Он выбежал в узкий проулок рядом со зданием театра, задыхаясь, не чуя под собой ног. Дальше от него, слева, находился служебный вход; над ним горела маленькая лампочка.
Когда Брейди подбежал, дверь отрылась и показалась какая-то женщина. В руке у нее был небольшой саквояж; она повернулась, собираясь запереть дверь на ключ. Брейди поскользнулся на мокрых булыжниках и налетел на переполненный мусорный бак, крышка с грохотом упала на землю.
Девушка тотчас же обернулась, и он увидел перед собой белое испуганное лицо Энни Даннинг.
- Не бойтесь, - выдохнул он.
Крик замер у нее в горле, она смотрела на него, широко раскрыв глаза.
- Но я не понимаю, мистер Брейди. Они что, выпустили вас?
"Маузер" опять кашлянул, и лампочка над дверью разбилась вдребезги. Брейди мельком заметил Хараса; тот стоял в начале прохода.
Он ногой открыл дверь и втолкнул Энни Даннинг внутрь и дальше по коридору.
- Некогда объяснять, - сказал он. - Там, на улице, мужчина, он вооружен и из кожи вон лезет, чтобы убить меня.
Они как раз завернули за угол в конце коридора, когда дверь распахнулась, и Харас устремился за ними. Брейди замер, сжимая локоть девушки.
- Что там?
- Гардеробные, - ответила она.
Он потащил ее по лестнице наверх и налево, и они оказались за кулисами сбоку от сцены. Харас не отставал от них; он бегал удивительно быстро для человека своей комплекции. Единственная лампочка освещала сцену, и Брейди с девушкой перебежали на ту сторону, найдя себе временное укрытие в полумраке.
Брейди хотел было спуститься по маленькой лесенке, но Энни потянула его назад.
- Туда не стоит, там запертая дверь. Сюда!
Там оказалась еще одна дверь, полускрытая за какими-то декорациями, девушка распахнула ее и втащила Брейди внутрь. Она быстро задвинула засов; они стояли в темноте и ждали.
Харас вбежал за кулисы и остановился. Через мгновение он спустился по лесенке и попытался открыть дверь - яростно дергал за ручку, потом отошел и вернулся на сцену.
- Я бы многое отдал, чтобы иметь сейчас в руках пистолет, - тихо прошептал Брейди.
Девушка зажгла свет. Помещение было завалено старыми костюмами и театральными декорациями, здесь была даже мебель - все, что копилось годами.
Она подошла к шкафу и открыла его. Когда она снова повернулась, в руке у нее был револьвер 38 калибра.
- Такой подойдет? Правда, это всего лишь театральный пугач. Мы его используем в спектаклях. Зато здесь есть еще коробка с холостыми патронами.
Брейди открыл барабан и заглянул в него; в нем вдруг проснулся азарт.
- Во всяком случае, я до смерти смогу напугать этого подонка.
Девушка открыла коробку с патронами, и Брейди быстро зарядил револьвер; потом подошел к двери и отодвинул засов.
Она подошла и встала у него за спиной; Брейди выключил свет и ощутил ее тепло, аромат - так близко от него в темноте.
- Держитесь-ка подальше, - приказал он. - Это мое личное дело. Я вовсе не хочу, чтобы вас ранили.
Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Харас стоял посреди сцены, вглядываясь в зрительный зал.
- Бежать бессмысленно, Брейди, - крикнул он. - Вам все равно не уйти.
- Харас! - тихо окликнул его Брейди.
Венгр обернулся; Брейди поднял револьвер и выстрелил, раздался оглушительный грохот. Харас с поразительной быстротой исчез в полумраке на том конце сцены.
Брейди присел, и Энни Даннинг присела с ним рядом.
- Где тут рубильник, которым выключается свет на сцене? - спросил он тихо.
- Прямо за нами. Хотите, чтобы я его повернула?
Он кивнул, и мгновение спустя весь театр погрузился во тьму.
