Как-то особо представлять советским любителям авторов, чьи произведения собраны в этой книге не приходится - Джон Диксон КАРР, Джеймс Хэдли ЧЕЙЗ, Чарльз ВИЛЬЯМС - они и так, что называется на слуху. У англоязычных читателей эти мастера детективного жанра не менее популярны, чем властители приключенческого литературного Олимпа - Артур КОНАН ДОЙЛ, Агата КРИСТИ… На русский же язык большинство произведений авторов, представленных в настоящем сборнике не переводилось. Тем интереснее будет любителям детектива познакомиться с тремя романами - "Клеймо подозрения", "Человек-призрак", "Карусель загадок" - главными действующими лицами которых являются не представители официальных органов правопорядка и дознания, а частные сыщики, продолжатели дела Шерлока Холмса.
Содержание:
Чарльз Вильямс. Клеймо подозрения (перевод А. Чернера)
Джон Карр. Человек-призрак (перевод С. Мининой)
Джеймс Чейз. Карусель загадок (перевод Ю. Лаврова)
Содержание:
-
Чарльз Вильямс - КЛЕЙМО ПОДОЗРЕНИЯ 1
-
Джон Карр - ЧЕЛОВЕК-ПРИЗРАК 40
-
Джеймс Чейз - КАРУСЕЛЬ ЗАГАДОК 79
-
Примечания 118
Частный детектив
Чарльз Вильямс. Клеймо подозрения
Джон Карр. Человек–призрак
Джеймс Чейз. Карусель загадок
Чарльз Вильямс
КЛЕЙМО ПОДОЗРЕНИЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Совсем небольшой городок.
Шоссе вливалось в него с запада, через мост, перекинутый через медленную и мутную реку с непроизносимым индейским названием, а потом проходило по деловому району города, превращаясь в широкую улицу с площадкой для стоянки автомашин и четырьмя фонарями.
Я как раз миновал последний фонарь и стал сворачивать направо, в переулок, как вдруг какой–то водитель грузовика, не оглянувшись, дал задний ход.
Слева шла еще одна машина; я сделал все, что мог, - нажал на тормоза, прежде чем врезаться в грузовик. Послышался скрежет металла и вслед за ним звон битого стекла, усеявшего мостовую. На залитой солнцем улице все головы повернулись в нашу сторону.
Я поставил машину на ручней тормоз, вылез и, оценив ущерб, сокрушенно покачал головой. Передний бампер висел неизвестно на чем, а измятое правое крыло и разбитая вдребезги фара почти вдавились в колесо. Но еще неприятнее было смотреть на струю горячей воды, которая вытекала сквозь дыру в радиаторе.
Водитель грузовика с воинственным видом выскочил из кабины. Он был около шести футов ростом, худощавый, с крепким носом, и от его костлявой физиономии пахнуло дешевым мускателем.
- Слушай, ты, болван! - заревел он. - Ты что, на треке гоняешь?
Плохое настроение накапливалось во мне еще до инцидента и не хватало только этого налитого вином малого, чтобы сорваться.
Левой рукой я сгреб его за воротник, а правой уже собирался смазать по физиономии, но в тот же момент понял всю ребячливость такого поведения и просто оттолкнул его. Он угрожающе залопотал, и в ту же минуту на мое плечо тяжело легла большая рука. Я обернулся. Рядом со мной стоял толстяк и смотрел на меня твердым и авторитетным взглядом. На нем была полицейская форма.
- Превосходно! - сказал он мне. - Хотите затеять ссору, так затевайте ее со мной. Это по моей части!
- О’кей, о’кей! - буркнул я. - Мы ведь не на войне.
Он не сводил с меня жесткого взгляда:
- А вы мастак швыряться людьми!
Вокруг начала собираться обычная в таких случаях толпа - и едва ли для того, чтобы провозгласить меня "Мисс Северная Флорида"! Все выглядело так, будто я не только врезался в грузовик, но и затеял скандал, и мои калифорнийские права вряд ли могли помочь делу.
