– Совершенно с вами согласен. Но билетов действительно нет. Поэтому, в наши планы придется внести некоторые коррективы. Скажите, Александр Даниилович, как вы относитесь к воздухоплаванью?
Князь недоуменно пожал плечами.
– Без восторга. Было бы иначе, я бы не в броневозных частях служил, а подался в авиаторы. Хотя, как транспортное средство, дирижабли весьма полезны. Но, почему вы спрашиваете?
– За те деньги, что я собирался потратить на билеты, мне продали информацию: где можно подрядить воздушный шар.
Александр задумчиво потер подбородок, а потом довольно щелкнул пальцами.
– А ведь отличная идея, черт меня возьми… Если на земле наше передвижение можно отследить, то в воздухе мы затеряемся напрочь. Достаточно нырнуть в облака и все… Ищи ветер в поле. Кто улетел, куда полетели? Одному Господу ведомо. Может, в Кишинев, а может – в Одессу. Право же, Родион! Из нас получается отличная команда. И я все больше убеждаюсь, что сумею доставить вас к дверям Особой экспедиции. Кто бы там за нами не охотился.
* * *
Кому и зачем взбрело в голову, что пустырь для производственных отходов со всех предприятий Измаила, надо отгородить и охранять, загадка не очень большая. Стенограмма заседания муниципалитета наверняка подшита где-то в архивных папках. Но кто бы ни был тем радетелем общественного порядка, именно благодаря ему нашлось пристанище для Аверяна Копытина, – когда лекари бессильно развели руками, не сумев после года лечения вернуть контуженному инженеру "Черноморстроя" разум в полном объеме.
Нет, он не стал пускающим слюни и что-то бессвязно выкрикивающим бесноватым, с чем сумасшествие ассоциируется у большинства обывателей. Аверян Авросимович всего лишь потерял интерес к повседневной жизни. Замкнулся, стал нелюдим. А главное – одержим какой-то лишь ему одному понятной целью.
По началу Копытин еще пытался изредка объяснить свои идеи другим гражданам, но то ли мысли у инженера были слишком глубокие, то ли доходчивых слов не хватало… В общем, очень быстро круг слушателей сузился до семейной пары карликов – Шона и Ою, занимающихся на свалке сортировкой отходов, и блохастого кобеля Полкана. Невнятной породы и такого же серо-бурого окраса, зато с очень добрыми и умными глазами.
Учуяв чужаков, приближающихся к вверенной его охране территории, пес бдительно подал голос и занял стратегически важный пост – порог перед дверью в сторожку.
На собачий лай из-за кучи каких-то пластмассовых обломков высунулся карлик. Увидел чужаков, но не проявил никакого интереса. Карлики вообще не отличались любопытством.
– Эй! – окликнул его Александр, останавливаясь перед закрытыми на замок воротами. – Инженер здесь?
– Инженер здесь… – словно эхо повторил карлик.
– Позвать можешь?
– Позвать можешь… – согласился тот, но даже шагу не сделал.
– Тьфу, ты… Все время забываю, что им как новобранцам нужны четкие приказы. – Иди и приведи сюда инженера. Понял?
– Шон понял, – подтвердил карлик и исчез среди куч мусора.
– Феноменальная тупость. Вообще-то, они скорее простоваты, чем глупы, но иной раз кажется, что у животных и то мозгов больше. Вон, хотя бы пес – куда смышленее выглядит.
Родион поставил на землю баулы и с удовольствием потянулся.
– А вот тут, князь, осмелюсь с вами не согласиться. По правде говоря, вам всем, молиться на карликов надо.
– Это настолько нелепо, – фыркнул Александр, – что я даже готов выслушать объяснение.
– Революция… Знакомое слово?
– Не так чтоб очень… – наморщил лоб князь. – Кажется, это когда изменения происходят не постепенно, а скачкообразно, да?
