- Ну, хорошо. Скажем так: дела мафии в то время шли очень неплохо. Преступный мир заметно активизировался, в то время как работа правоохранительных органов оставалась на прежнем уровне. Количество всякого рода преступлений увеличивалось ежегодно в среднем на пятнадцать процентов. Когда Мэссли умер, уровень преступности был чрезвычайно высок, как, впрочем, и сейчас.
- Ясно. А оказала ли смерть Мэссли какое-то влияние на активность гангстерских организаций?
Костяшки его пальцев побелели, и вокруг рта залегли морщинки. Сначала мне показалось, что он постарается уйти от прямого ответа, но он посмотрел мне прямо в глаза и ответил:
- В то время никто не хотел признавать, что существует такая штука, как Синдикат. Мафия действовала довольно активно, но считалось, что организованная преступность - это просто мелкие банды, орудующие на местах и не имеющие общего центра. Однако затем обнаружили, что активизация деятельности этих банд невозможна без взаимосвязи - этого требовала чисто экономическая необходимость. Следовательно, должны были существовать псевдозаконные структуры, необходимые для прикрытия криминальных сделок, а также подпольный банк для финансирования новых проектов. Мэссли, как мы предполагали, был банкиром. После его смерти в криминальных кругах наступило как бы оцепенение и некоторые операции, которых мы с тревогой ожидали, так и не были осуществлены. Поэтому сделали вывод, что причиной тому было отсутствие денег.
- Куда же они девались?
Портер пожал плечами.
- Откровенно говоря, это нам не известно.
- А какие-нибудь предположения у вас есть?
Портер снова нахмурился.
- Есть. Мне кажется, что "банк", о котором мы говорили, был учрежден лишь незадолго до смерти Мэссли. Но все это находилось тогда в стадии эксперимента, и денег там было очень немного.
Я покачал головой.
- По-моему, вы неискренни со мной. Хотите, я выскажу свое предположение?
Портер кивнул.
- Деньги были припрятаны. О том, где они находились, знал только Мэссли. Пока он был единственным человеком, хранившим эту тайну, опасность ему не грозила. Но он знал и о том, что если о тайнике проведают другие, долго ему не прожить. Отправившись на тот свет, Носорог унес свой секрет с собой. А деньги все еще лежат где-то и ждут своего хозяина. Ну, как вам нравится моя версия?
Лицо Портера приняло профессиональное выражение.
- И вы знаете, где находятся эти деньги?
- Нет.
- Но полагаете, что у вас есть ключ к этому делу?
- Может быть. И, пожалуй, даже к более важным делам.
- Объясните, что вы имеете в виду?
Я рассмеялся.
- Ну, нет, не сейчас. У меня есть предчувствие, что результаты моего расследования могут быть неожиданными и весьма интересными. Но все дело в, том, что если вы окажете мне содействие, то в случае успеха можете рассчитывать на губернаторское кресло, в случае же неудачи в проигрыше оказываюсь лишь один я.
- Ясно.
- Не думаю, что вам здесь все ясно, но благодарю за беседу. Приятно было повидаться с вами после всех этих лет.
Он нахмурился, но промолчал. Я встал и надел шляпу.
- И еще одну вещь я хотел сказать вам, мистер Портер. Теперь это уже не имеет никакого практического значения, но я бы хотел, чтобы между нами не было недомолвок.
- О чем это вы?
Я ухмыльнулся, глядя на его изумленное лицо.
- Дело, на котором вы сделали свою карьеру, было дутое. Сфабрикованное от начала и до конца. Мэссли тогда славно потрудился, чтобы его заварить, а вы попались на его удочку и доделали все остальное. Все это уже давно быльем поросло, и теперь мне на это наплевать. Просто я хочу, чтобы вы имели это в виду, ладно?
И тут он понял. Понял все, но произошло это слишком внезапно и быстро "проглотить" новость ему было нелегко. Лицо его побледнело. Казалось, что вот-вот он начнет что-то объяснять и оправдываться. Но я только ухмыльнулся и вышел из кабинета в приподнятом настроении. Кое-что из сказанного Портером могло помочь решить задачу. Разумеется, в том случае, если все остальные детали тоже сойдутся.
