- Ну и что, - заупрямилась она, - любой автор может заблуждаться и заблудиться в ваших юридических дебрях. И имеет право на собственный вымысел.
- Так пусть этот автор и не лезет в дебри, или же пусть проконсультируется со знающими людьми. Она же тиражирует свои заблуждения, - Барсентьев посмотрел на тираж книги, - количеством в одиннадцать тысяч. И, наверное, это не одно издание, их ведь издают повторно, да еще, бывает, и в мягких обложках. Что же касается вымысла, он, к сожалению, продолжается в самой исковерканной форме.
Барсентьев продолжал читать страницу книжки:
- "…Филимонова бросилась улаживать дело. Мальчишка-продавец, получивший неплохой "гонорар", пожалел студента и был готов забрать заявление. Милиционеры, умасленные суммой "на лекарства", сменили гнев на милость… Но из СИЗО Володя мог выйти только по постановлению суда… В отчаянии Галина Антоновна кинулась по знакомым - искать пути подхода к каменному судейскому сердцу… - Четыре тысячи долларов - и в конце мая получите свое сокровище…
Суровая судья недрогнувшим голосом зачитала приговор - год с отбытием в колонии общего режима. Галина Антоновна чуть не упала в обморок, но потом услышала, что Вовочка тут же попадает под амнистию и отпускается прямо в зале суда…" - зачитал Инне Барсентьев очередную цитату.
- Ну, и что? Ты хочешь сказать, что не бывает продажных милиционеров и судей, не говоря уже о продавце?
- Бывают, - согласился Барсентьев, - но в приведенном выше случае им просто не позволят продаться. Только по делам так называемого частного обвинения потерпевшие по закону вправе отзывать свои заявления и претензии. Это дела о причинении легких побоев, оскорблении, клевете и некоторых других незначительных преступлениях. По всем остальным преступлениям потерпевшим этого не позволяет закон, как бы они не хотели.
- А если я хочу простить своего обидчика? Допустим, он вырвал у меня сумочку с деньгами, его поймали, а я в него влюбилась?
- Сначала он ответит за это, в соответствии с законом, а потом - хоть женитесь, - улыбнулся Барсентьев. - Но позволь мне закончить. Что касается судьи, то в таком процессе должен еще участвовать и прокурор, который не даст вынести фальшивый приговор. А если и прокурора подкупили, то уголовное дело, в порядке надзора, изучает еще другой прокурор, который опротестует незаконный приговор. А над ним еще прокурор и еще… Я уже не хочу комментировать приговор и какую-то неведомую амнистию. Ко Дню Победы ее, что ли, приурочило государство? Так в соответствии с ней, будут выпускать из тюрем и колоний фронтовиков, но никак уж не студентов. Вот сколько откровенной бредятины на полутора печатных страничках. И ты говоришь, что она лучшая? Этот автор? Точнее, авторша?
Да, лучшая, - уже с легким вызовом произнесла Инна, - тебе не нравится, и не читай! А мне нравятся ее произведения, - и она капризно вытянула губки, которые тут же поцеловал Барсентьев.
- Да я и не читаю…
Они со смехом схватились в шутливой борьбе.
Барсентьев поднял руки вверх в знак сдачи на милость победителя.
Инна опустила вниз большой палец правой руки, показывая, что пощады не будет.
- Любое твое желание, - стал умолять Барсентьев, - только сохрани мою жизнь.
Инна что-то прошептала ему на ухо. Барсентьев подхватил ее на руки и понес в спальню.
* * *
Кабинет Барсентьева находился в здании Генеральной прокуратуры Российской Федерации, на третьем этаже.
Шла обычная процедура допроса подозреваемого. Барсентьев сидел за своим рабочим столом в прокурорской форме старшего советника юстиции. Перед ним на столе стояла обычная электронная пишущая машинка со вставленным в нее чистым бланком, на которой он собирался печатать протокол допроса.
