Судя по ее произношению, она совершенствовала свой английский отнюдь не в Оксфорде. Однако плохой английский еще не признак дурного воспитания. Она не была похожа на проститутку, скорее на богатую скучающую вдовушку, пережившую престарелого супруга и приехавшую на курорт в поисках новой блестящей партии.
Роберт попытался вернуться к пиву и к мыслям, но, увы, пиво нагрелось, а мысли разбежались.
- "Майкл Джексон", пожалуйста, - обратилась Соня к официанту, и Роберт, впервые услышавший о существовании коктейля с таким названием, взглянул на невозмутимого бармена, которого заказ не поставил в тупик. Бармен плеснул в шейкер немного кофе, амаретто и водки, тщательно перемешал и наполнил бокал мутноватой темно-коричневой жидкостью. Соня отпила глоток. - Не хотите попробовать, - она придвинула Роберту свой бокал, - смотрите, он светлеет на глазах. - Действительно, напиток становился прозрачным. - Так и в жизни: человек мечется, суетится, а вокруг беспросветность и безысходность, но стоит успокоиться, принять все таким, каково оно есть, и вот он свет, вот она красота…
Нафилософствовавшись, она положила руку ему на колено:
- Вам скучно здесь? Вы правы, все это фальшь, суета, мишура, здешние игры невыносимо банальны. Но, может быть, вы будете моим партнером в другой игре… Игре, в которую в казино не играют, в нее играют только вдвоем.
- Почему я?
- А вы посмотрите вокруг, разве в этом безбрежном море похотливых уродов видится кто-то более достойный?
- Не знаю, я как-то не очень заглядываюсь на мужчин. - Конечно, Роберт понимал, что дамочка ему просто льстит, но все равно было приятно.
- Пойдемте? - Соня поднялась и взяла его за руку.
Роберт посмотрел на Наташу, но ей было не до него, для нее вообще перестало существовать все вокруг. "А почему бы и нет?" Роберт встал.
При обычных обстоятельствах он конечно же, сославшись на занятость или для верности на принадлежность к сексуальным меньшинствам, прервал бы флирт еще в зародыше, но, если его собственная девушка столь откровенно его игнорирует, почему бы и не полюбоваться в уединенном уголке пляжа на работу неизвестного эскулапа, который столь щедро наполнил силиконом Сонину фигурку. Заодно и Наташа получит урок хорошего тона.
Он расплатился за двоих, и они двинулись к выходу. И при каждом втором шаге Соня как бы невзначай касалась его бедра своим.
Казино "Гранд-палас". 8 апреля
- Сеньора, ваш муж просил передать вам этот коктейль, замечательно успокаивающий нервы. - Вышколенный официант поставил рядом с Наташей запотевший бокал, но она, отмахнувшись, бросила ему "грацио" и тут же перестала обращать на него внимание. Игра завладела всем ее существом.
Колесо завертелось, красный и черный цвет слились в одно. Наташа сжимала кулачки и постукивала ими по зеленому столу. Колесо стало останавливаться, в напряженной тишине было слышно, как с размеренностью метронома пощелкивает шарик, скользя мимо номеров. Выпало 13. Несчастливое для суеверной половины человечества число для Наташи стало счастливым.
Она вскочила не в силах сдержать восторг. Она выиграла! Снова выиграла! А совсем молоденький паренек, сидевший рядом, проиграл только что еще 5000 песет. Он был в отчаянии. Во рту пересохло и, совершенно не думая о приличиях, он схватил со стола Наташин коктейль и сделал большой глоток. Ему полегчало, а она, как ему показалось, даже не заметила его выходки.
Наташа жаждала большой игры. Кучка фишек перед ней заметно выросла, но она и не думала останавливаться, ибо ею владело не корыстолюбие, задрапированное под азарт, а азарт в чистом виде. Что такое деньги? Деньги - ничто. Игра - все. Она вошла во вкус. Такой липкий холодок неизвестности внутри. Незабываемое, ни с чем не сравнимое ощущение.
