И тем не менее, Александр ускорил шаг. А когда до площадки для бадминтона оставалось метров десять, едва не перешел на бег. Даже не задумываясь над тем, как будет объяснять свой поступок, если прямо сейчас наткнется на парочку, выходящую из-за оранжереи. Да и, честно говоря, ему это было совершенно безразлично. Гораздо хуже, если он сейчас увидит их обнимающимися, а то и целующимися…
– Убью! – прорычал князь и… в растерянности остановился. Великолепно освещенная лужайка была совершенно пуста.
Александр насупился.
– Ах, так? В прядки со мной изволите играть, Марья Павловна?…
Почему девушка должна прятаться лично от него, да еще и у себя дома, захмелевший ум отставного поручика броневозных войск объяснять не стал. Выдвинул на передний край провокационную мысль и тут же ретировался.
Князь внимательно огляделся.
Обычно рачительный и даже прижимистый дворецкий Долгопятовых, сегодня расстарался не в шутку. Благодаря десяткам ярко пылающих газовых светильников, в саду не оставалось ни одного затемненного уголка. Но все же, чтобы окончательно удостовериться, Александр решил прогуляться до внешней ограды дома. Как говориться: лучше один раз увидеть, чем терзаться сомнениями…
* * *
Народная мудрость, она же поговорка, не подтвердилась. Услышал князь куда больше, чем удалось увидеть…
Неподалеку от калитки для карликов и трубочистов, выходящая на переулок за домом, происходила какая-то подозрительная возня. К началу действия князь не успел, но, судя по репликам, и не слишком припозднился.
– Что, господин хороший, добегался? – спрашивал кто-то угрожающе. Голос у говорящего был странно гунявый. Словно он не во всех произносимых буквах был уверен. – Добром отдашь или внушение требуется?
Ответа князь не услышал, зато хорошо разобрал звук хлесткой затрещины вслед за ним.
– Не зли нас лучше, коммерсант. Целее будешь…
– Знакомая песня, – в голосе отвечавшего, как ни странно, прозвучал не испуг, а сарказм. – Признайся и мы тебя не больно зарежем. Чик и ты уже на небесах.
– Да… – согласился гунявый. Видимо шутка до него не дошла.
К тому времени глаза князя привыкли к темноте, и он смог более-менее разобраться в ситуации. Собственно, там и понимать-то было особо нечего. Весьма незатейливая мизансцена. Никакого двоякого толкования не имеющая.
Несколько личностей, прижали к ограде того самого, наглого незнакомца, с которым столь страстно желал потолковать и Александр Даниилович. Похоже, означенный господин, успел перейти дорогу не только ему одному. Но такой исход дела князя не устраивал. Он сам хотел указать наглецу надлежащее место и не собирался делиться такое удовольствием с кем бы то ни было.
– Господа! Прошу прощения, что вмешиваюсь… Но у меня в этом деле свой интерес. А я не привык стоять в очереди.
Грабители или душегубы, явно не ожидающие, что им могут помешать совершить начатое, некоторое время растерянно молчали. При этом, двое из них весьма профессионально блокировали жертву, удерживая за руки, а третий – зажимал рот.
– Проваливайте, сударь… – гунявый опомнился первым. – У нас к вам нет претензий. Уйдете быстро – останетесь живы и целы.
Это он зря. Потомок грецких колонистов даже в благодушном настроении не отличался сдержанностью, а уж сейчас, когда на душе у поручика все кипело и бурлило от нахлынувшей ревности, ему и вовсе не было удержу. А на ком именно сорвать злость дело десятое.
– Милостивый государь, вы хам, невежда и подлец! Это говорю вам я – князь Катакази. Кстати, у вас имеется хоть какое-то имя? Или предпочитаете умереть в безвестности? Согласитесь, безымянные надгробные плиты – дурной тон.
– Аслан! Мустафа! Угомоните этого недоумка… – раздраженно распорядился гунявый и прибавил, обращаясь к остальным, еще несколько слов на языке похожем на татарский. Ну или на один из говоров, имеющих хождение в приграничных районах Халифата. Фраза была произнесена полушепотом и точнее разобрать не удалось.