* * *
Багажом я себя обременять не стал. Слишком долго я жил как бродяга, и теперь не собирался тратить драгоценное время на то, чтобы захватить с собой смену белья. Я торопливо вскочила автобус, отправлявшийся в международный аэропорт. Прибыв туда, купил билет на первый рейс до Финикса. Впрочем, я мог бы и не торопиться, так как мой самолет улетал лишь в семь пятьдесят, а это означало, что мне нужно было как-то скоротать целых три часа.
Две газеты и журнал помогли мне убить два часа, но оставался еще час, и я отправился в туалет. Визит туда помог мне скоротать еще пятнадцать минут, поскольку, выйдя из своей кабинки, я получил по голове такой удар, что пришел в себя лишь через указанный промежуток времени.
Следующие полчаса у меня ушли на объяснения с полицией. Мне с трудом удалось убедить двух полицейских в том, что я сам поскользнулся и упал, ударившись головой об пол. Однако врача мне провести не удалось. Он промолчал, но выражение его лица было красноречивее слов. Полицейским очень хотелось вышвырнуть меня с территории аэровокзала, но я показал им свой билет и они помогли мне добраться до скамейки у входа в здание, где я и дождался объявления на посадку.
Тридцать долларов, лежавшие в боковом кармане моей куртки, исчезли. Остальные деньги, которые я засунул под рубашку, были в целости и сохранности. Что ж, привычки, которые вырабатывает бродячая жизнь, иногда тоже бывают полезны.
Ощупывая свою многострадальную голову, я размышлял о том, какой острый и наметанный глаз должен быть у местной шпаны. Засечь бабки у такого занюханного субъекта, как я, мог только профессионал.
После того, как объявили посадку, я занял свое место, принял две пилюли, которые дал мне доктор, и проспал до самого приземления в Финиксе.
Там было довольно жарко. Я взял такси до города. В кафе на автобусной станции я заказал себе тарелку чили, а потом в телефонной книге нашел адрес местного отдела здравоохранения.
За конторкой я увидел загорелую, очень симпатичную девушку в мексиканской блузке с короткими рукавами. Она мило поздоровалась и, окинув меня взглядом, поинтересовалась целью моего визита.
- Хочу найти одного врача, - объяснил я.
- Вы не похожи на больного, - улыбнулась она.
- Мою болезнь, детка, ни один доктор не вылечит.
Она слегка покраснела.
- Мне нужен доктор по имени Томас Хойт. Он переехал сюда несколько лет назад.
- Хойт, - она задумчиво поднесла палец ко рту, - кажется, я знаю, кого вы имеете в виду. Подождите пожалуйста.
Это не заняло много времени. Вскоре она вернулась с двумя карточками, на которых было что-то написано.
Девушка взглянула на меня и поинтересовалась:
- Это ваш друг?
- Нет.
Она, как мне показалось, облегченно вздохнула.
- Дело в том, что доктор Хойт умер. Это случилось несколько лет тому назад.
- Что же произошло?
- Не знаю, но он умер. Второго октября 1955 года.
У меня внутри все похолодело и будто опустилось.
- Вы в этом уверены? А может быть, в вашем городе было два доктора с этой фамилией?
Она покачала головой.
- Нет, это исключено.
Выйдя на улицу, я взял такси и попросил отвезти меня в редакцию местной газеты.
* * *
Все люди в Финиксе были на редкость любезны, улыбчивы и доброжелательны. Молодой человек, к которому я обратился с просьбой просмотреть старые подшивки газет, быстро принес мне то, что я просил. Я устроился за столом, разложил подшивку и буквально в считанные минуты нашел интересовавшее меня сообщение. Случай был довольно тривиальный. Хойт и его приятель Лео Грант возвращались на автомобиле из охотничьей экспедиции в горах. Их джип не вписался в крутой вираж и рухнул вниз с горного серпантина. Разбитый автомобиль и два трупа были обнаружены лишь несколько дней спустя.