Полицейский повернулся к водителю грузовика:
- Все в порядке, Фрэнки?
"Еще этого не хватало, - подумал я угрюмо. - Они, наверное, родственники".
Фрэнки излил свои жалобы - во всем виноват только я, проклятые туристы носятся по городу со скоростью 60 миль. Когда он иссяк, я осмелился предложить на грош истины, но что можно купить за грош? Я посмотрел на вытянутые шеи любопытных, выискивая свидетелей, но никто ничего не видел или не хотел признаваться в этом.
- Ну ладно, приятель! - сказал толстяк–полицейский с мрачной холодностью в голосе. - Предъявите свои права!
Я достал из бумажника права и мысленно обещал себе, что если мне когда–нибудь доведется попасть в этот город еще раз, я перед этим сдам машину в багаж, а сам пойду пешком. Но в этот момент с тротуара сошла высокая, с темными волосами девушка и подошла к нам.
- Я все видела, - сказала она полицейскому и сразу выложила все, что произошло в действительности.
По какой–то непонятной причине - я не смог определить, в чем тут дело, - реакция полицейского показалась мне странной. Он явно знал девушку, но не произнес ни слова приветствия; выслушав ее рассказ, он кивнул, но этот кивок был короткий и какой–то неохотный, даже в известной степени враждебный. А девушка написала что–то на карточке и подала ее мне.
- Если ваша страховая компания захочет меня видеть, то найдет по этому адресу, - сказала она.
- Спасибо вам миллион раз, - ответил я, вкладывая карточку в бумажник, - очень мило с вашей стороны.
Она вернулась на тротуар. Кое–кто из толпы проводил ее взглядом, и в этих взглядах я почувствовал ту же враждебность, которая удивила меня у полицейского.
У меня создалось впечатление, что ее все знают, хотя никто не сказал ни слова. А она прекрасно владела собой.
Не знаю, то ли благодаря ее рассказу, то ли потому, что полицейский, приблизившись к Фрэнки, почуял наконец дух мускателя, но картина несколько изменилась в мою пользу. Он поставил Фрэнки на свое место, пролаяв ему в лицо, как на строевых учениях, пару фраз - и написал рапорт. Однако никаких квитанций не выдал. Повреждения, причиненные грузовику, были незначительными. Мы обменялись сведениями относительно страховых компаний, а подоспевшая машина техпомощи взяла на буксир мой автомобиль. Я поехал в гараж вместе с водителем. Гараж находился как раз при въезде в город, у реки, на западной окраине.
Было около двух часов жаркого и безветренного летнего дня. В ярком сиянии солнца тени напоминали пролитые чернила. Моя рубашка промокла от пота.
Я выехал из Нью-Орлеана рано утром и до обеда рассчитывал проехать через Сент-Питерсберг и окунуться в заливе.
"Да, теперь уж об этом мечтать не стоит!" - подумал я угрюмо. Потом я вспомнил о девушке и постарался представить себе, как она выглядела. Единственное, что я помнил, это то, что она была высокой и очень стройной. Привлекательна? Пожалуй… Но пальчиков не оближешь. Вероятно что–то около 30 лет. И тем не менее в ее лице было что–то такое… что–то особенное, но что именно, я сказать не мог… Впрочем, какое это имеет значение!
Гараж занимал большое помещение с демонстрационным залом и несколькими бензоколонками, стоявшими вдоль подъездной дорожки. Машину доставили в ремонтный цех, и мастер осмотрел ее. Это был тощий, как доска, человек с холодным лицом.
- Хотите, наверно, в кредит? - спросил он.
- Нет, - ответил я. - Я расплачусь сам, а потом страховые компании разберутся.
- Готова будет не раньше чем послезавтра. У нас на складе нет такого радиатора, но нам его могут доставить из Таллахасса.
- О’кей! - сказал я.
Мне отнюдь не улыбалось провести в этом городе тридцать шесть часов, но роптать было бесполезно. Я вынул из багажника два чемодана.
- Где здесь лучше остановиться?
- Лучше всего в каком–нибудь мотеле, - ответил он.
