Дон был невысокого мнения о последнем возлюбленном Дороти. Тед Хендрикс, как все, кому деньги достались без большого труда, относился к жизни слишком легко, что вообще свойственно жителям Южной Калифорнии, где все непостоянно. Прилет Теда в Сан-Франциско свидетельствовал о том, что он хотя бы пытается вести себя как надо.
- Думаете, ей было бы лучше остаться здесь? - спросил Соломон, и у Дона возникло знакомое чувство, что Соломон читает его мысли.
- Естественно, мне бы не хотелось отпускать ее от себя. Но она рвется домой, и таких уж веских доводов в пользу ее задержки здесь у меня нет. Дороти может устроить похороны с помощью друзей. Возможно, так ей будет легче.
- Да, сэр.
Пиджак Соломона распахнулся, когда он сел за стол, и Дон увидел, что Соломон нашел замену пистолету, конфискованному полицией. Он хотел было спросить, где тот его раздобыл, но передумал. Некоторых вещей ему лучше не знать.
Он указал на выпуклость под рубашкой Соломона.
- Тут тебя задело?
- Пустяки. Не пришлось даже накладывать швы. Сегодня утром я наложил свежую повязку.
- Нельзя, чтобы в рану попала инфекция.
- Да, сэр.
- А порезы на голове?
- Осколки стекла. Пустяки. Правда.
Соломона явно беспокоило что-то другое, но он не был расположен говорить об этом.
- Я собирался поехать сегодня в Окленд. Поискать след того, кто стрелял в Эбби.
Дон покачал головой:
- Оставь расследование убийства полиции. Пусть лучше они этим занимаются. Если ты попадешься им, когда будешь вести собственные розыски, они могут поднять шум.
- Я не планировал им попадаться, - заметил Соломон.
- Сегодня утром у нас другие проблемы, - сказал Дон. - Я только что говорил с Фрэнком Прайсом. Адвокат Грейс подала ходатайство о получении финансовой информации по всему нашему имуществу. Она добивается полной проверки наших счетов независимой аудиторской фирмой. Я не хочу, чтобы толпа чужаков совала нос в наши дела.
- А наши юристы не могут…
- Я уже дал поручение фирме Прайса, - сказал Дон. - Но я не уверен, что они смогут отвести данный запрос. Если мы станем противиться, создастся впечатление, будто нам есть что скрывать. Если не станем, детали всех сделок за последние тридцать лет сделаются достоянием гласности.
- А суд не может потребовать от аудиторов неразглашения тайны?
- Конечно, может. Но Лусинда Крус ее разгласит. Она мечтает о том, чтобы весь мир узнал, чего мы стоим и как мы получили наши деньги. А мне нет нужды говорить тебе, что речь идет о конфиденциальной информации.
Соломон нахмурился - единственный знак того, что под гладко выбритым черепом шла мыслительная работа.
- Я возвращусь в Приют Головореза, как только улетит Дороти, - сказал Дон. - В этом разводе ты будешь моими глазами и ушами, Соломон. Я сказал Прайсу, что ты сегодня с ним встретишься. Поговори еще раз с Грейс, может, она все же пойдет на попятную. И разузнай побольше об этой Крус. Может, есть что-нибудь, что мы сможем использовать против нее, что-нибудь, что заставит ее заткнуться.
- Я проверил ее вчера, - сказал Соломон. - У нее вроде все чисто.
- Должно же быть что-нибудь полезное для нас, - не согласился Дон. - Всегда есть.
- Да, сэр. Вам нужна моя помощь с Эбби? Забрать ее тело из полиции, и все остальное?
- Этим по моему поручению уже занимаются другие. А ты сосредоточься на Грейс и ее адвокате. Этот развод угрожает всей семье. Тебе ведь известно, как я предпочитаю поступать с подобными угрозами?
- Пресекать их в корне.
- Не в бровь, а в глаз.
Глава 29
Виктор Амаду постучал в дверь апартаментов в величественном отеле Святого Франциска и ждал целую минуту, прежде чем посол Клод Мирабо соблаговолил открыть. Не говоря ни слова, посол отвернулся, и Виктор вошел.
Номер был просторный, гораздо роскошнее той комнаты, в которой Виктор всю ночь ворочался с боку на бок. Парчовая обивка стен, латунные лампы и старинная мебель придавали номеру старомодный вид. Огромная кровать все еще хранила отпечаток длинного тела посла. За высоким окном открывался вид на голубое небо, небоскребы и идеальные пальмы на Юнион-сквер.
Мирабо сел за круглый стол у окна, сквозь тюлевые занавески которого струился солнечный свет. На столе теснились остатки обильного завтрака - блюда и графины, недоеденные фрукты и хлебные корки, - и от запахов в животе у Виктора заурчало. Он выпил скверного кофе у себя в номере, но еду заказывать не стал. Посол перехватил его взгляд.
