
* * *
Ранним утром к большому современному офису в центральной части города подъехал джип. Из него вышли четверо громил, этаких быков, и прошагали к офису. У каждого из них в руках был длинный черный пластиковый пакет.
Навстречу им выскочил охранник, - вы к кому, - всполошенно закричал он.
Первый из громил, старший среди приехавших, с фигурой отставного тяжелоатлета, раскормленный, с заплывшими глазками, молча ударил его со всего маху по лбу громадным кулачищем. Охранник упал навзничь, потеряв сознание.
Пришедшие поднялись на второй этаж и пошли по коридору, читая таблички на дверях. Дойдя до той двери, где было написано "Генеральный директор", тяжелоатлет толкнул ее и все зашли внутрь.
Из-за столика вскочила секретарша и молча уставилась на вошедших испуганными глазами.
- У себя? - прорычал старший.
- К-кирилл Сергеевич? - пролепетала секретарша.
- Ну!?!
- Да, но он занят и…
- Заткнись, шалава! - громила схватил с бокового столика красивую вазу, вытащил из нее цветы и швырнул их на пол.
Девушка с испугом попятилась.
- Садись, цыпа, и держи, - он сунул ей в руки вазу и толкнул в кресло. Из вазы выплеснулось немного воды.
Громила взял с того же столика чайник и налил вазу водой доверху.
- Сиди смирно и держи аккуратно! - грозно прорычал он, - прольешь хоть каплю - удавлю. Усекла?
Губы девушки задрожали, глаза наполнились слезами, и она лишь молча кивнула головой.
Старший рывком открыл дверь в кабинет.
Кабинет был заставлен оргтехникой и прозрачными стеллажами с образцами фигурного литья. За столом сидел мужчина лет тридцати пяти, в светлом костюме и рубашке, но без галстука. Он изучал компьютерную распечатку, держа в уголке губ соломинку для сока. Стакан с желтоватым соком стоял рядом на столе.
Мужчина поднял голову на шум открывающейся двери и с недоумением, которое тут же сменилось страхом, уставился на вошедших. Соломинка выпала у него изо рта, он потянул, было, руку к селекторной установке, но один из вошедших достал из пакета бейсбольную биту, с размаху ударил по аппарату, и во все стороны разлетелись осколки пластмассы.
- Застынь! - угрожающе рявкнул старший.
Мужчина покорно откинулся в кресле.
- Давайте! - старший кивнул своим подельникам в глубину кабинета. Сам он сел в кресло перед столом хозяина кабинета и положил свой пакет на стол.
Остальные вынули биты из пакетов и стали крушить оргтехнику и стеллажи. Пройдясь до противоположной стены, они огляделись: остались целыми лишь большие напольные часы, стоящие у боковой стены, рядом со столом директора и компьютер на боковом приставном столике.
Один из налетчиков с размаха ударил битой вдоль столика. Бац! Большой плоский экран монитора разлетелся вдребезги, оттуда засверкали искры, зачадил дымок.
Директор вжался в кресло, закрывая руками голову.
Бац! Разлетелось от очередного удара стекло напольных часов, и стрелки застыли, показывая время - 9 часов 37 минут.
Налетчики осмотрелись. Ничего целого больше в кабинете не осталось.
- Вроде все, Карась, - сказал один из них.
Старший махнул им рукой в сторону выхода. Они сложили биты в назад пакеты и вышли.
- О, забыли, - громила у двери, обернувшись, ткнул пальцем в стакан с соком.
Он вернулся, поднял стакан и рывком выплеснул его содержимое директору на грудь. Тот в испуге отшатнулся, по пиджаку и рубашке потекли желтые струйки.
Громила швырнул стакан в стену, тот разлетелся на мелкие осколки. Затем амбал довольно сощурил заплывшие глазки, посмотрел на директора и ухмыльнулся.
- Это только показательное выступление, - произнес он и положил руку на свой пакет.
Директор испуганно вытаращился по направлению этого жеста.
- Не хочешь обязательной программы, - громила выразительно постучал сжатым кулаком в открытую ладонь, - гони башли.
- У меня сейчас нет денег, - дрожащими губами произнес директор, - временные трудности, знаете ли…
- Это твои трудности, - скаламбурил громила и захохотал плещущимся смехом, - хе-хе, временные, а чтоб они не стали постоянными… Повторить?
- Не надо… Но… вы не могли бы подождать несколько дней?
- Послушай, баклан! Я, ш-што - похож на шутника?
- Нет-нет.
- Ну, так гони бабки!
- Но мне надо собрать нужную сумму.
- Ну так собирай. Чтоб к вечеру деньги были. Ставку помнишь?
- Да.
- Ты должен за три месяца. Плюс стопроцентный процент за просрочку. Внял?