– Контрабандисты что ли? – удивился князь. – Да вы, башибузуки чертовы, вконец обнаглели. Это ж надо – промышлять прямо под резиденцией уездного исправника! Ну-ка, проваливайте, пока полицию не свистнул!
Считая, что имеет дело всего лишь с торговцами, пусть и нелегальными, князь расслабился.
Контрабандисты, конечно же, лихие парни, но не разбойники, не злодеи. Им лишняя суета и внимание полиции без надобности. Тихо скинули товар, взяли деньги и так же незаметно ушли. А любое убийство, тем более, человека из общества – чревато разбирательством и усилением пограничного режима. Соответственно, об этом маршруте придется забыть надолго. Если не навсегда. А организация нового канала сбыта – лишнее время, средства, новые люди. В общем – весьма ощутимые расходы и убытки.
Незнакомый господин укладывался в эту схему, как нельзя лучше. Тут и не стесненность в деньгах, и присущая южным народам бурная жестикуляция. О том, что европеец мог какое-то время жить в Халифате, князю как-то даже в голову не пришло. Слишком уж разные законы, традиции и быт. Государь даже послов туда отправляет из числа провинившихся вельмож.
– А барахольщика своего мне оставьте. Если задолжал – в другой раз стребуете. Я только поучу его маленько. Чтобы не протягивал свои жадные ручонки к чужой… – тут князь прервался. Во-первых, – потому что и так лишнего наболтал. А во-вторых, – контрабандисты явно не намеревались уходить. Наоборот, в руках той парочки, что двигалась к нему, Александр заметил хищно блеснувшую сталь клинков.
– Гм, а вечер, похоже, перестает быть скучным…
Одним движением Катакази оголил саблю, жалея что соблазнился парадным оружием. От шашки – той, что с одного удара отсекла голову потянувшей на тридцать пудов белуге, было бы больше толку. Как минимум одним уже было бы меньше. Но качество оружия вполне компенсировалось жаждой боя, азартом и куражом, которых так не хватало в ссылке отставному гвардейскому офицеру.
– Потанцуем, господа?
Александр сделал короткий шажок навстречу, легко, почти небрежно взмахнул клинком и… один из разбойников с вскриком выронил длинный, волнистый крис и схватился ладонью за глубокий порез на запястье. Ранение пустячное, но болезненное и коварное. Не перевязав, можно истечь кровью.
– Что ж вы так неловко-то, господин лиходей? – укорил его поручик. – Когда берешь в руки оружие, надо быть осторожнее. Не игрушка, чай… Мы и парой слов не перемолвились, а вы уже покалечились. Надеюсь, товарищ ваш посноровистее будет?
Князь, будто в мазурке, приставным шагом ловко сместился левее, выцеливая концом сабли грудь второго контрабандиста.
– Прошу вас, не стесняйтесь… Нападайте.
И в этот момент незнакомец, которого по-прежнему удерживало двое, лягнул зажимавшего ему рот бандита. А когда тот от неожиданной боли ослабил хватку, громко крикнул: "Сзади! Пистоль!"
Александр мгновенно присел, разворачиваясь на ноге, словно на этот раз решил исполнить па из казацкого гопака. Успел. Пуля только взъерошила волосы…
Выстрел из пневматического пистоля сопровождается всего лишь негромким хлопком, похожем на откупориваемое шампанское. Вот только результат не такой веселый. Второй бандит, из той пары, что нападали на князя, пошатнулся, попятился, ухватился за грудь и свалился навзничь.
Только теперь Александр сообразил, что приказал остальным гунявый атаман на незнакомом языке. Напасть сзади, пока двое отвлекают спереди. Спасибо незнакомцу, успел предупредить.
– Н-на!..
