- Об Уилфреде Джелликоу.
Эти простые слова вызвали странную реакцию Уоррена Барра. Руки его дернулись так, что даже газета надорвалась. Помолчав немного, он спросил:
- Об Уилли? А что с ним?
- Я знаю, в пятницу он здесь с вами беседовал.
Барр все еще смотрел в газету. Потом провел рукой по своему заросшему щетиной, как требовалось по роли, подбородку и сказал:
- Ну, беседовал. И что?
- Он ваш друг, мистер Барр?
- Не сказал бы. - Он немного помолчал. - А какое, черт возьми, вам до этого дело?
- Я частный сыщик. Бывшая жена Джелликоу уже несколько дней не может ему дозвониться. Вот она и наняла меня, чтобы я разузнал, не случилось ли с ним чего. Узнав, что вы виделись с ним в пятницу, я надеялся, что вы сможете сказать, где он сейчас.
Барр снова поднял голову и взглянул на меня. Потом встал. Возможно, я ошибся, но мне показалось, что он вдруг немного расслабился. И все-таки даже сильный загар не мог скрыть его бледность, а кожа выглядела блеклой и увядшей.
Он был широкоплеч, с мускулистыми руками, голубыми глазами на квадратной физиономии и эффектной ямкой на подбородке. Он снова провел рукой по щетине.
- Насколько мне известно, он у себя в отеле, - сказал он. - Последний раз я его видел в пятницу.
- С ним было все в порядке? Он не делился с вами какими-либо планами? Может, собирался уехать из города, отправиться в путешествие?
Барр покачал головой:
- Этого я не знаю. Он вправе здесь появляться, ведь он работает на Чейма. Гидеон снимает сейчас киноэпопею об Америке. Я исполняю главную роль в этом фильме. Мы немного превысили смету, а кроме того, отстаем от графика. Вот и стараемся закончить картину побыстрее. Уилли суетится, как старая дева. Приходил поторопить нас, выражал недовольство.
Я оставил Барру свою визитку и попросил позвонить, если он увидит Джелликоу.
- Все? - не очень любезно спросил он. - Через минуту мне предстоит пересчитать ребра тем опасным преступникам.
- Всем трем сразу? - улыбнулся я.
Но Барр ответил без улыбки:
- Я всегда разделываюсь с тремя, а то и с четырьмя. Не могу разочаровывать своих поклонников. Я ведь звезда.
- Еще один вопрос, мистер Барр. Как выглядел Джелликоу в пятницу днем? Я знаю, он немного перебрал накануне. Ездил с мисс Ардент в "Клетку пантеры".
- С кем, с кем?
- С мисс Ардент. Сильвией Ардент.
Он стоял ко мне лицом, держа руки на поясе и чуть наклонив вперед голову с поднятой бровью. Несколько долгих секунд он не шевелился, застыв как изваяние.
- Сильвия Ардент? С Уилли? С этим ничтожеством Уилли? - произнес он наконец, едва шевеля губами.
- Да, в четверг вечером они были в клубе "Клетка пантеры", и Джелликоу, видно, здорово кутнул…
- Вы шутите.
Фотография, сделанная в клубе, все еще была у меня в кармане. Я вытащил ее и показал Барру:
- Вот. Это Сильвия Ардент. А этот тип, в состоянии крайней эйфории, я думаю, Уилфред Джефферсон Джелликоу.
Барр наконец сдвинулся с места. Протянув руку, выхватил у меня фото и впился в него взглядом. Теперь обе брови у него полезли вверх.
- Вот сука! - вымолвил он. - Сука! - О моем присутствии он, видимо, забыл, хотя стоял почти рядом. Его широкое мускулистое лицо выражало крайнее недоумение. - Но как, как это может быть? Зачем она…
Он умолк. В нем опять произошла странная перемена. Безмерное удивление сменилось выражением, какое бывает у человека, глаза которого слепит яркий свет. Он стоял стиснув зубы, из раздувающихся ноздрей вырывалось шумное дыхание, на щеках заходили желваки.
Подо всем этим что-то скрывалось, но я пока не понимал, что именно. Поэтому попытался прощупать почву и вызвать Барра на откровенность.
- Вы, кажется, удивлены?
Но у меня ничего не вышло. Он вернул мне снимок, разжал челюсти, подвигал ими и сказал:
- Сожалею, Скотт, но помочь вам не могу. А теперь проваливайте. Мне некогда.
- И все же интересно…
- Убирайтесь! - Он пытался скрыть раздражение. - Я должен разобраться с тремя-четырьмя типами. - Он помолчал, а потом многозначительно, как мне показалось, добавил: - А то и с пятью.
