Приехав домой, я скинула туфли, легла на кровать и тупо уставилась в потолок. Макар сел рядом и попытался погладить меня по голове. Я повернулась на бок, всем своим видом демонстрируя, что мне противны его ласки.
– Верунь, ты лежи, а я по делам поехал, – вздохнул Макар.
– Отвези меня на работу!
– Ты еще слишком слаба, для того чтобы выходить на работу.
– Я хочу на работу!
– Ты собираешься петь сегодня вечером?
– Собираюсь, – упрямо сказала я, смахивая слезы.
Через час Макар привез меня в ресторан и тут же уехал по делам. Прежде всего я решила разыскать подругу.
Любка сидела на кухне и разгадывала кроссворд. Увидев меня, Любка вздрогнула.
– Здравствуй, Любаша! Не ожидала?
– Верка… Ты?
– Что ты тут делаешь?
– Кроссворд отгадываю…
– И какое же слово ты не можешь отгадать? Хочешь, скажу? Ты не можешь отгадать слово "предательство"! Ведь это ты нашептала Макару, что я собираюсь ехать к Михаилу! Ты! Об этом, кроме тебя, никто не знал! Ну что, выслужилась?! Легче стало?! По твоей вине убили Михаила!!! По твоей вине я чуть не погибла! Дрянь ты!
– Верунь, ты зря на меня кричишь, – приподнялась Любка. – Я вовсе не хотела сделать тебе хуже! Неужели ты могла подумать, что я по собственному желанию рассказала Макару о том, что ты хочешь убежать?! Да я бы никогда так низко не пала! В то утро Макар приехал ко мне домой, ткнул пистолетом в висок и принялся пытать, зачем в ресторан пожаловал твой фраер…
– И ты с перепугу все ему рассказала?
– Если бы я не рассказала, он бы меня убил. Если бы ты видела, Верочка, как все это происходило! Сначала он меня избил, затем приставил к голове пистолет и стал считать до трех. Веруня, я же знаю, что ему человека убить – раз плюнуть. Он бы и меня шлепнул! А почему, собственно, я должна умирать?! Я ведь живой человек, Верка! А как бы ты поступила на моем месте? Ты бы поступила точно так же! Макар меня так в ухо двинул, что оно до сих пор болит! – Громко всхлипнув, Любка бросилась мне на шею.
– Да пошла ты… – в сердцах оттолкнула ее я и пошла в гримерку.
Закрывшись на ключ, я налила себе полную рюмочку виски и, сев перед зеркалом, грустно чокнулась со своим отражением. Пора одеваться, ребята из оркестра уже настраивают инструменты… Хотя, наверное, сегодня я не смогу петь… Ну и ладно, Макар не будет в обиде, он меня простит. Простит… Да на черта мне сдался этот Макар! Не хочу даже думать о нем, не хочу – и все!
– Верунь, открой, пожалуйста, – раздался за дверью жалобный Любкин голосок. – Прости меня, а! Мы ведь с тобой одни остались в этой гребаной Праге. Я без тебя не могу, Верка! – Любка заплакала навзрыд.
– Ладно, подруга, дело прошлое, – распахивая дверь, сказала я. – Уже ничего не вернешь…
После примирения с Любкой жизнь вернулась в привычную колею. Работала я не меньше, но песни писать перестала. Душа, словно посыпанная пеплом, отказывалась творить. Публика, посещавшая ресторан, довольствовалась старым репертуаром, чаевые не уменьшались, что же касается Макара, то ему было все равно…
В начале сентября Макар уехал в Лондон. Проводив его в аэропорт, я вернулась на работу и, покрутившись в гримерке, пошла на кухню поболтать с поварами.
– Простите… – прервал нашу беседу молодой человек лет двадцати пяти в дорогом костюме, безукоризненно сидевшем на широкоплечей фигуре.
– Почему на кухне посторонние? Кто вас сюда пустил? Немедленно пройдите в зал! – строго сказала я.
– Я ищу своего папу, – пояснил молодой человек, бестактно пожирая глазами мою грудь.
– Папу?! – засмеялась я. – А с чего вы взяли, что ваш папа на кухне? Вы что, боитесь потеряться? Вы везде ходите с папой?
– Нет. Я не видел его пять лет. Я только что прилетел.
