Мать Джессики только что поднялась из подвала. На ней был фартук, пальцы нервно теребили висящий на шее резной деревянный крестик.
- Я отнесла его кресло в чулан, - нарочито будничным тоном сказала она. - Оно занимает слишком много места.
Только сейчас Джессика заметила, что из кухни исчезло отцовское кресло. Простое жесткое кресло, принадлежавшее отцу с незапамятных времен, раньше стояло у самого холодильника, чтобы отец мог, не поднимаясь на ноги, достать молоко с верхней полки. Теперь оно будет пылиться в затянутом паутиной углу подвала.
Кресло Кэти по-прежнему стояло на кухне.
Джессика скосила глаза и посмотрела на кресло, стоящее справа от нее. Кресло Кэти. Оно никуда не делось, мать даже не прикоснулась к нему. Отец умер. А Кэти? Кто знает. Она могла в любую секунду ворваться в дом, по своему обыкновению с грохотом распахнув дверь и, лучась улыбкой, присесть к столу. Если человек мертв, это навсегда. Когда живешь под одной крышей с патологоанатомом, то постепенно начинаешь осознавать, сколь бесполезны мертвецы. Особенно те из них, которые лежат в земле. Иное дело - душа. Мать Джессики была ревностной католичкой и каждое утро ходила к службе. Испытания, выпадающие на долю семьи, лишь укрепляли богобоязненную душу женщины, уподобляя ее спортсмену, который после усердных тренировок наконец имеет возможность применить свои возросшие силы. Мать Джессики не колеблясь поверила бы и в чудо, и в счастливую загробную жизнь. Какое удобное свойство характера. Джессика была бы рада последовать примеру матери, но ее вера с годами угасла, оставив после себя жалкую кучку едва тлеющих угольков.
Пока оставалась вера в то, что Кэти жива, мать не решалась погасить огонек, который должен был послужить ее младшей дочери путеводной звездой на дороге к родительскому дому.
В последнее время Джессику все чаще терзали мысли (точнее, домыслы) о судьбе пропавшей сестры. Может быть, ее тело лежит где-нибудь в яме? Или валяется в кустах? Труп, обгрызенный хищниками и источенный червями. А может, Кэти замуровали в бетон, либо бросили с привязанным к ногам камнем на дно реки и она болтается в воде, словно пластмассовый человечек в аквариуме? Была ли ее смерть безболезненна, или ее пытали? А может, ее разрезали на мелкие кусочки, растворили в кислоте…
А может, она жива?
Спираль, которой нет ни начала, ни конца.
А вдруг Кэти похитили и она томится в гареме какого-нибудь ближневосточного шейха? Или приковали к батарее на ферме где-нибудь в Висконсине? А может, Кэти ударилась головой, потеряла память и бродит по улицам, забыв, кто она такая? Или затерялась в просторах параллельных миров?
Этим домыслам не было числа. Когда пропадают близкие, любимые люди, даже самый скудный ум способен произвести на свет миллионы ужасающих догадок и несбыточных надежд.
От размышлений Джессику оторвал натужный рев автомобильного двигателя. В окне появился знакомый "шевроле-каприс" с выщербленным кузовом. Джессика вскочила и бросилась к дверям.
Пол Дункан был коренастым, плотным мужчиной с волосами цвета пепла, в которых все явственнее проступала седина. Уверенной походкой бывалого полицейского он подходил к крыльцу. Увидев Джессику, Пол широко улыбнулся, поцеловал девушку в щеку и воскликнул:
- Привет, красотка! Как поживаешь?
Джессика крепко обняла его и ответила:
- Все в порядке, дядюшка.
- Ты выглядишь потрясающе.
- Спасибо.
Пол козырьком приложил ко лбу ладонь, укрывая глаза от солнца.
- Давай-ка войдем в дом. На улице жарковато, - сказал он.
- Подождите минутку, - попросила Джессика, тронув его за руку. - Сначала я хотела бы задать вам несколько вопросов.
- О чем?
- О происшествии с моим отцом.