Она не думала о проигрыше. Она не просчитывала вероятность того, что ей вновь повезет. Она шла в гору, увеличивая и увеличивая ставки. Рискуя все сильнее и сильнее. Теперь она поставила на одну цифру - 22 (ей двадцать два года). Паренек рядом решил рискнуть в последний раз. Он поставил на красное и закрыл лицо руками. Ему вдруг стало плохо, в животе заурчало, руки вспотели.
Он не смотрел на колесо, боясь сглазить, не обращая внимания на боль, но боль не проходила, она пошла кругами, снова и снова. Живот вздулся и словно омертвел. Что-то бешено рвалось из него наружу. Он открыл глаза - колесо все еще вертелось. Не в силах больше терпеть, он сорвался с места и побежал, пошатываясь, в сторону комнаты для мужчин.
Никто не обратил на него внимания. Шесть пар глаз гипнотизировали шарик, внушая ему каждый свое, и он, не зная, кого слушать, метался по колесу как неприкаянный.
Наташа изо всех сил всматривалась в вертящиеся цифры, 22 - 2 и 2, они то появлялись, то исчезали. Но шарик уже устал, выдохся. Вот еще круг, еще последний кружок… недолет… перелет… еще один нервический рывок, и он вернулся - 22!!!
- Вау! - Наташа была в экстазе, а невозмутимый крупье просто и буднично придвинул к ней целую гору пластиковых жетонов. Она выиграла только что семь тысяч двести долларов.
Несчастный сосед вернулся к столу с посеревшим лицом и, обнаружив, что проиграл-таки все подчистую, в полном изнеможении плюхнулся на стул. Наташа обеими руками сгребала свою добычу. Юноша взял ее за плечо и притянул к себе.
- Ваш муж вас ненавидит… - шепнул он пересохшими губами и хотел добавить что-то еще, но вдруг почувствовал, что если откроет рот, то его стошнит прямо здесь. Он мотнул головой, указывая на недопитый бокал, но, так и не решившись высказаться более определенно, прикрывая рот рукой, спешно поковылял в туалет.
Наташа, обуреваемая восторгом, проводила его недоуменным взглядом, не в силах вникнуть в суть его проблем. Единственное, что она поняла из его краткой и невнятной речи, это слова "ваш муж". Она ведь совсем забыла о нем, отдавшись игре. Но теперь, вдруг решив остановиться на сегодня, чтобы не искушать судьбу, она почувствовала острую необходимость разделить с кем-нибудь свое торжество и ликование. И с кем же, если не с Робертом?
Наташа осмотрелась, ожидая найти "мужа" одиноко сидящим где-нибудь в уголке и наедине с двойной порцией виски переживающим свою покинутость и заброшенность. Каково же было ее удивление, когда она увидела такую знакомую спину, обвитую хищной рукой совершенно посторонней блондинки, по всем параметрам годящейся в сборную мира по баскетболу. И эти двое в полной гармонии покидали казино и направлялись, судя по всему, отнюдь не на баптистскую лекцию об укреплении нравственности. "Ах ты, бабник! Стоило на минуту отвлечься, как он уже нашел замену".
Наташа вскочила из-за стола и, забыв о чаевых для крупье, помчалась вслед за вероломным предателем.
Роберт Ненашев. 8 апреля
Вопреки ожиданиям Роберта они не пошли на пляж, Соня потащила его к причалу, где на волнах покачивалась великолепная белоснежная легкая яхта с надписью "SONYA" на борту. Трап был спущен. Они поднялись на борт и взяли курс в открытое море. Роберт встал к штурвалу.
Ему приходилось управлять яхтой, и каждый раз его опьяняло чувство власти над кораблем, который беспрекословно подчинялся малейшему повороту руля, над ветром, который не в силах остановить бег судна, над волнами, которые послушно расступаются перед ним. Чудесный теплый вечер, с берега доносится тихая музыка, на горизонте море сливается с багровым на закате небом, и одиночество нарушают лишь несколько жирных крикливых чаек, решивших, видимо, подкрепиться перед сном.