- Да. Деньги будут к шестнадцати часам.
- Когда? - не понял громила.
- К четырем часам, после обеда.
- То-то же. А это тебе - черная метка.
Громила выщерился и извлек из пакета сверток, перевязанный простым шпагатом. Когда шпагат был развязан и сверток освободился от оберточной бумаги, то оказалось, что это - древний утюг, который нагревается углями. Бандит с размаху кинул его на стол перед директором. Тот вздрогнул.
- Это напоминание для тех, кто не понял, или сидел в последнем ряду и плохо слышал. Пусть стоит у тебя на столе, пока не отдашь башли, - громила помахал рукой, - ну, до скорого.
Он вышел из кабинета в приемную, где, столпившись возле секретарши, держащей вазу с водой, гоготали остальные бандиты.
- Пока, цыпа, - громила потрепал ее за щечку своей ручищей. Та, в испуге, уронила на пол вазу с водой, в стороны полетели осколки стекла и брызги.
Раздалось сплошное гоготанье.
- Линяем - на ходу бросил старший, и они поспешили к выходу.
Ровно в 16–00 того же дня к зданию, на которое было утром совершено нападение, вновь подъехал черный джип. Из-за руля, не спеша, выбрался давешний громила по кличке Карась и зашел в офис.
В приемной сидела все та же секретарша. Она вновь испуганно посмотрела на вошедшего.
- Директор есть? - процедил он.
Секретарша молча утвердительно кивнула головой.
Карась зашел в кабинет, где была та же обстановка погрома. Директор все так же сидел в кресле, правда, сменил костюм. На столе, рядом с утюгом, красовалась картонная коробка из-под обуви, залепленная скотчем.
- Ну, где бабки? - весело спросил Карась.
Директор молча кивнул на залепленную скотчем коробку.
- Все?
- Все, что сказали, - уныло кивнул директор.
- Щас глянем!
Карась подошел к столу, взял в руки коробку и начал отдирать клейкую ленту.
Внезапно распахнулась дверь, и в кабинет ворвались несколько человек, одетых в гражданское, с пистолетами в руках. Они побежали к столу. Один из них, это Легин, без оружия в руках.
- Стой! - кричит тот, который вооружен, направляя пистолет в сторону Карася, - подними руки и отойди к стене!
Карась обернулся, выпустил из рук коробку и схватил массивное кресло.
- Хрен вам! - заорал он и швырнул креслом в бегущих.
Пользуясь некоторым наступившим замешательством, бандит схватил вооруженного мужчину поперек туловища и, почти без размаха, швырнул в стену. Тот ударился плечом и выронил пистолет.
А Карась уже потянул руки к Легину, - а ну-ка, падла ментовская…
Легин спокойно сделал шаг в сторону и сильно ударил левым кулаком в солнечное сплетение громилы. Особого результата не последовало.
Карась вновь развернулся и свинговым ударом попытался достать голову Легина.
Легин быстро пригнулся, избегая удара, и ударил противника - уже в лицо.
Бац-бац-бац, - серия быстрых и точных ударов мотала голову Карася из стороны в сторону.
Ошеломленный, он еще пытался сопротивляться.
Однако на налетчика набросились остальные оперативники и, заламывая Карасю руки назад, надели на них наручники.
- У, суки! - захрипел он, но сопротивляться перестал.
Его вывели из кабинета.
Легин внимательно осмотрел следы погрома в кабинете, потрогал ногой осколки стекла на полу и усмехнулся.
- Молодцы, - неожиданно одобрительным тоном произнес он, - хорошо поработали, бандюганы…
Директор, подойдя поближе, посмотрел на него с явным недоумением.
- Жалко имущества, что ли? - обратился Легин к бизнесмену.
- Еще бы, - тот утвердительно кивнул, - последние модели оргтехники, а часы вообще восемнадцатого века…
- Ну, ты и жлоб, - удивился Легин, - твоя же ежемесячная дань, или "маза", как они говорят, больше стоимости этого имущества в несколько раз… А в год сколько выходит… Сколько же ты им отстегивал?
- Так то оно так, - уныло согласился бизнесмен, - да только еще не известно, чем все это закончится…
- Известно, - веско отчеканил Легин, - больше эта нечисть сюда не сунется, это я тебе гарантирую. А через несколько недель и весь город от них очистим.
Бизнесмен согласно кивнул головой, но в глазах у него не исчезло выражение безысходной тоски.
В кабинет вернулись два оперативника, оставив открытой дверь.
- Посмотрите, какая красотища! - обратился к ним Легин, указав на разгромленные вещи. - Какие убедительные доказательства для суда. Налет в чистом виде. Говоря юридическим языком - вымогательство, совершенное организованной группой, соединенное с уничтожением имущества и угрозой насилия, - он посмотрел на утюг и продолжил, - часть третья высвечивается: от семи до пятнадцати лет, с конфискацией имущества.
