Я сменил систему, и дело пошло на лад. По крайней мере, я отыгрался. Мы переходили от стола к столу, как и многие другие ловцы удачи, но наши поиски оказались безрезультатными. Венера так и не увидела Пэкмена, а я ни одной стропильной дамочки в его вкусе. Когда мы сделали полный круг, я уже недосчитывался двух сотен и устал от игры в прятки с Ленни. Время от времени Венера показывала мне на того или иного подлеца и давала им краткие, но убийственные характеристики. Мэра я узнал. Он явно был без жены. Два члена городского совета у бара разговаривали о политике с двумя джентльменами, похожими на бизнесменов. В каждом углу торчали гориллы в смокингах, которые им явно не шли. Впрочем, такие статуи можно увидеть в любом заведении подобного рода, может быть, с той лишь разницей, что двое из охранников служили в полиции, а в свободное время подрабатывали в игорном притоне.
Мне захотелось сблевать от всего этого скотства. Я сгреб Венеру и сказал:
- Давай уйдем отсюда.
Она швырнула на стол пару фишек.
- Еще разок крутанем.
Я подождал, посмотрел, как шарик мчится по кругу, послушал, как крупье объявил выигравшие номера. Венера повернулась ко мне и улыбнулась.
- Вот видишь, в последний раз всегда везет. Дай мне проиграть, и пойдем.
- Ладно, валяй.
Черт возьми, это были не мои деньги.
Она не проиграла. Через десять минут она сгребала деньги как сухие листья, и половина зала пришла посмотреть, как она делает это. Ее выигрыш перевалил за двенадцать тысяч. Меня самого увлекло это фантастическое везение, и если бы я не таращился куда не следовало, я бы вовремя заметил их.
Это был здоровенный бугай, и он явно не шутил, когда хлопнул меня по плечу и сказал:
- Босс хочет видеть тебя.
Рядом с ним стоял такой же "малыш", поэтому я прикинулся деревенщиной и потопал между ними к их хозяину. Один раз я притормозил, чтобы пропустить даму, и то, что уперлось мне в спину, было отнюдь не кончиком пальца.
Мы миновали вращающиеся двери и по коридору попали в небольшую комнату, обшитую панелями из орехового дерева. Но, прежде чем войти в нее, тот, кто шел впереди, коротко стукнул два раза. Нам пришлось подождать, потом кто-то крикнул, что можно входить, и он скомандовал:
- Ты первый.
Я вошел.
Ленни Серво сидел так же, как он сидел в своем офисе, облокотившись на краешек стола. Человек во вращающемся кресле рядом с ним, сальный, маленький, лысый, смотрел на меня гаденькими свиными глазками так, словно все в мире, и я в том числе, создано исключительно для его собственного наслаждения. Другой, прыщавый молокосос, которому едва ли стукнуло двадцать и которому доставляло огромное удовольствие баловаться огромным автоматическим пистолетом, похоже, представлял себя крутым парнем.
Движением, отработанным, наверное, перед зеркалом, Ленни взял сигарету из золотого портсигара, сунул ее в рот и прикурил, не сводя с меня глаз. Это выглядело очень изящно. Он затянулся и сказал тихо и спокойно:
- Врежь ему.
И тут же три пары глаз посмотрели вправо от меня.
Спасибо за предупреждение. Я резко обернулся, уклонился от свинга и ударом в висок уложил одного хмыря на пол. Его приятель вытащил из кармана револьвер, но не успел им воспользоваться. Я попал ему точно в солнечное сплетение. Он чуть не захлебнулся рвотой, но я к этому времени уже стоял у него за спиной и не испачкался мясом с картошкой. Его револьвер был у меня в руке, и мне чертовски хотелось, чтобы кто-нибудь из трех оставшихся дернулся ко мне.
Ленни был смешон. Он не мог поверить в то, что произошло. От изумления у него отвисла челюсть, и он повернулся к худосочному молокососу, который все еще держал в руках пистолет. Тот оказался вовсе не таким крутым, каким хотел выглядеть. Его пушка сказала "бузд", грохнувшись на ковер, а на лбу у него выступили бисеринки пота и побежали кривыми ручейками по лабиринтам между его прыщами.