- Отлично! Какой из них ближе всех?
Он вытер руки тряпкой и задумался:
- На этой окраине всего один мотель, милях в трех отсюда. На той окраине есть парочка очень приличных мотелей совсем близко друг от друга. "Эль Ранчо" и "Испанская грива".
- Спасибо. Могу я взять машину напрокат?
Он мотнул головой в сторону канцелярии:
- Поговорите с девушкой.
Большой светловолосый юнец в белом халате, зашедший за инструментом, повернулся и поглядел на нас:
- Если нужен мотель, то здесь миссис Лэнгстон. Приехала за бензином.
Мастер отрицательно покачал головой.
- Кто такая эта миссис Лэнгстон? - поинтересовался я.
- Содержит мотель "Магнолия Лодж", в восточной части города.
- Тем лучше…
Он пожал плечами.
- Дело ваше…
Ответ меня удивил:
- Что–нибудь не то?
- Да нет, просто мотель захудалый, бассейна нет, но где вы хотите остановиться, дело ваше. С моей точки зрения.
И тут я словно прозрел. Теперь я почти был уверен, что это то самое имя. Однако я не стал сверяться с карточкой, лежавшей в моем бумажнике, а просто подхватил свои вещи, сказал "благодарю" и вышел из гаража.
Я оказался прав. Она стояла возле старого фургона, вынимая из кошелька деньги.
Я подошел к ней и поставил на землю чемоданы.
- Миссис Лэнгстон?
Она повернулась и радостно улыбнулась.
- О, хэлло! - сказала она, и я тут же понял, что именно поразило в ее лице. Выражение усталости. Это было тонкое, хорошо очерченное и весьма привлекательное лицо, но в глубине красивых серых глаз таилась почти безграничная усталость.
- Как я понял, вы содержите мотель? - сказал я.
Она кивнула.
- Верно.
- Если у вас есть место, я бы поехал с вами.
- Да, конечно. Положите ваши вещи… Вот сюда!
Мальчик принес сдачу, и мы двинулись по главной улице. Я надеялся, что если Фрэнки еще в городе, то мы вовремя успеем спрятать нашу машину куда–нибудь подальше, чтобы избежать повторного столкновения.
- Когда будет готова ваша машина? - спросила она, когда мы задержались у светофора.
- Послезавтра, - ответил я.
Зажегся зеленый свет, и мы поехали дальше.
Я повернулся и посмотрел на нее. Темные с золотым отливом волосы, подстриженные чуть повыше плеч, и персиковый цвет лица, хотя она не употребляла никакой косметики, кроме губной помады, да и ту - самую малость. Красивый рот. Из–за высоких скул щеки казались чуть–чуть впалыми, и это усиливало общее впечатление усталости и внутреннего напряжения. Это было лицо зрелой женщины, и в нем чувствовалась сила. Ее перстень и обручальное кольцо, видимо, стоили дорого, но все остальное не соответствовало их ценности. На ней было дешевое платье из магазина готовых изделий и старые поношенные босоножки. Ноги - красивые и длинные, без чулок.
Справа, как раз у городской черты, расположился мотель "Испанская грива". Рядом виднелся бассейн с разноцветными зонтами по краям. В белом сиянии палящего солнца его синева говорила о прохладе, я вспомнил слова мастера о том, что в "Магнолии Лодж" бассейна нет.
"Ну и болван же ты!" - подумал я угрюмо. Но я уже выбрал "Магнолию". К тому же эта женщина так меня выручила!..
"Магнолия" находилась совсем недалеко, слева. Когда мы свернули с шоссе, я понял, что имел в виду мастер, назвав мотель "захудалым": на всем лежала печать заброшенности и незавершенности. Дюжина домиков, построенных в виде каре с открытым выходом в сторону шоссе. Сам дом - прочный и не слишком старый. Кирпичный, под красной черепицей, но краска кое–где успела облупиться, да и вся территория выглядела мрачной и неприветливой, хотя день был ослепительно яркий и солнечный.