- Сейчас я доберусь до тебя, Харас! - крикнул Брейди. Вспышка пламени была ему ответом из темноты. Он, в свою очередь, дважды выстрелил и крадучись пошел через сцену. Харас спустился по лесенке впереди и побежал по коридору. Когда Брейди завернул за угол, дверь служебного входа хлопнула.
Снаружи, в переулке было тихо и как-то удивительно мирно под шелестящим дождем. Брейди остановился в конце дорожки, вслушиваясь в эхо бегущих ног венгра. Вдали глухо хлопнула дверца машины. Еще через мгновение заработал мотор.
- Эта старая хлопушка сыграла отличную шутку, - произнесла Энни Даннинг у него за спиной, и голос ее прерывался от волнения.
Он повернулся, чтобы ответить, и тут вдруг странный, душераздирающий вой прокатился во тьме, постепенно замирая в ночи.
Брейди вздрогнул; он по-прежнему стоял под дождем, и сердце его сжалось от мрачного предчувствия. Девушка взглянула на него, на лице ее было странное выражение.
- Что это?
- Общая тревога в "Меннингэм Гоул", - ответил он просто. - Это значит, что с этой минуты они начали погоню за мной.
Глава шестая
Они вернулись в театр; Энни зажгла свет и села на стул, подперев подбородок рукой и слушая рассказ Брейди.
Когда он закончил, она вздохнула и покачала головой в недоумении.
- Все это выглядит, как какой-нибудь ужасный ночной кошмар, за исключениям одного.
- Харас? - сказал Брейди.
Она серьезно кивнула.
- Да, из-за него все становится до ужаса реальным. Вопрос в том, что вы собираетесь делать дальше?
- Попробую добраться до Лондона. А что я еще могу сделать? В конце концов, этот профессор Сомс - моя единственная надежда.
- Но ведь это будет трудно теперь, когда они знают, что вы на свободе?
Он мрачно кивнул.
- Вы совершенно правы. Я надеялся, что они меня не хватятся до завтрака, но что-то, должно быть, сорвалось. И все же я мог бы преспокойно разгуливать по Лондону, разыскивая то, что мне нужно, пока они будут искать меня в Мэннингеме.
- Вопрос только в том, как попасть туда?
- Прекрасный вопрос - долларов на тысячу потянет, не меньше, - в тон ей ответил Брейди.
Девушка, казалось, о чем-то раздумывала. Через некоторое время она сказала:
- Вы знали, что мой отец был в плену в Германии во время Второй мировой войны?
Брейди кивнул.
- Он как-то упоминал об этом однажды.
- Он бежал из плена три раза, - продолжала она. - В конце концов, он сумел-таки пробраться через Германию и Францию, а потом через Пиренеи в Испанию. Он говорил, что главное при этом - держаться подальше от дорог и добираться до места назначения как можно быстрее.
- Прекрасная теория, - согласился Брейди. - На практике это может оказаться немного сложнее. Есть ночной экспресс в Лондон, но для меня попасть на него сейчас - все равно, что слетать на Луну.
- Сегодня вечером я сама уезжаю в Лондон, - сказала Энни. - У меня место в спальном законе. Остальные уехали утром, но мне еще хотелось повидаться с друзьями перед отъездом. Они живут милях в двенадцати от города. Я пробыла у них весь день.
- Так значит, турне закончилось?
- Боюсь, оно с треском провалилось.
Девушка внезапно нахмурилась.
- Погодите, мне кое-что пришло на ум. Я ведь заказала билет в одноместном купе. Терпеть не могу ездить с незнакомыми людьми, лучше уж доплатить немного. Если бы нам как-нибудь удалось провести вас в вагон, вы могли бы с удобствами доехать до Лондона вместе со мной.
- Ничего не выйдет, - возразил Брейди. - Вокзал будет кипеть полицейскими. Они будут непременно проверять поезда. Мне ни за что не удается пройти через турникет.
- Мой отец как-то раз вышел через главные ворота немецкого концентрационного лагеря. Вид у него был настолько непримечательный, что никому даже в голову не пришло попросить у него документы.
Брейди нахмурился.
- Я что-то не понимаю.
- На нем была немецкая форма.
