- На него тоже давят. Разуваев - бизнесмен. Они в районе - да и в крае, наверное, точных данных нет, - что-то вроде общества образовали. А кому принадлежат три районные газеты? Ты хоть читаешь их?
- Нет. У меня других дел по горло.
- А народ читает. И там сегодня публикуют статьи о милицейском беспределе в Карьере. Новоселов тебе пересказал те обвинения, которые могут предъявить, чтобы заранее готовился.
- Ты же знаешь, что это ложь! Какой беспредел, Вася? Партия наркотиков, я держал ее в руках!
- А доказательства? Вот дерьмо, этот твой Карьер! Ни одной стоящей улики - ни отпечатков пальцев, ни следов, ни орудия убийства - ни хрена! А Дунайцеву возись с этим! Да еще и убит не просто мужичонка, а наркокурьер. К тому же связанный, по-видимому, с местными олигархами. Если они его кончили, хрена с два что скажут толкового! Ну полный бред!
- Ну так для этого вы там, в районе, большие спецы, не то что мы, тупые деревенские менты. Я тут наслушался добрых слов от твоих коллег из отдела по борьбе…
- Ты обиделся и решил на мне отыграться?
- Да нет. Просто вспомнил твои слова ночью, что у нас тут сплошные выходные.
- А ты хотел услышать благодарность за доблестную службу? Ладно, не будем собачиться. Поехали к вашему… как там его? Краснухе. До обеда помогаешь мне, а потом смотри сам.
- Подождем Валентина. Тут же кто-то должен остаться, сегодня суббота, - сказал Потапов.
Дунайцев только вздохнул в ответ.
Глава 11
- Вань, раз уж ты дома, нащипай мне укропа для борща, - сказала Катя, ставя на плиту кастрюлю с куском говяжьей грудинки. - И петрушки поищи там.
- До зелени еще часа полтора, - отозвался Иван, выходя из второй комнаты, где задремал, глядя на экран телевизора. - Ее же в конце варки надо класть.
- Скоро стемнеет, ты нарви, а я уж разберусь, что и когда класть в борщ.
На Кубани укроп не сеют каждый год, он сам всходит весной и зеленеет все лето, потом с "зонтиков" осыпаются семена, которые взойдут следующей весной. Конечно, в ноябре палки укропа выглядят не очень аппетитно, но зеленые веточки еще торчат и вполне годятся для борща.
- Слушаюсь, - дурашливо козырнул Иван и пошел в огород.
Там остановился, посмотрел на соседский двор. И надо ж было такому случиться, что его злейший враг поселился рядом! Правда, они еще в школе соперничали. Разуваев тогда жил на другом краю поселка, но был там главой всей шпаны. А он жил здесь и был сам по себе. Его уважали за силу, а Разуваева - за кодлу, которой он верховодил. Но даже его кодла опасалась связываться с Иваном. А вот теперь - соседи. Купил план, построил себе кирпичный дом, бизнесмен, богач… Козел!
И, словно в ответ на его мысли, в свой огород вышел Разуваев. Железные прутья забора разделяли их.
- Что, мент, решил терроризировать местное население? - с нескрываемой издевкой спросил Разуваев. - Не вышло посадить невиновного человека, так надо убить, да?
- Лева, сосед мой дорогой, иди ко мне, - сказал Потапов. - Я тебе тут все подробно объясню. В личной мужской беседе. И про невиновных наркокурьеров, и про убийство. Так объясню, как и в "зоне" не объясняли. Профессионально.
- Объяснишь, куда ж ты, на хрен, денешься. Суду все объяснишь и заплатишь за тачку Мошки, за моральный ущерб, нанесенный моей фирме.
- Тебе лично прямо сейчас и заплачу, - сказал Иван, подходя к железному забору. - Ты же "крутой" у нас, ну давай, поговорим про все дела.
- Я не связываюсь со всякими нищими ментами, - усмехнулся Разуваев, но от забора отошел на пару шагов. - Для этого есть другие люди… адвокаты.
- Отлично! - рявкнул Иван. - За оскорбление представителя власти имею полное право задержать тебя на трое суток. Посидишь в камере, подождешь своих адвокатов, а потом объяснишь, что такое "нищие менты". Тебе не нравится моя зарплата, Лева? Такой богатый и знатный, что даже связываться не желаешь? А я с тобой свяжусь. Прямо сейчас, потому как имею на это полное право. Стоять, гражданин Разуваев! Стоять, я кому сказал!
