* * *
Миссис Густав Таймли ласково называли Гусси, она уже целых тридцать лет промышляла тем, что укрывала беглецов. Ее заведение было опрятным и скромным: обычный меблированный дом в западной части Манхэттена, где-то в середине сороковых улиц. Она держала рот на замке, никогда не задавала вопросов, ее репутация осталась неизменной, несмотря на то что в ее владениях произошло не менее дюжины арестов. В этом районе окопалось немало подозрительных элементов, и никто и не думал трогать пожилую вдову только потому, что разыскиваемая персона остановилась у нее под вымышленным именем.
Я постучал в дверь, и Гусси открыла, все в том же махровом халате, в каком я видел ее в последний раз.
- Морган, - сказала она.
- Привет, Гусси. - Я зашел внутрь, не дожидаясь приглашения, и плотно затворил за собой дверь.
- Ты ведешь себя не очень умно, Морган.
- Тебя здесь навещали?
- Как будто не знаешь.
Она хмыкнула и направилась к дивану, на который шумно опустилась.
- С тех пор как тебя взяли, дела идут паршиво. Меня постоянно прочесывают, и никто из ребят больше не хочет здесь останавливаться. Мне приходится довольствоваться лишь вонючими временными постояльцами да компаниями с кораблей.
- Кажется, ты не очень удивлена моим визитом.
Она прикурила сигаретку и выпустила в моем направлении облако дыма.
- Вы все возвращаетесь рано или поздно. Только на этот раз ты не сможешь здесь остановиться, Морган. Они действительно прижали меня.
- Расслабься, Гусси.
- Тогда зачем ты пришел?
- Информация.
- Я ничего не знаю.
- Никто не пострадает, а если дело выгорит, ты получишь свою долю, - сказал я.
Ее массивные плечи приподнялись, а толстая ручка махнула в мою сторону.
- Так спрашивай. Что тебе нужно?
Я придвинул к себе стул с прямой спинкой и сел.
- Кто занимал мою комнату до меня?
Гусси нахмурилась и уточнила:
- Перед тем, как тебя забрали отсюда?
- Да.
- Черт, Морган...
Она нахмурилась и снова пожала плечами; затем дотянулась до дырявой плетеной корзинки, стоявшей рядом с диваном, и вытащила оттуда потрепанный гроссбух. Раскрыв его, Гусси долго водила пальцем по страницам, пока не нашла то, что искала, и задумчиво кивнула:
- Тип по имени Мелвин Гросс. Он был стюардом на корабле. Два раза останавливался у меня во время отпуска на берег. Он...
- До него, Гусси.
Она помусолила еще пару страниц и выдала новое имя:
- Марио Туллиус. Появился больной, провалялся пару дней в постели, потом его увезли в Белльвью, там он и умер от пневмонии. Кажется, он был докером.
- Попробуй еще, - сказал я.
- Горман Ярд. Он провел здесь три недели. Джоуи Джолли попросил меня принять его, на Ярда уже был выписан ордер на арест в Сиракузах.
- За что?
- Сбил каких-то прохожих и уехал. Спорю, ему заплатили за то, чтобы он сделал это. Выглядел он именно таким образом. Я не знаю, куда он направился после того, как съехал отсюда. - Она подозрительно взглянула на меня: - А в чем дело, собственно говоря?
Я не ответил.
- Кто был до него?
Гусси не стала никуда смотреть.
- Бернис Кейс, - сказала она, - маленькая умная шлюшка. С ней не было никаких хлопот. Никогда не приводила сюда своих клиентов; всегда делилась со мной, если удавалось подцепить что-нибудь действительно стоящее. Дела у нее шли неплохо, у этой девчонки.
- Почему она выбрала это место?
Гусси слегка хрюкнула, что должно было изображать смех.
- Чувства, вот почему. Даже у проститутки они есть, Морган. Она ведь родилась здесь, на верхнем этаже. Если бы она не нашла парня, который захотел жениться на ней, та по-прежнему жила бы здесь. - Она выплюнула окурок на грязное блюдце, стоявшее на подлокотнике дивана, и снова вытаращила на меня глаза: - Ты так и не сказал, что тебе нужно?