Не помня себя от злости, что проявил такую непростительную легкомысленность, поручик срубил третьего лиходея без затей. Вот уж, действительно, знал бы где упадешь – соломки подстелил бы. Шел с ловеласом за шашни с чужой невестой посчитаться, а теперь – не много ни мало: жизнью ему обязан. Впрочем, услуга за услугу. Благо, рассчитаться можно не сходя с места.
Но, судьба распорядилась иначе. Увидев, что остались втроем, против взбешенного офицера, причем один из них ранен – контрабандисты приняли верное решение.
Гунявый проорал что-то вроде "Аллаху Акбар" толкнул незнакомого господина в сторону князя, сам прыгнул в сторону и был таков. Его подельники последовали за атаманом с завидной прытью, мгновенно растворившись во тьме.
– Благодарю вас, князь! – незнакомец держался на удивление спокойно и уверенно. Словно и не его только что грабили, а то и собирались прикончить. Оправил костюм и учтиво поклонился. – На именинах мы не были представлены. Позвольте отрекомендоваться самому. Родион Евлампиевич Зеленин. Из дворян. Отставной поручик. Коммивояжер и предприниматель. К вашим услугам…
– Князь Катакази. Александр Даниилович. Что до услуги, сударь, то вы ее мне только что оказали. Позвольте вас поблагодарить.
– Пустое, князь. Это же вы из-за меня в такую двусмысленную ситуацию попали. Так что мне и благодарить за оказанную помощь…
– А где Машенька? – за все это время князь впервые сообразил, что из пары за которой он гнался, в наличии только кавалер.
– Вы имеете в виду Марию Павловну? – абсолютно искренне удивился тот. – Князь, возможно я чего-то не знаю, но с чего вы решили, будто дочь надворного советника должна быть где-то здесь? Нет, я понимаю, что мы рядом с их домом, но…
– Сюда, господа полицейские! Сюда! Скорее!.. Могу поклясться, что слышал подозрительный шум и вопли именно из этого угла сада! Или из-за ограды…
Дьяконский бас дворецкого Долгопятовых не спутает никто, если услышит хотя бы раз.
– Ваше сиятельство… – господин Зеленин, неуверенно поглядел в ту сторону, откуда приближались голоса людей. – Не знаю как вы, а лично мне, не хотелось бы афишировать свое участие в этом деле. Два трупа… даже башибузуков… вызывают слишком много вопросов…
– Здраво рассуждая, это же на нас напали… – пожал плечами Александр, вытирая клинок об одежду бандита и пряча в ножны. Потом вспомнил, что находится в ссылке из-за дуэли. Поглядел на убиенных и кивнул. – Впрочем, как пожелаете. Можем и не дожидаться полицию. Но, мне бы хотелось продолжить наш разговор, господин Зеленин. Если не возражаете?
– Отнюдь, ваше сиятельство. Я тут неподалеку флигель у купца Семенова снимаю. Там беседе никто не помешает. Надеюсь…
Глава третья
Ночь с 14-го на 15-е июля. Бессарабская губерния. Город Измаил. Особняк купца Семенова. Резиденция уездного исправника.
Полная луна, словно устыдившись, что припозднилась службу, одним прыжком вымахнула из-за облаков и зависла над Измаилом огромным газовым фонарем.
Здесь, в престижном районе, редкий особняк не окружал себя обширным садом, лужайками для бадминтона и лапты, непременным бассейном с фонтаном или без. И соседние дома зачастую стояли один от другого на таком отдалении, что даже свет из окон не был виден. Настоящая пастораль, на окраине не очень-то и маленького, по провинциальным меркам, городка.
Почти двадцать тысяч душ. Не считая трудовой общины карликов…
– Милости прошу… Ох, мать моя…
Что еще имел сказать князю Родион Евлампиевич осталось в тайне, поскольку он вдруг рухнул, как подкошенный, при этом неслабо приложившись головой. А потом взлетел вверх тормашками. Метра на полтора. Где и завис, покачиваясь и постанывая…
К флигелю вела отдельная, мощеная тесаным ракушечником, дорожка, – которой, после того, как домик был сдан, никто из домочадцев купца не пользовался. Во всяком случае, именно на это рассчитывали злодеи, устроившие господину Зеленину западню перед входом в домик.