Только детина на полу пытался сделать что-то. Он совсем обезумел и решил добраться до меня даже без револьвера. Его губы растянулись, обнажив зубы и десны, и он припал к земле как текл, готовящийся отобрать мяч. Наверное, он не оценил моей услуги, но я спас ему жизнь, пнув в шею. Он отключился.
Свинячьи глазки быстро-быстро замигали.
- Черт! Ленни, ты говорил…
Окурок упал на ковер, и запах паленой шерсти наполнил комнату. Ленни Серво удивленно смотрел на меня. Мой револьвер был направлен прямо ему в живот, но он ничуть не испугался. Скорее, это все его озадачило.
- Где ты подобрал это дерьмо? - Я откровенно издевался над ним.
Он не ответил.
Я насмешливо ухмыльнулся:
- А с какого раза ты справляешься с бабой? Если ты грамотный, тебе следовало бы почитать газеты. А если умеешь считать, сосчитай трупы своих наемников.
На его щеке дернулся мускул.
- Ты хочешь сказать, что ты мне не по зубам?
- Даже пока они у тебя есть, приятель. - Револьвер в моей руке поднялся уже на уровень его головы. - Я в последний раз спрашиваю: где она?
Кровь, казалось, отхлынула от его лица. Оно было абсолютно белым, замешательство и бессильная ярость отразились в его глазах. Но он не бросился на меня, а только проскрежетал, не разжимая зубов:
- Черт бы тебя побрал, Макбрайд. Я бы с удовольствием убил вас обоих, даже если за это пришлось бы отдать капля по капле всю мою кровь.
Я дал ему выговориться, а потом с размаху ударил стволом револьвера. Раздался треск ломающихся зубов, и он повалился передо мной на колени. Он ткнулся головой в пол и тихо постанывал, закрывая лицо руками.
Толстяк за столом никак не мог перестать облизываться, потому что у него мгновенно сохли губы. Кончик его языка постоянно высовывался изо рта, а сжатые кулаки были похожи на белые шарики, привинченные к подлокотникам кресла.
- Ты-то не будешь показывать здесь фокусы? - спросил я.
У него щелкнули челюсти, когда голова дернулась из стороны в сторону.
Я посмотрел на Прыща и улыбнулся. Он, наверное, еще помнил бабушкины сказки про чертей, и сейчас совсем сомлел.
Два человека шевелились на полу, как ослепшие пауки, пытаясь подняться. Я открыл барабан револьвера, вытащил все патроны и бросил игрушку рядом с тем, у кого я ее забрал. Голова Ленни оторвалась от ковра, и он смотрел на меня со всей ненавистью, на какую был способен.
- Ты умрешь за это, - сказал он.
Я хотел пнуть его в зубы, но сдержался.
- Поживем - увидим, Ленни, - сказал я ему на прощанье.
Когда я вышел в зал, Венера все еще сидела за столом, но толпа разошлась. Она проиграла почти все, и крупье перестал волноваться. Я слегка ткнул ей в ребра большим пальцем, и она даже подпрыгнула от неожиданности.
- Черт возьми, где ты шлялся? Если бы ты был рядом, я бы могла уйти с целым состоянием.
- Извини. Это невозможно было отложить.
- Ну, ладно, ладно. - Она сгребла остатки прежней роскоши и засунула банкноты в бумажник.
Мы спустились вниз и выпили на посошок. Один из копов, подрабатывающих здесь в свободное время, узнал меня и сморщился, как будто мое присутствие озадачило его. Я не стал рисоваться в баре, чтобы не нарваться на неприятности. На всякий случай, для очистки совести, мы пробежались по дансингу. Эдди Пэкмена не было. Значит, его не было здесь вообще, так как заведение не имело отдельных кабинетов.
Похоже, Венера была так же разочарована, как и я.
- Паршиво, да?
- Радоваться нечему.
- Хочешь поискать где-нибудь еще?
- Где?