- И как же это может помочь мне?
- Но ведь это так просто, - объяснила она. - Кто, скажите на милость, обратит хоть малейшее внимание на носильщика, который несет багаж дамы к поезду? Он вносит его в купе и там остается. Только и всего.
- Если не считать такой мелочи, как форма, - заметил Брейди.
Девушка весело рассмеялась и встала.
- Вы забываете, что вы в театре.
Он прошел вслед за ней за кулисы. Энни открыла дверь бутафорской, зажгла свет и принялась рыться в большой плетеной корзине. Минуты через две она с торжеством обернулась и бросила ему форменный картуз с козырьком.
- Вот - для начала.
На белом металлическом значки была надпись: "Британские Железные дороги". Брейди примерил фуражку и оглядел себя в зеркале. Она была немного великовата, что было даже на руку: девушка подошла и остановилась у него за спиной, через руку у нее был переброшен темный костюм с блестящими форменными пуговицами.
- Вот и все, - оказала она; лицо ее было озорное и возбужденное. На миг она стала похожа на ребенка, которому предложили сыграть в новую, необычайно увлекательную игру.
Брейди повернулся, лицо его было серьезно.
- Что-то мне это не нравится, - оказал он. - Так вы увязнете в этой истории аж по вашу хорошенькую шейку; я не могу на это пойти. К людям, которые помогают сбежавшим преступникам, относятся без всякого снисхождения. Вы поезжайте на этом поезде, как и собирались. А я уж как-нибудь сам доберусь до Лондона.
- Я и так уже замешана в этой истории - хотите вы того или нет, - заявила она решительно. - Мой отец много думал о вас. Когда я приходила, чтобы встретиться с вами в тот день, я поняла, почему - под злостью, и горечью, и обидой еще сохранилось что-то от настоящего Мэттью Брейди.
- Но вам ведь от этого будет только хуже, - возразил он.
- Давайте решим так, - спокойно оказала девушка. - Я помогу вам, и мне ровным счетом наплевать, хотите вы этого или нет.
Он посмотрел на нее с некоторым удивлением, чуть ли не с восхищением и покачал головой.
- А в вас больше от отца, чем я думал.
Девушка улыбнулась, понимая, что победила.
- Пойдемте отсюда. Я живу совсем рядом, за углом. Мы можем побыть там до отхода поезда.
- А как насчет вашей квартирной хозяйки?
- С этим все просто. Она ночует у сестры. Сказала, чтобы я перед отъездом оставила ключ под ковриком.
Она нашла кусок бурой оберточной бумаги, чтобы завернуть униформу, и они вышли через служебный вход и заперли дверь. На улице по-прежнему лил дождь; они прошли по переулку, свернув прямо на главную улицу.
Девушка взяла Брейди под руку, и они шли неспешно, как бы прогуливаясь, мимо залитых светом витрин магазинов. Они сворачивали на боковую улочку, когда из-за угла вывернула полицейская машина; ее слегка занесло на мокрой дороге.
Машина с ревом умчалась в ночь; сирена пронзительно завывала, и Брейди натянуто улыбнулся.
- Они не успокоятся, пока не перевернут этот город вверх дном.
- Они еще не успеют как следует раскачаться, а вы уже будете на пути в Лондон, - спокойно сказала Энни.
Вдоль улицы стояли старинные особнячки викторианской эпохи, перед каждым был маленький садик. Девушка открыла калитку в один из них, и Брейди, идя за ней по дорожке, с недоумением покачал головой. В Энни было нечто неуловимое, что-то, чего он в точности не мог бы определить, что делало ее непохожей ни на одну из женщин, каких он когда-либо знал. Ничто, казалось, не могло поколебать ее самообладания.
Энни открыла парадную дверь и через холл прошла в просторную уютную гостиную. Она включила большой электрический камин и повернулась к Брейди с улыбкой.
- Сначала я соберу свои вещи, а потом приготовлю кофе. Вы тут располагайтесь пока, покурите. У вас такой вид, будто вы можете проспать, по меньшей мере, сутки.