Иван готов был перемахнуть через железные прутья забора, но сзади раздался крик:
- Ваня! Остановись!
Это Катя, обеспокоенная криками, выбежала в огород. И с другой стороны в огород выскочила женщина в дубленке, но обратилась не к своему мужу, а к чужому.
- Иван, ты совсем дурак, что ли? - крикнула Ирина. - Сейчас же перестань орать тут!
При этом полы ее красивой длинной дубленки распахнулись, и Потапов изумленно уставился на буйную растительность Ирины внизу живота. Такого он никак не ожидал увидеть. Катя схватила его за руку и потащила в кухню. А Разуваев довольно усмехнулся, он не смотрел на свою жену и не сразу понял, почему угас воинственный пыл Потапова. Ирина запахнула дубленку и увела Разуваева в дом.
- Как тебе не стыдно было смотреть на эту шлюху, Ваня? - говорила Катя, ведя мужа домой. - Как ты мог смотреть на нее?
- Я смотрел на Варвара…
- Не ври! Ты смотрел на эту бабу, на эту грязную шлюху, которая специально показывала тебе себя! Это пошло!
- Да, смотрел, - виновато сознался Потапов. - Но я же не просил ее показывать это? Она сама…
- А ты не должен был смотреть на эту гадость!
- Кать, это не гадость, и потом, как ты себе представляешь, что я должен был делать дальше? Опустить глаза и убежать? Извиниться перед этим Варваром?
- Не знаю, но смотреть на это!..
- Больше не буду.
Катя засмеялась.
- Ты укропа нарвал?
- Нет, не успел.
- Ну так иди и нарви. И помни, что больше не будешь!
Она стояла у калитки, отделяющей огород от двора и смотрела, как Потапов рвет повянувшие уже веточки укропа.
Полтора часа пролетели незаметно. Борщ получался на славу, аромат вареного мяса разносился по кухне, Катя сновала между печкой, на которой стояла кастрюля, и столом, где она кромсала ножом зелень, лук.
- Я уже хочу жрать, - заявил Иван. - Катюша, твой борщ вызывает обостренное чувство голода, даже если еще и не совсем готов.
- Ваня, сгоняй в магазин за хлебом, купи свежего, а то у нас кончается. И будем обедать.
- А потом я бы с удовольствием погулял с тобой, Катюша, но, к сожалению…
- Знаю. У тебя запарка с бандитами. И наркотики, и убийство… Ну так хоть покормлю тебя как следует, пока я дома. Ну все, дуй за хлебом.
- Дел у меня… да, многовато. Но так не хочется уезжать от тебя, Катюша, - с улыбкой сказал Иван.
Время близилось к вечеру, когда Иван выскочил из кухни, завел свой "Урал", выехал за ворота и помчался к магазину. Который принадлежал Варвару. Ну да и хрен с ним, главное - купить хлеба и поскорее вернуться домой.
Но поскорее - не получилось. На всякий случай Иван надел подплечную кобуру, суббота все-таки, непростой день для поселка. Тут всего можно ожидать. Так и получилось, у магазина был пивной бар, тоже Варвара; в теплое время года возле него и столики под зонтиками стояли, а теперь только внутри толпились любители пива. Но главное - рядом с баром стояла "Хонда" Разуваева! Видимо, тоже разволновался после разговора в огороде и приехал загасить свое волнение кружкой пивка, а заодно и показать, что он простой парень, который всего добился своим трудом. Отлично! Значит, уже не может управлять мотоциклом, поскольку - выпил. Вот ты и попался, Варвар!
Иван остановил свой мотоцикл чуть поодаль, наблюдая за "Хондой". Вскоре Разуваев вышел из бара, сел на свой мотоцикл и направился к дому. Потапов направил свой "Урал" следом. Проехав сотню метров, он взял микрофон и громко приказал "Хонде" остановиться. Разуваев только увеличил скорость. Он мчался по темнеющим улицам поселка, надеясь оторваться от преследователя. Но Потапов и не думал отставать. Он еще раз предупредил бизнесмена через громкоговоритель и выстрелил вверх. "Хонда" шарахнулась в сторону и замерла на обочине. Потапов остановил свой "Урал" рядом, подошел к Разуваеву и с ходу врезал ему по ребрам. Потом еще раз. Разуваев согнулся, бормоча проклятия.