- В городе полно мест. Я считаю, что лучше начать с отелей. Он не будет тратить время, мотаясь по ночным клубам, если только он не с такой женщиной, которая заставит его прыгать до потолка.
- Да черт с ним. Завтра будет день, и я найду его.
- Но я хочу видеть, как это случится, - она надула губки.
- А ты кровожадная.
- Ну и что?
Она засмеялась, блеснув зубами. Я наклонился к ней и приложил свои губы к ее губам. Она не поцеловала меня. Ее ногти царапнули мою руку, а зубы прокусили нижнюю губу, и она слизнула выстудившую кровь язычком.
Все случилось мгновенно, как будто меня укусила змея, чей яд лишает тебя способности двигаться и вызывает дрожь в коленках.
Она дышала так часто, что слова напрыгивали одно на другое:
- Не… делай… этого никогда… больше. Не надо… когда вокруг люди.
Я понял ее состояние. Я взял ее под руку и повел к машине, чувствуя, как ее нога касается моей и как ее глаза обшаривают мое лицо. Венера знала, что делать, чтобы завести мужчину.
Когда я сел за руль, служитель вышел из своей каморки и, помахав мне на прощанье, заработал еще полдоллара. Я выехал со стоянки и направился в город.
На какое-то мгновение свет фонаря осветил машину, мчавшуюся с выключенными фарами, и я поймал ее отражение в зеркале заднего вида. Я никак не успел бы избежать столкновения. Большой автомобиль сначала врезался в задний бампер, потом промчался мимо нас справа. Прозвучали оглушительные выстрелы из крупнокалиберного револьвера, оставившие огромные дыры в ветровом стекле.
Единственное, что я успел сделать, это нырнуть вниз и вывернуть насколько возможно руль. Машину развернуло и потащило юзом на обочину. Когда покрышки оказались на песке, я вывернул руль в обратную сторону. Задние колеса замолотили воздух, а нос наклонился вперед, намереваясь нырнуть в кювет. Немножко покачавшись, машина ударилась задними колесами о землю и, вздрогнув, замерла.
Венеру швырнуло на меня. Кровь была на ее лице, - видимо, осколки стекла порезали ей щеки. Я не мог выговорить ни слова и только повторял, как попугай: "Черт возьми, черт возьми!"
Темная струйка крови медленно стекала в вырез ее блузки. Я рванул края выреза. Пуговицы выдержали. Рванул посильнее, и они отлетели, обнажив ее прекрасную грудь. Мне было мучительно больно из-за того, что я не уберег эту женщину. Я пытался нащупать рану, ожидая наткнуться на страшную дыру, через которую улетучивается ее жизнь. Но, не найдя ничего подобного, я просто стер кровь с груди ладонью, чтобы лучше видеть. Она больше не текла. Не было никакой дыры.
- Черт возьми!
Ее глаза открылись, и она прошептала:
- Скажи еще разок.
Я выполнил ее желание, повторив то же самое, только теперь уже с улыбкой.
- Ты можешь разглядывать меня сколько хочешь, - добавила она с нежностью.
Я не возражал. Я глядел на нее и думал, как она красива, и мне было чертовски радостно видеть ее целой и невредимой. А почему - я пока не мог понять. В ушах у меня все еще стоял свист пуль.
Она не хотела, но я заставил ее запахнуть блузку.
Глава 9
- Ты в порядке?
- Я… думаю, что да. - Она провела рукой по лицу и стряхнула кусочки стекла. - Кто это был, Джони?
- Тот, кто спит и видит, как бы всадить в меня пяток пуль. Ему наплевать, если одна из них достанется кому-то другому. Находиться рядом со мной не очень полезно для здоровья, детка!
Венера молча рассматривала дырки в стекле. Похоже, до нее дошло, что она находилась на волосок от смерти. Она полезла за сигаретами, прикурила две и сунула одну мне в рот. Глубоко затянувшись, спросила:
- Как же он промахнулся? Не понимаю.