– Совершенно верно, – кивнул Родион. – Настолько скачкообразно, что половина населения страны гибнет, уцелевшие – на десятки лет попадают в рабство, а от процветающей империи остаются одни руины…
– Глупости… – отмахнулся Александр. – Самая масштабная война не задевает даже десяти процентов населения. Да и тех, большей частью ранят, а не убивают.
– Вот-вот… – не стал спорить Родион, но от скептического замечания все же не удержался. – Именно в том, что в начале третьего тысячелетия гражданин Российской империи может так думать, неоспоримая заслуга карликов. Не было бы их – неприхотливых, не требующих восьмичасового рабочего дня и довольствующихся самыми малыми жизненными благами, взамен пришли бы совсем иные Карлы.
Почувствовав в голосе собеседника неподдельную тоску, князь готов был задать очередной вопрос, но тут из-за пластмассового хлама показался прежний карлик, тянущий за руку человека в синей рабочей спецовке и кожаном фартуке. Которыми обычно пользуются кузнецы, сталевары и кочегары… То есть, люди имеющие дело с открытым огнем и высокими температурами.
– Вот… – карлик указал на князя. – Он сказал Шону привести инженера. Шон привел. Шон пойдет работать? Ою одна не справится.
– Конечно, Шон. Иди работай.
Среднего телосложения, Аверян Копытин был чрезвычайно тощ. Видимо, увлеченный своими изысканиями, инженер довольно часто забывал о пище телесной. Длинные седые волосы, забранные в конский хвост. Густые усы скорее обкусаны, чем подстрижены. Да и борода, похоже, тоже… На голове, как зеркальце у лора, на обруче закреплена сложная конструкция из наборных очков.
– Здравствуйте, господа. Чем могу служить? – инженер весьма учтиво поклонился.
После чего замер в согнутом положении, высматривая что-то под ногами. Рука привычно потянулась ко лбу, странный механизм заскрипел, надвигая на глаза инженера одну из оптических пар, и Копытин опустился на колени.
– Так вот вы где… – произнес он, собирая что-то мелкое в пыли. – Подумать только… три дня искал…
Инженер поднялся, повернулся и пошел прочь, невнятно бормоча себе нос.
– Сударь! Вы куда?! – воскликнул Александр. – Немедленно вернитесь!
Князь шагнул к забранным металлической сеткой, как и вся ограда, воротам, но тут ожил Полкан. С громким лаем пес бросился защищать свою территорию.
– Тихо, Полкан! Фу! – недовольно оглянулся Аверян Авросимович. Недоуменно поглядел на двоих мужчин перед входом и спросил:
– Вы ко мне?
– Если вы господин Копытин, – вместо утратившего дар речи князя, принял на себя переговоры Родион, – то к вам…
– Да, – инженер сделал несколько шагов обратно. – Позвольте представиться. Аверян Авросимович Копытин. С кем имею честь?
– Зеленин Родион Ев… А чтоб тебе кислоту с лугом смешать… – столь эмоциональное пожелание прозвучало после того, как инженер в очередной раз повернулся к ним спиной, намереваясь уйти. – Я так понимаю, что тут надо действовать без политеса. Эй! Инженер! Воздушный шар не продашь?!
Копытин проделал обратный пируэт столь резво, что едва не потерял равновесие.
– Тсс! – заговорщицки приложил палец к губам и настороженно оглядываясь. – Вы что делаете? Разве можно так громко?
– А как иначе? – Родион указал на закрытые ворота. – Вы же не впускаете нас с князем внутрь…
– То есть, как? – инженер быстрым шагом направился к входу. – Шон, негодник! Ты почему не сказал, что у нас гости?! Господа… Тысяча извинений.
Не дожидаясь, пока Копытин снова отвлечется и забудет о них, Родион сам распахнул калитку. Как оказалось, дужка навесного замка была пропущена только через одну скобу. Но, в этот раз информация в голове сумасшедшего задержалась дольше.
– Князь?… Вы сказали: "князь"? – произнес он потрясенно.
