- Зачем тогда она прячется? Почему она не возвращается сюда? Это могло бы оградить ее от того, чем она занималась.
- Может быть другая причина. Что вы знаете о Барклее?
На ее губах снова появилась легкая усмешка.
- Он ее любовник. Она всегда ходила к нему домой.
- Ее шантажировали. Вы знаете об этом?
- Я не верю в это.
- А ваш отец думает именно так.
- Он пытается придумать ей оправдание. На самом деле она отдавала деньги своим любовникам.
- Хорошо. Я поговорю с Барклеем еще раз.
- Вы виделись с ним?
Она нахмурила брови, а ее глаза посуровели.
- Да, я навестил его, мисс Серф. Ваш отец знает о Барклее?
Она помотала головой.
- Он сказал вам, что нашел в ее шкафу чемодан, полный всяких безделушек, взятых у его друзей? - спросил я.
- Нет, он не говорил, но она украла у меня несколько вещей. Она воровка.
- Вы ненавидите ее, не так ли?
Ее тонкие пальцы, похожие на птичьи когти, сжались в кулаки.
- Она мне не нравится, - произнесла девушка тщательно контролируемым голосом.
- Чемодан мог быть подброшен в ее шкаф.
- Вы дурак, если верите в это. Она воровка. Даже у Франклина пропадали вещи из его комнаты. Мы все знаем то, что она воровка.
- А у Миллса что-нибудь пропадало?
Ее губы сжались, глаза гневно сверкнули.
- Может быть.
- Но он бы сказал вам, не так ли?
- Он сказал бы Франклину.
- Миллс работал шофером у миссис Серф, так?
Едва заметное пятно краски выступило на бледных щеках.
- И что из того?
- А то, что она привлекательна, а у него, кажется, водится много свободных денег. Меня интересует, встречались ли они когда-либо?
- Встречались - зачем? - спросила она голосом, слегка похожим на шипение.
- Я думал, что вам уже рассказали о реалиях этой жизни, мисс Серф.
Она вынула из-под подушки носовой платок и стала покусывать его. Губная помада оставила маленькие карминовые пятна на белом батисте.
- Мне не нравятся ваши манеры, - произнесла она.
- Мало кому они нравятся, но все привыкают к ним, - ответил я, размышляя над тем, померещилось ли мне легкое движение длинных штор, закрывающих окно у постели, или нет. Я сдержал свое желание посмотреть в этом направлении, но стал внимательно прислушиваться.
Она поинтересовалась:
- Когда вы найдете ее, вы собираетесь передать ее полиции?
- Вы именно этого от меня хотите?
- Не в этом дело. Вы собираетесь или нет?
- Если я буду уверен в том, что она застрелила Дану Льюис, то да. Но сначала я должен удостовериться в этом.
- А вы не уверены?
Она была явно удивлена.
- Я не нашел мотива. Почему она должна была застрелить ее? Скажите мне, может, убедите меня.
- Мой отец отписал ей деньги. Через два года, если она все еще будет с ним, она должна получить хорошую сумму денег.
Она подняла голову, чтобы взглянуть на меня, и длинные темные локоны соскользнули с ее лица.
- Это недостаточно хорошо для мотива?
- Вы имеете в виду, что Барклей был бы уликой для развода и она бы потеряла деньги, и поэтому Дана была застрелена?
- Это достаточно просто, не так ли?
- Но у Барклея есть деньги.
- Недостаточно много. Вы не знаете ее так, как я ее знаю. Она бы не захотела быть зависимой от Барклея, по крайней мере, в том случае, если она могла с этим что-нибудь поделать.
- Все равно это не имеет смысла.
Я был уверен, что слышу, как кто-то дышит в занавешенной нише. Я почувствовал, как по моей спине пробежали мурашки.
- Если она была полна решимости заполучить деньги, она бы вернулась сюда после убийства. Идя к Баннистеру, она потеряла эту возможность.
- Раз она пошла к Баннистеру, значит, что-то пошло не так, наверное, ее заметили.