- Я не участвовал в расследовании. Как тебе известно, мне больше не поручают дел об убийстве. К тому же мы с Адамом были близкими друзьями.
- Но вы в курсе происходящего?
Пол Дункан медленно кивнул:
- Да.
- Мама говорит, что, по мнению полиции, отца убили при попытке ограбления.
- Правильно.
- Вы верите этому?
- Твоего отца действительно ограбили, - ответил Пол. - У него пропали бумажник, часы, даже обручальное кольцо. Преступник обобрал его дочиста.
- Чтобы сделать вид, будто это было ограбление.
Пол мягко улыбнулся - точно так же, припомнила Джессика, он улыбался на ее выпускном вечере и когда она поступала в колледж.
- К чему ты клонишь, Джесс?
- А вам все это не кажется странным? - спросила она. - Вы не видите тут связи с исчезновением Кэти?
Пол отпрянул и спустился ступенькой ниже, как будто слова девушки толкнули его в грудь.
- Какая же тут связь? Твоя сестра исчезла из студенческого городка, Адама убили во время ограбления полутора годами позже. Где ты видишь связь?
- Вы действительно полагаете, что эти два случая не имеют друг к другу никакого отношения? Вы и вправду верите, что молния может дважды ударить в одно и то же место? - спросила Джессика.
Пол сунул руки в карманы.
- Если ты спрашиваешь, верю ли я в то, что твои отец и сестра стали жертвами никак не связанных ужасных преступлений, то я отвечу утвердительно, - сказал он. - Такое происходит сплошь и рядом, Джесс. Жизнь - несправедливая штука. Господь распределяет зло неравными порциями. Некоторые семьи проходят свой жизненный путь без единой царапины, иным суждены тяжкие испытания. Как, например, твоей семье.
- Значит, по-вашему, это злой рок, - произнесла Джессика. - Слепая судьба.
Пол воздел руки к небу.
- Судьба, удары молнии - это все твои слова, - ответил он. - Ты писательница, а я простой полицейский и называю это трагедией, странным трагическим совпадением. Я видывал и более загадочные вещи.
Входная дверь распахнулась, и на крыльце появилась мать Джессики.
- Что случилось? - спросила она.
- Ничего особенного, Кэрол. Мы беседуем.
Кэрол посмотрела на свою дочь.
- Джессика?
- Мы просто разговариваем, - ответила та, не спуская с Пола испытующего взгляда, и, повернувшись, вошла в дом. Пол посмотрел ей вслед и едва слышно вздохнул. Он опасался, что ему не удалось убедить Джессику: она никогда не принимала простых решений, даже если они казались очевидными. Пол надеялся, что Джессика не станет вмешиваться в расследование, но все же не сбрасывал со счетов такую возможность.
Он растерялся и не знал, как следует поступить.
Полночь.
В десять вечера Кристиан Стил забрался под одеяло. Почитав десять минут, он погасил свет и долго лежал в темноте, разглядывая потолок, не шевелясь и не теша себя надеждами на скорый приход сна.
- Кэти, - произнес он вслух.
Его мысли бесцельно перескакивали с одного предмета на другой, лишь изредка замирая на месте, словно бабочка, опустившаяся на цветок. Кристиана окружала темнота, наполненная звуками. В лагере футбольной команды нет места таким вещам, как тишина и спокойствие. Кристиан слышал стук кеглей, громкую музыку, смех, пение, ругань. Он совершенно отчетливо различал голоса своих подопечных, отбирающих защитников Чарли и Эдди, поселившихся в соседней комнате. Все, чем бы они ни занимались, парни делали шумно, словно были радиоприемником, ручку громкости которого повернули до отказа и отломили. Кристиан любил покутить и порой набирался до зеленых соплей, но только не сегодня.
- Кэти, - повторил он.
Неужели это возможно? Спустя месяцы…
Как много событий произошло с момента ее исчезновения. Окончен колледж, послезавтра начнутся тренировочные сборы "Титанов"… Внимание прессы становилось все более назойливым. Кристиану нравилось быть на виду, нравилось видеть свои фотографии на обложке "Спортс иллюстрейтед", льстило восхищение в глазах людей, которые заговаривали с ним. "Отличный парень, сама вежливость", - говорили они, как будто умение точно бросать мяч должно было сделать из Кристиана грубого, неотесанного увальня, как будто от хорошего спортсмена можно ожидать только надменных ответов.