На стуле за приставным столиком, немного боком к Барсентьеву, сидел молодой мужчина восточного типа, одетый в костюм с иголочки с дорогим галстуком.
- Фамилия? - сухо спросил Барсентьев.
- Куметов.
Барсентьев застучал клавишами машинки.
- Имя?
- Артур.
- Отчество?
- Муратович.
- Год рождения?
- Тысяча девятьсот шестьдесят девятый.
- Место работы и должность?
- "Проматомнадзор", начальник отдела технической экспертизы.
- Вы будете допрошены в качестве подозреваемого. Ваши права напечатаны на бланке протокола допроса, ознакомьтесь и распишитесь.
Барсентьев выдернул бланк из машинки и положил перед Куметовым.
Тот осторожно взял его в руки и стал внимательно читать текст, напечатанный мелким шрифтом.
- Я не буду отвечать на Ваши вопросы без своего адвоката, - неуверенно произнес затем он, - здесь написано, что я имею право на защиту…
- Адвокат будет вам предоставлен, когда… - Барсентьев умышленно споткнулся на этом слове и поправился, - … точнее, если… - он выделил это слово, - вы будете задержаны либо арестованы. Таковы требования закона. Не хотите отвечать, что ж - Ваше право. Я отмечу это в протоколе. Тогда и подумаем об адвокате.
- То есть вы меня тогда задержите или арестуете?
- Я этого не говорил. Делать отметку о Вашем отказе в даче показаний? - Барсентьев вновь вставил бланк в машинку и приготовился печатать.
- Нет, я отвечу на Ваши вопросы, - поспешно произнес Куметов, - если смогу, конечно.
- Скажите, почему тендер на строительство сети автозаправочных станций на внешней стороне кольцевой дороги выиграла фирма "Октан-плюс", хотя другие участники давали гораздо большую цену? Например, фирма "Дорстрой" предлагала сумму, ровно в три раза превышающую предложение "Октан-плюса".
- Я не помню. Там было много различных условий… Возможно, предлагались более сокращенные сроки строительства… Решала комиссия.
- Но вы являлись председателем комиссии, принимавшей решение. К тому же о сроках строительства речь пока не шла.
- Я не помню, - замямлил Куметов.
- Вы должны это помнить. Во-первых, прошло менее года. А во-вторых, комиссией были разыграны лишь два тендера, после чего она была ликвидирована. Кстати, в связи с чем?
- Я не знаю. Вероятно…
- Зато я знаю. Ввиду ее некомпетентности и причинения государству ущерба. По материалам Счетной палаты причиненный ущерб составляет, в долларовом эквиваленте, свыше ста семидесяти миллионов. И это только прямой ущерб.
- Я ничего не могу пояснить по этому поводу. Меня не знакомили с этими материалами.
- Ваш отдел готовил заключения и делал экспертизы по вопросам соблюдения норм экологической безопасности при строительстве объектов, связанных с повышенной опасностью для окружающей среды?
- Да.
- Как вы оказались на этой должности, имея образование педагога? вы ведь окончили Горьковский пединститут?
- Да. Должность была вакантной, я написал заявление…
- Никакого заявления нет. Есть лишь приказ о Вашем назначении, подписанный исполняющим обязанности председателя Проматомнадзора. И больше - никаких документов. Нет даже копии Вашего диплома и трудовой книжки. Чем вы можете это объяснить?
- Я не знаю.
- Второй тендер при продаже химического завода также причинил ущерб государству, хотя и на меньшую сумму - шестьдесят два миллиона долларов. И та же схема, та же история. Что вы можете пояснить по этому поводу?
- Не помню. Решала комиссия.
- Хорошо, так и запишем. К теме, как "решала комиссия" мы еще вернемся. Члены комиссии допрошены и говорят странные вещи. А сейчас тогда поговорим о другом.
- О чем?
- О Ваших доходах и расходах. Какой у вас оклад?
- Ну… - замешкался Куметов, - я думаю… Сейчас вспомню…
- Не трудитесь. Вы вряд ли это знаете. В ведомостях на получение зарплаты вы не расписывались.