Я улыбнулся:
- Пятью? Надеюсь, вы шутите. Учтите, я не считаю вас священным ковбоем, Барр. До сих пор я был с вами любезен, не так ли? Может, мне и не следовало бы это говорить, но терпение мне иногда изменяет. Я не лезу на рожон, но, если мне бросают вызов, я отвечаю.
- Согласен, вы были любезны, - сказал Барр. - А теперь уматывайте. Ходят тут всякие, портят только настроение. Вам этого не понять. Я и в перерывах не должен выходить из образа.
- А чтобы войти в образ, вам требуется накостылять трем-четырем типам? Или пяти?
У него снова угрожающе заходили желваки.
- Вам лучше не появляться здесь, Скотт. Не раздражайте меня. А то увидите, что я говорю серьезно.
- Спасибо, что уделили мне время, - сказал я. - Увижу вас в картине.
Он смерил меня взглядом и отошел.
Ассистент режиссера потребовал тишины, а затем раздались команды: "Включить камеры… Быстрее… Начали!"
Тем временем я отыскал Лусиллу Мендес. У нее было около часа свободного времени до начала сцены, где ее должны были изнасиловать двое бандитов. Съемки этого эпизода, наверное, займут все утро и часть дня. А пока она сидела за длинным столом под парусиновым тентом и пила кофе.
Лусилла оказалась миловидной мексиканкой с нежным ртом, горящими как угли глазами и черными волосами. Я представился и сказал, что меня направила к ней Хейзл.
- А, Хейзл! Она много о вас рассказывала, мистер Скотт.
- Много? Тогда зовите меня просто Шелл, идет? - Она сверкнула белыми зубами и кивнула. - Я хочу узнать, что произошло между Джелликоу и Уорреном Барром. Хейзл говорила, что после разговора с ним Барр вроде был расстроен.
- Еще как! Они поговорили в сторонке, и мистер Джелликоу ушел. А мистер Барр, когда вернулся на площадку, все хмурился, подавал реплики невпопад, забывал текст. Казалось, его одолевают какие-то неприятные мысли. Так продолжалось с полчаса. Все заметили, что он был не в себе.
- А вы не знаете, о чем они говорили?
Лусилла покачала головой:
- Они далеко стояли.
- Барр ничего не говорил?
- Нет.
- Они не скандалили?
- Нет, просто разговаривали. Мистер Барр, вы знаете, человек несдержанный. Один раз он сжал кулаки и готов был броситься на мистера Джелликоу. Но все обошлось. - Лусилла замолчала, а потом добавила: - Правда, как-то он ему все-таки влепил.
- Барр влепил Джелликоу?
- Ой, да еще как! Тот полчаса не мог очухаться. Пластом лежал.
- Это было в пятницу?
Лусилла удивленно раскрыла глаза:
- Нет, давно. Года три, может, тому назад.
- И вы видели, как это произошло?
- И я, и еще добрая сотня людей. Это случилось, когда на студии "Премьер" снимали фильм "Любовницы Джесса Джеймса". Мистер Чейм тогда был еще там боссом. Мистер Барр исполнял роль главного героя - Джесса Джеймса. И вот в присутствии всех участвовавших в съемках мистер Джелликоу стал отчитывать Барра.
- Что, наорал на него?
- Ну да. Мистер Барр… ведь он иногда выпивает. Несколько раз приходил на съемки навеселе. Мистер Джелликоу сказал, что больше этого не потерпит, потому что картина обходится слишком дорого. Говорил он резко. А мистер Барр все больше и больше злился и вдруг как ударит его! И ушел с площадки.
- А Джелликоу что?
- Он просто лежал пластом.
- А когда пришел в себя?
- Встал, подержался руками за лицо, потом оглядел всех и ушел.
Забавная девчонка была эта крошка Лусилла Мендес! Но меня ждала работа. И работы этой было невпроворот. Надо было вкалывать. И прежде всего, ехать к Сильвии Ардент.
Я встал:
- Спасибо, Лусилла. Вы мне здорово помогли.
Она улыбнулась. А я пошел тянуть свою лямку.
* * *
Как мне доложила Хейзл, Сильвия Ардент была сегодня свободна и предположительно находилась дома.
Жила она в одном из шестикомнатных вигвамов, сдаваемых за полторы тысячи долларов в месяц, на территории всемирно известного "Индейского ранчо", в сотне ярдов от улочки с поэтическим названием Лесная тропа. Место это находилось к северу от границы, разделявшей Беверли-Хиллз и Бель-Эйр. Каждый вигвам имел свое название: "Ирокез", "Могаук", "Апач", "Сиу" и другие столь же выразительные. В основном здании отеля помещения именовались еще более экзотично: "Столовая буйвола", бар "Последнее прибежище Кастера".