- Для человека, который не может передвигаться, мисс Серф, вы кажетесь очень хорошо осведомленной.
- Да уж. - Ее глаза спокойно встретились с моими. - Так как я не могу передвигаться самостоятельно, я принимаю меры предосторожности. Я надеюсь, вы подумаете над тем, что я сказала вам. Теперь я хочу спать. Я устала. - Выражение ее лица сменилось на грустное и утомленное. - Вы должны поблагодарить меня. Я сказала вам, кто убил вашу подругу. Теперь вам ничего не стоит довести дело до конца. - Она махнула рукой на дверь. - Франклин покажет вам выход. Я больше не желаю разговаривать.
- Если у вас появятся еще какие-нибудь идеи насчет миссис Серф, вы можете снова поставить меня в известность. Пока что вы отлично справляетесь, - заметил я.
- Я больше не желаю разговаривать, - мягко повторила она и закрыла глаза, убирая руки под простыню.
По накопленному мной опыту я уже понял, что терять на нее время больше не стоит. Тем более, что я тоже слишком устал. Это был длинный день и еще более длинная ночь. Я пересек комнату в направлении двери. Когда я открыл ее, то бросил быстрый взгляд на оконную нишу. Я не смог разглядеть многого из-за теней, но я уловил отблеск чего-то блестящего, чего-то, что вполне могло быть сверкающим мыском высоких сапог: того рода сапог, что любит носить гражданин Миллс. Мне стало интересно, знала ли Натали о его присутствии, подумав, я решил, что, наверное, она знала.
4
Вдалеке выстрелил выхлопными газами автомобиль, резкий звук заставил меня подпрыгнуть, и я раздраженно сказал себе, что если я собираюсь подскакивать каждый раз, когда машина выстреливает выхлопными газами, то мне будет лучше бросить свою работу и стать танцмейстером в институте благородных девиц. И как только эта идея закралась в мою голову, я задумался, а не лучше ли будет поступить именно так.
Я сидел в своем автомобиле, трясясь по неровной дороге, проходившей по пляжу, которая вела к моей хижине. Спешить было некуда, так что ехал я медленно. В небе висела луна, походившая на грейпфрут, никаких звезд и облаков не наблюдалось. Песчаная дорога все еще отдавала жаром солнца, но с моря дул легкий бриз, делавший температуру приятной. Ослепительно белый свет лучей фар моего автомобиля вверх-вниз скакал по песку.
Я очень много размышлял, пока ехал от поместья "Санта-Роза", и у меня начало созревать несколько идей - первых реальных идей за все время расследования убийства. Я думал, что это будет приятно - вернуться домой, налить себе большую порцию бодрящего напитка с достаточным количеством льда и посидеть на веранде, обдумывая эти идеи. Усталости я уже не чувствовал. Я решил хорошенько поразмыслить, увидеть, как над холмами зарождается рассвет, и лишь потом идти спать. На первый взгляд, это казалось очень хорошей программой, и я, подбавив газу, понесся, трясясь по песчаной дороге, мимо других пляжных домиков, стоящих в темноте. Мимо промелькнули полмили свободных площадок для строительства, что отделяли мою хижину от остальных, идущих вверх по крутому небольшому холму, с которого открывался отчетливый вид на мою хижину при лунном свете.
Из открытых дверей на веранду струился свет. Когда я покинул дом с мисс Болас, я его выключил и запер двери. Теперь он горел и двери были открыты. Когда я остановился около ворот, мне пришло в голову, что если такого рода вещи будут продолжаться и дальше, то мне можно будет с успехом обзавестись вывеской отеля на крыше. Я подумал, что, возможно, это вернулся из Лос-Анджелеса Джек Керман, или меня ждет Паула, чтобы поговорить, или даже из Сан-Франциско приехал Бенни с новостями. Я не подозревал ничего плохого до тех пор, пока не добрался до ступенек, ведших на веранду, а затем встал как вкопанный.
