– Ого! – сказал он, некоторое время понаблюдав за отдыхающими, потом без пояснений закрыл глаз и опустил шляпу обратно.
Следователь посмотрел в ту же сторону. За ним обернулись и остальные.
– Однако, – сказал Бессмертных.
Каролина сделала вид, будто ничего особенного не заметила, а Дэвид вообще постарался отвести взгляд и понаблюдать хотя бы за совершавшим ежедневную пробежку по периметру палубы господином в полосатом спортивном костюме.
Изнывать от любопытства компании пришлось еще довольно долго, до тех пор, пока доктор не присоединился к товарищам.
– Что такое? – поинтересовался он, взяв запотевший стакан лимонада. – Отчего у вас у всех заговорщицкие лица? Я бы еще понял, если бы сегодня был мой день рождения, а вы приготовили мне сюрприз, но…
– Ну что вы, мы прекрасно помним, когда ваш день рождения, – проговорил Бессмертных. – Мы лишь… хм-м… хотели ненавязчиво поинтересоваться, кто та прелестная незнакомка, с которой вы только что изволили совершать променад?
– Она не представилась, – хладнокровно ответил Немертвых. – Должно быть, путешествует инкогнито, знаете ли.
– А где ваша замечательная тросточка? – не отставал следователь.
– Руперт! – развел тот руками. – Ну не думаете же вы, что я стал бы ухаживать за девушкой, ковыляя с тростью!
– И в самом деле, – согласился Бессмертных. – Старею, видимо. Совсем позабыл, каково это – прогулки при луне, букеты в окно, серенады…
– Ну, положим, букет в окно я еще зашвырну, – согласился Немертвых, – боюсь, правда, стекло пострадает, алые розы бывают поразительно… весомы. Но от серенад – увольте! Вы же знаете, Руперт, когда я пою – мухи на лету дохнут!
– Не прибедняйтесь, Теодор, у вас вполне приятный баритон, – парировал тот.
– Позвольте, я не стану доказывать обратное прилюдно, – кротко попросил доктор. – А то мне же потом обморочных откачивать придется.
– Ну, как пожелаете, – хмыкнул следователь. – Дэвид, а не будете ли вы так любезны немного отодвинуть свой шезлонг? А то мне, чтобы увидеть Теодора, приходится тянуть шею, как престарелой черепахе!
Стажер вскочил, чтобы выполнить просьбу, и тут же налетел на кого-то. Столкновение получилось ощутимым – незнакомец оказался одного роста с Дэвидом, но значительно более массивной комплекции.
– Прошу прощения, – искренне сказал стажер. – Я вас не заметил.
– Ничего страшного, – ответил молодой человек и поправил круглые очки. – Я и вовсе… э-э… видите ли, немного близорук.
– Гарольд! – раздался встревоженный женский голос. – Гарольд, с тобой все в порядке?
– Да, тетушка, – ответил юноша в очках. – При столкновении никто не пострадал. – И он пояснил заинтересовавшемуся Дэвиду: – Я… э-э… понимаете ли, вынужден соблюдать определенную осторожность.
И он выразительно постучал себя по массивному гипсовому воротнику.
– Травма? – сочувственно спросил доктор.
– Увы, – вздохнула подоспевшая дама и обняла Гарольда за могучие плечи.
– Присаживайтесь, – галантно вскочил Ян, уступая ей свой шезлонг.
– Нам, право, неловко…
– Ах, ну что вы, – сказал Руперт и тоже поднялся. – Мы, право, совершенно ни с кем здесь не знакомы, и если вы окажете нам честь… Да, генеральный следователь Бессмертных, к вашим услугам.
– Неужели вы – тот самый?.. – воскликнула дама. – Мой супруг крайне высокого мнения о вас, а он, скажу откровенно, человек весьма придирчивый. Представляете, он даже Его величество умудряется критиковать, а вас – никогда! Впрочем, простите, я забыла представиться: Оливия Крепеньких, а это мой племянник – Гарольд Горшевских.
– О, так это вы – владелица фирмы "Кусь и Клац"? – приятно удивился Теодор. – Той, что славится стоматологическими бормашинами? Позвольте отрекомендоваться: доктор Немертвых. О вашей продукции я слышал только самые лестные отзывы… да и пользоваться приходилось…
– Ах, ну что вы, – потупилась дама, но было видно, что похвала ей приятна.