- А я теперь понимаю. Сопляк не рассчитал дистанцию. Если бы он не врезался в нас, я бы так и ехал прямо и был бы отличной мишенью. По крайней мере, я знаю одно: он был один, поэтому и обогнал нас справа, чтобы не стрелять через сиденье. Но как бы там ни было, он промахнулся. Нам нельзя рассиживаться здесь. Выйди-ка на минутку.
Мы вылезли из машины, я вытащил из багажника заводную ручку и выбил стекло. Венера нашла веник и смела осколки и мусор с сидений. Теперь мы были готовы тронуться в путь. К счастью, задними колесами машина стояла на бетонке, так что мы, не буксуя, выехали на трассу.
То ли ветер сносил все звуки в сторону, то ли люди в этом районе не были любопытными, - а может, услышав выстрелы, вообще подумали, что лучше покрепче закрыть глаза, - во всяком случае, на улице было пустынно, как и прежде.
Ветер ворвался в салон, швырнув пыль нам в лица. Венера крепилась до тех пор, пока мы не выехали на главную дорогу, и только тогда разрыдалась. Когда она немного успокоилась, я спросил:
- Теперь лучше?
- Намного. Еще бы выпить кофе. Останови где-нибудь, ладно?
- Конечно.
Я завернул на первый попавшийся огонек. Это оказалась роскошная сосисочная у самой трассы. Столики стояли внутри и на улице. Неподалеку расположилась станция техобслуживания. С другой стороны к сосисочной прилепился маленький бар - для тех, кто хотел пропустить рюмочку на дорожку. Стоянка была забита автомашинами, владельцы которых, повеселившись на славу в Линкастле, разъезжались по домам. Большинство посетителей были пьяны, но изо всех сил старались протрезветь.
Венера предпочла пройти в зал, так что я нашел свободный столик, подозвал официантку и заказал два кофе и четыре хотдога. Мои глаза оказались более голодными, чем желудок. Не дай Бог, конечно, случиться такому с вами, но представьте себе, что несколько минут назад вас чуть не застрелили, и потом попробуйте пропихнуть что-либо в глотку. Нетронутые сосиски сморщились от горя на тарелочках, но горячий кофе взбодрил меня.
Я уже допивал чашку, чувствуя, как с каждым глотком силы возвращаются ко мне, когда вдруг перехватил остановившийся взгляд Венеры. Я посмотрел в том же направлении. За столиком в дальнем углу зала восседала огненно-рыжая, кудрявая, будто в парике семнадцатого века, красотка, которая даже без каблуков наверняка была выше шести футов. Она почти полностью закрывала пигмея, с вожделением смотревшего на нее через стол.
Губы Венеры беззвучно зашевелились, но я понял, что она сказала. Как будто тарантул прополз у меня по спине, от поясницы к шее. Волосы этого ублюдка-недомерка упали ему на лоб, и мне показалось, что он глядит из клетки. На нем был дорогой костюм, а бриллиант на пальце метал молнии, которым позавидовал бы сам Зевс. Рыжая красотка держала в ладонях его руку и завистливо гладила этот крупный осколок ледяного дворца Снежной Королевы, готовая отдать себя со всеми потрохами столько раз, сколько потребует его хозяин. Много ли времени прошло? Может, минута, а может быть, полчаса. Я сидел и глядел на них. Для меня больше ничего не существовало. Когда они расплатились и пошли к выходу, я двинулся следом.
Мне невыносимо хотелось посмотреть, на какой машине он приехал. Я очень хорошо запомнил черный кузов-седан и несколько огненных вспышек - это вполне могло оказаться последним, что я видел в нынешней жизни. Я должен был убедиться, та ли это машина, прежде чем вырву ему руки и ноги.
У него оказалась большая машина. Седан. Правда, не черный, но достаточно темный.
- Привет, Эдди, - сказал я.
Он обернулся и хотел уже ответить, но слова застряли у него в глотке. Его узкие глаза на мгновение расширились, потом его губы скривились в мерзкой усмешке.
И знаете, что сделал этот недомерок? Пошел на меня. Он не ожидал от меня такой наглости и решил вправить мне мозги. Оттолкнул рыжую, быстро шагнул ко мне и выбросил вперед правую руку, даже не потрудившись сжать кулак. Этот вонючий гнилой пенек целился мне в челюсть, и, черт возьми, он чуть-чуть не попал.