Он посмотрел на разбитые часы и улыбнулся, - и даже время налета объективно зафиксировано…
Затем Легин тронул носком туфли лежащую на полу коробку, - и рэкетир взят с поличным при получении денег…
Оперативники посмеивались. Директор также начал улыбаться.
- Бьютифул, - неожиданно чисто, по-английски, произнес Легин и затем протяжно, - лепота-а-а.
В кабинет зашел эксперт-криминалист, увешанный сумками с различной аппаратурой.
- Вот и наука подоспела, - удовлетворенно произнес Легин. - Сергейченко, - обратился он к вошедшему, - зафиксируй-ка здесь все, как положено, - и обвел рукой помещение.
- А вот это стоит снять отдельно, - он подошел к утюгу и откинул его верхнюю часть, - и, причем, крупным планом.
Ощерившийся зевом утюг выглядел действительно грозно. На дне лежали черные потухшие угли.
Криминалист защелкал объективом, замигала фотовспышка.
- Рыльков, а ты займись коробкой, - сказал Легин оперативнику, - посчитай, сколько там, и забери с собой. Позови понятых и задокументируй протоколом.
- Но деньги мои, личные, - заволновался директор, - и я…
- Не волнуйся - деньги отдадут, - успокоил Легин, - только перепишут номера банкнотов и убедятся в их подлинности. Кстати, сколько там?
- Девяносто тысяч американских долларов, - ответил директор.
- Неплохо, - произнес Легин с иронией, - отчего бы не пойти служить в бандиты…
Он со злостью посмотрел на бизнесмена.
- Это же твое и таких, как ты, порождение, - Легин сжал кулаки и потряс ими, - вы же их вскормили, а потом жалуетесь…
Директор отвел взгляд в сторону, ему нечем возразить.
- Ладно, - махнул рукой Легин, - для печати потом. А теперь вернемся к нашим баранам. У кого видеоматериалы погрома и последующего визита Карася?
- Кристина! - крикнул директор в открытую дверь, - позови сюда Олега!
Через некоторое время в кабинет зашел спортивного вида мужчина, лет тридцати, в военизированной униформе с надписью на груди "Служба безопасности".
- Вот, - он протянул Легину две компактных видеокассеты, - здесь все. Фиксировали стационарные видеокамеры слежения. На кабинет ставили отдельную.
- Потом оформим их протоколом изъятия, - Легин сунул кассеты в боковой карман. - Ну что, закончили? - обратился он к своим. - Пошли.
Все, кто участвовал в задержании, пошли к выходу, но Легин неожиданно вернулся.
- Возьми, - он протянул директору маленький кусочек картона с цифрами, - это номер телефона. Если что - позвонишь. Мои ребята прибудут, максимум, через семь-десять минут.
- Спасибо, - директор взял карточку.
- А если сильно уж боишься - слиняй с семьей на пару недель на Канары какие-нибудь… За это время здесь все будет кончено. Будь здоров, - Легин повернулся и ушел окончательно.
- Как думаешь, Олег? - директор вопросительно посмотрел на начальника службы безопасности.
- Думаю, будет нормалек, - ответил тот, - Легин - мужик серьезный. И взялись они сейчас за это дело круто. Скольких уже пересажали…
- В истории много было примеров, когда говорили: мы пришли навсегда, - забурчал директор, - и что из этого получалось?
Директор и охранник неуверенно переглянулись.
В дверь кабинета заглянули несколько любопытных девичьих лиц.
- Давайте, давайте! Заходите! - раздраженно крикнул директор, - приберите здесь быстренько…
* * *
Добротный, но без всяких архитектурных излишеств, особняк на берегу реки был огорожен высоким забором.
В комнате, обставленной старомодной мебелью, за массивным деревянным столом сидел мужчина лет шестидесяти и пил из обычной стеклянной литровой банки дымящуюся, почти черную, жидкость. На морщинистом лбу крупной лысой головы проступили капли крупного пота. Над ушами, пухом торчали кустики седых волос.
Мужчина был одет в поношенный костюм темного цвета. Под пиджаком виднелся свитер в полоску.
На пальцах обоих рук у мужчины темнели неясные татуировки.
Выдающийся вперед подбородок сообщал об упрямом нраве его хозяина. Две глубокие длинные морщины, избороздившие лицо от основания носа до уголков губ, придавали лицу мрачновато-угрюмый вид. Немигающие, отражающие скрытую ярость, хотя и блеклые уже, глаза подтверждали склонность к безудержным вспышкам гнева. Это были глаза человека, привыкшего повелевать и не терпевшего возражений.