Серый дым висел в воздухе, серый дым струился сквозь открытую дверь: дым, который пах порохом. Я вспомнил машину, выстрелившую выхлопными газами, и на меня внезапно нахлынула волна страха.
Я взобрался по ступенькам на веранду, словно старик, разбитый подагрой, и на цыпочках подошел к открытой двери.
В комнате стоял сильный запах пороха. На ковре у открытого окна лежал автоматический пистолет 45-го калибра системы "Кольт". Это первое, что я увидел. Я перевел взгляд с кольта на кушетку для раздумий, стоящую в дальнем конце комнаты, и волосы зашевелились у меня на голове. На кушетке лежала блондинка в белой шелковой блузке и кирпично-красных широких брюках. Кровь вытекала из дырки у нее во лбу и впитывалась в большую желтую подушку, которая в свое время поддерживала изрядное количество женских голов. Сейчас, судя по ее виду, появилась вероятность того, что она вряд ли будет поддерживать еще чьи-нибудь головы.
Я медленно прошел по комнате и остановился над женщиной. Она конечно же была мертва. Сорок пятый хорошо делает свою работу. Он немножко грубоват, немножко тяжеловат и требует сильной руки, но в хороших руках он по-настоящему превосходно делает свою работу. В ее глазах застыл ужас. Окровавленное лицо вообще не очень красиво: даже красота Аниты Серф не смогла смягчить страшного вида размозженного лба и крови.
Я смотрел на нее, когда на противоположной стене возникла тень человека; тень человека в мягкой шляпе с каким-то предметом в поднятой руке. Все это произошло очень быстро. Одновременно увидев тень и услышав свист опускающегося предмета, я пригнулся, но поздно, слишком поздно. Затем мне показалось, что моя макушка отлетела, и я почувствовал, что падаю.
Глава 6
1
Солнце закралось за края штор, и его блики лежали на полу двумя длинными ослепительными полосами. В горячей, душной комнате стоял запах виски, достаточно сильный, как от человека, который как следует набрался, и он, казалось, исходил от меня: непреодолимый вездесущий запах, словно я упал в чан с этой жидкостью и искупался в ней. Мне это не понравилось. Я не понравился сам себе. Моя голова раскалывалась. Кровать, на которой я лежал, была слишком мягкой и слишком горячей. Я подумал об окровавленном лице женщины с дырой в голове, сквозь которую можно просунуть палец, и мне это тоже не понравилось.
Я посмотрел на две ослепительных полосы солнечного света на полу. Видел я довольно расплывчато, но ковер казался знакомым. Там были дырки, прожженные сигаретами, которые я ронял на него. В нем была рваная прореха рядом с окном, там, где его прожевал щенок спаниеля Бенни. От ковра там мало что осталось, но какое это было облегчение - видеть его, так как это означало, что я лежал в своей комнате и на своей постели, а окровавленное лицо женщины, вероятно, было ночным кошмаром. Вероятно…
Внезапно мужской голос произнес:
- Он воняет как винокуренный завод, и он такой же промокший, как макрель.
Голос, от которого у меня по спине пробежали мурашки. Голос Брендона.
- Кто эта женщина вон там? - продолжил голос. - Вы ее видели до этого?
Ему ответил Миффлин:
- Первый раз вижу.
Я посмотрел сквозь прищуренные глаза - они были там: Брендон сидел на стуле, а Миффлин стоял у подножия кровати.
Я лежал не шевелясь и отчаянно потея. Мой затылок ощущался так, словно мне удалили кость. Он казался мягким, словно там была дырка: дырка, впустившая внутрь сквозняк, который внезапно подул у моей подушки.
Миффлин открыл окно рядом с кроватью. Чтобы добраться до окна, он отодвинул в сторону штору, и лавина горячего, ослепительного солнечного света обрушилась на мое лицо, послав мне в голову пулеметную очередь боли.