– И все-таки почему вы решили, что ваш папа находится на кухне?
– Тогда где же он?
– Не знаю, не знаю! – насмешливо протянула я, испытывая непреодолимое желание поиздеваться. – Если хотите, можно его поискать. Смотрите, какие у нас большие кастрюли. Давайте поднимем крышки, может, ваш папа спрятался там? А может, он в морозильной камере? Если он там, придется его отогревать!
– Верка, что ты к человеку пристала, – подходя, одернула меня Любка.
– Этот юноша потерял своего папу. Может, ты знаешь, где он?
– Пусть в туалете посмотрит! У нас посетителям вход на кухню запрещен. Вашего папы тут нет!
– Мой папа Макар Филиппович Тихомиров. – Молодой человек взял мою руку в свою. – Где я могу его найти?
– Макар твой отец? – отпрянула я.
– Да. Я должен был выехать через неделю, но освободился раньше.
– Твой папа сегодня улетел в Лондон. Он будет только через неделю. Он никогда не говорил о том, что у него есть сын.
Посмотрев на часы, я утвердительно кивнула. Молодой человек, достав сотовый телефон, набрал номер Макара.
– Але, папа! Привет! – радостно закричал он. – Папа, я уже в Праге. Я не знал, что ты собираешься в Лондон. Я тут освободился пораньше и сразу вылетел. Мама? Мама передает тебе привет! Нет, она нормально себя чувствует, не волнуйся! Я сейчас в ресторане, на кухне. Рядом со мной стоит ослепительная блондинка с глубоким вырезом на платье. Что? – Молодой человек, улыбнувшись, протянул трубку мне. – Папа просит, чтобы ему ответила Вера.
– Привет, Веруня, я долетел, – услышала я голос Макара. – Все нормально, я уже в Лондоне!
– Привет, папуля! – ухмыльнулась я, не сводя глаз с молодого человека.
– Веруня, там ко мне сын прилетел…
– Я знаю. Мы уже почти познакомились!
– Так получилось, что он прилетел раньше, чем я ожидал. Ты уж прими его как положено, дорогая! Посели у нас. Пусть он отдыхает и ждет моего возвращения. Веруня, очень прошу тебя, удели мальчишке внимание! Он никого в Праге не знает. Заблудится еще!
– Не переживай, не заблудится, – подмигнула я молодому человеку. – Он у тебя вон какой орел!
– Веруня, я постараюсь пораньше вернуться. Уехал от тебя и тоскую. Казалось бы, только что расстались, а я уже без тебя чахну.
– Не торопись, с мальчиком ничего не случится!
– Спасибо, Веруня! Я знал, что на тебя можно положиться. Он уже, наверное, совсем взрослым стал? Я его пять лет не видел. Наверное, возмужал…
– Нормальный мальчик, – засмеялась я.
– Веруня, вот еще что. Может, у него денег маловато. Ты ему свои подкинь, а я, как приеду, сразу с тобой рассчитаюсь.
– Тогда с процентами.
– Как скажешь, солнышко мое! Видишь, как получилось. Я и не думал, что он так рано приедет. Ну все. Целую!
Протянув трубку молодому человеку, я улыбнулась.
– Скажи папе до свидания.
– Хорошо, папа, – выслушав наставления Макара, кивнул молодой человек. – Звони, приезжай побыстрее.
Нажав кнопку отбоя, он посмотрел на меня.
– Вера, папа распорядился, чтобы вы отвезли меня к нему на квартиру.
– Я знаю. Папа боится, что вы заблудитесь. Я отвечаю за вашу безопасность головой, поэтому вам придется меня слушаться.
– А я и не возражаю! – весело подмигнул мне молодой человек.
Посмотрев на часы, я подозвала Максима.
– Максим, это сын Макара. Посади его за столик.
– Хорошо, – кивнул Максим.
– К сожалению, я вас покидаю, – вновь обернулась я к молодому человеку, – работать пора! Наш администратор проводит вас в зал. Когда программа закончится, мы поедем на папину квартиру.
– А кем вы тут работаете? – поинтересовался молодой человек.
– Я тут пою, – улыбнулась я.
– Поете? Вы умеете петь?
– Не знаю… Публике нравится.
– А кем вы приходитесь моему папе? – неожиданно серьезно спросил молодой человек.
