- А как дезу-то кинуть? - вновь влез Счетовод, - конем направишь или маляву зарядишь?
- Стрелку забью, - произнес Авдей, - и сдам все. Помозгую и сделаю, как положено… Деза зряшная, но красивая будет.
- Засветишься, - засомневался Счетовод, - да и повязать могут.
- Очки черные напялю, усы наклею - никто не узнает. Теперича насчет повязать… Прокурорские подлянок не строят… А москвич, видать, мужик обстоятельный и серьезный.
- Заметано, - подытожил Косарь.
- А мусорка гаишного кто скуковал? - поинтересовался Счетовод.
- Думаю, братки анваровские, - предположил Авдей, - видно, тормознул мент их джипы, да на лапу, сверх меры, получить хотел… Кто ж это любит… Вот и нарвался.
- Ну, дела - кругом непонятки, - проворчал Счетовод, - думать что-то надо… Не жить нам с Крастоновым в одной хате.
- Да, хреново… По пикям пойтить придется, - мрачно произнес Косарь. - Снять их надо, вот что.
- Кто скамбузит-то? Щекотно! - хмыкнул Авдей, - стерегутся они здорово…
- Ты мне втирки не суй, - беззлобно зарычал Косарь, - сам вкупаюсь.
Он снова не торопясь отхлебнул чай.
- Торпеды нужны… - задумчиво произнес Косарь, - Но не свои…
- Газовать?
- Не гони форсу… Сход решит, не мы. Ты думай, как грамотно головняк замутить.
- А ты, - Косарь обратился к Счетоводу, - башли общаковские, что остались, готовь к залежи.
Все трое замолчали, переваривая сказанное.
После некоторой паузы Косарь обратился к Авдею.
- Позовешь на сходку третьего дня Боцмана и Тишу. Скажешь "на рамса" - больше ничего не поясняй. Уши шпилевские торчат где-то… Дознаться бы, где?
- Занимаюсь этим.
- И вот еще что. Хазу пока организуй подходящую, где перекрышить на время можно… И чтоб не знал никто.
- Сделаю, - заверил Авдей.
- Ну, ступайте.
Уже на крыльце Счетовод проворчал: - чую, голый вассар получится…
* * *
Джип Авдея остановился у обочины тротуара - недалеко у стены дома он заметил телефонную будку. Выйдя из машины, Авдей подошел к будке с явным решением кому-то позвонить.
Он достал из кармана клочок бумаги, посмотрел на цифры и набирал номер.
- Да? - раздался в трубке голос.
- Логинов Владимир Сергеевич? - начал разговор Авдей.
- Да, это я.
- Хочу слить вам одну очень интересную информацию по убийству в заброшенном карьере.
- А кто вы?
- Это не столь важно. Вам нужна информация?
- В принципе, нужна.
- Я готов с вами встретиться, где захотите. Только не у вас в гостинице, и не в органах.
- Я плохо знаю город. Предлагайте вы. И уточните - когда?
- Давайте завтра. В ресторане "Белый камень" - любой таксист вас туда подбросит. На Ваше имя будет заказана отдельная кабинка, зайдете в нее. А я попозже подойду. Устроит?
- Устроит. В какое время?
- В двадцать часов. Только одно условие - чтобы местные менты и прокуроры об этом не знали.
- Принимается.
- Ну, значит договорились. До встречи, - Авдеев повесил трубку.
Окончив разговор, он вышел, внимательно огляделся по сторонам, затем сел в джип и уехал.
* * *
В небольшом служебном кабинете Легина обстановка была самой обычной, все только самое необходимое для работы.
Легин, одетый по форме, занимался тем, что разбирал на столе какой-то диковинный иностранный пистолет, раскладывая части на расстеленной газете. На боковой щечке рукоятки виднелась надпись "Kolt Duble Igl".
В кабинет зашел Крастонов. Он был в гражданском.
- Здорово, Андрей!
- Здравствуйте, Александр Олегович.
- У тебя все готово к операции "Кончина"?