В паре метров от флигеля росла старая узловатая смоковница, нависая ветвями над дорожкой. К одной из них и приладили ловчую петлю. К счастью для Родиона, он в это время как раз делал пригласительный жест, так что когда земля ушла у него из-под ног, часть удара приняла на себя протянутая рука. А то вполне мог и убиться, приложившись виском о камень. Повезло, одним словом.
Александр быстро выхватил саблю и чиркнул лезвием по веревке. Оружие, хоть и парадное, но отменно наточенное, легко справилось с конопляными волокнами. Подхватил, падающее тело, и уложил на бок.
– Я вижу, сударь, вы сегодня пользуетесь большой популярностью… Или у вас, в коммерции, это обыкновенное дело? Вроде дополнительных чаевых к выгодной сделке?
Но господин Зеленин, пребывая в беспамятстве, скромно промолчал.
– Вот уж действительно, пути Господни неисповедимы… – проворчал князь, ослабляя галстук и расстегивая пуговицу на рубашке своего нового знакомца. – Шел человеку физиономию бить со всем старанием, а в результате: сперва был сам им спасен, а теперь и вовсе превратился в защитника обиженных и обездоленных. Эй, сирый да убогий… – Александр похлопал Родиона по щекам, но тот обратно в явь не торопился.
– Навязался на мою голову…
Князь подхватил потерпевшего под мышки и поволок в дом.
Дверь во флигель оказалась не заперта. Что наводило на определенные, нехорошие мысли.
– Ну-ка, погодь чуток, сударь… – Александр усадил Родиона на землю, прислонив к стенке. – Сперва сам гляну. Не нравится мне такая свобода манер. Даже штатские умеют закрывать двери.
В доме, как и следовало ожидать, царил полнейший беспорядок, но в пределах разумного. Как будто здесь тщательно и неторопливо что-то искали. Методично и со знанием дела. Мебель и прочий интерьер бессмысленно не крушили, работали аккуратно, но тем не менее, вытряхнули все и вывернули наизнанку весьма качественно. А вот, нашли искомое или нет, мог знать только хозяин. Александр быстро заглянул во вторую дверь, ведущую, как оказалось, в спальню. Никого… Если только злоумышленник не спрятался под кровать. Но искать его там князь не стал.
Открыл последнюю дверь и оказался на пороге… лаборатории. Небольшой и не так хорошо оснащенной, как в военном училище, но совершенно неожиданной в доме провинциального коммерсанта. Впрочем, мало ли у кого какие причуды. Один все ночи напролет за покером просиживает, другой – кроликов разводит, третий за артистками варьете волочится или на ипподроме дни проводит, ну а четвертый – химические опыты ставит. Интересно, к которому из них скорее грабители нагрянут?
Князь прихватил из комнаты графин с водой и вернулся во двор. Где тут же вылил содержимое на голову Родиону.
– Ну, что за дурацкие шутки… – недовольно заворчал тот, оживая. – Я же вам не клумба… в самом деле.
– Очнулись, уважаемый?
Александр продемонстрировал господину Зеленину указательный палец.
– Сколько у меня пальцев на руке?
Тот помотал головой и негромко застонал.
– Интересный вопрос. Здраво рассуждая, их должно быть пять… Угадал?
– Шутите… – хмыкнул Александр. – Это хорошо. От таких падений сотрясение запросто случается.
– Ой, я вас умоляю, князь. Как сказал мой отец, когда я в очередной раз свалился с велосипеда, для сотрясения мозга необходимо, как минимум, его наличие.
– Мне нравится, сударь, что вы сохраняете чувство юмора даже в такой нештатной ситуации, – вполне серьезно кивнул князь. – В бою невозмутимые офицеры ценятся солдатами превыше штабных стратегов. Но, все хорошо в меру. Позвольте напомнить, что на вашу жизнь только при мне покушались… уже дважды. Так что не удивляйтесь кавардаку, который обнаружите внутри дома.