- Угадай, - ответил я.
Старуха Гусси глубокомысленно кивнула:
- Ты решил, что кто-то из них мог вернуться сюда, чтобы забрать припрятанное, выследил тебя и донес.
- Что-то вроде того.
- Ты подозреваешь Гормана Ярда, ведь так?
- Возможно.
- Может, и он, ведь ему нужно примириться с копами. Немного подмаслить их не мешает, если тебя собираются арестовать. Хочешь, чтобы я проверила это с Джоуи Джолли?
- Не беспокойся, я сделаю это сам.
- Вперед! - Она ухмыльнулась, отчего складки жира на ее подбородке затряслись, и добавила: - Когда я получу от тебя кусочек этого сорокамиллионного пирога, Морган?
- Позднее, детка.
- Я знаю только, что здесь их нет. После того как ушли копы, я обыскала каждый уголок, чтобы удостовериться, что ты не оставил денежки здесь.
- А что, если ты нашла их?
- Приятель, неужели я все еще сидела бы на этой помойке?
* * *
У Джоуи Джолли была пивная на окраине Гринвич-Виллидж, к тому же он занимался укрыванием краденого. Это был вор старой закалки, на которого можно положиться, если тебе требовался посредник и если ты мог щедро заплатить.
Он встретился со мной в личном офисе, имевшем отдельный выход на улицу, - худой, долговязый тип, с лысиной, прикрытой несколькими прядями волос.
- Итак, - сказал он, - сам знаменитый Морган. Я уж начал сомневаться, что ты вообще существуешь.
- Ты не можешь убить легенду, Джоуи.
- Может, и нет. - Он улыбнулся. - А теперь к делу. Я думаю, тебе необходимо разместить твои сорок миллионов, которые ты так заботливо изъял из обращения. К несчастью, номера банкнотов идут по порядку, но, к счастью, они не в очень крупных купюрах... Что ты скажешь, если я предложу тебе, допустим... один к десяти?
- Расслабься, Джоуи. Я получал предложения получше.
Минуту он озадаченно смотрел на меня, потом покорно махнул рукой:
- В таком случае я подниму до... Ведь речь идет о деньгах, не так ли?
- Нет.
- Странно. Я никогда не слышал, чтобы ты работал через посредника. Я думал, ты одиночка.
- Где сейчас Горман Ярд?
Секунду он раздумывал, затем кивнул:
- Понятно. Вы оба жили под крышей Гусси, так?
- Совершенно верно.
- Какие-нибудь связи, о которых я должен знать?
- Ничего особенного, - отмахнулся я. - Возможно, он поможет мне кое в чем разобраться.
- Проблемы?
- Ничего такого, что затрагивало бы тебя.
- А все же без меня ты не смог, Морган. Ярда можно найти в Эльмире. Пару лет назад его обвинили в том, что он сбил человека и смылся. У него осталось еще пять лет от срока.
- Тяжелый случай, Джоуи.
Тот равнодушно пожал плечами:
- Ну, случай явно преднамеренный. У него была сделка с парнем, который повел себя некрасиво, и Ярду это не понравилось. Все было запротоколировано, можешь свериться, если захочешь.
- Может, я так и сделаю. Как вы познакомились?
- Я познакомился с ним во время войны, тогда он приторговывал на черном рынке. Его пару раз заметали по мелочам, потом он расширил дело. Вообще-то он был не очень удачлив. Все, что получал, сразу же спускал на скачках. Совсем неплохой тип, если тебе нравятся доносчики. А теперь... могу я сделать заявление?
- Ради бога.
- Раз ты пришел сюда не затем, чтобы провернуть сделку с милыми бумажками, ради которых совершил набег на министерство финансов, может, когда соберешься планировать что-нибудь на будущее, вспомнишь обо мне?
- С удовольствием.
- Можем мы... назначить время?
- Довольно скоро. Мне бы тоже хотелось, чтобы деньги снова начали работать.