- Все. Жду только сигнала. А так все отработано, и ребята подготовлены.
- Похоже, шевеление уже началось. Косарь своих главных советчиков собирал. Авдей его к Боцману и Тише зачем-то ездил. Возможно, сходку затеяли. Вероятно, реально до нас добраться попытаются. Надо поберечься.
- Так бережемся же - каждую ночь в разных местах ночуем.
- День тоже со счетов сбрасывать нельзя. Авдей - тот еще спец.
- Удвоим бдительность.
- Получи в ХОЗО самый портативный диктофон, что только есть, и принесешь его мне. Сегодня же к вечеру.
- Слушаюсь, то…
- Да, брось ты! И еще, как думаешь, прокурора надо посвятить?
- Ни в коем! Местами такой буквоед - спасу нет. Всюду одни нарушения видит. У меня из-за него ни одного работника, не лишенного премий, нет.
- Так ведь выходишь из положения?
- Выхожу.
- Ну вот. А такие прокуроры тоже нужны. За нашим братом глаз да глаз нужен… Главное, дело-то он понимает правильно.
- Согласен.
- Ну, увидимся.
- До встречи.
Крастонов, попрощавшись, ушел.
* * *
Барсентьев сидел в своем номере за ноутбуком, рядом под рукой находился большой блокнот. Он посматривал то на экран, то в блокнот, делая в нем какие-то пометки.
Насчет звонка жены Барсентьев сказал Севидову неправду. Она вовсе не собиралась ему звонить. Уже три года, как они жили фактически порознь. Официального развода не было, но семейные отношения поддерживались лишь на уровне совместного воспитания сына Никиты, которому было пять лет, и в котором оба души не чаяли.
Женился он поздно. Отдавая себя полностью работе, Барсентьев не задумывался всерьез о создании семейного очага. Брак был создан почти случайно. Просто подвернулась симпатичная девушка с хорошенькой фигуркой, добрая и до удивления наивная. И звали ее поэтически коротко - Инна.
"Почему бы и нет?" - сказал себе Барсентьев.
Она почти сразу родила ему сына. Он был безмерно счастлив. Но прошли годы, и наивность жены постепенно превратилась в нечто несуразно безразмерное. Инна верила во все. В пришельцев, экстрасенсов, колдовство, ведовство и еще Бог знает во что. За исключением самого Бога, в которого она не верила.
Барсентьев вначале относился к этому снисходительно - женой она была хорошей, сына обожала, умела неплохо готовить. Образование, культура, вкус - все это также было ей присуще в определенной степени. При этом она работала в коммерческом банке и слыла неплохим банковским специалистом. Однако книжные полки в доме все больше наполнялись теософской и эзотерической литературой. А еще, кроме книг по непосредственному общению с потусторонним миром, по магии, оккультизму, спиритизму и прочим - измам, значение которых Барсентьев иногда даже и не знал, она запоем читала детективы.
* * *
Празднование юбилея сослуживца Крастонова проводилось в отдельном зале ресторана. Было все, как полагается - накрытые столы, тосты и прочее, что присуще подобным вечеринкам. Барсентьев сидел за столом вместе с женой, одетой в красивое вечернее платье.
В перерывах Барсентьев курил вместе с другими мужчинами в углу зала ресторана. Как это водится в мужских компаниях, они смеялись, шутили, рассказывали анекдоты.
В другом углу зала собирались женщины. Оттуда тоже доносился веселый смех, оживленные реплики. Барсентьев поглядывал иногда в том направлении, любуясь Инной, которая что-то увлеченно рассказывала столпившимся вокруг нее женщинам. Вдруг смех в их компании притих, женщины потеснее сгрудились вокруг Инны.
Барсентьев заметил, что жена стала излишне возбуждена, глаза у нее загорелись, зрачки расширились, руками Инна стала делать какие-то плавные пассы.
На лицах некоторых женщин можно было прочесть нескрываемое удивление.
- Дорогие гости, все к столу, - раздался голос тамады, - продолжим чествовать нашего юбиляра и пить за его здоровье!
