И Фёдор отправился в новое, неизведанное путешествие.
Причём он ещё даже не подозревал, каким оно окажется длинным и запутанным…
Тюрьма и сума
Фёдора привезли в какое-то отделение милиции (во время поездки он тупо смотрел прямо перед собой и на дорогу не обращал никакого внимания) и временно посадили в "обезьянник". Кроме Сивцова в "обезьяннике" вольготно расположилась мятая личность неопределённого пола и возраста, испускавшая целый спектр непередаваемых запахов, в котором выпускник химико-технологического факультета безошибочно определил бы несколько видов сивушных масел и сопутствующих им продуктов. Существо вяло переругивалось с сержантом, стоявшим по ту сторону решётки и явно хотевшим спать после ночной смены.
- Слышь, ты, мусор! Дай че-еку закурить, не жмоться! - вещал новый сивцовский сосед в пространство, похоже, не особо и рассчитывая на успех.
- А вот я те щас дубиналом-то перее… промеж рогов!.. - не менее вяло отбрёхивался сержант, не делая, впрочем, ни малейших попыток взять в руки обещанный "дубинал".
Фёдор изумлённо переводил взгляд с одного краснобая на другого и обратно.
- Смотрите, люди добрые - зажмотил у меня целую пачку "Парламента" и стоит, гляделки вылупил! У-у, харя! - не успокаивался пахучий обличитель. - Дай хотя б "Примы" потянуть, ирод!
Сивцов с удивлением посмотрел на товарища по несчастью. Судя по его виду, "Парламент" он мог видеть только в виде окурков. Фёдор стал с интересом ждать, чем милиционер ответит на обвинения в свой адрес.
- А вот я те щас дубиналом-то перее…! - снова не растерялся сержант.
В этот момент за Сивцовым пришёл конвоир, и он так и не узнал, чем же всё-таки закончился этот глубокомысленный разговор. Фёдора провели в какой-то кабинет на втором этаже, в котором сидел довольно добродушный дядька, который представился то ли следователем, то ли дознавателем - Сивцов уловил только общий смысл и понял, что сейчас его будут допрашивать. Имя и отчество дядьки тоже прошло голову Фёдора насквозь, оставив лишь лёгкий осадок на подкорке.
- Вы, Фёдор Юрьевич, говорят, адвоката требовали? - радостно спросил дядька, как бы не веря, что Сивцов мог сморозить такую глупость.
- Нет, - подумав, соврал Фёдор.
- Что ж, ладненько, ладненько, - он начал что-то писать на бланке. - Значит, "от адвоката отказался…"
- Нет, - ещё раз подумав, сказал Сивцов. - Не отказался.
- Тьфу ты! - удивился дядька. - Так вам нужен адвокат или нет?
Фёдор ещё немного подумал.
- Нет, - заявил он твёрдо. - Не нужен!
Мужик отложил в сторону ручку и некоторое время внимательно изучал Сивцова, словно увидел его только что. Фёдор на всякий случай стал смотреть на какой-то чахлый цветок, стоящий на шкафу, и фальшиво замычал мелодию из кинофильма "Ошибка резидента". Дознаватель-следователь, видимо, понял, что просто так, наскоком, Сивцова ему не расколоть, потому что немного нервно предложил:
- Так. Давайте чётко и ясно определимся: нужен вам адвокат? Да или нет? - он закурил. - Если не нужен - будем снимать с вас показания прямо сейчас. Если нужен - идёте дожидаться вашего адвоката в камеру, а потом - всё равно сюда. Ну, решили? Нужен?
- Нет. Не нужен, - решился Фёдор. Ему очень не хотелось в камеру прямо сейчас.
- Ну наконец-то, родили! - вздохнул дядька и снова схватился за ручку. - Итак, фамилия, имя, отчество, год рождения? - он внимательно посмотрел на набравшего полную грудь воздуха Сивцова и тихо, но строго добавил: - Только не врать.
Фёдор поперхнулся и закашлялся, ибо он как раз и собирался начать врать про Синякова Андрея Валерьевича, тридцать третьего года рождения, имеющего на попечении племянницу покойного дедушки по материнской линии.
"Как же он так быстро меня раскусил? - думал Сивцов, продолжая кашлять. - Наверное, ему тот капитан тоже дал почитать мой паспорт".