- Может, ответишь, крутой бизнесмен? - спросил Потапов.
- Да пошел ты…
- За вождение мотоцикла в нетрезвом виде, я тебя, гражданин Разуваев, арестовываю. Задерживаю на трое суток, а потом предъявлю официальное обвинение. Все понял?
- Ты не все понял, придурок, - усмехнулся Разуваев.
- Садись в коляску.
Пока Разуваев, морщась от боли, садился в коляску, Потапов сказал мужику, который вышел из своего двора посмотреть, в честь чего это палят на улице:
- Присмотри за мотоциклом. Головой за него отвечаешь. Все понятно?
- Так, Ваня… Какие дела, - развел руками мужик.
- Где наркотики, не скажешь? - спросил Иван Разуваева, трогаясь с места.
- Это ты мне скажи, куда их заныкал, мент!
- Значит, они все-таки были?
- Понятия не имею.
- Ты все же подумай, Разуваев. Чистосердечное признание облегчает наказание.
- Слышь, Потап, мы, когда в школе учились, уважали друг друга. Я тебя побить, ясное дело, не мог, но и ты меня не трогал, потому что знал - за мной сила.
- Верно, Лева. А теперь за тобой гнилье. И сам ты - гнилье.
- Дурак ты, Иван. А власть, которой служишь, не такое же гнилье? Иди ко мне, начальником службы безопасности, я тебе в пять, нет, в десять раз больший оклад дам. Ровно в десять раз больше того, что имеешь сейчас. И уважения будет больше, гарантирую.
Потапов задумался.
- Заманчивое предложение, - сказал он. - Особенно после того, что ты сказал мне в огороде.
- Так потому, что ты дурак, Потап! Служишь козлам, которые давно продались деловым чувакам с потрохами! А ты делаешь вид, что служишь закону! На хрена доставал меня ночью?
- Я закону и служу, и буду служить. И давить таких, как ты, Лева. И еще кое-что. В нашем деле есть и третий игрок, открою тебе истину. Ты не дурак, чтобы убирать Мошканцева, я тоже не дурак, это ведь грубо и вульгарно. А он убрал. Не знаю, по какой причине, не знаю, чьи интересы представляет, но уважать его просто необходимо.
- Пугаешь?
- Нет, надеюсь, это останется между нами.
- Кто такой, я его знаю? Намекни, сам разберусь.
- Понятия не имею. Но поверь мне - убийство Мошканцева - только начало.
- Ты на что намекаешь, Потап?
- Думай, Лева.
Потапов остановил свой мотоцикл у двери поссовета как раз в то время, когда Манько выходил на улице к "Волге", которая ждала его.
- Илья Петрович, хоть вы образумьте своего мента! - взмолился Разуваев. - Нигде покою от него нет, в огороде грозился избить, теперь хочет посадить…
Мэр поселка остановился, сурово посмотрел на своего участкового.
- Что случилось, Иван?
- Управление мотоциклом в нетрезвом виде случилось, - ответил Потапов. - Будем разбираться… когда более важные проблемы решим.
- Кружку пива выпил, ну разве я пьяный, Илья Петрович?
- Действительно, Иван, что ты себе позволяешь?! - заорал Манько. - У нас мало других пьяниц, нужно задерживать уважаемых людей за пустяк? Я же тебя предупреждал! Ты выполнил задание? Я тебе сутки дал, а ты чем занимаешься?!
- Я задержал того, кого задержал. И с полными основаниями для этого, - хмуро сказал Потапов. - А насчет огорода - так это совсем другая песня, и с ней будем разбираться.
- Немедленно отпусти!
- Вы не можете мне приказывать…
- Я сказал - отпусти!
- Ладно. Объясняться с Новоселовым будете сами.
- Прямо сейчас и объяснюсь! - крикнул Манько и побежал обратно в здание поссовета.
Потапов пожал плечами, жестом показал Разуваеву, что может быть свободен.
- Мотоцикл знаешь, где, там и найдешь, - добавил он.