– Я… – На щеках проступили красные пятна. Любка, напряженно прислушивавшаяся к нашему разговору, опустила глаза, а Максим вообще отвернулся в другую сторону. – Я его любовница! Можете сообщить об этом вашей маме!
– Думаю, ей это будет неинтересно. Они с отцом давно не живут, – усмехнулся молодой человек и пошел в зал.
– Вот видишь, Любка, – проводив его взглядом, тихо сказала я, – только сначала кажется, что их нет. У Макара больное место это сын… Теперь я знаю, как ему отомстить…
– Ты что задумала, подруга? – испугалась Любка.
– Не скажу, а то ты у нас сильно болтливая. Если на тебя пушку наставить, ты и мать родную продашь! Ну все, мне пора работать!
ГЛАВА 17
– Добрый вечер, дорогие друзья! Рады приветствовать вас в нашем ресторане! – сияя дежурной улыбкой, произнес конферансье и объявил мой выход.
Молодой человек, сидевший перед сценой, громко аплодировал после каждой песни.
Когда наступил перерыв, я ушла за кулисы и, встав поближе к кондиционеру, с наслаждением выпила бокал холодного шампанского, услужливо протянутый Максимом.
– Устала? – спросил Максим, закуривая сигарету.
– Устала… Ладно бы только петь, а то ведь еще танцевать приходится… Дыхания не хватает. Макар, как и Карась, о фонограмме даже слышать не хочет!
– Вера, там меня официантки задергали. Даже не знаю, как быть! С сына Макара деньги брать или не надо? Он так много заказывает…
– Слушай, ты с Макара деньги берешь? – удивилась я.
– Нет, конечно! У меня список есть, Макаром утвержденный. Там перечислены все братки, которых мы должны обслуживать бесплатно. Кто рангом пониже, тот платит полцены, по закупочной.
– Но ведь это же сын Макара! Если ты с него деньги возьмешь, то потом проблем не оберешься. Макар тебе голову открутит.
– Но ведь его в списке нет…
– Какая разница! Ты представь, что это сам Макар ужинает. Запиши на него, и все.
Закончив программу, я вышла на сцену и низко поклонилась. Разгоряченная публика стала совать мне доллары, упрашивая спеть еще. За деньги я могла петь сколько угодно, хоть до утра. Однако на сей раз поток зеленых купюр быстро иссяк.
"Вот жмоты!" – чертыхнулась я, собираясь уходить.
– Верунь, смотри, вон еще один ползет, – шепнул мне бас-гитарист, ухватив за краешек платья. – Вроде он у нас новичок!
Обернувшись, я увидела молодого человека. Покачиваясь, он подошел ко мне и, достав из кожаного бумажника новенькую стодолларовую купюру, сунул ее мне в декольте.
"Ну и хам!" – возмутилась я про себя и, вытащив купюру, швырнула ее на пол.
– Мне так деньги не дают!
– А как их вам дают?
– Деньги мне дают в руки. Очень жаль, но ваши манеры оставляют желать лучшего. Верно говорят, что яблоко от яблони недалеко падает. Ваш папа тоже не отличается хорошими манерами. Впрочем, если вы хотите сунуть деньги в мой бюстгальтер, это не возбраняется, но будет стоить дороже. Я никогда не отказываюсь от денег. Но всему есть своя цена.
– Сколько же вы хотите получить?
– Пятьсот долларов. Молодой человек ухмыльнулся:
– Пятьсот долларов вас не оскорбят?
– Нет!
Молодой человек вновь раскрыл бумажник, туго набитый долларами, и, помусолив пальцы, отсчитал деньги.
– Надо же, а Макар говорил, что у вас с деньгами туговато, – присвистнула я.
– С деньгами у меня нет проблем. Каждый месяц папа присылает мне энную сумму.
– Он, наверное, любит вас?
– Да, любит. Он души во мне не чает. – Свернув трубочкой хрустящие бумажки, молодой человек небрежно сунул их в вырез моего декольте. Затем он нахально провел по груди, явно рассчитывая на большее.
– Это стоит дороже, – оттолкнула я его руку. – Боюсь, у вас не хватит денег!
– А у отца хватало?
– Ваш отец обеспеченный человек, ему на все хватает. Что вам спеть?