Все вновь расселись. Кто-то стал произносить тост.
Барсентьев вдруг стал ловить на себе какие-то весьма странные взгляды некоторых сотрудниц и жен сослуживцев. Время от времени то одна из них, то другая украдкой поглядывали на него.
Наконец, вечеринка закончилась, и все разъехались по домам.
Когда Барсентьев и Инна собирались уже ложиться спать, вернувшись за полночь с банкета, Барсентьев не выдержал.
- Послушай, милая, - начал он, - чем это ты так увлекла на вечере женщин? Что ты им рассказывала?
- Ничего особенного, - простодушно ответила Инна, - я недавно была у своей подруги на спиритическом сеансе… Ну, ты ее должен помнить, она у нас бывала. Ее зовут Маргарита Аристарховна. У нее еще такой белый пудель… И она…
- Погоди, Иннусик, - перебил жену Барсентьев, - какой еще спиритический сеанс? Где?
- Обыкновенный, - ответила Инна, - на квартире у Маргариты Аристарховны. Было много людей, в том числе известных. Актер из "Табакерки", этот, как его, ну он играет обычно…
- Подожди, да что за сеанс, объясни.
- Ну, мы… В общем, на столе стоял светящийся шар… И темнота… А знакомый Маргариты Аристарховны… Этот, фамилии не помню, но участвовал однажды в телевизионной передаче "Необъяснимые явления - взгляд в прошлое"… Вел передачу…
- Инусик! Секундочку! Не надо сейчас про знакомого - расскажи про сеанс.
- Так он его и проводил. Он пытался вызвать дух Елены Блаватской. Делал такие движения руками, - Инна повторила пассы, проделанные ей при рассказе в ресторане.
- И что?
- Нам явилось что-то белесое и подрагивающее. Было жутко страшно… Леночка прямо в обморок упала… Ты ее знаешь, она всегда любит ходить в зеленом. Платье светло-зеленое, чулки цвета морской волны, сумочка…
- Что было дальше? - Барсентьев ласково поглаживал ее по плечу.
- Ничего. Не снизошел.
- Кто не снизошел?
- Дух Блаватской. Маргарита Аристарховна потом сказала, что он посчитал интеллектуальный уровень наличествовавших там дам недостаточным для полноценного общения. Там и в самом деле были эти пустышки…
- И ты обо всем этом рассказывала на юбилее? - Барсентьев схватился за голову.
- Конечно. Это так интересно. Меня так увлеченно слушали.
- Послушай, Иннусик… Не надо рассказывать посторонним про твои потусторонние изыскания. Обещай мне. Хорошо?
- Хорошо, - жена обиженно надула губки, - только, что, у вас, мужиков, небось, разговор о высокой поэзии шел? Ну, признайся, что анекдоты травили.
- Травили… - подтвердил Барсентьев, - ладно, спокойной ночи, моя шаловливая синичка: завтра ведь на работу.
* * *
Однажды в субботу жена сидела в кресле и увлеченно читала какую-то книжку в яркой обложке. Он вышел из ванной, где принимал душ, и, заглянув в комнату, поразился гамме чувств, отражавшихся поочередно на ее лице. Он смотрел на нее минут десять, но она этого не замечала. Инна то хмурилась, то сжимала губы, мстительно сузив при этом глазки, то улыбалась, тихо что-то пришептывая. Наконец на ее лбу обозначились морщины, а лицо стало сосредоточенным, - она над чем-то явно размышляла.
Барсентьев подошел к ней и обнял за плечи.
- Над чем это мы так переживаем? - улыбнулся он жене.
- Вот, - Инна протянула ему книжку, - классный детектив, а писательница просто обалденная.
Он прочел название книги: "Маникюр для покойника" (ничего себе названьице), автор - некто Марья Волгина.
- Тебе нравится?
- Еще как! Это самая крутая сейчас писательница, она пишет по нескольку детективов в год. А сюжеты всегда разные, и развязка неожиданная.