- Ты ел? - спросил он по-французски.
- Нет, - ответил Виктор. - Перехвачу чего-нибудь попозже.
- Всегда следишь за бюджетом. В этом отношении ты образцово-показательный сотрудник.
Виктор почувствовал, что Мирабо его провоцирует, но просто ответил:
- Merci.
Посол кисло ему улыбнулся. У Мирабо была очень темная кожа, высокий лоб и такое выражение лица, словно он только что проглотил жука. Он принадлежал к тому же племени, что и президент Будро, и очень на него походил. Виктор слышал, что эти двое мужчин - дальние родственники, и ему нравилось думать, что только по этой причине посол получил столь важный пост. Уж точно не благодаря умственным способностям или дипломатическим талантам.
- Сядь, - велел Мирабо. - Расскажи, что узнал.
Виктор сел за неубранный стол напротив посла, который отхлебывал кофе из тонкой чашки. Своему телохранителю он кофе не предложил.
- К сожалению, немного, - сказал Виктор. - По моим сведениям, Майкла Шеффилда действительно не было в городе, когда мы приезжали к нему в офис. Его отца также в городе не было. Он, видимо, живет в сельской местности, севернее Сан-Франциско. Я пытаюсь узнать точное местонахождение.
Посол нахмурился:
- Нам необходимо их найти. Нам необходимо сесть и побеседовать с ними.
Виктор поборол искушение закатить глаза:
- Вы действительно надеетесь отговорить этих людей от их плана?
Посол Мирабо, нахмурившись, откинулся на стуле. Длинные пальцы теребили запонки.
- Не сбрасывай так быстро со счетов дипломатию, - сказал он. - Переговоры помогают решить многие проблемы. Не все мы люди действия, как ты.
Еще один удар по гордости Виктора. Он уже десять лет работал в службе безопасности при посольстве в Вашингтоне, тысячу раз защищал его от всяческих угроз, но Мирабо обращался с ним, как со слугой. Посол считал, что не нуждается в охране. Он верил, что популярность президента Будро - и, в широком смысле, ставленников Будро - настолько прочна, что никто не осмелится посягнуть на его посольскую жизнь. Что лишь доказывало его глупость.
- Я вышел на еще одного человека, - сказал Виктор. - Соломона Гейджа. Он, судя по всему, работает непосредственно на Шеффилда-père и, возможно, приведет нас к ему.
Мирабо одобрительно кивнул:
- Ты разговаривал с ним?
- Пока нет. Я только вчера вечером разузнал о нем в консульстве. Мы видели его в "Шеффилд энтерпрайзиз". Очень высокий мужчина с бритой головой.
Посол покачал головой, давая понять, что не помнит. Виктор не удивился. Мирабо не замечал почти ничего, кроме звука собственного голоса.
- Сегодня утром я получил телеграмму, - сказал Мирабо. - Президент недоволен нашей медлительностью. Нам нужно уладить это дело. Нерешительность в отношении Гомы уже дает о себе знать.
- Каким образом?
- Это показывают опросы общественного мнения. - Посол махнул рукой. - Лоран наступает нам на пятки.
Жак Лоран был соперником президента Будро на приближающихся выборах. Реформатор. Сам Виктор полагал, что хорошая доза реформ - это именно то, что нужно его стране, но люди Будро пытались изобразить Лорана коммунистом, оппортунистом и демагогом.
Виктор постарался нахмуриться, как посол, хотя в груди у него екнуло.
- Вся эта история с Гомой всего лишь способ привлечь внимание, - заявил Мирабо, - но если мы заставим Шеффилдов свернуть их поддержку, это будет триумф. Президент сможет выступить по телевизору и по радио и рассказать народу, как мы утерли нос Гоме, перехитрили американцев. И ты сам понимаешь, насколько это важно.
Виктор кивнул, опасаясь, что голос его выдаст.
- Если мы не сумеем решить проблему здесь, - продолжал посол, - велика вероятность, что Гома победит. А нам не нужен военный переворот, как в прежние времена. Нигер достаточно настрадался.
С этим Виктор был полностью согласен. Он поднялся со словами:
- Я сделаю все от меня зависящее.
- Конечно, - сказал посол. - И побыстрее, а? Судьба правительства президента Будро в твоих руках.
Виктор кивнул и повернулся к выходу, думая, что он и глазом не моргнет, если правительство Будро стухнет и рухнет. Но ради народа Нигера он остановит Гому, даже если придется рискнуть жизнью.
Глава 30
Соломон услышал крики, едва дворецкий открыл тяжелую дубовую дверь особняка в Си-Клиффе. Звучал голос Грейс, более громкий и на октаву выше, чем обычно. Слов было не разобрать, но тон говорил сам за себя.