Роберт заглушил мотор. Солнце еще не скрылось за горизонтом, а береговая линия уже светилась миллионами огней. Соня появилась из каюты с бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках. Пробка, хлопнув, вылетела за борт, но Соня уже забыла о выпивке, она щелкнула замысловатой, украшенной бриллиантами застежкой, и платье как шкура черной змеи распласталось по палубе. Теперь она была полностью обнажена, если не придираться к черным ажурным чулочкам на не менее черном и не менее ажурном поясе. Соня уселась вполоборота к Роберту прямо на платье и, стыдливо прикрыв рукой грудь, призывно взглянула на него из-за левого плеча. Ее поза до боли напоминала "Обнаженную" Ренуара, единственное отличие - натурщица художника была брюнеткой.
Он подошел и присел на корточки рядом. Соня медленно развязала его галстук-бабочку и, взявшись за концы, притянула Роберта к себе:
- Ты любишь сюрпризы? - Роберт молча кивнул. - Тогда закрой глаза…
Он послушно зажмурился и, услышав шорох платья, представил, как Соня принимает наиболее выгодную позу, чтобы своей неотразимостью окончательно его покорить, или, того хуже, извлекает из анналов какой-нибудь вычурный сувенир, типа массивного портсигара или, наоборот, миниатюрного медальона с надписью "Любимому от Сони, на вечную память". Роберт не считал себя новичком в делах амурных и обычно именно он первым проявлял инициативу, хотя обратная ситуация тоже имела свои плюсы.
- Можно открывать.
Роберт постарался придать лицу удивленно-восхищенное выражение и открыл глаза. Однако вместо чего-то необыкновенного он увидел простой и безыскусный маленький газовый баллончик, который тут же испустил струю слезоточивой вони прямо ему в лицо. Он закашлялся и попытался вскочить, но Соня крепко держала его за галстук. Тогда он принялся дубасить воздух перед собой в надежде, что хотя бы один удар достигнет цели. Она ловко увертывалась, и Роберт решил сменить тактику: он оперся рукой о палубу и попытался провести подсечку, но вдруг почувствовал, что висит в воздухе и его могучая партнерша по несостоявшемуся флирту держит его одной рукой за шею, а другой за ногу.
Он только успел услышать, как она крякнула от натуги, и в следующий момент уже летел за борт, нелепо болтая ногами. Плеск воды не заглушил последних слов Сони - перегнувшись через поручни, она помахала ему рукой.
- Прощай, мудак, - и произнесла она это не на языке Шекспира, а на великом и могучем языке Тургенева, Добролюбова, Чернышевского. Вслед за этим взревел мотор и "SONYA" удалилась в неизвестном направлении.
Роберт попробовал промыть глаза, но соленая вода не принесла облегчения - он окончательно ослеп. "Спасение утопающих - дело рук самих утопающих", - он отчаянно заработал руками, искренне надеясь, что плывет к берегу, а не от него.
Вдруг рев мотора стал приближаться, причем создавалось полное впечатление, что с двух разных сторон. "Сейчас она меня выловит и будет любить долго и страстно". Но где-то рядом зазвучал такой знакомый голос Наташи:
- Держи! - и что-то, судя по звуку деревянное, упало ему на голову.
Балеарские острова. 8 апреля
Наташа торопилась, как могла, но не тащить же с собой мешок фишек?
Пока она обменяла их, пока выскочила на улицу, Роберт со своей спутницей были уже далеко. Они стояли на палубе небольшой яхты и уплывали в открытое море. Однако ходить по воде, как известно, дано не всем, и, больше беспокоясь не о том, что Роберт предпочел ей другую, а скорее о том, что ее гнев перегорит, пока они вернутся из своего романтического путешествия, Наташа бросилась на поиски подходящего плавсредства. Но вокруг не было ничего, кроме рыбачьих лодок. Не долго думая, она запрыгнула в одну из них, хозяин которой только что вернулся с промысла и перегружал улов в тачку на причале.
Черный от загара рыбак на минуту оставил в покое ящик с рыбой.
- Que, guapa?*
*Что, красавица? (исп.)
- Он приветливо помахал ей рукой, не подозревая, что она собирается натурально угнать его катер.