Кристиан был возбужден и терзался страхами. У него не было тылов, ему самому нужно позаботиться о будущем. Майрон предупреждал об опасностях, которые таит спортивная карьера. Рассказывая о том, как порой коротка бывает слава, он приводил в пример собственную судьбу. Он научил Кристиана с молодых лет откладывать деньги, ведь жизнь в спорте длится не более десятка лет. Ставка была высока. Да, Кристиан знаменит, но между известностью в студенческих кругах и в мире профессионального спорта лежит огромная пропасть.
Скоро он вкусит настоящий успех. Борьба, слава, большие деньги - не то что нынешние медяки в копилке… Ну и что?
- Кэти…
Раздался телефонный звонок.
Кристиан подскочил в постели, чувствуя, как бешено забилось его сердце, словно у испуганного кролика. Быстрые рефлексы порой оборачиваются неприятной стороной. В конце концов, это обычный телефон! Может быть, Чарли и Эдди звонят ему, чтобы позвать на вечеринку. Между прочим, они тоже ходят в кандидатах. Чарли взяли в запас далласской команды второго дивизиона, Эдди пригласили в "Рэме".
Кристиан поднял трубку.
- Алло?
Ответа не последовало, коротких гудков - тоже. Неизвестный на том конце линии продолжал слушать, молча прижимая трубку к уху.
- Алло? - повторил Кристиан.
И снова тишина. Кристиан дал отбой и уже собрался лечь в постель, когда телефон зазвонил снова.
- Алло?
Тишина. Кристиан прислушался. Ничего. Или ему показалось, или в трубке действительно послышалось чье-то дыхание? Кристиана охватила паника. Он сам не понимал почему. Наверняка звонит какой-то шутник, может быть, Чарли и Эдди затеяли дурацкую игру. Беспокоиться нечего.
Кристиана беспокоил только собственный испуг.
Он откашлялся и спросил:
- Что вам нужно? Молчание.
- Если вы позвоните еще раз, я обращусь в полицию.
Кристиан швырнул трубку на аппарат. Его руки тряслись.
Он подошел к кровати и вдруг вспомнил одну важную вещь. Звездочка. Шестерка. Девятка.
Рекламная листовка телефонной компании в почтовом ящике, телевизионный ролик: беременная женщина спешит к звонящему телефону, неуклюже переставляя ноги, но, как только она снимает трубку, раздаются короткие гудки. Что делать? Женщина вновь хватает трубку, и голос за кадром - судя по всему, голос Клиффа Ричардса - произносит что-то вроде: "Вы не успели ответить. А если вас ждало важное известие? Если звонил кто-нибудь из ваших друзей? Существует лишь один способ проверить. Наберите звездочку, шестерку и девятку. - Далее следовал наглядный показ для тех, кто не умеет пользоваться телефоном, и голос за кадром продолжал объяснения: - Вас соединят с тем человеком, который вам звонил, даже если его линия занята. Мы сами наберем номер, а вы тем временем можете продолжать пользоваться аппаратом". Далее беременная женщина брала трубку и разговаривала со своим мужем, сидевшим за письменным столом. На лице мужа явно читалось облегчение.
Кристиан подошел к телефону и набрал звездочку, шестерку и девятку.
Телефон зазвонил.
Кристиан потер подбородок и взял трубку, в которой послышался механический голос:
- Вызываемый номер занят. Мы перезвоним, как только линия будет свободна. Благодарю вас.
Кристиан положил трубку, сел рядом и стал ждать. Разгул за окном набирал обороты. Отчетливо различались три разных источника ночного шума. "Йях-хуу!" - заорал кто-то. Посыпались осколки оконного стекла. Раздались оживленные крики. Судя по всему, старшие парни затеяли соревнование по "дискоботлу", игре, напоминавшей метание диска, в качестве снаряда в ней использовались пивные бутылки.