Перед мотелем, видимо, пытались разбить газон, но теперь трава пожухла и покрылась пылью, а на подъездной дороге, посыпанной раскрошившимся и наполовину выветрившимся гравием, кое–где зеленели травинки сорняков. Я удивился, почему ее супруг довел дело до такого состояния.
Бюро администратора находилось слева. Она остановила машину у входа. На заднем сидении стояли сумки с продуктами. Я взял их и пошел вслед за ней.
В маленьком холле было прохладно. Венецианские шторы, преграждавшие доступ яркому солнечному свету, создавали приятный сумрак. На пол из темно–синих плиток, натертых воском, были наброшены плетеные коврики. На бамбуковых креслах - оранжевые и черные подушки. В углу - телевизор, а перед диваном - бамбуковый кофейный столик. На нем лежало несколько журналов.
На столе у левой стены стояла модель корабля - около трех футов длиной. Поразительно красивые линии.
Напротив двери за перегородкой - стол администратора, на котором находился телефон и ящичек для ключей. Позади стола - скрытая портьерой арка, за которой, видимо, располагались жилые помещения. Где–то в глубине дома слышалось гудение пылесоса.
Я положил сумки, а она окликнула:
- Джози!
Моментально из–за портьеры появилась крупная цветная девушка в белом переднике. Толстощекое добродушное лицо и большой рот, густо накрашенный губной помадой странного, почти лилового оттенка.
Миссис Лэнгстон положила передо мной регистрационную карточку и кивком указала девушке на сумки:
- Отнесите их, пожалуйста, на кухню, Джози!
- Хорошо, мэм, - ответила та, взяла сумки и собралась уходить.
- Водопроводчик был? - остановила ее миссис Лэнгстон.
- Нет, мэм… Только телефон звонил пару раз, но, видимо, ошиблись номером. Когда я подошла, никто не ответил. Просто вешали трубку.
С этими словами она ушла.
Я случайно поднял глаза.
Лицо миссис Лэнгстон было неподвижно, но персиковый цвет слегка побледнел. У меня возникло странное чувство. Мне казалось, что она пытается - и пытается изо всех сил - остаться спокойной, хотя на душе у нее далеко не спокойно.
Заметив мой взгляд, она отвела глаза.
- Вы неважно себя чувствуете? - спросил я.
- Нет, нет! Все в порядке! - она покачала головой и заставила себя улыбнуться. - Просто очень жарко.
Она взяла мою карточку и взглянула в нее.
- Из Сан-Франциско, - сказала она, - и как же вы переносите нашу жару, мистер Чэтэм?
- Вы бывали в Сан-Франциско? - спросил я.
- Один раз. В августе. На мне было только летнее платье, и я чуть было не замерзла. И все же мне там очень понравилось. Замечательный город. - Она сняла с гвоздика ключ. - Возьмите, у вас 12–й номер.
- Я бы хотел сразу расплатиться, - сказал я. - Сколько с меня?
Ответить она не успела - зазвонил телефон. Поразительно: она застыла, словно ее окатили ледяной водой, и в глазах промелькнул мгновенный страх.
Телефон продолжал звонить резко и настойчиво; медленно, с усилием она протянула руку и подняла трубку.
- "Магнолия Лодж", - сказала она слабым голосом.
В следующее мгновение она побледнела и пошатнулась, и я нагнулся, чтобы поддержать ее, - подумал, что она падает. Но миссис Лэнгстон только опустилась на стул, уронила трубку и закрыла лицо руками.
Из трубки продолжали доноситься слабые звуки.
Я поднял трубку.
Я знал, что вмешиваюсь не в свое дело, но движение было чисто рефлекторным; я уже подозревал, что могу услышать.
Я оказался прав.
Это был чей–то шепот - злобный, грязный и издевательский, и от помоев, которые он выплескивал, вам стало бы тошно. Мне показалось, что там, на другом конце провода, где то в глубине, я слышал и еще какие–то звуки. Наконец поток грязи и злобы иссяк, и человек спросил также шепотом:
- Вы хорошо меня слышите, милочка? Скажите, как вам это нравится?