Вскоре после полудня я уже стоял перед вигвамом "Кри" и нажимал на черный железный наконечник стрелы, который выполнял роль кнопки звонка, о чем я не сразу догадался.
В ожидании дальнейших волнующих событий я мысленно перебрал в памяти все, что мне было известно о мисс Ардент. Она, кажется, начинала свою карьеру как модель. Я хорошо помнил то время, когда она впервые предстала перед восторженными взорами публики преимущественно мужского пола.
Она снялась для шестистраничной гармошки-вклейки одного престижного журнала для мужчин, который молниеносно приобрел еще большую популярность. Позировала она в тени яблонь. На ней были лишь облегающие светло-голубые, закатанные до колен джинсы, открывавшие стройные ноги. Она стояла на цыпочках и тянулась за сочным красным яблоком. Солнечные блики играли на ее юном цветущем лице и полунагой фигуре. И только на одну ослепительно белую обнаженную грудь падал яркий сноп солнечного света.
Сравнение с Евой напрашивалось само собой. Его постоянно приводили с экранов телевизора и со страниц журналов, и конечно же оно жило в воспаленном воображении мужчин, в душах которых этот снимок пробудил старину Адама. Вскоре она была приглашена в Голливуд, где снялась в нескольких фильмах. В последнем, принесшем киностудии огромные прибыли и благосклонно встреченном даже критикой, Сильвия сыграла главную роль. Затем последовал телесериал "Девичья спальня" и слава телезвезды.
Дверь неожиданно отворилась, хотя изнутри приземистого здания до меня не донеслось ни жужжания зуммера, ни треньканья колокольчика, и я увидел Сильвию. Тут же все зажужжало и зазвенело у меня в голове. А может, мне это только показалось. Передо мной стояла знаменитая звезда телеэкрана, женщина, которую природа щедро одарила красотой, сама Сильвия Ардент во плоти.
Впрочем, не совсем во плоти.
На ней был светло-желтый вязаный свитер и - в более ярких тонах желтого - юбка, шифоновый шарф вокруг шеи и домашние туфли на высоком каблуке. Пушистый свитер был перехвачен узким пояском. Талия, казавшаяся на снимках неестественно тонкой, и на самом деле оказалась именно такой.
Она стояла в проеме двери и улыбалась.
- Привет! - произнесла она.
- Привет! - ответил я, пожалуй, с чрезмерной пылкостью.
Но ведь не каждый день выпадает счастье лицезреть такую красотку, как Сильвия Ардент. Она выглядела даже привлекательнее, чем на цветном телеэкране: светло-кремовая кожа, глаза словно из расплавленного изумруда, золотисто-рыжие волосы, яркие губы. На гладком лбу появилась едва заметная складочка.
- Я… мы с вами знакомы?
- Нет… пока. - Я улыбнулся. - Но вас я, конечно, знаю. Вы - мисс Ардент.
"Кто же может ее не знать", - подумал я.
Она облизнула губы, напоминавшие цветом плащ матадора, и снова улыбнулась:
- Вы ко мне по делу?
- Конечно по делу.
Я вспомнил две фотографии, которые нашел в номере Джелликоу. На одной Сильвия с откровенным сладострастием во взоре смотрела влево, на другой - с тем же сладострастием смотрела вправо. Сейчас ее взор был устремлен прямо на меня, но сладострастия в нем не было.
- По какому делу вы хотели меня видеть?
Я чувствовал, как моя вначале дружеская улыбка превращается в дружескую ухмылку старого знакомого, хотя срок для такой метаморфозы был явно мал. Но трудно было не вспомнить ту давнюю шестистраничную вклейку, которая как бы положила начало моему с ней знакомству. В моей памяти вновь возник образ новоявленной Евы с яблоком. А потом мелькнула мысль, что Уилфреда Джелликоу, может быть, уже нет в живых. Не здесь ли он нашел свою сладкую погибель?
Резкие нотки, прозвучавшие в голосе Сильвии, вернули меня к действительности. Я вдруг забыл, о чем она меня спросила. Ах да, она хотела знать, по какому делу я хотел ее видеть? Конечно, именно так.
Я стер с лица улыбку и строгим деловым тоном сказал:
- Уилфред Джелликоу. Мне известно, что…
Я умолк на половине фразы, потому что Сильвия сделала глубокий вдох и задержала его, отчего ее пышная грудь стала… вы не поверите какой!
Но я все же сделал попытку продолжить.
- В четверг вечером… - выдавил я из себя, - вы и Уилфред были в "Клетке пантеры". И после этого… - Я забормотал что-то невразумительное.
Сильвия наконец выдохнула.
- Так вы здесь из-за Уилфреда? - спросила она.