Разуваев хотел сказать что-то язвительное, но не осмелился, уж больно зло смотрел на него участковый. Кисло ухмыльнувшись, он вылез из коляски, побрел по улице назад, к тому двору, у которого лежал на обочине его мотоцикл.
Крепко выругавшись, Иван слез с мотоцикла и пошел в свой кабинет. Там сидели явно уставший Дунайцев, Загорелов и чуток отдохнувший Ледовской.
- Ваня, я поехал домой, водителя постараюсь вернуть вам. Черт, устал, как… не знаю кто, - простонал Дунайцев. - А толку - ноль.
- Не пойму, если толку нет, какого хрена я должен торчать в этой дыре? - сказал Загорелов.
На столе зазвонил телефон. Дунайцев взял трубку, напрягся, кивая и говоря "понял", "есть". Закончив разговор, он поднялся с кресла Потапова, виновато развел руками.
- Извини, Иван, велено доставить тебя в Управление, прямо к начальнику, он жаждет побеседовать с тобой.
- Не в наручниках, надеюсь?
- Нет, но… Черт возьми, а как же Валентин? Ты ведь обещал приютить его у себя.
- Я предупредил маму, она выделила для него комнату. Володя проводит, в случае чего, - сказал Потапов.
- Надеюсь, "в случае чего" не будет, и ты сам представишь его своей матери, - сказал Дунайцев. - Ладно, поехали.
В тесном кабинете на втором этаже магазина Разуваев сидел за своим столом и, попивая виски, сурово смотрел на Гуслярова и Краснуху, остались только двое, кому он мог полностью доверять. А теперь сомневался - могли? Поэтому не предложил им выпить, перебьются, а самому, после встречи с Потаповым, просто необходимо было чего-то глотнуть. Хотя бы в отместку участковому, а может, и в благодарность.
- Мы с Потапом не кенты, - жестко сказал он. - Это все знают, но он мне сказал одну вещь, и я ему поверил. Сказал на полном серьезе. А конкретно - в деле есть третий, кто мог взять товар. Кто это может быть?
- Сторож или сам Манько, - ухмыльнулся Краснуха, облизывая пересохшие губы. - Они могли сунуться в кабинет Потапа.
- И Манько кончил потом Мошку? Не смеши меня, Краснуха, - сказал Гусляров. - Слушай, Лева, с чего это ты поверил менту? По всем раскладам получается - он взял товар. И кончил Мошку, чтоб не вякал.
- Нет, он не дурак, и это я точно знаю. Сказал - допер, кто киллер, человек серьезный. Да еще намекнул, что его следует уважать. Что за дерьмо? Думайте, придурки, вы дольше тут торчите, все знаете!
Тишина воцарилась в кабинете, потом Краснов взлохматил толстыми пальцами свои и так не очень причесанные волосы, уставился на стакан босса, мрачно сказал:
- Плеснул бы… Чего всухомятку серьезные разговоры разговаривать?
Разуваев достал из бара еще два стакана, на треть наполнил их виски, придвинул к краю стола. Наклонился вперед, уперся грудью в ребро столешницы и замер в ожидании ответов. Краснов залпом опорожнил свой стакан, вытер губы рукавом куртки, Гусляров отхлебнул глоток, закурил.
- У меня тетка живет в Прикубанске, - начал Краснов. - Недели три назад ездил к ней, со шпаной местной говорил. Они сказали, какой-то крутой чувак объявился, троих "оптовиков" кончил, остальные затаились.
- Знаю об этих делах. Что дальше?
- Ну так может, этот крутой и нас хочет прибрать к рукам? Раз такой крутой?
Разуваев посмотрел на него со злой издевкой.
- Если это так, то "крутому" нужно знать, что Мошка везет товар, а это было известно только нам троим да самому Мошке, - знать, что Потап сцапает его, знать, что товар окажется в сейфе, и суметь быстро отпереть двери и очистить сейф. Он крутой или колдун, как ты думаешь, Краснуха?
- Да откудова я знаю? Что слышал, то и сказал.
- Так думай, что мелешь! - заорал Разуваев. - Я еще про время не сказал! Крутой, да еще из райцентра, должен был знать, когда мы подпалим сортир старика, отправим Айсмана разбираться с пьяным мужиком Канючки. Откуда? Может, подскажешь?