Представились и остальные. Госпожа Крепеньких была наслышана и о Каролине, вдобавок, как она сообщила, смущаясь, ее супруг был большим поклонником творчества госпожи Кисленьких, но полагал, что дамам читать подобные романы не стоит, поэтому Оливия обычно брала их у мужа тайком.
– А ваш муж?..
– О, он садовник-любитель, – вздохнула та. Пол Топорны методично заполнял бланки – это занятие не надоедало ему никогда. – Может быть, доводилось слышать – Рихард Крепеньких, контр-адмирал. Нынче он в отставке, но…
– Как же, слыхали! – воскликнул следователь. – Ведь это именно он наконец-то заставил довести до ума проект гусеничной подводной лодки?
– Да, и это усилие ему дорогого стоило, – развела руками госпожа Крепеньких. – Врачи в один голос заявляли, что ему необходимо поберечься, иначе… Словом, он ушел со службы, но самым внимательным образом следит за происходящим в Адмиралтействе, благо друзей у него предостаточно!
– Контр-адмирал Крепеньких – наиболее вменяемый из этой компании, – едва слышным шепотом пояснил доктор Дэвиду. – Жаль, очень жаль. Без него снова начнется катавасия!
– Ну и еще мужу настоятельно советовали развеяться, сменить обстановку, – продолжала Оливия. – Но он очень тяжел на подъем, и если бы не несчастье, случившееся с нашим племянником…
– Тетушка, прошу, не надо, – густым басом попросил Гарольд. – И вообще же… э-э… кому это интересно?
– Ну что вы, очень интересно, – заверила Каролина, явно прикидывая, не обеспечить ли несчастье Хромому или Косому, своим излюбленным героям.
– Тем более, ничего постыдного в этом нет, – отрезала госпожа Крепеньких. – Видите ли, Гарольд с младенчества воспитывался в нашей семье: его родители погибли в результате несчастного случая. Мы сделали для него всё, что могли, они очень дружны с кузеном… Гарольд получил отменное образование, очень увлекался парусным спортом, и вот, представьте себе, на университетских соревнованиях одна из яхт, как бишь ее?..
– "Волан-дю-Мар", – мрачно сказал юноша и поправил сползающие очки. – Дилетанты.
– Словом, она прошла слишком близко, и их… Гарольд, скажи, как называется эта штуковина?
– Гик, – буркнул тот.
– Да-да, гик угодил Гарольду прямо в лоб, видите? – указала госпожа Крепеньких на зигзагообразный шрам на лбу племянника. – Казалось бы, ерунда, но… Он получил сотрясение мозга, травму шеи, зрение начало ухудшаться… Словом, мы решили отправиться на Мглистые острова.
– Хм, ну, климат там не самый подходящий для выздоравливающих, – заметил доктор.
– По правде сказать, это деловая поездка, – пояснила та. Ей явно хотелось посплетничать. – Мы хотели…
– Тетушка! – укоризненно прогудел Гарольд.
– Ну что такого, дорогой? – посмотрела на него Оливия. Племянник замкнулся в мрачном молчании. – Он расстроен, бедняжка, и немудрено… Понимаете, из-за этого несчастья он ведь не сможет участвовать в нормальной брачной церемонии!
– Да, с серьезным повреждением позвоночника и плохим зрением невесту не поймаешь, – неожиданно заметил Топорны, в силу молчаливости обычно казавшийся деталью интерьера.
– Именно! Но продолжить род Горшевских необходимо, и мы намерены подобрать для Гарольда знатную девицу вольерного воспитания, – объяснила госпожа Крепеньких. – А может, даже двух: ему иногда приходится помогать, одна может и не справиться…
– А что значит – вольерного содержания? – не удержался Дэвид. Он уже слышал что-то подобное, но тогда забыл спросить, причем тут вольеры.
– На Мглистых островах, да будет вам известно, девиц хорошего происхождения воспитывают в изолированных вольерах, – пояснил доктор и добавил, видя замешательство Дэвида: – Ну, не на улице, разумеется. Я имею в виду, специально обученные слуги обязательно ежедневно выгоняют девиц на свежий воздух и заставляют упражняться. А уж после замужества они переходят на гаремное содержание.
