Я взял одну из брошюр. Это был рекламный проспект, и с нарастающим чувством недоумения я заметил, что в нем красочно воспевались достоинства детского питания с ужасно претенциозным названием "Па Па, еда для малышей". Это "Па Па" имело несколько вариаций - протертый шпинат, зеленый горошек, маисовая каша и другая фруктовая стряпня. Бр-р… Я представил себе рекламную кампанию, вообразил дюжину здоровых мужиков, собравшихся за столом в конференц-зале и внимательно слушающих, пока один из них декламирует: "Па Па. Па? Па Ла?" Но эта вдохновляющая картинка вмиг исчезла, когда я услышал за спиной шаги и повернулся.
Это оказался грузный, с покатыми плечами верзила, полностью закрывший своей волосатой особой дверной проем. Волосы торчали из расстегнутого ворота рубашки, кустились на голове, густо покрывали руки. У него даже уши были волосатые, торчали волосы и в носу. Он был очень волосатый парень, этот Луис Н. Греческий.
Мне, наверное, следовало бы сразу догадаться, когда я увидел выгравированное на пластинке имя, - а не тот ли это самый Луи Грек?
- Какого хрена вы здесь делаете? - Он казался искренне удивленным.
Помнится, Луи обладал своеобразной манерой говорить; у него, я бы сказал, ум вроде уборной во дворе и рот как плевательница. Человек, чье ремесло - преступления и насилие, зачастую разговаривает языком, выдающим богатство его пошлого воображения, уделяя особое внимание сексуальным и выделительным функциям организма. Луи не был исключением, примерно каждое четвертое сказанное им слово было матерным.
- Я как раз собирался спросить об этом вас, Луи, - сказал я со значением.
Он повторил вопрос, тряся головой, будто погремушкой. Понятно, я тоже немного нервничал, поэтому перешел в наступление:
- Ну, мне хотелось бы взглянуть на вашу Па… ух, на вашу фабрику детского питания, Луи.
Он обронил несколько нецензурных слов, смысл которых сводился к тому, что я смогу осмотреть фабрику, когда дьявол начнет бренчать на арфе. Из этого явствовало, что он не рад меня видеть.
Последний раз я столкнулся с Луи, когда полицейский надел ему наручники перед отправкой в увлекательное турне по Сан-Франциско, Сан-Рафаэлю и Сан-Квентину, где оно и закончилось. Я лично не охотился за ним, но оказался косвенно причастным к несчастью, постигшему его.
У меня нашлись улики на одного мелкого толкача - он распространял марихуану среди учащихся средней школы и героин - среди выпускников. Подростки начинали курить траву, а потом пересаживались на иглу.
Собственно, на том мое отношение к делу заканчивалось, но отделу по борьбе с наркотиками удалось вытащить из того мелкого толкача кое-какую информацию, в том числе и о том, что он получал пакетики героина от Луи Грека. Луи загремел, что и дало ему повод обвинять меня, по крайней мере, считать частично виновным в его неудачах. Вообще-то он обвинял всех - полицию, "крутых" горожан, общество, всех без исключения, и, разумеется, меня. Я знал, что в детстве его дразнили Жирный Луи, позже он стал Луи Греком, но довольно странно, что до настоящего времени я даже не подозревал, что его полное имя Луис Н. Греческий.
- Не знал, что тебя выпустили, Луи, - сказал я. - Ты по-прежнему толкаешь наркоту?
Тьфу, черт! Эти слова как-то вырвались сами по себе, и я сразу пожалел, что не могу запихнуть их обратно. От злости лицо Луи покрылось багровыми пятнами, он стиснул зубы и растянул резиновые губы так, что на щеках омерзительно вздулись мышцы и волосы, казалось, зашевелились по всему его телу. Влип, ничего не скажешь. Когда я ляпнул "толкаешь наркоту", то почувствовал неприятный холодок и дрожь, будто кто-то выковырял мой спинной мозг и превратил его в холодный пищевой жир. И мне жгуче захотелось только одного: поскорее выбраться отсюда и умчаться прочь. Как можно дальше.