Я прикрыл трубку ладонью, наклонился над столом и, коснувшись ее руки, сказал:
- Ответьте ему что–нибудь…
С этими словами я придвинул к ней аппарат. Она подняла голову, но единственным ответом был устремленный на меня взгляд, полный страха. Я тряхнул ее за плечо.
- Ну, давайте же! - приказал я. - Скажите что–нибудь… Любое, что придет в голову.
Она кивнула, и я снял ладонь с трубки.
- Почему? - выкрикнула она. - Почему вы так со мной обращаетесь?
Я кивнул ей и стал слушать, что последует за этим. В ответ раздался мягкий шипучий смешок, который вызвал такое ощущение, будто болотная тварь ползла по обнаженному телу.
- Потому что мы знаем одну тайну, милочка!.. Мы ведь знаем, что это вы его убили…
Я нахмурился - это не похоже на обычный шантаж. А шепот между тем продолжался:
- Да, мы знаем это, милочка! И мне это нравится. Мне нравится думать о том, как мы вдвоем… - Он конкретизировал то, о чем ему нравится думать. Воображение у него было богатое, порождавшее грязные, ползучие образы.
Потом на линии что–то щелкнуло, и в трубке стало тихо - он дал отбой.
"Не очень он торопился, однако", - подумал я. Я положил трубку на рычаг и взглянул на опущенную голову миссис Лэнгстон.
- Ничего страшного, - сказал я. - Такие люди обычно не опасны
Она подняла голову, но не произнесла ни звука.
- И давно он так? - спросил я.
- Давно… - прошептала она. - Давно… - Неожиданно она покачнулась.
Я бросился, подхватил ее и осторожно опустил на коврик. Она показалась легкой, необычно легкой для молодой женщины ее роста.
Я поднялся и позвал:
- Джози!
После этого я вновь посмотрел на нее, обратил внимание на необычайную бледность лица и спросил себя: сколько же времени она ходит по краю нервного срыва?
Джози появилась из–за портьеры и вопросительно посмотрела на меня.
- У вас найдется немного виски? - спросил я.
- Виски?.. Нет, сэр, у нас нет ни капли… - Она приблизилась к столу и только тут увидела лежавшую на коврике миссис Лэнгстон. - О, боже ты мой! Да что же это такое?
- Тихо! - сказал я. - Принесите мне стакан и влажное полотенце.
Я поспешно вышел и взял из машины одни из моих чемоданов. В нем была бутылка виски.
Джози быстро вернулась. Я налил в стакан немного виски и, опустившись на колени перед миссис Лэнгстон, обтер ее лицо мокрым полотенцем.
- Она не заболеет? - с тревогой спросила Джози.
- Не думаю, - ответил я. - Это просто обморок. - Я пощупал ей пульс: достаточно ровный.
- Вы не собираетесь давать ей виски?
- Не сейчас же, когда она в обмороке! - нетерпеливо ответил я. - Вы что, хотите чтобы она захлебнулась? Где ее супруг?
- Супруг?
- Мистер Лэнгстон! - резко сказал я. - Ступайте и приведите его! Где он?
Она покачала головой:
- Мистера Лэнгстона нет… Он умер.
- О! - вырвалось у меня.
- Может, позвав доктора? - спросила Джози.
- Думаю, что не надо, - ответил я. - Обождите минутку!
Миссис Лэнгстон шевельнулась и открыла глаза. Я приподнял ее за плечи и поднес к губам стакан с виски. Она сделала глоток, закашлялась, но выпила. Я передал стакан Джози.
- Немного воды! - сказал я.
Через минуту миссис Лэнгстон уже могла сидеть. Я помог ей перебраться в кресло и дал еще немного виски. Лицо ее немного порозовело.
- Спасибо, - сказала она прерывающимся голосом.
Я нетерпеливо отмахнулся:
- Вы знаете, кто он?
- Не имею ни малейшего представления… - Она беспомощно покачала головой.
- Но вы обращались в полицию?
Она кивнула:
- Несколько раз…