- Да это бред сивой кобылы, - сказал Гусляров.
- Сам ты бред! - обиделся Краснов. - Если Потап все знал и выследил Мошку, другие тоже могли. Через того же Потапа.
Разуваев со злостью грохнул кулаком по столу, болезненно скривился.
- Потап не знал, - снова подал голос Гусляров. - Он свою немку встречал, где-то в это время автобус с ЖБИ-7 подходит, вторую смену по домам развозит. Если б у Мошки работала хоть одна извилина, он бы двинул в объезд, и все получилось бы классно. Потап остановил его от скуки, автобус запаздывал. И тут Мошке нужно было просто подчиниться, сказать пару слов, а он дернулся в отрыв! Да мы уже толковали про это.
- Откуда ты знаешь, как все было на самом деле? - спросил Краснов, сжимая кулаки.
- Сразу было понятно. Имел бы Мошка мозги, так, может, живой бы остался.
- Ты самый умный тут, да? - спросил Краснов.
- Не самый дурак, - ответил Гусляров, отхлебнув заморской жидкости. - Думаю, все дело в Потапе. Он просто берет "на пушку" нас. Мошка "наехал" на Таню Соколову, телку Ромки Клейна. А его сеструха кто? Жена Потапа. Щенок пожаловался менту, а тот одним ударом срубил две проблемы.
- Какие проблемы? - хрипло спросил Разуваев. - Ты суди Потапа не с нашей колокольни, а с ихней. А там Потапу нечего волноваться. Они думают, что мы взяли товар, держат нас под прицелом, падлы! На хрена Потапу кончать Мошку? Из него можно выбить все, если отправить в район.
- Но Ромка мог накеросинить… Лева, я ж тебе говорил, что он "клеил" девчонку.
- Помню. Он же вроде как сказал - темно было, она не видела его, не узнала.
- А если узнала?
- Так что, щенок взял и срубил башку Мошке? Он мог накеросинить…
Краснов презрительно хмыкнул, но ничего не сказал.
- Вот с этим и надо разобраться. Сегодня же встреться со щенком и поговори. Просил он мента защитить его телку или нет? Выясни и сразу мне звякни. Понял? - жестко сказал Разуваев.
- Ну ты молодец, Лева. Кто самый трезвый, тот и отвечает за базар, так получается, да?
- Сделай, как я говорю. Сделай так, чтобы и он сказал все. Надеюсь, ты можешь? - произнес Разуваев. - Результат у меня должен быть сегодня. Не сделаешь - тоже будет результат, но другой. Все понял, Гусляр?
- Да какие дела? Сделаю, как ты хочешь.
- Сделай, дорогой. А ты… - Разуваев повернулся к Краснову, - осторожно со своей хатой. В поселке ментов до хрена и больше, мне это не нравится. Закрыть этот "клуб", врубился?
- А чего ж тут непонятного? - сказал Краснов.
- Налейте себе еще, вмажьте - и задело. Меня больше интересует, кто этот третий. Если долбаный родственничек Потапа - прижмем пацана. Главное - товар найти!
Возражать ему никто не стал, но плеснули себе оба, торопливо выпили, Краснов опять занюхал рукавом, им же и губы вытер, Гусляров просто поморщился, а потом оба вышли из кабинета.
Разуваев замер в кресле, глядя на изрядно опорожненную бутылку. Чего-то он не понимал в этом деле. Или Потап играл с ним, когда попросил вернуть товар, делая вид, будто понятия не имеет, где он, или кто-то третий и вправду вмешался в игру. Но в любом случае, кто-то из его окружения "слил" информацию противнику. Скорее всего, сам Мошка, потому его быстренько и убрали. А зачем тогда он, придурок, вязался к Таньке Соколовой, зная, что это плохо кончится? У телки пахан - главный инженер карьероуправления, человек небедный, песка в новом карьере до хрена, и ЖБИ нужен, и частники прут со всего района, из других тоже, составы уходят в Россию. Какие там деньги официальные, какие идут в карман начальству - никто не знает. Но дураку понятно, что обижать дочку Соколова нельзя. Тем более если у тебя проблемы с участковым! А он полез… Зачем, почему? Если предал, допер, что скоро уберут, - все равно непонятно, к чему усугублять свое положение.
А если не Мошка предал, а кто-то другой?