Я думал об Аните Серф, лежавшей там, на кушетке для раздумий, и о запачканной кровью подушке, и об автоматическом кольте. Прекрасная подстава, чтобы Брендон натолкнулся на нее. С поличным, без алиби, божий подарок версии для ленивого полицейского. Даже Брендон не будет долго искать убийцу. Я думал о том, как он смотрел на меня, когда расспрашивал о смерти Даны.
"Но она должна была пройти мимо вашей хижины, чтобы попасть на то место, где она была убита, не так ли? Мне кажется странным, что она не заглянула к вам".
Если подобная мелочь казалась странной для него, представьте, какое несказанное удовольствие он получил от такой грамотной подставы.
То же оружие. Дана, Ледбеттер и теперь Анита. Все застрелены в голову. Тот же способ - тот же убийца. Мотив? Я не обманывал себя, что такая мелочь, как мотив, может остановить Брендона. С тех пор как он появился в управлении, полицейская администрация прогибалась подобно кровати с изношенными пружинами. Если он хотел избежать неловких вопросов, заставить прессу замолчать, успокоить волнения человека, поставившего его на это место, он должен был раскрывать подобные убийства быстро. Он придумает какой-нибудь мотив. Он не упустит такой великолепный шанс.
- Эй! Маллой! Очнись! - закричал Миффлин.
Его тяжелая рука упала мне на плечо и затрясла меня. Ослепляющие огни взорвались перед моими глазами, и боль в моей голове побежала, постреливая, вниз к моим пяткам, а потом обратно к моей голове, словно взбесившийся вагончик.
Я сбросил его руку и сел, как оказалось, только затем, чтобы обхватить руками голову и согнуться, застонав.
- Очнись! - подгонял Миффлин. - Мы хотим поговорить с тобой. Эй! Маллой! Соберись!
- А я что, по-вашему, делаю - исполняю танец с саблями? - огрызнулся я и поставил ноги на пол.
- Чем ты тут занимался? - немедленно потребовал ответа Брендон, наклоняясь вперед, чтобы взглянуть на меня. - Что это за попойка?
Я чуть приподнял голову и уставился на него. Он выглядел толстым, упитанным и хорошо выбритым. Его одежда была безупречна, его ботинки сверкали в солнечном свете, и каждый дюйм его холеного тела выглядел точно как у коррумпированного полицейского. По сравнению с ним я выглядел просто кошмарно. Мои пальцы поскребли небритую челюсть, от отвратительной вони перегара мне стало плохо, а рубашка от моего вечернего наряда прилипла к животу.
- Чего ты хочешь? - спросил я, словно не знал. - Кто тебя впустил?
- Не важно, кто нас впустил, - ответил он и помахал своей наполовину выкуренной сигарой на меня.
Она пахла так, словно он поднял ее из пепельницы по пути сюда.
- Что здесь происходит? Кто эта женщина вот там?
"Не очень верный тон", - подумал я, озадаченный. Возможно, эти две птички были закаленными, но не настолько закаленными, чтобы оставаться спокойными после такого убийства, какое было совершено в соседней комнате. А они были спокойными: неодобрительные, строгие и самодовольные, словно ни один из них никогда в своей жизни не делал и глотка спиртного, но спокойными.
- Эта женщина там? - переспросил я.
Не самое умное высказывание, но самое лучшее, что я мог придумать в данных обстоятельствах. По крайней мере, это прозвучало уклончиво.
- Что это с парнем? - поинтересовался Брендон и взглянул на Миффлина.
- Он пьян, - флегматично констатировал Миффлин. - Больше с ним нет ничего такого.
- Так, интересно, - протянул Брендон. - Приведи эту женщину сюда.
Это вырвалось из меня до того, как я смог остановиться.
- Нет! Я не хочу видеть ее! Я не хочу!..
Я проорал это тем голосом, который используют гангстеры по телевизору, когда они приперты к стене и вот-вот собираются отдать концы. Я быстро прекратил свои вопли, но, должно быть, у меня вышло достаточно хорошо, потому что Брендон вскочил на ноги, а Миффлин застыл как истукан с острова Пасхи.