Я дошел до самой интересной части сообщений, когда рядом со мной присел высокий мужчина в спортивной рубашке с короткими рукавами.
- Привет, - поздоровался он.
Я вежливо ответил.
- Меня зовут Стэк, Джо Стэк, - сообщил он. - Веду в этой газете криминальную хронику.
- Очень приятно.
- Не можете ли вы мне сказать, что вы нашли здесь такого интересного? - он ткнул в газету большим пальцем.
Я сразу понял, что он имеет ввиду.
- А что, кто-нибудь еще интересовался этим номером?
Он кивнул. Лицо его сохраняло невозмутимое выражение.
Я решил, что лучше с этим парнем говорить начистоту.
- Меня зовут Фил Рокка. Возможно, вы слышали обо мне. Восемь лет назад мне здорово не повезло, и вот теперь я хочу вновь встать на ноги.
Он нахмурил брови.
- Рокка, - задумчиво повторил он, - Рокка... Ну конечно, я помню этот процесс. Я был тогда в Бостоне в командировке от газеты. Черт возьми, ну еще бы, я отлично помню все. А что вас привело сюда?
- Мое дело было сфабриковано, приятель. И я приехал сюда, чтобы доказать это. Быть может, это и глупо, но мне хотелось бы вернуться в журналистику, а добиться этого я смогу, лишь доказав, что был осужден по ложному обвинению. К моему делу был причастен Носорог. Я узнал, что он располагал очень важными документами, с помощью которых держал в узде весьма влиятельных лиц. Им было невыгодно, чтобы я раскопал это дело. После смерти Мэссли документы исчезли. Судя по всему, Носорог их где-то спрятал. Эти бумаги я и хотел бы раздобыть.
Я сообщил ему еще кое-что, но не слишком много. Ведь если этой истории и суждено было стать достоянием гласности, то рассказ о ней должен был выйти именно из-под моего пера или, по крайней мере, принести мне какие-то ощутимые выгоды. Тем не менее я приоткрыл Джо Стэку достаточно, чтобы глаза у него загорелись при мысли о том, что из всего этого может получиться.
Закончив рассказ, я спросил:
- Так кто же еще интересовался этой газетой?
- Один парень из местных. В городе он не так давно, и за ним пока ничего не числится. Однако краем уха я слышал, что он представляет интересы крупных гангстерских боссов и с западного, и с восточного побережья. Неизвестно, что у них на уме, но они определенно собираются вскоре что-то предпринять. После того, как второй человек попросил один и тот же номер газеты, Кэрри, наш сотрудник, позвонил мне сверху. Так в чем же дело?
- Хойт был личным врачом Носорога.
- Да, насколько я помню. У него были связи с гангстерскими организациями на восточном побережье. Но в нашем городе у него врачебной практики не было.
Тут я показал ему заинтересовавшую меня часть газетного сообщения:
- В заметке сказано, что в той же катастрофе погиб хорошо известный в вашем городе владелец похоронного бюро.
Стэк придвинул к себе газету поближе и быстро пробежал глазами заметку.
- Да, я немного знал его. Довольно молчаливый субъект. Открыл свое дело у нас в городе после войны. Так чем он вас заинтересовал?
- Можно узнать, кто бальзамировал тело Носорога?
Глаза его широко раскрылись, потом он кивнул, встал и направился к телефону, стоявшему на одном из столов. Через несколько минут он вернулся и снова уселся рядом со мной.
- Бальзамировал тело он, Лео Грант. Итак, врач Носорога и владелец похоронного бюро погибли водной автокатастрофе.
- Подозрительно?
Он пожал плечами.
- В общем-то, нет. Ведь оба они работали, если можно так сказать, в смежных областях. У них был один и тот же клиент. Вполне допустимо, что они были приятелями.
- Можно это выяснить?
- Думаю, да. Я допытаюсь. А что это дает?
- Давайте сделаем так. Вы узнаете то, о чем я вас попросил, а потом я отвечу на все ваши вопросы. Идет?
Из кармана пиджака он достал свою визитную карточку и протянул ее мне.
- Вы можете найти меня по одному из этих трех телефонов. Да, кстати, где вы остановились?