Чарльз выглядел смущенным. На фоне белых волос и черной одежды его кожа ярко розовела.
- Видимо, вернулся хозяин дома, - сказал Соломон.
- Это длится уже час.
- И все в таком духе?
- Идет по нарастающей!
Соломон шагнул в прихожую, и Чарльз не сделал попытки помешать ему. Скандал наверху продолжался.
- Ты поднимался наверх?
Чарльз покачал головой:
- Мне не платят за участие в боевых действиях. А вам платят?
- Можно и так сказать.
Внезапно голос Майкла возвысился и перекрыл голос Грейс:
- Ах ты, сука!
Затем последовал безошибочно узнаваемый звук удара плоти о плоть.
Соломон чертыхнулся и бросился наверх по устланной ковром лестнице.
Грейс закричала, и за дверью в конце коридора опять раздался глухой шлепок. Соломон промчался по коридору и толчком распахнул дверь. Майкл, в синем костюме, при галстуке и запонках, лупил свою жену рядом с кроватью под балдахином.
Майкл застыл, занеся правую руку для нового удара. Левой рукой он притягивал к себе Грейс за длинную ночную рубашку того же бледно-желтого цвета, что и волосы Грейс. Женщина руками загораживала лицо от ударов. У нее была рассечена губа, и кровь ярко выделялась на фоне светлой кожи.
- Какого черта? - заорал Майкл на Соломона. - Что ты здесь делаешь?
- Отпустите ее.
- Пошел ты. Тебя это не касается.
- Соломон, - полным крови ртом прошамкала Грейс.
Он в три шага пересек комнату и схватил Майкла, прежде чем тот снова стукнул Грейс. Майкл выпустил рубашку Грейс, попытался вырваться, но Соломон, схватив его за воротник, развернул к себе.
- Ты, чертов…
Майкл не закончил. Соломон глубоко впечатал кулак ему в живот. Майкл согнулся пополам, извергая содержимое своего желудка. Кофе и апельсиновый сок, судя по виду. Обойдя блевотину, Соломон дотронулся до Грейс. Та вздрогнула.
- Успокойтесь, - пробормотал он. - Все нормально.
Она расслабилась, прислонившись к нему, позволила обнять себя. На кровати позади нее комком лежали атласные изумрудно-зеленые простыни. Соломон подвел Грейс к кровати.
- Ложитесь. Я принесу пакет со льдом.
Содрогаясь от бурных рыданий, Грейс свернулась в клубок на постели. Соломон укрыл ее простыней до дергающегося подбородка.
За спиной у него кашлял и сплевывал Майкл. Соломон повернулся к нему - тот выпрямился, с подбородка у него свисала нитка слюны. Лицо было красным. Глаза горели.
- Ты, сукин сын. Кто ты такой, чтобы вламываться сюда?
Соломон стоял, свободно опустив руки, в идеально уравновешенной позе. Он знал характер Майкла, знал, что тычка в живот будет недостаточно, чтобы остановить его. Но Соломон не позволит ему снова напасть на Грейс.
- Убирайся к дьяволу из моего дома, - потребовал Майкл.
- Нет.
- Убирайся сейчас, или я вызову копов. Ты, ублюдок. Сваливаешься на голову, как рыцарь без страха и упрека, не представляя, что здесь происходит. Ты знаешь, что она сказала? Что сделала?
- Не важно. Ты ее не ударишь. Это не разрешено.
- Не разрешено? О чем это ты толкуешь? Это мой дом. Я, дьявол тебя возьми, сделаю все…
Думая застать Соломона врасплох, Майкл сделал попытку ударить его в подбородок. Соломон на несколько дюймов отклонился назад, и кулак, не причинив вреда, просвистел мимо. Соломон ткнул Майкла в бок, не так, чтобы сломать ему ребра, но достаточно сильно, чтобы тот задохнулся.
В голове у Соломона билась мысль: "Прекрати. Прекрати немедленно". Но он не мог остановиться. Майкл заслуживал большего. Он нанес ему короткий апперкот в челюсть, так что у Майкла лязгнули зубы. Звук был такой, будто кто-то раскалывает грецкий орех.
Закатив глаза, Майкл стал валиться назад. Соломон схватил его за рукав и рванул вверх как раз вовремя, чтобы Майкл не трахнулся головой об пол. Осторожно опустил его, отошел.
Соломон потрогал занывшую на груди рану от пули, но ладонь осталась сухой. Повязка не отлетела.
Грейс не сводила с него глаз. Из губы у нее текла кровь, но женщина попыталась улыбнуться.
- Мой герой, - сипло произнесла она.
Он покачал головой. Никакие ее слова дела не исправят. Он ударил Шеффилда и сполна за это получит.