– О, дьявол! – Родион, опираясь на стенку, поднялся на ноги. – Похоже, все гораздо серьезнее, чем я предполагал.
Александр поддержал Зеленина под локоть и открыл дверь.
– Вы хоть что-то понимаете. А я, признаться, в полнейшей растерянности. Ничего подобного в нашей губернии не происходило как минимум последние десять лет. Возможно, и дольше, но тогда я был слишком юн. Не просветите, по знакомству?…
– Похоже, у меня нет выбора… – Родион Зеленин глядел на бедлам в комнатах как-то совершенно хладнокровно, даже отстраненно. Словно неизвестные обыскивали не его жилье. – Одному мне с этим не справиться… А вы, князь, насколько мне известно, человек чести. Хоть и несколько импульсивны. Впрочем, то что вы любите рисковать, даже на руку…
– Извольте объясниться, милостивый сударь!
Александр тут же вскипел и положил ладонь на эфес.
– Полноте, ваше сиятельство… – господин Зеленин протянул руку. – Честью клянусь. Ошиблись вы. Я вам не соперник. Марья Павловна, весь вечер только о вас и говорила. Иначе откуда бы я все это узнал? Исключительно из ее уст…
– При чем тут… – Александр поперхнулся и закашлялся. – Это невыносимо. Я и десяти минут с вами не знаком, а уже мигрень заработал. Что же будет дальше?
Родион рассмеялся и помассажировал голову.
– Пока, кажется, все шишки только на мою сыплются. А вообще, мне ли вам о том говорить, князь? Сами знаете, какова стезя героя? Либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Или как древние говаривали: "Aut cum scuto, aut in scuto".
Похоже, господин Зеленин не шутил. Александр недоверчиво хмыкнул.
– Сударь, я не поклонник беллетристики. Имеете что-то сказать – излагайте по существу. Изволите в краснобайстве упражняться – это без меня. Я – офицер. Люблю четкие и лаконичные формулировки.
– Видите ли, дорогой князь… – Родион попытался почесать затылок, но застонал и отдернул руку. – Есть вещи, которые, хоть тресни, в одно уравнение, тем более, с одним неизвестным, никак не вписываются. Более того, из-за краткости формулировки многое может показаться совершенно не тем, чем является на самом деле. Но, если вы настаиваете, то я попытаюсь… суммировать… – он сделал короткую паузу и медленно, почти по складам, произнес одну фразу:
– Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии.
В полутьме лунного света, вливавшегося сквозь незашторенные окна (свет так и не зажигали), эти слова прозвучали почти зловеще. И в ту же минуту ночную тишину прорезали свистки полицейских. Словно, только и ждали команды.
– Третье отделение, говорите? – с некоторым сомнением в голосе произнес Александр. – А полиции сторонитесь… Жетон не потрудитесь предъявить, господин Зеленин?
– Конечно, конечно… – Родион открыл дверцу секретера, поворошил там кипу каких-то журналов и тетрадей, после чего в некоторой растерянности произнес:
– Неужели нашли?… М-да… Мелочь, но все же, неприятно. Выходит, за мною давно следят, если знали, что именно надо искать. Или по наитию… Мол, секрет не может не быть записан. Память вещь ненадежная…
– Вы меня слышите, Родион Евлампиевич? – тронул Зеленина за плечо князь.
– Да-да, конечно, Александр Даниилович. Надо уходить…
– Но вы не ответили.
– Потом, князь, потом. Похоже, у полицейских собака. Она ведет их по нашему следу. Так что, если хотите получить ответы, следуйте за мной. Во дворе особняка мой "Вольга" стоит. Пока полиция круг даст и здесь разберется, мы через главные ворота выедем. А там – ищи, свищи. До утра уж, в любом случае… По дороге и поговорим. Согласны?
Князь пожал плечами. Ему многое не нравилось в происходящем, но перед ним был человек вхожий в дом уездного исправника, стало быть – пока не доказано обратное – из своего круга и достойный доверия.