– Я слышал, вы иногда поете свои песни?
– Пою, когда есть настроение. Но сегодня что-то не хочется.
– Тогда спойте то, что вам нравится.
Молодой человек вернулся на место. Пошептавшись с оркестрантами, я исполнила пару незатейливых песенок и спустилась в зал.
– Ну что, едем домой?
– Едем, – кивнул молодой человек, поднимаясь из-за стола.
– Вам нравится в Праге? – спросил молодой человек, когда мы сели в машину.
– Я уже привыкла, – прислушиваясь к шуму мотора, ответила я. – Иногда нравится, иногда нет. Кстати, я до сих пор не знаю, как вас зовут.
– Глеб.
– Очень приятно. Вы надолго к нам пожаловали?
– Как получится. Это отец меня уговорил приехать сюда. Недавно я с отличием окончил юридический институт. Папа сказал, что подыщет мне хорошую работу.
– Вот как! Значит, вашему папе понадобился квалифицированный юрист? А вы хоть знаете, чем занимается ваш отец?
– Да, – пожал плечами Глеб. – Он никогда от меня ничего не скрывал. Он вор. Вор в законе.
– Вот именно! – усмехнулась я. – Это он уговорил вас пойти учиться на юриста?
– Да.
– Вы будете его защищать?
– Защищать? Мой папа не нуждается в защите!
Припарковав машину, я повела Глеба в дом. Глеб прошелся по комнатам, с интересом разглядывая обстановку.
– Вы пока располагайтесь, а я приму ванну. Чувствуйте себя как дома. Впрочем, вы и так дома, ведь это квартира вашего отца.
Умышленно не закрыв дверь, я скинула одежду и, вспенив воду, села в ванну так, что видна была грудь.
– Глеб!
Глеб прибежал так быстро, словно ждал моего зова. Он был в одних брюках, без рубашки. Глаза его возбужденно блестели.
– Глеб, вы уж извините, что мне пришлось оторвать вас от дел. Не могли бы вы принести из бара небольшую бутылочку виски и рюмку? Я люблю пить виски в ванне. Я так расслабляюсь.
Глеб, кивнув, моментально принес бутылку и пару рюмок.
– Я тоже хочу выпить за знакомство, – сказал он, не переставая коситься на мою грудь.
– Вот уж не думала, что у Макара такой взрослый и красивый сын, – улыбнулась я, призывно глядя на Глеба.
Глеб потянулся ко мне и, вздрогнув, отпрянул – в кармане его брюк зазвонил телефон.
– Папа! Я поел, не волнуйся! Меня в ресторане накормили. Сейчас собираюсь ложиться спать. Вера постелила мне в дальней комнате. Папа, мы с ней отлично поладили, так что все будет нормально!
Услышав последнюю фразу, я усмехнулась и допила виски. Глеб протянул мне трубку и растерянно сказал:
– Папа попросил, чтобы вы взяли трубку.
Приложив трубку к уху, я стала сдувать с груди мыльные пузыри, по-прежнему кокетливо поглядывая на Глеба.
– Привет, папочка!
– Да ладно тебе, Веруся, какой я тебе папочка! – обиделся Макар.
– Просто не привычно, когда тебя так называют. Ты никогда не говорил, что у тебя есть сын.
– А ты никогда об этом не спрашивала.
– Ты его любишь?
– Веруня, ты задаешь странные вопросы! Это же мой единственный сын! Мой наследник, мое дитя! Я в нем души не чаю. Я за него жизнь отдам. Он у меня умный мальчик. Институт с отличием окончил, хотя мог бы диплом и так купить. Я его к своим делам подтягивать не хочу. Он другого склада. Устрою его на престижную работу, сделаю ему блестящую карьеру. Хочу его в Праге оставить. Тут больше возможностей. Сама знаешь, я в Праге как рыба в воде. У меня тут все схвачено, за все заплачено. Я своему мальчику тут много смогу дать. Ты, Веруня, не волнуйся. Он у нас постоянно жить не будет. Я приеду и сниму ему квартиру. Он будет в гости приходить, вот и все. Со временем женится. Будешь моих внуков нянчить.
– Ты что, Макар, меня в бабки записываешь? – поморщилась я. – Я же ровесница твоего сына. Какие, к черту, внуки!