Когда она вышла, Брейди закурил, уселся перед камином и попытался расслабиться. Но тут же понял, что из этого ничего не выйдет. Дождь неумолчно барабанил по стеклу, точно пытаясь войти; он внезапно ощутил какую-то сосущую пустоту внутри - нервное перенапряжение давало себя знать. Пока что он в тепле и в безопасности, но, стоит ему выйти за дверь - и он преступник, беглец, за которым все гонятся.
Брейди вздрогнул и неожиданно почувствовал страх. Он встал и заметил у стены старое пианино. Он открыл его и взял несколько аккордов. Клавиши пожелтели от времени, но инструмент был настроен. Брейди сел и заиграл старые, полузабытые мелодии. Томительные и смутные - отзвук лета, которое ушло и оставило только воспоминания.
Он незаметно переходил от мелодии к мелодии, целиком сосредоточившись на игре, и страх покинул его; через некоторое время он поднял глаза и увидел, что Энни Даннинг стоит рядом с ним.
- Вы очень хорошо играете, мистер Брейди, - сказала она.
- Одно из моих немногих достоинств. - Он улыбнулся. - Меня зовут Мэтт.
Девушка тоже улыбнулась, и уголки ее глаз чуть прищурились.
- Сейчас сварю кофе… Мэтт. А вы пока можете переодеться в свою униформу. Я оставила ее для вас на кровати. Первая дверь наверху, направо.
Комната оказалась такой же старомодной, как и остальная часть дома, с громадной кроватью с металлическими спинками и громоздкой викторианской мебелью. Два чемодана стояли на полу у дверей, еще один лежал на кровати рядом с униформой, открытый и пустой. Девушка, видимо, переложила свои вещи, чтобы высвободить место для его твидового костюма и пальто.
Он быстро переоделся и, стоя перед высоким зеркалом в платяном шкафу, внимательно оглядел себя. Из зеркала на него смотрел незнакомец. Сама форма была ему маловата и немного жала под мышками, зато фуражка, напротив, съезжала на глаза, и козырек прикрывал лицо. Брейди аккуратно свернул свой костюм и пальто, уложил их в пустой чемодан и отнес его вниз вместе с другими.
Энни была еще на кухне: он вошел и остановился в дверях, прислонившись к косяку. Она вскоре обернулась, потянувшись за чем-то, и увидела его. Она ахнула от неожиданности и слегка отступила назад, потом рассмеялась.
- Но это же замечательно, Мэтт! Вас просто не узнать.
Он сдвинул фуражку на затылок и усмехнулся.
- Прекрасно. У меня прямо гора с плеч свалилась. Когда мы должны выходить?
Энни внесла нагруженный поднос в гостиную, и он вошел вслед за ней.
- Поезд отходит в самом начале первого. Мы можем занять свое место в любое время, начиная с одиннадцати. Думаю, нам лучше это сделать как можно позже, поближе к двенадцати.
Брейди кивнул, соглашаясь. Девушка протянула ему чашку кофе.
- Это вполне разумно. Сколько времени нам нужно, чтобы дойти до вокзала?
Она пожала плечами.
- Минут десять. Немного больше, если мы пойдем боковыми улочками. Мы пройдем мимо большого отеля; вокзал как раз напротив, на той стороне площади.
- Звучит неплохо, - заметил он. - Если кто-нибудь увидит, как мы идем через площадь, то решит, что я несу ваш багаж из гостиницы.
Она кивнула.
- Я так и подумала.
Они выпили еще по чашке кофе, и Энни унесла поднос на кухню. Брейди закурил еще одну сигарету, откинулся в кресле и попытался расслабиться.
Минут через десять она вернулась, уже в плаще и темном беретике. Он встал и улыбнулся.
- Пора?
Она кивнула.
- Ну как вы?
- Просто себя не чувствую, - сказал он. - Но ничего, как-нибудь продержусь.
Они вышли через заднюю дверь, прошли через маленький темный двор и очутились в узком проулке. Дождь слегка поутих; девушка уверенно шла по улицам, похоже, она здесь прекрасно ориентировалась.