- Как и мне, мой мальчик, как и мне. Пожалуйста, будь осторожен. Когда тебя в очередной раз поймают, меры безопасности примут покруче. Я до сих пор удивляюсь, что они не учли твои предыдущие эскапады. То, что ты вытворял в Мексике, - просто сказка.
Я моргнул в знак признательности, встал и вышел через боковую дверь. На улице помахал проезжавшему такси, залез внутрь и принялся накручивать круги по близлежащим районам.
Нью-Йорк - это особенное место. Хотя и разделен на пять районов, на самом деле он состоит из тысяч местечек, причем каждое пользуется странной автономией. Вы не увидите никаких границ, кроме уличных знаков, но все же границы существуют и охраняются по периметру с уважением и соблюдением негласных законов. Пришельцы игнорируются, словно тени, но те, кто постоянно обитает в их пределах, подвержены самым строгим регламентациям.
Я был ни тем ни другим. О, меня прекрасно здесь знали. Я был тоньше, чем тень, и больше, чем закон. За мной наблюдали острые глаза, а слово распространялось со скоростью звука. Я мог спрашивать, и мне отвечали, но ни о чем не расспрашивали. Мои проблемы были за пределами их понимания, им был не нужен Морган-налетчик. Но по крайней мере, я мог задавать вопросы и получать ответы, если они у них были.
Болди Хайнс, владелец закусочной, помнил Гормана Ярда, потому что у того была привычка бросать на прилавок пятьдесят долларов, покупая пачку сигарет. Болди никогда не проверял номера купюр, но бумажки всегда были новенькими - его и банк это вполне устраивало. Несколько раз он видел Ярда с парой ребят из города, одетых так, будто у них водились денежки; но кто они такие, он не знал. Однажды появилась Бернис Кейс, она хотела повидать старых друзей, и Ярд стал пыжиться перед ней, но девчонка быстро сбила с него спесь, и тот приутих. Мисс Кейс не любит, когда загораживают проход, не важно, чем она зарабатывает себе на жизнь.
Обитавшая через дорогу Ма Топпет, которая провела полжизни высунувшись из окна и к своему удовольствию наблюдая за соседями, мало что могла к этому добавить. Она налила мне кофе, пока ее муж хмыкал перед ревущим телевизором, и рассказала, что Ярд несколько раз тихо выскальзывал из дому и садился в черный "кадиллак". Машина просто останавливалась, и он залезал внутрь, так что, скорее всего, так было условлено. Она не видела ни шофера, ни номеров; ее это заботило постольку, поскольку давало кое-какую пищу для размышлений. Она помнила и Марио Туллиуса, один раз носила ему горячий суп до того, как его увезли. Пока он ел, у нее было время осмотреться вокруг, но все, что она увидела, - золотые часы, несколько книг и счета, торчавшие из его бумажника, который валялся на туалетном столике. Ма также припомнила, что именно Бернис Кейс заплатила старой Гусси остаток его квартирной платы, когда бедняга умер; но в этом не было ничего странного: маленькая шлюшка всегда старалась чем-нибудь помочь людям в родном квартале.
Я не любил расспрашивать, но все же требовалось провернуть еще пару дел. Было уже без четверти двенадцать, и снаружи все медленно затихало. Поздняя ночь наполнилась своими особенными звуками... В сыром воздухе выли сирены, им вторили шуршащие звуки проезжавших автомобилей, слышались редкие приглушенные смешки из темных подворотен, пронзительные вопли детворы, которую никто не торопился загнать в постель, рев телевизоров, спешащих сообщить последние мировые неприятности.
На углу я поймал такси и попросил отвезти меня в отель "Марк Сэнфорд"; там я зарегистрировался под именем М.А. Винтерс и позвонил Ким Стейси, чтобы узнать, на месте ли она.
В ее голосе я не услышал сонных ноток: все тем же холодным, деловым, пытливым тоном она попросила меня подняться к ней.