- Пока еще нигде, но постараюсь найти себе какую-нибудь дыру.
- Тогда посоветую вам остановиться в мотеле "Блю Скай". Его хозяин, Хэрри Коулмэн, мой приятель. Он не запросит с вас лишнего. Вы за рулем?
- Нет.
Он взял у меня свою визитку, что-то нацарапал на ней и снова отдал мне.
- Покажите ее в гараже "Мермак". Думаю, они дадут вам машину напрокат за умеренную плату.
- Благодарю.
Как и предполагал Джо, с машиной никаких проблем не возникло. Я выбрал себе "Форд" позапрошлого года выпуска, заплатил за три дня вперед, выяснил, как добраться до мотеля "Блю Скай" и отправился к Хэрри Коулмэну.
* * *
Хэрри оказался крупным добродушным загорелым мужчиной. Он поселил меня в небольшом двухэтажном коттедже, расположенном в глубине территории, принес мне газету, банку охлажденного пива и лед.
Насчет того, стоит ли мне пить пиво, я сильно сомневался. Еще неделю назад несколько глотков алкоголя могли бы стать началом запоя. Правда, теперь все обстояло иначе, да и все равно мне не мешало бы проверить себя на выдержку.
"Испытание", надо сказать, прошло нормально. Вкус у пива был приятный. Оно утолило жажду, но больше пить мне не хотелось. Я взглянул в зеркало и подмигнул своему отражению. Потом улегся в постель и вскоре уснул.
Проснувшись, я позвонил портье и узнал, что уже половина восьмого вечера и я проспал добрую часть дня.
Перед тем, как уйти, я позвонил телефонистке на коммутатор и дал ей номер Терри в нью-йоркском отеле. Нас соединили сразу же, и через несколько секунд я услышал ее раздраженный голос.
- Слушаю?
- Это Фил, детка.
- О, Фил - в ее устах мое имя звучало непривычно - нежно и музыкально. - Ты сейчас в Финиксе?
- Да, и работаю, крошка.
- Что тебе удалось узнать? - спросила она слегка сдавленным от волнения голосом.
- Пока трудно сказать что-то определенное. Есть у меня несколько идей, но они должны получить подтверждение.
- Фил... - теперь в ее голосе звучала тревога, - ты ведь будешь вести себя осторожно, да?
- Не беспокойся обо мне, малыш. Ну, а как у тебя успехи? Узнала что-нибудь о Хэррис?
- Я была в нескольких местах, и в трех из них ее сразу же узнали по фотографии. Она начала свою артистическую карьеру, как только окончила школу, потом училась на курсах медсестер. Но, получив диплом, вместо того, чтобы пойти работать в больницу, вернулась на сцену. Сыграла множество маленьких ролей на Бродвее, снялась в нескольких голливудских лентах, разумеется, в небольших ролях; одно время подвизалась на телевидении. В промежутках работала медсестрой в нескольких больницах, но часто бросала службу, если ей предлагали какую-нибудь роль.
- Кто-нибудь знает, где ее можно найти сейчас?
- Нет, им лишь известен ее последний адрес в Финиксе. Кстати, одно нью-йоркское агентство очень интересовалось ею и пыталось разыскать - у них была подходящая для нее роль. Я даже навела о ней справки в профсоюзе актеров и у одного голливудского агента по рекламе, оказавшегося здесь, в Нью-Йорке, но, как выяснилось, она совершенно исчезла из виду, о ней давно ничего не слышно.
В течение нескольких секунд я размышлял над тем, что рассказала Терри, а потом ответил ей:
- Отлично, детка. Ты сделала все, что могла. Теперь жди меня и старайся не пропустить какую-нибудь информацию от того человека в "Шермане".
- Сколько ты пробудешь в Финиксе?
- По крайней мере, еще один день. Продержишься?
- Да, если буду знать, что ты - мой.
Я усмехнулся и послал ей воздушный поцелуй.
- Я - твой, детка. Надеюсь только, что тебе не придется в этом раскаяться.
Она попрощалась со мной и тоже послала мне воздушный поцелуй.