Им никто не попался навстречу. Прошло чуть более четверти часа с тех пор, как они вышли из дома, когда они свернули на узкую улицу, выходившую на центральную площадь.
Брейди нелегко было нести три чемодана. Он остановился у черного входа в отель, чтобы перехватить их поудобнее, потом пошел по мощенной булыжником площади вслед за Энни.
Она шла впереди, спокойно, неторопливо, невозмутимая, уверенная в себе. У главного входа в здание вокзала стояли три полицейские машины. Энни скользнула по ним взглядом и уверенно поднялась по ступенькам в зал ожидания.
Здесь было холодно и уныло, все киоски уже были закрыты на ночь, но привокзальный ресторан еще работал, и в громадном, с полукруглыми сводами зале было на удивление много народу.
Двое полицейских в форме стояли у турникета, внимательно разглядывая каждого, кто проходил мимо них. Энни держала билет наготове.
Какую-нибудь долю секунды контролер проверял его, затем она прошла - и Брейди с чемоданами за ней по пятам.
Поезд уже стоял у перрона, и струйка пара поднималась между колесами паровоза. Спальные вагоны были в конце: ладони Брейди стали влажными от пота, во рту пересохло.
Молодой полицейский, стоявший у входа в вагон, устал. Его рот раздирала зевота, и он прикрыл его рукой, пока Энни проходила мимо него.
Она протянула билет контролеру, стоявшему в ожидании в своей крохотной кабинке, и он быстро пробил его щипчиками.
- Первое купе в следующем вагоне, мисс Даннинг. Номер двенадцать. Не хотите ли чаю утром?
Энни покачала головой:
- Я позавтракаю позже, где-нибудь в городе.
Он вернул ей билет и улыбнулся.
- Мы прибываем на "Кингз-Кросс" в семь часов, но вы можете оставаться в поезде до восьми.
К нему уже подходил другой пассажир, и Энни прошла по коридору, Брейди за ней. Они перешли в соседний вагон. Там было тихо и пусто; Энни быстро открыла дверь купе и вошла.
Брейди опустил чемоданы, снял свою фуражку и прислонился к двери. Лоб его был мокрый от пота, и он тихонько присвистнул.
- Не хотелось бы мне пройти через все это еще раз.
Глаза ее блестели от возбуждения; она ласково обвила его шею руками.
- Я же вам говорила, что это сработает!
Он на мгновение привлек ее к себе, ощущая тепло ее тела - юного, гибкого, полного жизни; через мгновение она осторожно высвободилась.
- Давайте-ка лучше решим, что нам делать дальше, - сказала она как ни в чем не бывало, снимая плащ.
Купе было узкое и тесное, с единственным диванчиком у стены и умывальником в углу у окна. Брейди присел на край дивана и закурил.
- А что я стану делать, если кто-нибудь постучится в дверь?
Энни оглядела купе и улыбнулась.
- Полезете под диван, наверное. Похоже, вам не из чего особенно выбирать.
- А что будет, когда мы приедем в Кингз-Кросс?
Девушка пожала плечами.
- Как только пройдем через турникет, сразу же спустимся в метро. У меня есть квартирка в Кенсингтоне. Мы доберемся туда минут за двадцать. Обычно я живу там с подругой, но на этой неделе она выступает в Глазго.
- А как насчет моей униформы?
- Ну, это просто, - сказала она. - Когда мы будем проходить через контроль, я возьму свое пальто на руку, а под ним будет спрятано ваше. Вы сможете накинуть его, как только мы спустимся в метро. По утрам в это время там всегда толчея. Там можно хоть на голове стоять - никто и не заметит.
Брейди усмехнулся.
- Вы уже все продумали, как я погляжу?
- Надо же кому-нибудь об этом подумать.
Говоря это, она расстегнула молнию на платье и стянула его через голову. Стоя в одной рубашке - спокойно, без всякого стеснения - Энни открыла чемодан. Она достала оттуда красный шелковый халат и накинула его на себя. Стягивая его на талии, она улыбнулась.
- Сегодня ночью он мне пригодится.