- Хочешь, я сходу найду у этой крутой детективщицы какую-нибудь юридическую нелепицу?
- Попробуй, - простодушно согласилась Инна.
Он раскрыл книжку наугад, где-то посередине.
Нет, не то, - пробормотал, перелистывая страницы, Барсентьев. - Не то.
Он открыл книгу еще раз, немного ближе к началу.
- А, вот, есть. Слушай.
Инна снисходительно кивнула головой.
- "…Мой сынишка Володька - балбес радостно сообщила Филимонова, - свет не видывал таких идиотов… Праздновали они с приятелями удачно сброшенную сессию…", - с выражением стал читать Барсентьев.
- "…Бутылок, как обычно бывает в таких случаях, не хватило. Володю послали в ларек. Плохо соображавший парень полез в закрытую палатку, сломал дверь, да и лег там спать, не успев ничего взять. Через час его и обнаружил вернувшийся продавец. Завязалась драка. Студент, все детство занимавшийся в секции карате и имевший всевозможные пояса и даны, здорово накостылял по шее возмущенному продавцу, досталось и приехавшему патрулю.
- Всех убью, - кричал Володька, размахивая невесть откуда взявшейся палкой. - Порешу любого!.."
Барсентьев помахал воображаемой палкой.
Инна засмеялась.
- "…Кое-как его скрутили. В отделении милиционеры подсчитали потери и возмутились до глубины души - одному патрульному разбушевавшийся студент сломал нос, другому выбил зуб, третьему поставил изумительной красоты синяк под глазом.
Когда Галине Антоновне позвонили из отделения, сынулю уже препроводили в СИЗО, известное в народе под названием "Бутырская тюрьма". Вменялись ему страшные вещи - грабеж и нападение на сотрудников правоохранительных органов, в сумме все тянуло лет на десять с конфискацией!..".
- Отбросим стиль изложения, автор тут волен на любые вариации, - начал Барсентьев, - возьмем только юридическую часть.
Инна согласно кивнула головой.
- Студент Володька, - официальным тоном продолжал Барсентьев, - судя по написанному, хотел совершить всего лишь кражу, то есть тайное похищение имущества. Но вместо этого парень лег спать, ничего не взяв. Здесь вообще нет никакого состава преступления.
Инна сделала удивленные глаза.
- Сломанная при этом дверь вряд ли потянет на значительный ущерб, требующийся при совершении преступления, именуемого: умышленное уничтожение либо повреждение имущества. Значит, налицо всего лишь административный проступок, влекущий ответственность в виде штрафа. Ну и возмещение ущерба по двери, разумеется, а это вид уже гражданско-правовой ответственности.
- А что это такое?
- Простым языком - это оплата за сломанную дверь, - пояснил Барсентьев. - Но автор настаивает на грабеже. Допустим, означенный Володька спьяну наговорил на себя в милиции, и такое бывает - что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Хотел украсть, ну, скажем, три бутылки водки. Тоже тянет лишь на мелкое хищение чужого имущества. Но поскольку свое намерение не осуществил, будет всего лишь покушение на хищение, опять же ввиду незначительности суммы, влекущее административную ответственность.
- А это что? - Инна вопросительно посмотрела на мужа.
- Всего лишь, наложение штрафа, - он пренебрежительно махнул рукой, - Но идем дальше. Володька упрям - я все же грабил. И такое могло быть, если он до прихода ларечника сунул, например, одну бутылку в карман, да с тем и заснул. Но, разбуженный владельцем, попытался сбежать. Тогда ему инкриминируют действительно грабеж - открытое похищение имущества, в которое плавно, при таких обстоятельствах, перерастает кража.
- За это могут посадить?
- Да. На срок до четырех лет, если нет квалифицирующих признаков.
- Квалифицирующих признаков? - Инна недоуменно пожала плечами.
- Ну, это долго объяснять, - поморщился Барсентьев, - да и суть не в этом, слушай дальше. Увы, студент стал избивать при этом продавца. А это уже очень серьезное преступление - разбой, поскольку грабеж с применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего (вспомним, что Володька - титулованный каратист, да еще вооруженный палкой), либо даже угрозой применения такого насилия (кричал же он "всех убью и порешу любого") квалифицируется уже, как разбойное нападение.
- И что? - Инна выжидающе посмотрела на него.
- И - от шести до пятнадцати лет лишения свободы - вот так то, уважаемая Марья Волгина, - произнес Барсентьев, с улыбкой глядя на Инну, - видите, сколько здесь тонкостей?
- Зато интересно, - Инна не сдавалась.
- Пойдем, однако, дальше, - Барсентьев снова снисходительно улыбнулся и прищурился, - никакого такого преступления, как "нападение на сотрудников правоохранительных органов", как в природе, так и в уголовном кодексе не существует. Должен быть конкретный объект "нападения" - патрульный милиционер, участковый инспектор, прокурор, например. В данном случае имеет место банальное сопротивление работникам милиции при выполнении ими служебных обязанностей, сопряженное с применением насилия. Так именуется этот состав преступления в уголовном кодексе.
- Да-а-а, - разочарованно протянула Инна.
- Да-а-а, - в тон ей повторил Барсентьев, - но и это еще не все. Не могла задержанного студента милиция так сразу отправить в СИЗО (следственный изолятор). Сначала его должны были поместить в ИВС (изолятор временного содержания) до 72 часов, то есть до трех суток. За это время дознаватель должен собрать первичные доказательства о совершенном преступлении и затем представить их прокурору для решения вопроса о мере пресечения. И, если прокурор даст санкцию на арест, вот только тогда уже - в "Бутырку".
- Но это же мелочи, - стала защищать автора Инна, - важен сам факт…
- Ничего себе мелочи, решается судьба человека! И это еще далеко не все несуразицы, высказанные автором на одной страничке.
- "…В сумме все тянуло лет на десять с конфискацией…": подвел, наконец, печальный итог автор, - с нескрываемым сарказмом завершил Барсентьев.
- Ну и что? Ты же сам сказал… - Инна передразнила назидательный тон Барсентьева, - … от шести до пятнадцати лет.
- Во-первых, никакой такой "суммы" не бывает, - усмехаясь, заметил Барсентьев. - Определяет окончательное наказание суд, при совокупности преступлений путем поглощения менее строгого наказания более строгим либо путем полного или частичного сложения назначенных наказаний.
- Ну и термины, - Инна поморщилась.
- На терминах и стоит юриспруденция, - заметил Барсентьев, - в данном же случае, если взять чистую фабулу совершенного незадачливым сынком преступления, отбросив возможный пьяный бред парня (который, впрочем, если и был, то все равно отметется в ходе следствия с помощью адвокатов), то имеет место административный проступок - попытка мелкого хищения имущества. За что - штраф. А также совершено преступление - оказание сопротивления работникам милиции при выполнении ими служебных обязанностей, сопряженное с применением насилия. Санкция этой статьи уголовного кодекса - до пяти лет лишения свободы, но уж никак не десять. И уж причем тут конфискация?
Он скорбно покачал головой.
- Ладно, - согласилась Инна, - представь, что ты - судья. Что ты отмеришь бедному студенту?
- Реально же, исходя из судебной практики, суд мог определить наказание до трех лет лишения свободы и то - условно. То есть, он не был бы лишен свободы, при условии, конечно, что ранее не совершал преступлений.
- Серьезно?
- Вполне. Всего лишь на одной печатной страничке автор нагородила столько, что у любого юриста волосы дыбом встанут. Потому что, помимо кражи, грабежа, разбоя и оказания сопротивления работникам милиции, по-разному толкуя слова автора, можно говорить еще и о покушении на убийство двух или более лиц, об угрозе убийством, о причинении легких или менее тяжких телесных повреждений и о хулиганстве.
И Барсентьев показал жене девять растопыренных пальцев: - девять различных преступлений, при желании, можно вменить бедному студенту.
Но Инна была непоколебима.