Опять зазвонил телефон.
Кристиан судорожно схватил трубку, как будто ловил мяч, посланный рукой соперника. Аппарат сам набрал номер, как в ролике с беременной женщиной, и после четвертого гудка на том конце линии сняли трубку.
- Привет, - сказал автоответчик. - Нас нет дома. Оставьте сообщение, мы вам перезвоним. Спасибо.
Трубка выскользнула из пальцев Кристиана, по спине пробежал холодок. С губ сорвался короткий звук, напоминавший хрип астматика. Кристиан попытался что-то сказать, но не смог.
Автоответчик. Голос на пленке.
Голос Кэти.
Глава 5
Майрон вошел в свой кабинет, с трудом волоча ноги и мучительно борясь со сном. Этой ночью ему не удалось поспать. Сначала он попытался читать, но буквы бессмысленно мелькали перед глазами, колыхаясь, словно на волнах. Майрон включил телевизор. Бразильский сериал, корм для жвачных животных. Трехчасовой фильм про коммандос, отбивающихся от наседающего врага. По сравнению с этими фильмами даже Ларри Скратч со своим унылым шоу казался гением телеэфира. Ну кто бы мог подумать, что бедолага, вновь и вновь наступающий на грабли, так невыразимо смешон?
Однако даже это изысканное зрелище не смогло отвлечь Майрона от мрачных мыслей. Итак, Джессика вернулась. И, как заметил Уин, это неспроста.
Незадолго до полуночи в спальню Майрона спустилась мать, уже одетая в ночную рубашку.
- Милый, у тебя все в порядке?
- Конечно, мама.
- Ты весь вечер выглядишь раздраженным.
- Все нормально, просто выдался тяжелый день.
Мать бросила на него недоверчивый взгляд.
- Ну, как скажешь, милый.
Разменяв четвертый десяток, Майрон по-прежнему жил с родителями. Разумеется, у него была почти отдельная квартира, спальня и ванная комната в подвале, но, как ни крути, он продолжал делить кров с папочкой и мамочкой.
Спустя пять минут после ухода матери в подвале едва слышно зазвонил личный телефон Майрона. Его зуммер был настроен так, чтобы не беспокоить родителей, которые спали столь чутко, что Майрону порой казалось, будто отец и мать в предыдущей жизни были какими-нибудь бродягами из нищего гетто. В трубке послышался голос Кристиана. Он рассказал о напугавших его телефонных звонках.
Майрон знал о трюке со звездочкой, шестеркой и девяткой под названием "обратный вызов". Телефонная компания взимала за эту услугу единовременный сбор, в среднем семьдесят пять центов за звонок. Главное затруднение состояло в том, что вычислить звонившего с помощью обратного вызова было невозможно. Аппаратура автоматически набирала нужный номер, не сообщая его абоненту. Была и другая функция, "автоопределитель". Она включалась сочетанием звездочки, семерки и пятерки, но при этом нужный номер попросту регистрировался на местной станции и сообщался только по требованию соответствующих органов.
Однако у Майрона сохранились старые связи на телефонном узле, и он рассчитывал, что ему удастся узнать номер звонившего. Он знал, что комбинация "звездочка-шестерка-девятка" работает только в некоторых прилегающих районах, а значит, Кристиана вызывали откуда-то поблизости. Для начала уже неплохо. Майрону оставалось лишь поставить телефон Кристиана под наблюдение. Между прочим, в наши дни это делается совсем не так, как в старых фильмах, когда один полицейский лихорадочно набирает номер телефонной станции, а другой героически тянет время, заговаривая зубы разыскиваемому. Теперь все делается автоматически. Автоопределитель регистрирует номер звонящего до того, как вы возьмете трубку.
Тем не менее никакие чудеса техники не могли дать ответа на главные вопросы: действительно ли Кристиан слышал голос Кэти и если так, то что означали ее звонки?
Вопросы множились, а ответов все не было.
Майрон подошел к столу Эсперансы.
- Как дела? - поинтересовался он.