– Совершенно верно, матушка рассказывала, – подал голос Берт. – Очень… хм… специфическое воспитание, должен отметить. Она говорит, что поначалу была в настоящем шоке, когда после бракосочетания отец не стал запирать ее в гареме, более того, страшно ругался, если она пыталась приносить ему тапочки, и к тому же запретил носить этот… как его? Такой мешок для лица, одним словом.
– Ну, судя по всему, госпожа фон Цект благополучно преодолела издержки воспитания, – кивнул Бессмертных.
– Более чем, – ответил тот и добавил с некоторой обидой: – Я до сих пор стреляю не так хорошо, как она!
– Ну, чего же вы хотите! Ее обучал сам адмирал фон Цект! – хмыкнул следователь и повернулся к госпоже Крепеньких. – Словом, девицы на островах действительно крайне послушны и во всем почитают мужа и господина.
На лице Гарольда читалось некоторое сомнение. Возможно, он совершенно не желал, чтобы будущая супруга подавала ему тапочки и носила на голове мешок, а хотел связать свою судьбу с обычной каролевской девицей, но выхода у него не было…
– Прошу прощения за вмешательство в беседу, – раздался поблизости тихий голос, и рядом с компанией остановился худощавый высокий мужчина, явный иностранец. С ним была красивая дама с неизменным пурпурным цветком в волосах. – Дело в том, что я случайно услышал обрывок вашего разговора и, если вы не сочтете это за недопустимую дерзость, хотел бы сделать небольшое дополнение.
– А с кем, простите, имеем честь? – поинтересовался Бессмертных.
– Жоффре дю Арб дю Бриндиль, – отрекомендовался тот. – Рыцарь. Моя супруга – Ангелика дю Арб дю Бриндиль Пятнадцатая из рода дю Плесси.
– Почему пятнадцатая? – удивился Дэвид раньше, чем понял, что ведет себя неприлично.
– Четырнадцатой была моя матушка, – непонятно объяснил мужчина.
Последовала очередная церемония знакомства. Офицер суда блаженствовал, мелким почерком вписывая на нужные места длинные имена иностранцев.
– Так о чем же вы хотели нам поведать? – спросил следователь у рыцаря.
– Верно ли я понял, что уважаемая госпожа желает подобрать молодому человеку супругу родом со Мглистых островов?
– Ну да, верно.
– Раз так, я хотел бы предостеречь вас от этого, – серьезно сказал рыцарь.
– А это уже интересно! – заметил Бессмертных. – Так, господа, кликните стюарда, пускай принесет еще шезлонги, не можем же мы заставлять кого-то стоять!
– Самим быстрее, – фыркнул Ян. И впрямь, они с Бертом (султан пресловутых островов не чурался того, чтобы собственноручно переставить пару сидений) управились в мгновение ока.
Шезлонги пришлось расставить пошире, чтобы все собравшиеся могли видеть друг друга.
– Итак, – произнес дю Бриндиль, удобно устроившись напротив Гарольда, – разумеется, я далек от того, чтобы совать побеги в чужие дела, но я бы все же не советовал брать в жены островитянку.
– Отчего же? – живо поинтересовалась госпожа Крепеньких.
– Видите ли, госпожа, – мягко ответил рыцарь, – всё-таки в вольерном воспитании есть существенные недостатки. У этих девушек ограниченный кругозор, и вашему племяннику просто не о чем будет побеседовать с супругой. Да, не могу отрицать, они прекрасно умеют синхронно махать ногами в ванных, если вы понимаете, о чем я… Но разве только это нужно молодому человеку?
– Гарольду нужны две жены, – отрезала та. – Одна, увы, не справится, он ведь спортсмен, взгляните! В Каролевстве жениться сразу на двух не получится… Нет, конечно, бывали казусы, но именно что казусы! Выход один – привезти иностранок…
– Это верно, – согласился дю Бриндиль. – Это хорошая идея, но ведь свет не сошелся клином на Мглистых островах!
– А где-то еще позволено многоженство? – живо заинтересовалась Оливия.