– Ну ладно, Веруня, считай, что я неудачно пошутил… Вы как, поладили?
– Поладили, не переживай. Я твоему мальчику постелила в комнате для гостей. Он сейчас спать ложится.
– Веруня, ты без меня скучаешь?
– Скучаю. – Я протянула трубку Глебу. Глеб поднес трубку к уху и вежливо сказал:
– Все папа. Спокойной ночи! Я пошел спать.
– Глеб, а сколько вам лет? – спросила я, когда Глеб положил трубку в карман.
– Двадцать четыре, – ответил он.
– А мне двадцать три. Макар Филиппович хочет, чтобы я нянчила ваших детей! Смешно, правда?
Глеб, промолчав, неопределенно пожал плечами.
– Глеб, вы, наверное, устали с дороги?
– Нет.
– Может, вы хотите принять ванну?
– Конечно…
– Тогда присоединяйтесь ко мне!
Глеб поспешно стянул брюки и, оставшись в одних трусах, замер, не решаясь снять их.
– Вы купаетесь в плавках? – удивленно вздернула я брови.
– Нет…
– Тогда снимайте!
Глеб скинул плавки и, недолго думая, залез в ванну.
– За знакомство, – нежно произнесла я, поднимая рюмку. – За приятное и неожиданное знакомство! Надеюсь, вы поддержите меня? – Придвинувшись к Глебу поближе, я протянула руку и осторожно погладила его по груди. Затем, спустив руку под воду, потрогала напряженный член. Глеб, покраснев до ушей, сидел без движений. – У тебя были девушки? – желая подбодрить его, спросила я.
– Были, конечно, – дрожащим голосом ответил Глеб. – Но такой, как ты, не было…
– Какой?
– Особенной…
Поставив рюмку на бортик ванны, я обвила шею Глеба руками и притянула к себе. Глеб, мучительно застонав, впился в мои губы. "Слабые места есть у каждого человека. Даже у такого, как Макар, – подумала я, машинально отвечая на поцелуй. – Просто их нужно вовремя отыскать. Я нашла слабое место Макара. Это его единственный сын…"
Глеб оказался на редкость опытным мальчиком, гораздо более искусным в делах любви, чем его отец. Как ни странно, я даже получила удовлетворение, но совсем не такое, как с Михаилом. Скорее, это была животная страсть, оставляющая неприятный осадок и потому не требующая продолжения.
Когда мы стояли под душем, откуда-то с полу настойчиво зазвонил сотовый телефон. Глеб, чертыхнувшись, вышел из ванны и взял трубку.
– Это папа, – послушав, сказал он. – Он опять просит тебя.
– Папа, ну что тебе не спится, – деланно зевнув, сказала я. – В Лондоне разве не существует ночей?
– Верунька, прекрати меня так называть! Это я своему сыну папа, а тебе я не папа.
– А кто ты мне?
– Муж, только гражданский. В моем возрасте уже как-то неприлично в паспорт штамп проставлять. Я тебя не разбудил?
– Нет.
– Я вот что звоню. Я завтра с утра поеду на меховую выставку покупать тебе шубку. Ты какую шубку хочешь?
– Из голубой норки и чтобы до пят.
– Как скажешь. Хочу сделать тебе подарок. Тебе будет приятно?
– Очень! Ты ведь прекрасно знаешь, что я обожаю, когда мне делают подарки.
– Люблю ж я тебя, заразу!
– Ты всегда был щедр на комплименты. Ну ладно! Ложись спать.
– Ты сейчас что делаешь?
– Укладываю спать твоего малыша. Пою ему колыбельную песенку, – подмигнув Глебу, ответила я.
– Скажешь тоже! – засмеялся Макар и положил трубку.
Отдав трубку Глебу, я спросила:
– Хочешь увидеть ночную Прагу?
– Хочу.
– Тогда берем такси, цепляем бутылку виски и едем!
Через полчаса мы уже мчались по улочкам ночной Праги и пили виски. Я рассказывала Глебу о достопримечательностях города. Глеб слушал невнимательно и смотрел больше на меня. Остановившись у стриптиз-бара, мы отпустили такси и зашли внутрь. На низенькой сцене у шеста танцевала симпатичная девушка с пышным бюстом.