– Так вы не знакомы? – в свою очередь разыграл удивление Родион. – О, я сей же момент это исправлю. Ваше сиятельство, позвольте представить вам величайшего изобретателя во всем Причерноморье, инженера Копытина. Аверян Авросимович – перед вами их сиятельство князь Катакази!
– Что-то этот господин слишком молод для губернатора… – недоверчиво насупился Копытин и выщелкнул из набора очков увеличительные линзы.
– Да, как…
– Вы совершенно правы, сударь… – Родион укоризненно поглядел на князя, и Александр вспомнил, что имеет дело с сумасшедшим. – Правда в том, что их превосходительство, лично заинтересовался вашем изобретением. И не смог доверить столь важного дела никому, кроме собственного сына. Вы имеете честь говорить с Александром Данииловичем. Как офицер броневозных войск князь получил соответствующее образование, и его вердикт будет решающим…
Похоже, инженер Копытин относился с уважением ко всем, кто умел обращаться с техникой. Но теперь он с сомнением посмотрел на Родиона.
– А вы, сударь, из каких будете?
– Зеленин. Родион Евлампиевич.
– Зеленин… – почесал подбородок инженер. – Да… Это имя я уже где-то слышал… И совсем недавно.
– Может, вам известно мое изобретение? – Родион взял инженера под руку и повел к сторожке. Полкан, видя что хозяин мирно беседует с чужаками, с чувством исполненного долга, отошел в сторону и улегся в тени чахлого оливкового деревца, единственного на всем пустыре.
– Какое именно? – оживился Копытин.
– Шон! – вместо ответа позвал карлика Родион. – Занеси в дом наши вещи… – потом подмигнул князю, кивком приглашая следовать за собой, и снова наклонился к инженеру, переходя на шепот. – Свинтопрульный аппарат!
– И в чем его суть?
Родион наклонился еще ближе и заговорил еще вкрадчивее.
– Если мавры вздумают в войне с нами применить отравляющие газы, мой аппарат позволит не только ликвидировать нападение, но и накормить африканов их же сдобой. Я придумал пулемет, который стреляет не простыми пулями, а снабженными маленьким винтом. Каждая. Достаточно несколько очередей, и рой этих пулек создаст ветер, который погонит ядовитое облако обратно на позиции врага…
– Гениально, – восхитился Копытин. – Как просто и изящно. Вы… вы… Сударь, позвольте пожать вам руку. Но… – инженер замялся. – А почему такое странное название? Чтоб вражеские шпионы не поняли? – и он с расстановкой повторил: – Свинтопрульный аппарат.
– Ну, как же, Аверян Авросимович? – едва сдерживая смех, сделал круглые глаза Родион. – Ведь пуля же "С Винтом Прет"
Часть вторая
ДИРИЖАБЛЬ
Глава шестая
День и вечер 15-го июля. Бессарабская губерния. Воздушный шар инженера Копытина
Земля плавно скользила внизу на расстоянии не более десятка метров, убегая назад со скоростью немногим превышающей велосипедную. Ветерок дул хоть и очень слабый, зато попутный… А самое главное, в дополнении к нему, корзина накрывалась тенью шара, и путешественники, несмотря на вступающий в силу южный полуденный зной, чувствовали себя весьма комфортно.
Копытин что-то объяснял князю Катакази о проведенной им модернизации управления аэростата. Шон и Ою, прислонившись друг к другу и закутавшись с головами в халаты, безмятежно спали в одном из углов люльки. Когда Александр поинтересовался у инженера, зачем он берет с собою карликов, то пожал плечами и пробормотал что-то о полезном балласте. Уточнять князь не стал…
Родион, впервые поднявшийся в воздух "вживую", ощущал себя впередсмотрящим на носу каравеллы или иного парусника, пролагающего курс через неведомые воды. С одинаковым восторгом готового встретить и опасность, и приз за храбрость.