Куметов стал нервно перебирать свои пальцы.
- Но допустим, вы получали свою зарплату, - невозмутимо продолжил Барсентьев, - согласно справке бухгалтерии она составляет… Опять же, ввиду неустойчивого курса рубля, возьмем в долларах - почти четыреста пятьдесят долларов. Неплохая зарплата, больше, чем у меня. Вы ее тратили?
- Д-да, - неуверенно промычал Куметов.
- Вы проработали в этой должности уже один год и десять месяцев.
- Да, - кивнул Куметов.
- За это время вы заработали всего около девяти с половиной тысяч долларов. Так?
- Ну, наверное, так… Я не считал…
- Вам принадлежит трехэтажный особняк в районе Истринского…
- Нет! - закричал Куметов, - нет у меня никакого особняка!
- … в районе Истринского водохранилища, - спокойно продолжал Барсентьев, - стоимость которого составляет триста восемьдесят тысяч долларов. Во всяком случае, вы за него столько заплатили в феврале этого года. Чтобы его купить, вам потребовалось бы больше сотни лет откладывать эту Вашу зарплату…
- Я не платил…
- Платили, - убежденно заявил Барсентьев. - Если особняк оформлен на Вашу тещу, живущую в Чебоксарах и никуда оттуда не выезжавшую, то платили, именно, вы. Сделка заключалась вами по доверенности. Мной изъяты все документы по этому поводу.
- Деньги дала теща.
- Ну да, конечно. Имеющая трудовой стаж в три года и пенсию в тридцать пять долларов.
Барсентьев застучал клавишами машинки, - так и запишем: деньги дала теща.
- Я все объясню, но позже…
- Хорошо. Идем дальше. Вам также принадлежат две квартиры: однокомнатная в Звенигороде и четырехкомнатная в Москве, земельный участок в Подмосковье, два автомобиля…
- Хватит! Хватит! Больше я ничего вам не скажу, хоть арестовывайте меня! - возмущенно закричал Куметов.
- Хорошо, - спокойно ответил Барсентьев.
- Что - хорошо? - Куметов так испугался, что даже изменился в лице, - вы меня посадите?
- Нет. На сегодня закончим. Подождите в коридоре, сейчас улажу некоторые формальности и отмечу вам пропуск.
Куметов вышел из кабинета.
Барсентьев поднял телефонную трубку и набрал номер.
- Сергей Константинович? - произнес он, - добрый день…
Затем сразу же поправился:
- Точнее, уже вечер… Да, Барсентьев… Мне нужно присмотреть за одним гусем… Даже не гусем, а так - за мелкой сошкой, но полезной большим гусям… Нет… Когда? Прямо сейчас, он у меня в коридоре… Наружка и прослушка всех его телефонов… Завтра будет бумага. Вы же знаете - нужна санкция зам. Генерального, а сейчас уже вечер. Это мы с вами еще работаем, а начальство уже отдыхает… Будет, говорю, завтра, но сегодняшним числом, не беспокойтесь… Людей свободных под рукой нет?.. И ничего нельзя сделать?.. Сожалею… Ну извините, что побеспокоил. До свидания.
Барсентьев с досадой бросил трубку.
- Чинушами все стали, - заворчал он, - закостенели, пальцем не пошевелят без бумаги, бюрократы хреновы…
Он задумался, потом взял маленький листочек с текстом, что-то написал на нем и расписался.
Затем Барсентьев вышел в коридор, где маялся Куметов, на лице которого явно отражался страх.
- Вот Ваш пропуск, - хмуро произнес Барсентьев и протянул листок, - вызову повесткой, когда потребуется.
Куметов схватил пропуск и поспешно зашагал прочь.
Барсентьев вернулся в кабинет и вновь сел за стол. Он с сосредоточенным видом стал листать материалы дела. Затем взял какой-то листок и внимательно прочел. На его лице отразилась досада.
Он вновь взял телефонную трубку и набрал номер.