- Ну же? Я жду, - сивцовский визави протянул ему не слишком чистый стакан с тёплой водой. - Попейте.
- Сивцов Фёдор Юрьевич, - придушенным голосом произнёс Сивцов Фёдор Юрьевич. - Тысяча девятьсот семидесятого года рождения.
Дядька записал.
- Ранее судимы?
Фёдор горестно помотал головой.
- Ну что ж, - мужик потёр руки. - Давайте, рассказывайте с самого начала, как дело было…
- С какого начала? - растерялся Сивцов.
- Ну как же? - поразился дядька. - Когда-то ведь вам пришла в голову идея проникнуть в квартиру Папанова? Вот и начните с этого момента или чуть раньше. Чего ж тут непонятного?
- Подняться в его квартиру мне пришло в голову, когда я понял, что он не собирается нас всех утопить во сне, - начал подробно вспоминать Фёдор. - А понял я это тогда, когда увидел, что в спальне течёт, в комнате - течёт, а на кухне - не течёт. Я сначала испугался, а потом заглянул в ванную - тоже течёт! Ну, я сразу успокоился и решил к нему подняться. А, да! Ещё деньги перед этим собрал!
- С кого? - не понял дядька.
- Не с кого, а из секретера, - пояснил кающийся. - Деньги и драгоценности. Наши с Аминой.
Сивцов посмотрел на следователя (а может, дознавателя) и удивился. Тот пил воду из стакана, который незадолго до этого предлагал кашляющему Фёдору, и вид имел немного обалдевший. Допив воду, он отставил стакан и жалобно посмотрел на Сивцова.
- Фёдор Юрьевич, - просительно произнёс он. - Давайте с начала и чуть помедленнее? А то я, знаете ли, не успеваю за вами записывать…
- Давайте, Валерий Мольбертович, - вспомнил вдруг Фёдор имя следователя.
- Меня зовут Евгений Модестович, - удивился тот.
Сивцов не возражал.
- Итак, вы сказали "наши с Аминой". Амина - это ваша жена?
Фёдор немного подумал и кивнул. Евгений Модестович записал.
- А теперь я попрошу с начала, - дознаватель докурил сигарету и затушил окурок где-то под столом. - Я не совсем понял, где и что текло?
- Ну как же, - загорячился Сивцов, - я же говорю: текло в спальне, в большой комнате и в ванной, а в кухне - не текло! Представляете?
- Представляю, - осторожно сказал следователь. - А что текло-то?
"Вот гад, запутать хочет!" - в панике подумал допрашиваемый.
- Вода текла! - отчаянно крикнул Фёдор. - Если б он топил нас бензином или, скажем козьим молоком, я бы немедленно поставил вас в известность, Армен Филиппович!
- Евгений Модестович, - автоматически поправил Сивцова собеседник. - Так вы хотите сказать, что Папанов затопил вашу квартиру? И вы поэтому решили к нему подняться?
"Вот хитрая бестия, как будто сам всё видел!" - восхитился следователем Фёдор.
- Да, всё именно так и было, как вы сказали, - покаялся Сивцов.
- А как случилось так, что вы его убили? - запустил пробный шар Евгений Модестович. - У вас с Папановым произошла ссора? На почве потопа?
- Ай, да никак! - отмахнулся Фёдор. - Не убивал я его.
Эти золотые слова были так же аккуратно, как и все предыдущие, вписаны в протокол.
- Тогда расскажите свою версию развития событий, а я вас с удовольствием выслушаю, - предложил Сивцову Евгений Модестович, закуривая снова. - Как вы оказались в квартире Папанова? Он сам вас впустил?
- Нет, - не попался на удочку Фёдор. - Дверь была открыта.
- Открыта? - удивился следователь. - Это немного странно, вы не находите, Фёдор Юрьевич?
- Я тоже сначала удивился, Пётр Лукич, - признался Сивцов. - Я ещё подумал тогда: чего это он - бельё замочил, а сам ушёл?
Евгений Модестович после этого откровения так запутался, что пропустил мимо ушей "Петра Лукича".
- Фёдор Юрьевич, помилуйте, - пробормотал он беспомощно, - какое бельё? Куда ушёл? Вы знали, что он ушёл?