- Понимаете, мне нужна ваша лодка, буквально на несколько минут. - Наташа подбиралась к мотору.
- Que, va!*
*Вот еще! (исп.)
- Хозяин подошел ближе. Он, может, и понимал по-русски, но отвечать продолжал на родном языке.
- Я обязательно верну. - Она уже взялась за тросик стартера.
- Deja,*
*Отойди (исп.).
- предупредил рыбак, но, видя, что девушка и не собирается его слушать, добавил довольно грозно: - Ya iras, mujer!*
*Ты уйдешь, женщина! (исп.)
- Он схватил швартовый канат с намерением примотать его покрепче, а потом вплотную заняться наглой сумасшедшей девчонкой. Но Наташа отвлекла его внимание хрустом четырех стодолларовых купюр, и он пошел на хруст, как мышь на запах сыра.
Однако, став обладателем такой суммы, он довольно трезво рассудил: почему бы не потребовать больше? Не отпуская швартовый, он только открыл было рот, чтобы попросить столько же по возвращении, как оказался в воде, причем вместе с деньгами. Наташа, справедливо полагая, что платы за прокат хватит на приобретение новой лодки, сочла инцидент исчерпанным и, включив двигатель, взяла курс на маячившую вдалеке яхту с ее неверным другом на борту.
Наказанный за жадность, хозяин лодки с трудом выбрался на причал и, обтекая, наблюдал витиеватую траекторию, которую выписывал его катер, наводя страх на припозднившихся любителей водных лыж.
- Tonto!*
*Дурень! (исп.)
- обругал он себя. - Me cago en su puta madre! Hijo de la gran puta!*
*Испанское ругательство.
- Но зеленые купюры в руке его немного успокоили. Деньги, отсырев, перестали хрустеть, но не перестали быть деньгами…
На катере нашелся бинокль, и Наташа имела возможность созерцать, что происходило с ее незадачливым товарищем, во всех подробностях. Первая реакция была: сам виноват, тоже мне Казанова доморощенный! Однако, видя, что Роберту действительно угрожает опасность, она сменила гнев на милость и поспешила на помощь.
…То, что показалось Роберту веслом, на самом деле было обычным спасательным кругом, в который он и постарался поскорее втиснуться, так как промокшая одежда уверенно тянула его на дно, да и воды он при падении нахлебался изрядно.
Средство спасения утопающих было снабжено длинной веревкой, и, ухватившись за нее, Роберт решил, что его существование в качестве водоплавающего в смокинге наконец заканчивается.
И вдруг он осознал, что насчет двух двигателей ему не почудилось, теперь, когда мотор Наташи не работал, он отчетливо услышал приближение другого судна. Соня действительно возвращалась. "Теперь они из-за меня подерутся…" - подумал Роберт и ошибся. Соня больше не желала им обладать, она желала окончательно избавиться от него.
- Осторожно! - Наташа, видя, что не успеет поднять Роберта в лодку, решила тащить его на буксире и завела мотор.
Роберт, все еще слабо различая, что происходит вокруг, попытался отплыть, но веревка, привязанная к кругу, не позволила, тогда он попробовал нырнуть, но круг не тонул. Яхта неумолимо приближалась, а катерок Наташи слишком медленно тащил Роберта за собой. Соня чуть повернула руль и пронеслась между Робертом и катером, видимо, намереваясь винтом разрезать веревку и уже затем добить его самого.
Но ничего не произошло - веревка прошла под килем и снова натянулась, когда "SONYA" уже промчалась мимо. Наташа тем временем набрала скорость, и Роберт полетел за катером, животом разрезая волны. Время от времени он переворачивался на спину, чтобы запастись воздухом и определить местоположение Сони.
А та развернулась и предприняла новую попытку догнать их. Преимущество однозначно было на ее стороне, так как яхта превосходила рыбацкий катерок в скорости во много раз и фора в несколько сот метров не могла обеспечить им шанса на успех. Но Наташа задумала коварный маневр. Завидев впереди выступающий из воды риф, она устремилась в щель между камнями, настолько узкую, что яхта Сони ни в коем случае не могла бы в нее протиснуться. Правда, пройдет ли там катер, она тоже точно не знала, но другого выхода все равно не было.