Я, со своим нахальством, пребывал сейчас не в густонаселенной столице, не в Лос-Анджелесе или Голливуде. Мы, по своему легкомыслию, - на изолированном острове. И вполне могло статься, что именно Луис Н. Греческий направил своего давнего дружка Микки М, прошлой ночью в гости к Джиму Парадизу… И Джим теперь любезно явился на остров вместе со мной.
В моей голове роились и другие неприятные мысли, но, несмотря на усиленную мыслительную суету, некий маленький трезвый участок мозга работал в нужном направлении, подсказывая, что произойдет дальше.
А дальше должно было случиться следующее: один из производителей детского питания собирался меня прикончить.
Глава 9
Теперь Луи Грек показался мне еще внушительнее; он грозно застыл в дверном проеме с красным лицом и пульсирующими венами на лбу.
Он был довольно крупным, где-то под пять футов десять дюймов ростом, и весил сто восемьдесят фунтов, с длинными, как у гориллы, руками, тонкими кистями и узловатыми пальцами. Его голос напоминал предсмертный хрип; нос сломанный, плоский, а кожа на лице - вроде старой боксерской перчатки. Я бы ничуть не удивился, узнав, что на каждой ноге у него по шесть пальцев. Вне всякого сомнения, любопытным здесь было бы на что посмотреть.
Он захрипел:
- Какого черта ты, тупой, бестолковый, тормознутый идиот…
И тут я не выдержал и врезал ему в челюсть. Удивительно, но на Луи это вроде подействовало успокаивающе.
В нем явно происходила трудная борьба, но через несколько секунд молчания он сказал:
- Так мы никуда не придем. - Он шумно фыркнул носом. - Ты всегда наносил мне неожиданные удары в те места, где их не ждешь и даже не догадываешься, что они могут болеть, Скотт. Ты такой же, как все тронутые фараоны, - готов загнать парня просто потому, что когда-то он оступился. - Он снова засопел вроде бы даже с ноткой обиды. - Я в законе сейчас. Ты же видишь, занимаюсь законным бизнесом.
- Угу… вижу. А кто определяет степень законности, Луи? Откровенно говоря, не ожидал увидеть тебя здесь. Я просто собирался встретиться с менеджером, кто бы он ни был.
- Парни - кое-кто из моих рабочих - видели лодку. Ты явился сюда один, да?
Этот вопрос угодил мне под дых, как лошадиное копыто.
- Нет, - ответил я. - Я приехал не один. Но здесь нет никого, кроме нас, моряков. - Я улыбнулся, надеясь, что он подумает, будто я имею в виду целую дивизию. - Мы приплыли на лодке, - любезно добавил я. - Знаешь, такая симпатичная лодочка с мощными двигателями, приемо-передающей установкой, средствами личной защиты и тому подобное. И приемопередающая установка, - повторил я на случай, если он в первый раз пропустил это важное обстоятельство мимо ушей.
- Да. - Луи посопел. - Ладно, о чем ты хочешь поговорить с менеджером?
- Ты слыхал о том, что в южной части острова планируют начать разработки и строительство? Он кивнул.
- Меня интересуют эти разработки, - продолжал я, - и я приехал, чтобы взглянуть на участок для строительства. Поскольку я очутился тут, то подумал: стоит зайти и убедиться, что со стороны руководства "Хэнди-фуд" на сей счет не имеется никаких возражений, то бишь со стороны твоих людей.
- Возражения есть.
- Ты против? Почему?
- Не я, это не мой завод. Я просто управляю здесь. Хозяин фабрики - Лоример.
- Гораций Лоример? - удивился я. - Ведь это он пытался выкупить остров?
- Чего не знаю, того не знаю. Лучше бы спросить его самого, но сегодня он отсутствует. Лоример - владелец завода, а я только слежу за ребятами, за рабочими, чтобы все было в порядке.
- Так какие имеются возражения? Луи почесал густую мочалку на горле.
- Прежде всего, он не хочет, чтобы здесь появилась толпа рабочих, техника, а потом - туристы с детьми, кошками и собаками, не говоря уже о том, что все они начнут сновать туда-сюда и конечно же топтать его овощи. Насколько я знаю, он думает расширяться, и ему потребуется еще земля - хорошая земля - для выращивания шпината, бобовых и другого сырья для консервирования.