Какой бы диагноз не поставил консилиум врачей Аверяну Авросимовичу, его безумие ни в малейшей степени не касалось техники. И очень может быть, если бы владельцы "Черноморстроя" озаботились судьбой инженера, предоставив ему хоть самую захудалую мастерскую и пару помощников, то он обеспечил бы их не одним десятком изобретений и усовершенствований. Собранный им из производственных отходов аэростат, производил самое достойное впечатление. Никаких кривых заплат или торчащих кусков, не состыкованных частей. Все ровно, гладко, точно подобранно и подогнано по размерам. Как модель, готовящаяся к последним заводским испытаниям, прежде чем войти в серию.
– Вот… смотрите… – инженер потянул ручку управления на себя. – Сейчас шар замедлит свое движение и начнет опускаться.
Аэростат, как хорошо выезженная лошадь, послушная малейшему движению седока, хоть и очень медленно, с учетом инерции, проделал требуемые команды.
– А сейчас, поворот влево… – Копытин сдвинул ручку влево, и шар неторопливо изменил курс.
– Ну, что скажете?
– Ваш монгольфьер хорошо слушается руля, – одобрил Катакази. – Правда, сейчас почти штиль, а как он ведет себя в ветряную погоду? Испытания проводились? И я пока не понял, в чем суть новшества? Управляемые воздушные аппараты бороздят небо больше пяти веков…
– Ну как же, Александр Даниилович! – возмущенно взмахнул руками изобретатель. – Во-первых, – это никакой не монгольфьер! Вы не смотрите на огонь…
Копытин махнул рукою в сторону как раз в этот момент пыхнувшей пламенем газовой горелки, что предназначалась для нагрева воздуха внутри оболочки.
– Мой аэростат соединяет в себе два вида воздушных шаров! Основа, так сказать, ядро системы – внутренний, герметический шар, наполненный гелием. В том объеме, который нужен для создания нулевого веса люльки с тремя пассажирами. И только внешняя оболочка заполняется теплым воздухом. Грузоподъемность при этом значительно повышается, в сравнении с монгольфьером такого же размера. А за счет маневренности при помощи реактивных струй, аэростат более не нуждается в оборудовании пропеллерным устройством. А это как минимум еще несколько пудов дополнительного полезного веса.
– Весьма интересно… Но, должен заметить, что нечто подобное уже пытались проделать… – похоже, князь опять запамятовал, что имеет дело с психически больным человеком. – Французы… И утонули в Ла-Манше…
– Лягушатники, – пренебрежительно фыркнул Копытин. – Только за юбками волочиться и умеют. Разве они в состоянии построить что-то надежно? А у меня применено все лучшее, что только придумано в "Руссо-Балте" и "Цеппелине". Уж поверьте, мой аппарат не способен совершить такую глупость, как падение…
Услышав про падение, Родион машинально поглядел вниз и не сдержал удивленного восклицания:
– Японский городовой! А это что такое?
Восклицание было хоть и не вполне понятно, но достаточно эмоционально, чтобы привлечь внимание остальных. Князь шагнул к Родиону и встал рядом, опираясь на передний бортик корзины.
– Если меня не обманывает зрение… То мы наблюдаем рейсовый дилижанс на Кишинев. Тот самый, куда нас столь пошлым образом не впустили. Однако, странно… Родион, не подскажете, который час?
– Пять минут одиннадцатого.
– В таком случае, либо аэростат движется гораздо быстрее, чем нам кажется. Либо дилижанс стоит здесь часа три-четыре… И судя по тому, что рядом не видно пассажиров, они уехали на попутках. А меня еще уверяли, будто транспорт редко ходит.
– Боюсь, князь, ваше предположение чересчур оптимистично… – дернул щекой Родион. – Мы еще далековато, но мне очень не нравятся вон те, хаотично темнеющие вокруг дилижанса, кочки. Вам, как боевому офицеру, они ничего не напоминают?
– Вы думаете? – вскинул брови Александр. – Бросьте. Мы же не на войне, в самом деле!