Соломон обвел взглядом кремовые обои, роскошную мебель, хрустальную люстру и мешок в синем деловом костюме, лежавший на полу без движения. В смежной со спальней ванной горел свет, отражаясь от белой керамики. Соломон пошел туда, схватил с вешалки пушистое полотенце, намочил его в холодной воде в раковине. Выжал полотенце, выкручивая его сильнее, чем необходимо, словно это была шея Майкла, и отнес Грейс.
- Спасибо, дорогуша. - Она промокнула кровь.
Майкл застонал и шевельнулся. Обойдя его, Соломон вернулся в ванную комнату. Взял еще одно белое полотенце и накрыл им лужицу блевотины.
Майкл приподнялся на локтях и покачал головой, моргая, пытаясь сфокусировать взгляд. Дав ему немного опомниться, Соломон сказал:
- Внизу у меня машина с водителем. Возьми их. Поезжай в свой офис. Поезжай, расскажи Дону. Мне все равно. Но убирайся отсюда.
Майкл с трудом сел.
- Ты не можешь выгнать меня из моего дома.
- Ошибаешься. Именно это я и делаю. Вставай и уходи. Сейчас же.
Майкл медленно поднялся, злобно глядя на него. Соломону не хотелось снова его бить, но он сделал бы это, бросься на него Майкл. И на сей раз не стал бы умерять силу своих ударов.
Майкл распрямился во весь рост, одернул пиджак, вытащил манжеты рубашки. Взяв себя в руки, он произнес:
- Это твой конец, Соломон. Я выполню твою работу. Гвоздями прибью твою шкуру к стене.
- Отлично. Прибей. Но сейчас уходи.
Майкл неторопливо покинул спальню. Соломон стоял неподвижно, прислушиваясь, пока внизу не хлопнула тяжелая дверь.
Грейс села в постели, по-прежнему прижимая белое полотенце к разбитому рту.
Соломон сел на край кровати и, отняв ненадолго полотенце, рассмотрел ее губу.
- Начинает опухать, но все не так уж страшно. Зашивать не нужно.
- Говорит доктор Соломон.
- Вам нужен настоящий врач? Я могу вызвать, он будет здесь через несколько минут.
Она покачала головой.
- У вас опухает щека, - сказал Соломон. - Под глазом будет синяк.
Кто-то очень деликатно постучал в дверь спальни, и Соломон, обернувшись, увидел заглядывающего в щелочку дворецкого.
- Все в порядке?
- Теперь да. Миссис Шеффилд не помешал бы пакет со льдом. Принеси, пожалуйста.
- Сию минуту.
Чарльз убежал.
- Как Майклу понравился ваш новый дворецкий? - спросил Соломон.
- До обсуждения Чарльза дело не дошло. Майкл сосредоточился на другом.
- На разводе.
Она кивнула.
- Похоже, вся семья стоит на ушах.
- Вы затеяли это не вовремя. Все расстроены из-за Эбби. Вы слышали?
Грейс снова кивнула.
- Ваш адвокат копает глубже, чем нужно. Семья дала бы вам хорошие деньги. Дон - человек справедливый.
- Этого мало, - сказала она. - Особенно после недавней сцены.
- Как же до этого докатилось? - спросил Соломон. - Что произошло?
- Не важно, дорогуша. Майкл искал предлога. Я ему мешала. Рано или поздно, он все равно бы взорвался.
Поколебавшись, Соломон все же спросил:
- Вы пытались его спровоцировать?
- Я не пыталась спровоцировать его на то, чтобы он шарахнул меня по губам, если ты об этом.
- Нет, я…
- Мне не требовалось доводить дело до мордобоя, Соломон. У меня и без этого полно компромата на Майкла.
Он кивнул. Для суда ей было достаточно рассказа о похождениях Майкла на стороне. Но этим утром он снабдил ее гораздо более сильным оружием, и Соломон был свидетелем. Черт.
Постучав, в комнату торопливо вошел Чарльз со льдом. Он стоял, потирая рукой руку, пока Грейс не сказала ему, что больше ей ничего не нужно. Дворецкий поднял бровь, молча вопрашая Соломона. Тот кивнул, и Чарльз удалился, закрыв за собой дверь.
- Замечательное начало службы для Чарльза, - заметила Грейс. - Он, вероятно, гадает, как долго здесь останется, учитывая, что я развожусь.
- Мы все гадаем, что случится дальше. - Соломон поднялся. - Принести вам что-нибудь еще?
- Нет, ты много сделал. Спасибо за помощь.
Он повернулся к двери, но Грейс не закончила.
- Ты ведь понимаешь, что Майкл этого так не оставит, да? Не важно, что скажет Дон. Майкл будет тебя преследовать. Он никогда тебе не простит, что ты его ударил.
- Знаю.