- Конечно, не знал, - надменно произнёс Сивцов, блестяще обходя столь явную ловушку. - Откуда бы мне знать, интересно, такие вещи? И вообще я, пока дублёнку не кинул, думал, что в ванной - девушка.
- Там что, ещё и девушка была? - осоловело уточнил следователь. - Описать сможете?
- Девушка была, - Фёдор изящным жестом постучал себя пальцем по лбу, - вот здесь. В голове, я имею в виду. Описать, может, и смогу, но зачем вам в официальном документе мои фантазии? - он снова уставился на цветок и немелодично замычал. На этот раз надругательству подверглась музыкальная композиция из эротической киноэпопеи "Эммануэль".
Следователь тоже молчал, пустым взглядом рассматривая свою ручку и бессмысленно шевеля губами. В этот момент на столе зазвонил телефон. Евгений Модестович схватился за трубку, как за спасательный круг в открытом море.
- Алло! - гаркнул он. - Здорово, Семён! Как раз у меня сидит, допрашиваю. Да. Да. А вот это - с превеликим удовольствием! Пусть посидит пока, отдохнёт. Что-то выяснилось? Угу… Да. Говорит - не убивал. Поднялся, мол, потому что Папанов его квартиру затопил. - следователь покосился на Сивцова. - Правда, тут ещё какая-то девушка вырисовывается… Да. Нет. Я не совсем понял, но сейчас у меня уже сил нет с ним общаться, позже допрошу. Как, говоришь? Дурак, но не убийца? - он снова быстро взглянул в сторону Фёдора. - Насчёт первого - полностью с тобой согласен. Просто абсолютно! А насчёт убийства - не знаю, ещё много неясного… Да. Ну ладно, давай, пока!
Евгений Модестович положил трубку, ещё раз взглянул на Фёдора и протянул ему протокол:
- Прочитайте. Внизу напишите: "С моих слов записано верно, мною прочитано". Если со всем согласны - вот здесь распишитесь.
Пока Сивцов подписывал протокол, следователь уже успел, выглянув в коридор, вызвать конвой.
- В ИВС, к трофимовским, - отдал он короткое указание вошедшему милиционеру и принялся что-то писать.
- До свидания, Модест Евгеньевич, - вставая, попрощался Фёдор.
- До свидания, Сивцов, - не отрывая головы от бумаг, пробормотал Евгений Модестович.
Сивцова вели куда-то вниз, насколько он ещё мог ориентироваться в этом огромном и запутанном здании.
"Похоже, в подвал ведут, - в панике думал Фёдор. - Как бы не расстреляли!"
Но тут они подошли ещё к одному милиционеру, который сидел за столом и смотрел на несколько маленьких чёрно-белых телевизоров, на которых ровным счётом не было ничего интересного - все показывали одинаковый пустой коридор с дверями по его сторонам.
"Камеры наблюдения! - неизвестно чему обрадовался Сивцов. - Здорово! Надо будет потом рассказать Ефиму, что не все деньги в милиции разворовывают, а вот, например, технику покупают!"
Про скорый расстрел Фёдор, естественно, тут же забыл, так как смотреть на чудо милицейской техники было намного интереснее, чем думать о чём-то плохом. Сразу за пультом наблюдения начиналась решётка, перекрывающая всю стену и имеющая только маленькую решётчатую же дверцу посередине.
"Чтобы не разбежались!" - догадался пленник.
Дверь отомкнули и Фёдора завели внутрь коридора, который он только что видел на мониторах. Сивцов тут же начал вертеть головой в поисках видеокамер, за что незамедлительно был награждён лёгким, но обидным ударом по шее.
"Прямо!" - сказал голос за спиной, и Фёдор пошёл прямо по коридору, мимо мощных металлических дверей с закрытыми окошечками посередине.
"Стой! Лицом к стене!" - посоветовали Сивцову у двери с номером "8".
Фёдор подчинился. Залязгали стальные засовы, и только сейчас Сивцов по-настоящему испугался. Тут же пришли на память рассказы всегда обо всём знающего Ефима, как в милиции неугодных заключённых бросают в специальные камеры, в которых их душат.
"Заходи!" - услышал он голос за спиной и, как под гипнозом, сделал шаг в душную темноту камеры.
"Ну почему Амине именно в эти выходные понадобилось ехать к маме?" - успел подумать отчаявшийся остаться в живых Сивцов.