Я махнул рукой в сторону уже зеленеющего поля - приметил его по дороге сюда.
- Мне кажется, тут уйма свободной земли, - сказал я. - На этой стороне острова. У него есть договор об аренде, не так ли?
- Разумеется. Но самая лучшая земля находится на той половине острова. Во всяком случае, лучшая для его целей. Он выращивает шпинат, томаты, и все на органике. Ты-то хоть знаешь, что такое органика?
- Растениеводство без химии?
- Это только одна сторона медали. Никаких химических удобрений - правильно, использование только натуральных подкормок - перегнивших листьев, древесины и прочего. Как бытует из века в век в природе. Главное - не опрыскивать растения ядохимикатами, вроде ДДТ, хлоридов и других отравляющих и токсичных веществ, тебе понятно?
Неужели это рассуждал Жирный Луи? Я не мог поверить своим ушам: по-видимому, он понимал, о чем говорил! Прямо-таки спец-огурец в агрономии.
А бандит продолжал объяснять мне агроминимум:
- Поступая таким образом, получаешь здоровые овощи и фрукты. На вид они и лучше, и вкуснее, кроме того, в них содержится больше витаминов. Их не съедают вредители - бич фермеров, поэтому почти или совсем не нужно пользоваться распылителями; таким образом продукты питания, предназначенные для малышей, защищены от попадания на них вредных ядовитых веществ.
Я все еще не мог прийти в себя, пытаясь переварить неперевариваемое. В итоге я спросил с искренним интересом:
- Луи, что на тебя нашло? Ты ли это? Когда я видел тебя в последний раз…
- Когда это было, Скотт! Много воды утекло с тех пор, я начал новую жизнь. Я же говорил тебе, что теперь уважаю закон. Почему вы, ищейки, никогда не пытаетесь понять и найти оправдание бывшему жулику?
- А где ты научился всем этим разговорам о выращивании экологически чистых растений и тому подобному?
- Ну, я… - Он замолчал, едко сверкнул на меня глазами и ответил:
- В тюрьме я работал садовником. Имел дело со всяким барахлом, разбирался во всем: от пионов до лобелии, от морковки до томатов.
- Ты все это знал?
- Факт. В библиотеке я прочитал все, что мог, о сельском хозяйстве и садоводстве и понял, как все мы медленно травимся и убиваем себя теми ядами, что едим и пьем. И чем дышим - например, смогом.
- С ума сойти!
- Сажаешь их в землю, а потом наблюдаешь, как молодые побеги пробиваются, тянутся к солнцу там, где до этого ничего не было. И я обрел… - Он оборвал себя на полуслове, потом закончил:
- Это успокаивает меня.
Готов поспорить, он собирался сказать что-то вроде:
"Я обрел покой", - и на мгновение мне стало не по себе. Я чуть было не подошел к нему, чтобы с чувством пожать руку, но вместо этого вспомнил прошлую ночь, вспомнил Микки М., вспомнил Аарона Парадиза…
Поэтому я сказал:
- Между прочим, Луи, вчера ночью я столкнулся с Микки М.
- Ты… что? Что такое "миккиэм"?
- В настоящий момент это покойник. Микки М, был одним из твоих ребят несколько лет назад.
- А, тот. Я вспомнил. Но почему ты об этом заговорил? Черт, я уже не имею никакого отношения к тем ребятам. Я не видел Микки… Он мертв? Давно?
- С прошлой ночи.
- Что с ним случилось?
- Его застрелили.
- Черт бы меня побрал! - Луи фыркнул. - Да, это должно было случиться.
Я был сбит с толку. Луи говорил вполне убедительно. Совершенно искренне и почти убедительно. Почти. Однако я не был готов заглотить целиком этого нового Луи Грека. Что-то здесь было не так. Я сказал:
- Интересно получается: человек, у которого Лоример арендует часть острова, тоже убит прошлой ночью.
- Да. - Он кивнул. - Я знаю. Это скверно.