Чуть-чуть.
Я перехватил эту слабую растопыренную руку и бросил его на землю. Он стал подниматься и заорал, но мой кулак загнал крик обратно ему в глотку. Он повалился на землю и уткнулся лицом в лужицу собственной крови. Я собирался добавить ему еще, чтобы лужица стала большой лужей, в которой он бы и захлебнулся, но тут мой череп как будто треснул и раскололся посередине. Было даже не больно. Просто словно большое тяжелое облако прокатилось по мозгам, громыхая, как пустая железная бочка на булыжной мостовой. Сработали какие-то рефлексы, и еще мгновение мой мозг работал, успев зафиксировать, как блеснули ярко начищенные медные пуговицы, и револьвер опять обрушился мне на макушку. В голове у меня хлопнуло, как будто вылетели пробки, и сознание померкло.
На этот раз я пришел в себя не в снежно-белой комнате. В воздухе витал специфический запах, но это был не антисептик. Не было и мумии. Все было покрашено в противный ярко-зеленый цвет. Жалюзи на окне отбрасывали на пол тени, как будто на полу валялся пьяный моряк в тельняшке. Но по мере прояснения сознания до меня дошло, что на окне вовсе не жалюзи, а горизонтальные стальные прутья.
- А, проснулся, - как из колодца раздался противный голос.
Я не ответил и потрогал голову. Было бы лучше, если бы я не делал этого. Вся голова моя была до ушей обмотана бинтами, которые соединили расколотый на две половинки череп.
- Хочешь поесть?
От слова "поесть" меня замутило. Я отказался, но он все равно принес поднос, и мне удалось сделать несколько глотков кофе. Это меня оживило, и я решился съесть кусочек тоста.
Потом пришел врач и осмотрел голову, сравнивая оригинал с двумя рентгеновскими снимками. Я спросил:
- Есть на что поглядеть?
- Ты счастливчик, парень.
- Все врачи говорили мне это.
- На полдюйма влево или вправо - и ты был бы мертв.
- Все хорошо, что хорошо кончается. - Я посмотрел на полицейского, который сидел в углу с газетой. - Я видел медные пуговицы, когда револьвер чуть не вышиб у меня мозги.
Полицейский оторвался от чтения.
- Ты нарушил общественный порядок. Ты совершил нападение с попыткой убийства.
- Я требую адвоката. Немедленно.
- Суд назначит тебе его.
- К черту. Я требую моего адвоката. Кто приказал задержать меня?
Врач вытряхнул на стол около кровати несколько таблеток.
- Я бы не советовал вам сейчас так нервничать. Вам необходим покой, хотя бы несколько дней.
- Ерунда. Я обращусь к своему врачу, если захочу, и вы чертовски хорошо знаете, что я имею на это право. Я хочу вырваться из этой мышеловки.
Я увидел, как врач посмотрел на полицейского и пожал плечами.
- Ему решать, - сказал он.
Полицейский положил газету и вышел. Через пять минут он вернулся. С ним был Линдс. Мой старый знакомый опять выглядел довольным. Даже счастливым. Я обозвал его сукиным сыном и попытался лягнуть в живот. Он искоса посмотрел на меня, как на моль, на которую глупо сердиться за то, что она вертится вокруг лампочки. Голова у меня разболелась пуще прежнего.
- Ты уже знаешь, почему ты здесь? - Линдс усмехнулся.
- Он знает, - ответил за меня коп в углу. - Я сказал ему. Он думает, что он умный.
- Да, очень умный, я знаю.
Он достал из кармана блокнот, развалился на стуле, вытянув ноги, и ждал, что я еще скажу.
Он бы долго так просидел, если бы в камеру не ввалилась пресса. Логан, собственной персоной. Полицейский у двери в нерешительности смотрел на Линдса, ожидая его приказаний.
Логан протянул капитану конверт и сказал бесстрастно:
- Это предписание. Все по закону, как полагается. Макбрайд освобождается под залог, так что можешь убрать свой блокнотик.