В этот момент с бодрым гильотинным звуком за его спиной захлопнулась дверь.
Когда глаза привыкли к полумраку, Фёдор осмотрелся. На Сивцова с умеренным любопытством смотрело человек шесть жуткого вида мужиков.
- Здорово! - сказал один из них, по пояс голый и весь в страшных синих татуировках. - Чего столбом встал? Давай, заходи, что ли, познакомимся.
Фёдор понял, что сразу его душить никто не собирается, и немного успокоился. Он сделал два шага внутрь камеры и оказался почти на её середине. Несмотря на то, что внутри находились шесть человек, спальных мест, как успел заметить Сивцов, было только четыре - два яруса слева и два справа. Сейчас все здешние обитатели занимали нижний ярус - похоже, до появления Фёдора шла игра в карты, но пришлось на время прервать неположенное занятие, чтобы не лишиться самодельного инвентаря - азартные игры находились под строгим запретом. Все с интересом смотрели на Сивцова - видимо, своим появлением он разогнал царящую здесь скуку.
- Ну чё, - сказал голый, - давай, представься: кто такой, откуда, какая статья?
- Фёдор Сивцов, институт стали и сплавов, - представился новоиспечённый узник, робея. - Статей, к сожалению, не писал. Вот наш профессор, Иван Артемьевич, тот каждый год печатается. Один раз даже в зарубежном…
- Эй ты, хорош под дурика косить, - перебил его другой заключённый, в тельняшке. - Здесь свои все. Тебя за что закрыли?
- Сюда-то? - уточнил Фёдор, смущаясь. - За убийство.
- Да иди ты! - поразился голый, недоверчиво оглядев нового сокамерника с ног до головы. - Неосторожное, что ли?
- Нет, - Сивцов даже зарделся от удовольствия, так ему льстила реакция уголовников, - за умышленное.
- Ну-ка, Слива, встань-ка, - сказал мужик в тельняшке сидящему напротив худенькому пареньку. - Уступи дяде место. Видишь - у него статья серьёзная, не то что ты со своей "бакланкой". Вставай, вставай, постоишь немного, не переломишься. А не то он тебя пёрышком - чик! - по горлу и под шконку! - и, довольный своей шуткой, заржал.
- Садись, - указал Фёдору на освободившееся место полуголый. - Погоняло-то есть? Как кличут?
Сивцов поперхнулся и попытался как-то выкрутиться; он хотел сказать: "Раньше было, а сейчас нет", имея ввиду свою детскую кличку "Сивый", но смешался, закашлялся и у него получился какой-то непонятный "бынет".
- Быня? - переспросил полуголый. - Хм… Вроде что-то знакомое, только вот никак не вспомню, - он неожиданно встрепенулся. - Это не вы два года назад с Зайцем кассу на Высоцкого взяли?
Фёдор на всякий случай кивнул.
- Во, - обрадовался новый сивцовский кореш, - я ж говорю, что крутится у меня в голове какой-то Быня, а у меня память - дай бог каждому! - он радостно потёр руки. - Меня как Мальборо многие знают, а это - Турист, - он кивнул в сторону "тельняшки". - Будем знакомы!
Сивцов пожал руки сокамерникам, затем его познакомили с менее серьёзными обитателями изолятора - хулиган, брачный аферист и два мелких вора. Все они смотрели на Фёдора с явно читаемым уважением в глазах, и он даже немного собой погордился.
"Ефим бы сдох от зависти!" - думал опасный преступник.
- Слушай, а чё у тебя с ногами? - спросил через некоторое время Турист, глядя на намотанные на Сивцова простыни.
- Ножом изрезал, - небрежно бросил Фёдор. - При задержании.
- Во, менты-суки! - поразился Мальборо. - Нормальных бинтов, что ли, не нашли? А тебя кто задерживал?
- Майор Сомов, - поднапрягшись, вспомнил Сивцов фамилию своего недавнего противника. - Со всем своим спецназом.
Мальборо изумлённо присвистнул и переглянулся с Туристом.
- Сомов, конечно, тот ещё волчара… Ему лучше под горячую руку не попадаться, - пробормотал Турист. - А он тебя сам заломал? Он обычно сам любит брать…
- Нет, не сам, - Фёдор беззаботно махнул рукой. - Хотел сначала сам, но я его оглушил. Он сейчас в больнице должен быть. Меня там чуть не убили из-за него потом… Вот так пули прошли, - Сивцов показал, как прошли пули, хотя даже приблизительно не догадывался, где и как они прошли на самом деле.