- Луи, каким образом тебе стало известно об Аароне Парадизе и почему ты не знал, что Микки мертв? Это его заметно озадачило.
- Об убийстве сообщили газеты, поэтому Лоример позвонил мне и рассказал о том, что случилось с Парадизом. Беспокоился, как это может отразиться на бизнесе, на договоре об аренде и все такое. Естественно, у него не было причин упоминать о Микки, если он вообще о нем слышал.
- Любопытно. У вас здесь в сорока милях от берега имеется телефон?
- Ты же сам упоминал, Скотт, такую вещь, как радиотелефон. Такие бывают на корабле, чтобы связываться с берегом.
Он улыбался, довольный, что отбрил меня, и тут я добил его окончательно.
- Хорошо, а откуда тебе известно, что его звали не Адам Престон?
- Га? - Он заморгал, уставившись на меня, почесал волосы на шее, взлохматил голову. - Что ты хочешь этим сказать, Скотт?
- Практически все знали его как Адама Престона. А его настоящее имя - Аарон Парадиз - тебе, вероятно, уже было известно раньше?.
Он сник, пожевал губами, его кустистые брови поползли вниз, и он сердито вытаращился на меня.
- Так я это уже сказал, да? Ну, думаю, мне Лоример сообщил. Не знаю, кто еще мог это сделать. О'кей, Скотт! Ты становишься чересчур болтливым.
- При чем тут я? - добродушно возразил я, чувствуя, что пора освобождать помещение, пока еще есть возможность унести ноги. - Ладно, выбрось все это из головы. Мне Нужно возвращаться. Увидимся, Луи.
Он кивнул, и я вышел.
Никто меня не остановил - это не столько успокоило меня, сколько удивило. Я шел, постоянно оглядываясь назад, и видел, как Луи Грек что-то рассказывает двум охранникам. Они смотрели в мою сторону. И это еще ни о чем не говорило. Но кое-что другое говорило о многом.
Я не спускал глаз с Луи и тех двух типов и как-то случайно бросил взгляд вправо. Какой-то парень из здания - оно отстояло на несколько футов от офиса - наблюдал за мной через окно. Я только мельком взглянул на него, но и беглого взгляда было достаточно.
Такое лицо легко запоминалось: круглое, мясистое, цвета картофельного пюре, с бугристым, шарообразным носом в центре, на голове редкие светлые волосы - этот выразительный портрет принадлежал парню по прозвищу Муравей, он же Энтони Сайни, - одному из бандитов; как и Микки М., он состоял в шайке Луи.
"Я уже не имею никакого отношения к этим ребятам", - только что уверял меня Луи Грек.
Ладно, может быть. Очень может быть, что Энтони Сайни теперь тоже высаживает рассаду и обретает покой, наблюдая, как растет зелень.
Черта с два я поверил!
Глава 10
Когда меня уже никто не мог видеть с территории фабрики, я бросился бежать, взяв курс вправо, и поднялся по пологому склону на гребень холма. Теперь меня от фабрики отделяли примерно ярдов триста, но ярдах в двухстах я увидел-таки тех двух типов, которые быстро двигались в моем направлении. Они не бежали - пока что не бежали, - но шли как люди, которые сильно спешат.
Я повернулся и еще поднажал. Добравшись до лачуги, я громко позвал Джима и влетел внутрь. Его там не было. Я снова крикнул и услышал его ответный крик:
- Я здесь, Шелл.
Его голос показался мне приглушенным, будто из подземелья. Я вышел на улицу, свернул за угол и увидел Джима. Он оттянул засыпанную землей доску в конце лачуги, а сам чуть ли не полз на четвереньках, проваливаясь в грязь. Его руки и брюки были испачканы нефтью и жиром.
Наконец он выполз и, торопясь, давясь словами, заговорил:
- После того как ты заикнулся об этом, Шелл, я заметил, что хижина действительно больше снаружи, нежели внутри. Что за дьявольщина? Оказалось, в том конце есть небольшая комната, изолированная, ни окон, ни дверей. Представляешь?