– У нас в Форэ это не возбраняется, – тонко улыбнулся рыцарь. – Правда, этих традиций придерживаются в основном старинные аристократические семьи… вроде моей собственной.
– Ах вот как…
Гарольд тоже заинтересовался: видимо, красота рыцарской супруги прельщала его больше, нежели занавешенные мешками островитянки.
– Если позволите, я расскажу немного о наших обычаях, – сказал Жоффре.
– Да-да, это было бы очень интересно! – опередила всех Каролина. Чувствовалось, в скором времени ее персонажам не поздоровится…
– Тогда… о, простите, одну минуту! Дорогая, – обратился рыцарь к супруге, – тебе лучше пересесть на моё место, здесь больше солнца. И вот, возьми воды…
Ангелика с благодарной улыбкой приняла стакан и стала пить маленькими глотками. Дэвиду показалось, будто она какая-то… странная, но он оставил свои мысли при себе.
– Итак, – начал дю Бриндвиль, – в древних родах тщательно следят за юной порослью, и обычно она удается на славу. Чаще всего здесь заранее договариваются о браке детей, и тогда девушка присоединяется к роще… простите, семейству супруга. При должной подготовке пересадка на новую почву и врастание происходит совершенно безболезненно… Простите, у нас в Форэ изъясняются немного старомодно и образно, поэтому, пожалуйста, переспрашивайте, если что-то покажется непонятным!
– Пока всё понятно, – за всех ответила Каролина. – Продолжайте, прошу вас!
– Благодарю, – улыбнулся тот. Рыцарь чем-то напоминал ясень – такой же прямой, высокий и не слишком шумнолистный, а вот супругу его больше тянуло сравнить с гибкой тонкой ивой. – Итак, в подобных ситуациях неожиданностей практически не бывает. Очень, очень редко девушка не приживается в новой… хм… семье или не дает свежих побегов, и это всегда большая трагедия!
– Да, тут тоже такое случается, – кивнула госпожа Крепеньких.
– Совсем иное дело, если кто-то собирается сплестись корнями… гм, простите, взять супругу из посторонних, – продолжил рыцарь. – К сожалению, нас не так уж много, и это зачастую вынужденный ход, если семейство не желает остаться совершенно бесплодным. Так я нашел Ангелику, – он ласково улыбнулся супруге, та ответила такой же улыбкой. – Мы сейчас в свадебном путешествии.
– О, поздравляю! – воскликнула Каролина. – Как это мило! И всё же, вы обещали рассказать…
– Да-да, я веду к этому, – кивнул дю Бриндвиль. – Прошу простить мне мою излишнюю многословность.
"Зато молчание твоей жены вполне эту многословность компенсирует", – невежливо подумал Дэвид.
– Итак, когда я встретил Ангелику, – говорил Жоффре, – я отправился в материнскую рощу… ну, об этом чуть позже. Итак я пошел туда испросить совета и дозволения у предков, и мне несказанно повезло – в первый же раз мне удалось найти белый свадебный цветок!
Он указал на прическу супруги.
– Но он же… гм… некоторым образом красный, – заметил Ян.
– Сейчас вы всё поймете, – пообещал рыцарь. – Итак, была подготовлена торжественная церемония, на Ангелике было восхитительное белоснежное платье, и цветок в волосах идеально подходил к нему. Мы накрыли столы в материнской роще, и празднество длилось и длилось, как заведено в нашем роду, до самого утра, и первые лучи рассвета окрасили цветок в волосах моей супруги нежно-розовым цветом. Это был прекрасный знак! Уже к полудню цветок сделался таким, каким вы видите его сейчас, а значит, Ангелика превосходно прижилась в нашей роще! Я искренне надеюсь, что вскоре она порадует меня молодым побегом…
– Жоффре, – впервые подала она голос. – Не смущай меня.
– Прости, дорогая, – покаянно произнес тот и поцеловал руку супруги.
– Постойте, я не понимаю… вы уже несколько дней на "Колоссале", разве цветок не должен был увянуть? – спросил Дэвид.
– Он увянет только тогда, когда Ангелике придет пора отправляться в материнскую рощу навсегда, а это произойдет, я надеюсь, еще очень нескоро, – серьезно сказал рыцарь.