- Сомова оглушил… - произнёс обалдевший Мальборо. Вся остальная камера, раскрыв рот, смотрела на своего нового героя. - Ну ты, Быня, блин, даёшь…
- Слушай, - спросил вдруг Турист, - а кто у тебя "терпила"? Ну, кого ты завалил? Сомова с его волкодавами абы на кого не пустят…
- Да никого я не убивал! - взорвался Фёдор. - Сколько раз можно повторять!
- Да ладно, ладно, - испугался неожиданной вспышки эмоций Мальборо. - Понятно, что все мы тут ни за что сидим. А всё-таки - кого тебе шьют?
Сивцов оглядел притихшую аудиторию, которая, казалось, ждала от него какого-то чуда, выдержал изрядную паузу, вздохнул и ответил:
- Папу.
Чудо удалось на славу. Некоторое время все сидели молча и только переглядывались. Затем Мальборо восхищённо выматерился и уставился на Туриста. Турист, не отрываясь, глядел на Фёдора. "Шестёрки" тоже смотрели на знаменитого убийцу недоверчиво-радостно-преданными глазами.
- Ну ты, Быня, опять, блин, выдал… - проговорил, приходя в себя, Мальборо. - Да об этом весь изолятор с самого утра гудит! А это ты, значит… А я думаю, чего это тебя к нам закинули, а не в "пятёрку" или "тройку" - там и народу поменьше, и всё такое. А тут вона какое дело…
- А что в "пятёрке"? - запоздало испугался Сивцов. - И в "тройке"?
- Так в тех хатах из Папиной кодлы пацаны сидят, - охотно пояснил Турист. - Они ж тебя за Папу на ленточки бы порезали. Ну да менты тоже не дураки - к нам, в "восьмёрку", тебя закинули. Знают, что мы с папановскими "на ножичках", а значит, ты для нас дорогим гостем будешь! - он снова захохотал, довольный своим остроумием.
- Да уж, - поддержал его Мальборо. - А у нас и угостить-то тебя нечем! Крендель, у тебя там вроде было чего-то из хавки, ну-ка доставай! Да, Быня, ты просто демон какой-то… Как ты, интересно, Папу подловил? Он по жизни шибко осторожный был… На улице? Так он вроде всегда со своими барбосами ходит…
- Не, - ответил Фёдор с набитым ртом, в который он успел запихать полпачки поднесённого Кренделем магазинного печенья. - Он дома был. В ванной…
- Так ты что, вскрыл-таки его хвалёную дверь? - восхитился Турист. - А он-то на весь город волну гнал: Германия, индивидуальный заказ, то, сё! Ха! Пришёл Быня, дверь - щёлк! Папу - хлоп! - вот тебе и Германия, ёшкин корень! Пишите письма! - Турист снова трубно расхохотался и так хлопнул Сивцова по спине, что тот едва не подавился очередной порцией печенья.
- Не, если честно, то Папу давно пора кончать было, - поддержал Туриста Мальборо. - Ему уж последние лет пять, наверное, на кладбище прогулы записывали. А в последний год совсем зарвался - многим серьёзным людям мешать стал… Вот кто-то, - он подмигнул Сивцову, - и пригласил Быню. Уладить, так сказать…
Сивцов снова поперхнулся печеньем.
- Да не убивал я его, сколько можно говорить! - он оглядел всех присутствующих и принялся за вторую пачку печенья, которую, повинуясь голодному взгляду нового "авторитета", достал откуда-то печальный Крендель.
- Всё, всё, - выставил перед собой ладони Мальборо. - Нет так нет, чего ж тут непонятного? Тема закрыта, - и он обвёл грозным взглядом остальных. - Всем ясно?
Всем было ясно.
Через полчаса принесли обед - невкусный суп из капустных листьев и картошки и жидкий чай. Чай обожравшийся печеньем Фёдор выпил сам, а свою порцию баланды милостиво отдал несчастному Кренделю, который вспоминал - видели Мальборо с Туристом, что у него в заначке оставался ещё кусочек сала, или не видели?