- К черту комнату…
- Такое впечатление, что они установили здесь огромных размеров бидон или перегонный аппарат. - Он осклабился. - А может, это спутник? Внизу под этой штуковиной тоже есть какие-то трубы, но они еще ни к чему не подсоединены…
- Джим, если ты не заткнешься, то следующим звуком могут оказаться выстрелы.
- Выстрелы? Черт, о чем ты говоришь? Теперь я мог видеть этих типов. Мне пришлось рвануть в полную силу, чтобы побыстрее добежать сюда, но они находились от нас всего в двух или трех сотнях ярдов. И бежали с приличной скоростью.
- Я только что выслушал кучу всякой ерунды о садоводстве и экологически чистом детском питании, - попытался объяснить я. - Может, это правда. А может, так задумано, чтобы я поверил, будто все это правда. Но те двое хлюстов…
У Джима отвисла челюсть.
- Садоводство и детское питание…
- Послушай меня, Джим. Того типа, что покушался на твою жизнь минувшей ночью, звали Микки М. В недалеком прошлом он работал на Луи Грека. Парень, что заправляет этой чертовой фабрикой по производству детского питания, - Луи Грек. Усек?
Он кивнул - кажется, начинал понимать. Я ткнул пальцем в сторону спешивших к нам головорезов.
- Может, эти ребята хотят угостить нас свежими огурцами. Это серьезный вопрос, но он остается открытым, поэтому быстро марш в лодку, а я тем временем задержу их.
- Я не оставлю тебя.
- Беги к лодке со всей доступной тебе скоростью, там они не смогут добраться до тебя. Вряд ли они попытаются предпринять что-то против меня. Похоже, у них добрые намерения.
Двое приближались к нам, но теперь медленнее. Они спотыкались, шли вяло, похоже, чувствовали себе паршиво. Выдохлись. Но находились уже слишком близко.
Я знал, что в лодке есть ракетница, ею подают разноцветные сигналы бедствия, и приказал Джиму отчалить от берега на виду у фабрики и через двадцать минут устроить небольшой загадочный фейерверк - пускать ракеты в том направлении, но так, чтобы не угодить в саму фабрику, просто пробудить живой интерес.
Джим обозвал меня сумасшедшим, но мигом развернулся и помчался к лодке.
В его распоряжении была почти минута, чтобы испариться до того, как те двое подойдут ко мне. Любопытства ради я даже успел заглянуть, что там за доской в конце хибары. Там было темно, но сквозь щели в тонких досках, образующих стены, струился вполне приличный свет, и я узрел какое-то бестолковое скопление труб и вентилей, поднимающихся на шесть или восемь футов над уровнем земли, но ни с чем не соединенных наверху. Эта штуковина походила на "леса", используемые в строительстве; а может, Джим прав, и это на самом деле перегонный аппарат, к примеру, для производства близняшек зомби.
- Сумасшедший, - мысленно поддакнул я Джиму, встал, пнул ногой болтающуюся доску, возвратив ее таким образом на место, и услышал скачущий галоп.
Я отступил на несколько шагов от здания как раз в тот момент, когда ребята в нерешительности остановились в ярде от меня. Бедняги пошатывались, испускали нечленораздельные звуки, тяжело дышали. Один из них, тощий как скелет, ткнул пальцем в сторону бегущего Джима и залопотал:
- Он… почему… Ох-х… - Ему понадобилось еще полминуты, чтобы продохнуть. - Куда он бежит? Что… за чем он гонится?
- А вы за чем гонитесь, ребята?
- Ну, ух… Мы… ух… ox… - Да, тяжело пришлось скелетине. Он продолжал:
- Босс. Луи, он сказал, чтобы мы попросили тебя и… - Он бросил взгляд в сторону Джима: едва различимая точка почти вскарабкалась на борт "Мэттью". - Тебя и твоего приятеля прийти в офис.
- Зачем?
- Зачем? Ну, он кое-что забыл. Я сказал крайне вежливо:
- Может, он хочет выяснить точно, кто со мной и сколько нас здесь, и послал вас удостовериться, что никто не осмелился отмахнуться от его сердечного приглашения?
- Это бред, - запротестовал костлявый.
- Возможно. Ладно, давайте пойдем и узнаем, чего хочет Луи.