Вдруг в комнату без стука вошли двое мужчин.
Один из них был высок и тощ, в просторной, но короткой, серой куртке с накладными карманами, из-под которой торчали костлявые ноги в широких штанах и в рыжих истрепанных туфлях. Всем своим обликом он напоминал сидящего на вершине скалы и высматривающего добычу стервятника. Длинный хрящеватый нос, глубоко посаженные округлые глаза и совершенно лысая голова, покрытая круглой выцветшей шапочкой наподобие ермолки, усугубляли это впечатление.
Второй мужчина тоже был высоким но, в отличие от первого, широкоплечим и подтянутым. Несмотря на элегантный гражданский костюм, в нем проглядывала военная стать. Узкое волевое лицо не имело особых примет, но выражало твердость и решительность.
- Здорово, Счетовод, - хозяин комнаты, не приподнимаясь, поставил банку на стол и протянул руку.
- Здорово, Косарь - тощий пожал ему руку.
- Чифирнешь?
- Нет.
- А Гаврила где?
- С барыгами вчера вечером тормошился… Стрельнул в пол, да попал себе в лапу, - доложил широкоплечий, - лечится.
- По пьяни, небось… - хмыкнул Счетовод.
- Ну, садитесь… Присаживайтесь, - поправился Косарь и коротко хехекнул, - садит у нас, известно, кто…
Вошедшие сели на широкую деревянную скамью под окном.
- Позвал вас, люди, не просто потасоваться, - степенно начал Косарь, - перетереть шнягу одну надобно, да побазарить по этому поводу.
- Тасуй, - произнес Счетовод и снял с головы шапочку.
- Для начала - что в общаке?
- Три с половиной ляма зеленкой, - ответил Счетовод, - но это по грубому прикиду, надо…
- Сколько? - Косарь был поражен, - то-то, гляжу, уже на лопари у тебя башлей не хватает…
Он кивнул на облезлые туфли бухгалтера.
- Сколько слышал… Не кипишись, будто не в просеке. Коммерсы закемарили, будто и навара нет. С мазой порядка правильного нет… Грев вообще на нулях… Взносы не поступают, кой-где, уже с полгода…
- А шустряки на что?
- Почти всех мусора повязали. Старшаки не докладают, что ли? Как бы и нам линять не пришлось - иначе вилы…
- И што? Стушевался?
- Дык наезд-то какой. Оборзели…
- Не куклись! И не меньжись! - повысил голос Косарь. - Свалить с общаком хочешь? На колеса сесть?
- Ты язык-то не пристегивай. Не малолетка, чай… Про спрос не знаю? Не форшманусь, не боись… А остеречься надо. Вон с Ковбоем что утворили…
- Ковбой - скороспелка, апельсин. Понты крутил зряшные… Он ведь и нас кинуть пытался… Вот и допрыгался, бивень!
- Да уж, допрыгался…
- Ладно, - махнул рукой Косарь, - напряги, мыслю, временные.
Он взял банку и стал понемногу отхлебывать жидкость.
- Что, Авдей, по твоей части?
- Палевом пахнет, - с готовностью ответил атлет с фигурой военного. - Мусорки хозяев корчат, шпилей, похоже, позапускали, пасти пытаются. Карася вчера повязали…
- Карася? И где его?
- Коммерса бомбить ходил. Неплательщика злостного… Прям там и прихватили, на месте… Легин со своей шоблой. Крастонов, да он - житья никакого не дают.
- Да, душняк своротили еще тот… А кто ребят анваровских порешил? Дознался?
- Не дознался. Во всех кентовках пошарил… Не наши это - точняк. Но и про пришлых не слышно.
- А кто ж? Завалить с маху семнадцать бойцов и никаких следов…
- Может, ментовская работа… Из автоматов их посекли… А автоматы - у кого?
- Херню порешь! Крастонов, хоть и враг лютый, но мент правильный… Мочиловом заниматься не будет… А что Анвар?
- Молчит пока Анвар. Думаю, ждет, что следаки накопают. И здесь мысля у меня есть интересная, - оживился Авдей.
- Говори.
- Канитель замутить хочу.
- Тема?
- Рысак московский здесь пасется, копает как раз это дело. Вот и вломить ему дезу на крастоновскую шоблу - мол, их это работа.
- Не косяк ли будет, - встрял Счетовод, - не клюнут на такую примочку, только бодягу разведем и…
- Погодь, погодь, - Косарь чешет лоб, - Авдей, похоже, дело говорит. Слыхал и я, что сыскарь настырный попался, землю грызет, уже и ментов допрашивал. Надо сделать, Авдей. Прокуроры насядут на ментов - нам облегчение будет. Не до нас станет, а там и…