– Про рощу вы тоже обещали пояснить, – заметила Каролина. В глазах ее блестел исследовательский огонек.
– Да, но, пожалуй, сперва о цветке… – Рыцарь посмотрел на заворожено слушающих его людей. – Видите ли, он распускается только на очень старых деревьях, и… словом, это некоторым образом паразит.
– Стойте, я поняла! – воскликнула госпожа Кисленьких. – Госпожа Ангелика была самым обычным человеком, но вы подсадили ей на голову цветок-паразит, и он…
– Совершенно верно, – кивнул дю Бриндвиль. – За праздничную ночь он успел укорениться, корни этим пронизали всё тело моей дорогой супруги и прочно связали ее с землей материнской рощи и общей мыслительно-корневой системой нашего рода. Теперь она одна из нас.
– Вот это да! – искренне воскликнула Каролина и посмотрела на Ангелику с некоторой долей зависти. Судя по всему, она не отказалась бы поставить на себе подобный эксперимент.
"Ужас какой!" – не менее искренне подумал Дэвид.
– Оригинально, – сказал следователь. – А всё-таки, роща – это?..
– Туда удаляются дамы, которым пришла пора укорениться навеки, – серьезно ответил рыцарь. – В некотором роде это – бессмертие. Дамы эти обретают силу и власть, и нет большего наслаждения, чем прийти к ним за наставлением и советом и услышать, как поет ветер в зеленеющих кудрях!
– Но погодите, если госпожа Ангелика… э-э-э… приросла, то как же… – начал Дэвид, не смог сформулировать вопроса и сконфуженно умолк.
– Есть некоторые неудобства, – согласился дю Бриндвиль. – Но преимуществ больше. Да, конечно, мы вынуждены возить с собою кадку с родной землей, но это так приятно – по утрам отряхивать ножки Ангелики от пыли…
– Жоффре! – его супруга зарделась. – Ты увлекаешься, право!
– Мое сокровище, – он осторожно поцеловал ее руку. – Но как я могу удержаться? Право, какое счастье, что ты приросла к Форэ не только сердцем, но и душой!
– Приросла… – повторил доктор. А мужчины у вас, значит… хм… автономны?
– Практически, – согласился рыцарь. – Мы – как плоды, принесенные прекрасными деревьями… Да и должен ведь кто-то защищать прекрасных дам, буде какой-нибудь невежа осмелится явиться в материнскую рощу с топором?
– Как интересно! – восхитилась госпожа Крепеньких. Гарольд посматривал на Ангелику со все большим интересом. – А девушек, значит, вы… э-э-э… пересаживаете?
– Да, это несложно Даже вдали от родины дамы нашего рода сохраняют особую мистическую связь с землей предков, поэтому мы всегда дарим молодым пару мешков в запас. Так девушка получает возможность связываться со своими далекими родственниками, усваивать наставления предков и приобщаться к мудрости поколений. Воспитывать молодежь бывает очень просто, не так ли?
– Хм-м… – задумчиво сказала Оливия.
– Поэтому, – продолжал рыцарь, – чего ради вашему племяннику растрачиваться на перевоспитание вольерных островитянок? Отчего бы ему не сплести… свою судьбу с прелестными цветками на ветвях могучего генеалогического древа, корни которого уходят не только вглубь земли, но и в глубину веков?
– Гхм, – откашлялся Гарольд. Кажется, эта идея начинала ему нравиться.
– Две мои сестры как раз достаточно подросли для пересадки, – заметил рыцарь искушающе. – Думаю, они с гордостью пустят корни на вашей лужайке… а со временем вы и сами обзаведетесь материнской рощей.
– Это очень заманчивое предложение, – согласилась госпожа Крепеньких, – но мне необходимо посоветоваться с мужем.
– Ну разумеется! О, единственное… у вас бывают заморозки? Форэ – достаточно теплый край и, думаю, с непривычки девушки могут захворать…
– Муж только что отстроил огромную теплицу для роз! – похвасталась Оливия.
– Это прекрасно! Именно то, что нужно! И, – не без гордости заметил рыцарь, – мои сестры намного лучше роз.