* * *
Давным-давно мир стал для меня совсем маленьким, и все, что происходило в нем, выглядело таким обыденным. Я уже стал думать, что ничто больше не сможет меня ни удивить, ни поразить, - ведь я уже все повидал и много раз проходил через такие переделки, когда не знаешь, что ждет тебя в конце.
Но я заблуждался.
На мой стук она открыла дверь и долго стояла на пороге, рассматривая меня. Приглушенный свет проникал сквозь ее полупрозрачный нейлоновый пеньюар, от нее исходил чарующий запах, это было похоже на то, как будто тонкие ручки тянутся к тебе, а крошечные пальчики страстно касаются самых чувствительных зон твоего тела, а затем, удовлетворенные, отступают, приглашая тебя придвинуться для более тесного знакомства.
Я натянул на лицо ухмылку, чтобы обуздать нахлынувшие чувства, и сказал:
- Привет, куколка. Хочешь поболтать?
Ее брови вопросительно изогнулись, и намек на улыбку обозначился в уголках губ.
- Входи, Морган.
Она отступила в сторону, и я прошел мимо нее, на мгновение задев рукой кончики ее грудей, но этого легчайшего прикосновения было достаточно, чтобы получить мощный чувственный заряд, словно бархатные пальчики снова ударили меня в низ живота.
Я не впервые видел такую особу, как Ким Стейси. Прежний облик профессиональной охотницы исчез, глубоко спрятанный в этом женском обличье. В ней была прохладная мягкость девочки, приправленная желанием поскорее переродиться в теплую уверенность женщины, - такой я видел ее сейчас. Распахнутые фиалковые глаза искрились юмором, а губы, расцветшие в сочную улыбку, проговорили:
- Морган... ведь мы в какой-то степени обручены...
После чего я расхохотался, все стало самим собой, и я ощутил, что напряжение отпускает меня. Еще секунду назад я был чертовски близок к тому, чтобы допустить еще один промах с тех пор, как я совершил свою первую ошибку и получил за это пулю. Но теперь предметы вновь обрели реальность и встали на свои места.
- Выпьешь что-нибудь?
- Есть холодное пиво?
Она кивнула, прошла на крошечную кухню и появилась оттуда с запотевшей банкой "Пабста".
- Стакан?
- Нет, и так хорошо. Присоединишься?
Ее улыбка стала немного шире.
- Не хочется. Ты упомянул о разговоре. Ты готов к тому, чтобы тронуться в путь?
Я устроился на широком подлокотнике большого кресла и отпил из банки.
- Не совсем. Сначала мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня.
Что-то произошло с ее улыбкой. Профессиональный налет снова будто затуманил ее лицо, она уже опять изучала меня, ловя каждое слово, каждый нюанс.
- Ты не в том положении, чтобы требовать услуги, Морган. Тебе уже говорили об этом.
- Нет, в том, крошка. И тебе это хорошо известно.
Ее глаза слегка сузились, она пожала плечами:
- В любом случае я могу передать твою просьбу. - Ким смотрела на меня в ожидании.
Я сказал:
- В Эльмире есть один парень по имени Горман Ярд. Я хочу всю информацию о нем, которую удастся раздобыть. О, я мог бы это сделать и сам, но у тебя получится быстрее.
- Это все?
- Нет. Мне нужно еще кое-что, о чем не упоминали на суде.
- Что именно?
- Сколько из этих сорока миллионов вернулись в государственное обращение, кроме той заначки, припрятанной в моей комнате. Думаешь, сумеешь это выяснить?
- Возможно. Ты не можешь мне сказать, зачем тебе эта информация?
- Разумеется. Хочу проверить, где я ошибался. - Я широко ухмыльнулся, и она поняла, что я лгу, тем не менее кивнула и спросила только:
- Что, если они не станут тебе отвечать?
- Ну, забавные вещи могут произойти, детка, - ответил я. - Например, один скандальный репортер, которого я знаю. Ему по вкусу придется моя информация, чтобы продать побольше газет.
- Они не допустят этого, Морган.
- Ты еще не знаешь моих друзей, детка. - Допив пиво, я поставил пустую банку на спинку кресла. - Завтра?
- Я постараюсь.