Девушка пронзила Майрона взглядом, недовольно покачала головой и вновь склонилась над столом.
- Ты чем-то расстроена?
Эсперанса вновь сверкнула глазами.
- Кто-нибудь звонил? - спросил Майрон, пожимая плечами.
Эсперанса мотнула головой и что-то пробормотала. Майрону показалось, что она произнесла испанский эквивалент широко распространенного ругательства.
- Может быть, ты объяснишь, что произошло?
- Как будто вы сами не знаете, - язвительным тоном отозвалась девушка.
- Понятия не имею.
Опять обжигающий взгляд. Женщины вообще великие мастерицы по части взглядов, а Эсперанса владела этой наукой в совершенстве.
- Ладно, проехали, - сказал Майрон. - Будь добра, соедини меня с Отто Берком.
- Прямо сейчас? - Голос Эсперансы был полон сарказма. - По-моему, в ближайшее время вы будете очень заняты.
- Прекрати, Эсперанса. Сделай, что тебя просят. Ты начинаешь действовать мне на нервы.
- О, я вся дрожу от страха.
Майрон покачал головой. У него не было времени разбираться в тонкостях женской души. Он подошел к кабинету, открыл дверь и застыл на пороге.
- Привет.
Майрон откашлялся и закрыл за собой дверь.
- Здравствуй, Джессика, - сказал он.
"Счастливая звезда подавляющего большинства спортсменов закатывается постепенно, - думала Джессика. - Но есть и такие, чей огонь гаснет мгновенно, словно от короткого замыкания в проводке, оставляя своего подопечного в кромешной тьме".
Одним из таких неудачников был Майрон Болитар.
Надежды и упования - вот что помогает большинству спортсменов уходить в тень постепенно. Так, например, вчерашний школьный чемпион протирает штаны на скамье запасных в команде колледжа. Звезда закатывается. Новичок команды колледжа начинает осознавать, что ему никогда не вырваться на первые роли. Звезда закатывается. Знаменитый игрок колледжа начинает понимать, что ему никогда не быть профессионалом. Звезда закатывается. И лишь немногие, их очень мало, один на миллион, со звериным упорством прокладывают себе дорогу и получают место в высшей лиге.
Их звезда пылает невыносимо ярким светом, порой ослепляя тех, кто осмеливается устремить на нее прямой взгляд. И в этот миг на выручку спортсмену приходит закон постепенного угасания. Человек привыкает к медленной утрате сил. Прежде чем наступает увядание, он переживает взлет. Он приходит в спорт неоперившимся юнцом, становится знаменитостью, и после этого начинается неумолимое движение вниз.
Майрону Болитару была уготована иная судьба.
В свое время он принадлежал к числу избранных и обладал такой несокрушимой мощью, что казалось, будто он не только греется в сиянии своей звезды, но и сам излучает энергию. Его баскетбольный талант впервые проявился в шестом классе, и уже очень скоро Майрон побил все рекорды по заброшенным мячам и подборам у корзины в округе Эссекс и даже в штате Нью-Джерси, исконной цитадели баскетбола. При росте шесть футов четыре дюйма Майрон недобирал до стандартов нападающего двух дюймов, но обладал физической силой, упорством и прыгучестью, небывалыми для представителя белой расы. Его засыпали приглашениями, он выбрал Университет Дьюка и за четыре года дважды был чемпионом любительской лиги.
Профессиональная команда "Бостон селтикс" зачислила его восьмым в запас первой очереди. Звезда Майрона заблистала ярче некуда.
А потом обрушился мрак.
То, что произошло с Майроном, баскетболисты называют "невынужденным фолом". Во время тренировочного матча с "Вашингтонскими пулями" двое соперников совокупной массой шестьсот фунтов взяли новичка в "коробочку", стиснув его между собой, словно начинку слоеного пирога. Молодому человеку, до сих пор не ведавшему, что такое травма и даже растяжение лодыжки, пришлось выучить множество медицинских терминов. Сложный перелом, сказали врачи. Разрыв мениска. Гипсовые шины, кресло на колесиках, костыли, трости.