Затем голос с порога возмутился:
- Что вы делаете с ним? Разве вы не видите, что у него шок?
Там стояла мисс Болас в желтовато-коричневом льняном платье, ее рыжие волосы были перехвачены зеленой лентой, глаза-щелочки перебегали с Брендона на Миффлина и на меня и в обратном порядке.
- Я же сказала вам не напирать на него, - произнесла она, прислоняясь бедром к дверному косяку, одной рукой поправляя волосы. - Почему вы не можете оставить его в покое? - Она слегка повернула голову, чтобы посмотреть на меня. - Не желаешь выпить, дорогой? Или собака укусила тебя чересчур сильно?
- Он не хочет пить, - сказал Брендон. - Что он имел в виду, говоря, что он не хочет видеть вас? Что здесь происходит?
Я думал, что тронулся рассудком. Прямо за мисс Болас, в другой комнате находилась кушетка для раздумий. С того места, где стояла Гейл, если она посмотрела бы через плечо, она могла ее увидеть. Она, должно быть, и видела, что было на кушетке, когда проходила через дверь в спальне. Брендон, должно быть, тоже это видел. И все же они были здесь, такие же спокойные, как и три устрицы на океанском дне, не делая попыток надеть на меня наручники, говоря мне, что я пьян, и даже предлагая мне выпить еще.
Брендон что-то говорил, когда я усилием воли столкнул себя с кровати. Но я его не слушал. Мне нужно было увидеть, что творится в соседней комнате. Я с трудом поднялся на ноги. Я чувствовал себя как водолаз, пытающийся идти по дну моря, которого нет.
Брендон неожиданно перестал говорить. Никто из них не двигался. Может быть, они уловили то, что происходило у меня в голове. Может быть, им не понравилось то, как я выглядел. Если я выглядел так же, как и чувствовал себя, то на это стоило посмотреть. Они молча следили за тем, как я ползу по комнате. Я, проделав титанические усилия, наконец добрался до двери.
Мисс Болас положила свою ладонь мне на руку. Мне показалось, что ее пальцы погрузились в мои мышцы, но я не был в настроении для всякого рода предупреждений и просто оттолкнул ее в сторону. Все, что я хотел, так это заглянуть в соседнюю комнату, увидеть Аниту Серф, лежащую на моей кушетке с окровавленным лицом и с дыркой в голове, достаточно большой для того, чтобы я мог просунуть в нее свой палец.
Я заглянул в комнату и посмотрел на кушетку для раздумий… Внезапно я почувствовал, как свистит воздух сквозь мои стиснутые зубы, на моем лице выступил пот, точно так же потеет боксер, которого ударили ниже пояса.
Там не было ни автоматического пистолета системы "Кольт", лежащего на ковре, ни блондинки на кушетке. Там не было желтой подушки, пропитанной кровью. Ничего - абсолютно ничего.
2
Я снова лежал в своей кровати. Я не помню, как я туда попал, но я был там, а надо мной стояла мисс Болас со стаканом виски в руках. Когда я с трудом наполовину поднялся, она нагнулась, приложив стакан к моим губам, и, пока я пил, я поймал себя на том, что смотрю в вырез ее платья. Наверное, я был очень плохим, так как на ней не было лифчика, а как только я увидел, что на ней нет лифчика, я закрыл глаза. Вот насколько плохим был я.
Я выпил виски. Мне показалось, что там его много, но закусывать было нечем, поэтому пилось легко. Должно быть, это было правильным, потому что, как только мисс Болас отодвинулась, я почувствовал его влияние. Я чувствовал, как оно стремительно разливается по моему организму, словно овчарка, гоняющаяся за овцами, но только это были не овцы, это были мои нервы, я чувствовал, как их тянет в одну сторону, в другую, как они постепенно дисциплинируются и возвращаются к своей повседневной норме. И через пару минут, хотя моя голова все еще болела, я внезапно чудесным образом снова почувствовал себя хорошо.
Холодные пальцы взяли стакан из моей руки. Мисс Болас улыбнулась мне.