– Видимо, наши преследователи считают иначе…
– Черт! Это уже ни в какие рамки… Господин Копытин, вас не затруднит направить аэростат вон к тому дилижансу.
– Нисколько… – инженер сдвинул ручку управления на необходимое количество делений и в нужную сторону. Потом вгляделся и заметил. – Так это же с нашей станции паробус. "Измаил-Кишинев". По времени он уже должен к конечной остановке рейса подъезжать. Сломался что ли? – инженер потер лоб и поправил окуляры. – Вечером исправный был. Хорошо, что мы рядом оказались. Сейчас починим. Шон! Ою! За работу, лежебоки!
Теперь стало понятно, зачем Копытину нужны карлики. Как только аэростат снизился метров до пяти, Шон и Ою с ловкостью обезьян скользнули по причальным концам вниз. Потом приняли якорь и надежно закрепили его. После чего, налегая на канат, стали помогать шару быстрее снизиться.
Впрочем, можно было и не торопиться… В том, что все пассажиры дилижанса, включая водителя, мертвы, больше не оставалось сомнений. Живые, даже в бессознательном состоянии, в столь неестественных позах лежать не могут. Только насильственная смерть способна придать человеческому телу вид сломанной куклы.
– Боже мой, – пробормотал князь. – Родион, неужели все это из-за нас? Столько трупов! Женщины, дети…
– Позволю себе заметить, князь… – заклеенное американскими боевиками сознание пришельца из другого мира оказалось менее подвержено стрессу, и он не потерял наблюдательности. – Не берусь утверждать, но женщин, кажется, как раз не хватает. Так что не торопитесь себя винить. Вполне возможно, башибузуки напали на дилижанс с более прозаической целью… Уверен, красивые гяурки, здесь как и в моем мире, весьма дорого стоят на рынках Халифата?
Князь ничего не ответил, но тоски в его взгляде существенно поубавилось.
Похоже, дилижанс остановили, не вызвав подозрений. Потом разбойники вывели пассажиров наружу, раздели, ограбили и только после этого стали убивать. Кого-то зарубив сразу, а кому-то позволив отбежать. Некоторым, довольно далеко… Оставив после налета тридцать четыре трупа… А в рейсовом паробусе, вместе с водителем, сорок одно место.
Сопоставляя этот факт с тем, что среди покойников не было девушек и молодых женщин – высказанное Родионом предположение приобретало смысл. Если только башибузуки не забрали пленниц, чтобы отвести подозрение от истинной причины нападения.
– Вот и поди угадай, хранит тебя судьба или козни строит… – перекрестился Александр. – Сколько было негодований, что билетов нет. А сели бы в дилижанс – вполне вероятно, лежали бы уже мертвыми. Хотя, если б я знал, что возможен такой исход, пешком пошел бы следом и принял бой, как надлежит гвардейскому офицеру.
– Если на дилижанс напали не обычные "людоловы", князь, будьте уверены: нам еще представится такая возможность.
– Похоронить бы? – подошел к ним Копытин.
Карлики тем временем споро и без каких либо эмоций стаскивали тела погибших в кучу, словно имели дело с привычными им отходами производства.
– Что? – очнулся от задумчивости князь. – А-а… Как дилижанс? Исправен?
– Абсолютно.
– Тогда, Аверян Авросимович, мы вот как поступим. Ты отведи паробус с покойниками обратно в Измаил. Хоть и жара, но это лучше чем зарывать без отпевания, как псов. Не слишком далеко отъехали… А мы полетим дальше. Обещаю, что доложу отцу со всей признательностью. Или, если желаете, могу оплатить вам полную стоимость изобретения.
– Не надо, ваше сиятельство… Только возьмите с собой Шона, он вам еще пригодится. Потом вернете… вместе с аэростатом. И не смотрите, что карлик кажется туповатым, – парень вполне смышленый. Просто не шибко разговорчивый…