- Юрий Николаевич?.. Барсентьев вас беспокоит, из Генеральной… вы прислали ответ на мой запрос… Да… Нет, по "Проматомнадзору"… Как, что? Я же просил все связи, в том числе родственные, адреса, все номера телефонов, совершенные за последние пять лет сделки с недвижимостью, движение счетов в банках… Да вы поймите - эти комиссии возглавляли случайные люди, со стороны, хотя во главе их должны были стоять высокие чины из столичной мэрии… Все это оформлялось… Да, откуда я знаю - это вы должны были выяснить! Ваши подчиненные… Дали… Что вы дали? Это я могу в Мосгорсправке через час получить, за три рубля… Ну хорошо, за тридцать. Ваш юмор сейчас, по-моему, неуместен… Я буду докладывать заместителю Генерального прокурора… Не угрожаю, а прошу вас… Ну, посмотрите. Все. Буду ждать… Всего доброго.
Барсентьев бросил трубку на аппарат и стал ходить по кабинету из угла в угол. Через некоторое время вновь нерешительно взял телефонную трубку, но сразу же положил ее назад. Махнув с досадой рукой, он выключил в кабинете свет и вышел.
* * *
Барсентьев вернулся с работы домой, и застал Инну сидящую с ногами в большом кресле и увлеченно читавшую Елену Блаватскую "Из пещер и дебрей Индостана".
Он, здороваясь, чмокнул ее в щеку.
- Что-то ты поздно сегодня, - Инна отложила книгу и потянулась.
- Да вот, разбирались тут… С каждым днем профессионалов все меньше и меньше. Неумение работать по делу скрывается за кучей бумаг, запросов и справок, а то и прямой фальсификацией… Розыск совсем захирел. Не те нынче сыщики… Совсем не те…
- Да, повсюду настоящих профессионалов осталось немного, - подхватила Инна, - в любом деле, в каждой отрасли человеческой деятельности. В нашем банке, да и не только в нашем, думают не о перспективе, а как бы поскорее снять пенки.
- Увы, - продолжал сокрушаться Барсентьев, - эта тенденция прослеживается всюду. Особенно в искусстве, литературе и даже в науке. Горько сознавать, но и у нас тоже. Если сразу не раскрыли по горячим следам, то все - "висяк", по которому уже толком не работают.
- А почему бы вам не расширить практику привлечения частных детективов к расследованию сложных преступлений, - заметила Инна укоризненно.
Каких таких частных детективов? - поразился Барсентьев, - у нас их не существует.
- Но частные сыщики есть во всех цивилизованных государствах, и у нас они имеются, о них много пишут и рассказывают, ставят фильмы.
- Они только в фильмах и существуют, - спокойно стал объяснять Барсентьев. - И в книжонках с жуткими названиями. Не детективы в их классическом понимании и исполнении, но заполонившие книжные прилавки жалкие поделки авторов с женскими фамилиями. Появился удивительный жанр - иронический детектив. И содержание этих "детективов" в точности соответствует этому нелепому словосочетанию.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Посуди сама, слово "ирония" означает тонкую скрытую насмешку. А теперь сопоставь эти слова и задумайся. Насмешка над чем? Или над кем? Над детективным жанром в целом? Или над доверчивыми читателями, впитывающими эту мешанину? Слово "ирония" имеет и еще одно значение, но оно вряд ли ведомо зачинателям нового литературного жанра. Она, ирония, является стилистическим приемом контраста видимого и скрытого смысла высказывания, создающего эффект скрытой насмешки. Чаще всего, это заведомое несоответствие положительного значения и отрицательного подтекста…
- Ну, завелся со своими заумностями! Ты не ответил на мой вопрос.
- На какой?
- Почему вы не привлекаете настоящих знатоков? Частных детективов, ясновидящих…
- Да нет в природе никаких частных детективов! - Барсентьев стал раздражаться.
- Вы просто с высоты своего чиновничье-прокурорского Олимпа не хотите их замечать. Вас, наверняка, задевает, как остроумно они раскрывают ужасные преступления и уничтожают бандитов, с которыми не может справиться милиция.
Инна была обезоруживающе категорична.
- Иннусик! Поверь, во всех, как цивилизованных, так и нецивилизованных странах, в том числе и в России, законодательством не предусмотрены никакие частные детективные агентства. И, тем более, не существует индивидуалов, занимающихся этим делом, наподобие Ната Пинкертона, или, как ее там, у Агаты Кристи, мисс… Марпл?.. - От волнения он забыл даже имена известнейших в литературе сыщиков.
- Ну, как же, а Виола Тараканова, например?..
- А это еще кто?
- Ты не читал книг Марьи Волгиной?
- Нет. И, думаю, слава Богу…
- Так вот, там работают настоящие сыщики. Они расследуют самые кошмарные и запутанные преступления.
- Инна, да пойми ты, - Барсентьев стал горячиться, - во всех государствах, независимо от того, на какой ступени развития они находятся, раскрывают и расследуют преступления только специальные государственные органы, в основном - это полиция. Иногда прокуратура. Порой - органы, охраняющие государственную безопасность. Любой гражданин за проявленную в этом направлении самодеятельную инициативу может свободно угодить за решетку. Никаких частных детективных контор не бывает и, в принципе, быть не может. Иначе наступит правовой хаос.
- Ты хочешь сказать, что вообще не бывает детективных агентств?
- Конечно, не бывает. - Барсентьев поднял правую руку и стал говорить рубящими фразами, завершая каждую взмахом руки. - Да, есть определенные фирмы, которые могут найти пропавшую любимую собачку, проследить за неверным мужем, оказать какие-то охранные услуги и тому подобное. Но - не более того. Страшно представить, если проводить следствие, осуществлять розыск преступников и вершить правосудие будут случайные, пусть и чрезвычайно одаренные, люди. Никакое государство никогда на это не пойдет. Частный сыск порожден фантазией талантливых литераторов, но продолжен вымыслом авторов, чаще всего бездарных. Выдумки и измышления большинства современных авторов, пишущих на криминальные темы, не имеют ничего общего с существующими реалиями…
- По-моему все это - твои выдумки и измышления, - в голосе Инны слышалась полная убежденность в собственной правоте.
- Фантазии многочисленных расплодившихся див от литературы, - продолжал распаляться Барсентьев, - хороши в способах заварки чая или приготовления кофе, проявлении любви к домашним животным, распитии спиртных напитков в интимной обстановке, завязывании и развязывании мелких интрижек и в прочих житейских мелочах. В охмурении расплодившихся олигархов и влиятельных чиновников. В постельных сценах, наконец.
- Значит, ты все же кое-что читал!
- Попадалась мне пара книжонок, - с досадой согласился Барсентьев. - В поезде делать нечего было…
- Читал! Читал! - торжествующим тоном воскликнула Инна, - а, говоришь, не знаешь…
- Это они ничего не знают, - начал уже злиться Барсентьев. - Они блистают небрежным упоминанием о фешенебельных курортах, в которые нет доступа простым смертным, походя роняют сведения об известных кутюрье, их изделиях, брэндах и торговых марках, умопомрачительно дорогих и недоступных обывателям. Они впечатлительно описывают красоты самых экзотических уголков мира, туманно намекая о своем близком знакомстве с этими краями. Между тем, вряд ли они причастны ко всему этому великолепию. Все эти сведения, свидетельства и впечатления может получить сегодня любой школьник, имеющий компьютер и доступ в Интернет. Но их лакированные сыщики…
- Здесь должна быть фантазия, - попыталась перебить Инна.
- Согласен. Однако любая фантазия на криминальную тему должна быть в пределах допустимого, а не вводить в заблуждение неискушенного читателя, не навязывать ему отрицательных качеств и искривленных познаний. Все знают, что нельзя лишать жизни человека. Но убивать плохих парней, оказывается, можно и нужно. Без следствия и суда.