- Да. Уилфред Джелликоу. - Я постарался коротко изложить суть дела. - Видите ли, я знаю, что в четверг вечером вы были с ним в "Клетке пантеры", и хотел бы узнать, что произошло в клубе после того, как вы ушли оттуда.
Она снова заставила меня умолкнуть. Но не глубоким вдохом. Лицо Сильвии застыло. Улыбка потухла. Глаза уже не походили на расплавленный изумруд, превратившись в зеленоватый лед. Она смерила меня взглядом этих ледяных глаз и спросила:
- Это он вас сюда прислал?
- Никто меня сюда не присылал. Я просто расследую, чем он занимался последнее время, где бывал. Пытаюсь пройти, так сказать, по его следам.
- По его следам? Ха! Мило сказано!
Я удивленно смотрел на нее, ничего не понимая.
- Может быть, я не ясно выразился, - сказал я, тщательно выбирая слова. - Мне известно, что вы и Уилфред Джелликоу в четверг вечером были вместе. И я просто хочу узнать, о чем вы говорили, что делали в "Клетке пантеры" и что случилось с Джелликоу потом…
- Ладно, ладно! - воскликнула она. - Незачем вдаваться в подробности!
Мое удивление продолжало расти.
- Мисс Ардент, вы не возражаете, если мы пройдем в дом? Мне хотелось бы продолжить наш разговор, но, поскольку он у нас продвигается медленно, неудобно вести его в дверях.
Она как-то странно улыбнулась:
- Где уж тут возражать?
Она отступила в сторону, и я прошел внутрь. Сильвия закрыла за мной дверь и почему-то заперла ее на ключ. Затем проследовала по толстому белому ковру к большой кушетке под голубовато-серым покрывалом, на котором были разбросаны разноцветные подушки, и села.
Идя следом, я заметил и другие яркие пятна: абстрактная живопись на стенах, стилизованный под старину грубоватый бар из дерева, четыре стула справа от него. Я сел на другой конец кушетки и выжидающе взглянул на Сильвию, недоумевая, почему наш разговор зашел в тупик.
- Пожалуй, мне следует объяснить цель моего визита, - сказал я.
- Я бы не хотела говорить об этом.
- Но я бы хотел. Ради этого я и пришел. Черт…
- Пожалуйста, не обзывайте меня.
- Я вас не обзываю, просто я чертыхнулся, потому что несколько озадачен. Только и всего.
- Все вы, мужчины, одинаковы! - Сильвия наклонилась в мою сторону, уставилась мне в лицо своими огромными зелеными глазами и сказала: - Вы и вправду все знаете?
- Что все? - удивился я. Красавица все больше меня озадачивала. - О чем вы? - Я легонько постучал себя по лбу. - Что вы имеете в виду?
Она вздохнула:
- Ну ладно.
- Что "ну ладно"? - в недоумении спросил я.
Она будто отвечала на вопросы, которых я не задавал. На мгновение у меня даже мелькнула мысль, уж не является ли она умственно отсталой при всем своем физическом совершенстве. А может, она слышит мистические голоса…
- Я же сказала, что не возражаю, разве не так? - Сильвия пристально на меня взглянула. - Может, я ошибаюсь, но… вы ведь не денег пришли просить?
- Денег? От вас? Ну конечно же мне не нужны ваши деньги.
- Я так и думала. Уилфред тоже не хотел денег… изверг проклятый! И вы об этом знаете, так ведь? Вы чудовище!
Одно было ясно. Разговор с первого момента пошел не по тому руслу, и сейчас опять впереди был тупик.
Я задумался, что же сказать, чтобы внести ясность, но Сильвия успела опередить меня:
- Как вас зовут?
- Шелл Скотт.
- Все же до того хотелось бы знать ваше имя.
- До того?
Пока я раздумывал, что она имеет в виду, Сильвия грациозно поднялась с кушетки и сняла с шеи желтую косынку. Потом расстегнула поясок и бросила все это на ковер. Не спуская с меня взгляда, скрестила на тонкой талии руки, ухватилась за нижний край желтого свитера и одним ловким дразнящим движением стянула его с себя и тоже швырнула на ковер.
Я по-прежнему не имел ни малейшего представления, какой бес вселился в Сильвию Ардент и что означают ее слова и поступки, но признаюсь откровенно: меня это уже переставало интересовать.
Даже в полном одеянии Сильвия Ардент возбуждала не меньше, чем эротичные статуи в индийских храмах Конорака, Белура и Кажурао. Но сейчас, стоя в нескольких шагах от меня в совершенно не отвечающем своему назначению что-то прикрывать желтом кружевном лифчике, она будто телепортировала в мою кровь тонны тестостерона. Теперь она расстегивала "молнию" на юбке.
- Силь… Сильвия! - воскликнул я в полном замешательстве.