Роберт с ужасом наблюдал, как приближается погоня. Он уже видел торжествующую улыбку коварной соблазнительницы, которая, кстати, уже оделась, причем не в давешнее сногсшибательное платье, а в более подходящий случаю спортивный костюм.
Наташа заложила крутой вираж, но времени, увы, не осталось. Нос яхты завис над Робертом, и он, сбросив спасательный круг, нырнул. Однако ему не удалось уйти достаточно глубоко под воду, так как он почти сразу наткнулся ногами на что-то твердое. Не задаваясь дурацкими вопросами о том, что бы это могло быть, оттолкнувшись, он ушел в сторону.
Невесть откуда взявшаяся опора оказалась частью рифа, и "SONYA" на полном ходу располосовала об нее днище. Со скрежетом проплыв по инерции еще несколько метров, яхта стала стремительно погружаться носом вперед.
Роберт получил редкую возможность наблюдать два кораблекрушения сразу, одно за другим. Правда, второе было не таким впечатляющим: катер Наташи не затонул. Она отделалась лишь погнутым винтом, небольшой пробоиной в днище и легким испугом. Помахав ей рукой, Роберт, сам не понимая зачем он это делает, вернулся к месту первой катастрофы.
Яхта легла кормой на риф, опустив нос, и только кончик мачты торчал из воды. Риф представлял собой гряду острых камней, которая обрывалась отвесной стеной. О глубине в этом месте можно было только догадываться. Если Соня внизу, то без акваланга достать ее невозможно. Роберт нырял добрых пять минут в странно фосфоресцирующей воде, но добраться мог только до рубки со штурвалом.
Дальнейшие поиски были бессмысленны, даже если он и обнаружит женщину, что маловероятно, спасти ее будет уже нельзя. Он прихватил Сонину сумочку, которая висела, зацепившись за штурвал, и покинул место аварии.
Он смертельно устал и жутко замерз, зубы стучали морзянкой: несмотря на теплую весну, вода была довольно холодной. А предстоял еще долгий путь к берегу, скорее всего, на веслах, ибо двигатель, судя по всему, вышел из строя и починить его подручными средствами вряд ли удастся.
Роберт Ненашев. 8 апреля
Когда они, вымокшие и усталые, наконец достигли берега, Роберт твердо решил, что островов с него достаточно. В борьбе со стихией он потерял туфли, его великолепным смокингом пришлось заткнуть пробоину в днище, глаза все еще слезились и болели. Единственная радость - работая на веслах, он почти согрелся. Но, переодевшись в принесенный Наташей сухой костюм, он почувствовал острую необходимость подкрепиться еще чем-нибудь горячим или горячительным и забраться в сухую теплую постель.
Однако предстояло еще ответить на вопрос: кто такая Соня и зачем ей, собственно, понадобилось устраивать весь этот цирк? У них было две версии: либо Соня просто психопатка и мужененавистница, истребляющая наиболее выдающиеся особи мужского пола, либо она наемная убийца, посланная, разумеется, Раковым, и тогда ее действия вполне оправданы.
Анализ содержимого сумочки ничего не дал. Там были только ключи, пузырек каких-то капель и обычные женские мелочи вроде пудреницы и губной помады. Правда, ключи были от номера в том же отеле, где остановились и они, так что имело смысл этот номер осмотреть.
В холле гостиницы они столкнулись с двумя санитарами, тащившими носилки, на которых лежал совершенно позеленевший юный партнер Наташи по рулетке. Глаза его были широко открыты, и взгляд, казалось, был устремлен куда-то внутрь себя. Но, когда в поле его зрения попала Наташа, он вдруг оживился и стал хватать идущего в изголовье санитара за руку, призывая остановиться. Наташа тоже узнала его.
- Что произошло? Вы заболели? - По большому счету, ее сейчас меньше всего волновало недомогание юноши, но пройти мимо было бы невежливо, тем более что он явно хотел ей что-то сказать.