Я встал, прошел к двери, затем обернулся и несколько секунд смотрел на нее.
- Ты получила какие-нибудь особенные инструкции по этому делу, Ким?
Эти раскосые глаза бросили на меня вопросительный взгляд.
- Что ты имеешь в виду?
- Наше предстоящее замужество. Оно будет полным?
Алая краска медленно заливала ее плечи и шею, пробираясь к лицу.
- Когда мне нужен мужчина, - медленно сказала она, - я сама делаю выбор.
- Очень разумно, - ответил я. - Ты знаешь, что делаешь. Незавершенное замужество отличное основание для развода. Ты быстро сбросишь с себя эту обузу, не так ли?
- Да, так.
- Но они кое-что забыли. - Моя ухмылка стала шире.
На этот раз ее голосок прозвучал неожиданно слабо:
- Что?
- Нет такого закона, по которому муж не может изнасиловать собственную жену, - сказал я и вышел за дверь.
Я следовал их указаниям, зарегистрировавшись в отеле под вымышленным именем, но в течение этих трех дней действовал по своему усмотрению. Если мне и нужна была безопасность, я обеспечивал ее себе сам. До этой сделки несколько одиночек и некая прекрасно организованная группа уже пытались добраться до меня в надежде на жирный куш; мне пришлось долго прятаться и ускользать - результатом были проутюжившая мне бедро пуля и несколько свернутых голов по ту сторону. В конце концов мне удалось выработать прикрытие, через которое они не могли проникнуть. Я не хотел начинать все сначала. Это был не лучший путь.
Отель на Шестой авеню, на котором я остановил выбор, был делового типа, где тебя никто не трогал, а окружающая обстановка казалась достаточно заурядной, чтобы в ней затеряться. Я заплатил аванс, сел за телефон и к двум тридцати уже знал, где искать Бернис Кейс, после чего вновь погрузился в ночную жизнь, которая была мне так близка.
Андре держал бар без предрассудков: днем там обслуживали людей из офисов, до полуночи разных чудаков, а самый странный народец - после закрытия. А в качестве основного блюда подавали чили, если ваш желудок мог справиться с пожаром, который он там вызывал.
Она сидела в крайней кабинке, макая в тарелку с чили крекеры "Ритц", поглощенная чтением раннего выпуска "Ньюс"; когда я присел напротив, она бросила на меня быстрый, непонятный взгляд и спросила:
- Вы голодны?
Забавно, но она выглядела как дружелюбный котенок. Смерила меня взглядом, решила, что я не в лучшем положении, и уже была готова разделить со мной свое блюдо.
Я повидал немало шлюх в свое время. В этой профессии были такие, кто просто не знали ничего другого: некоторые были вынуждены этим заниматься, а другие занимались этим потому, что им это нравилось. Но на них все равно стояло клеймо. Это сквозило в их глазах, отражавших усталую опытность грязной жизни, в выражении лиц, в котором было отвращение к себе или к тем, кто ими пользовался; ранние морщины, считавшие дни за годы, покрывали их лица и тела. Бернис Кейс отличало странное отсутствие подобных примет. Если в ее лице и читалось что-то, то это было сострадание. В глазах Бернис светилась счастливая улыбка, а рот цвел красным цветком удовольствия. Ее светлые волосы были шелковисто-блестящими, и их неяркий тон говорил о том, что цвет настоящий. Юная свежесть была во всем: в том, как приподняты груди, как свободно и непринужденно двигалось ее тело.
- Нет. Но все равно спасибо, Бернис, - сказал я.
Она внимательнее взглянула на меня, услышав свое имя:
- Я вас знаю?
- Не лично. У нас есть общие друзья. - Я улыбнулся ей и свернул ее газету.
Ровные белые зубы закусили нижнюю губу, Бернис легко рассмеялась и сморщила носик.
- Хорошо бы мои друзья следили за моим рабочим расписанием. - Она потянулась и коснулась моей руки. - Послушайте, я не хочу задевать ваши чувства и все такое, но вечер был длинным и...
Я покачал головой: