(Калоджерино - кавалер Манкузо)
- У меня есть чувство собственного достоинства, дорогой синьор Калоджерино! Я не марионетка! Так и передайте командору Лонгитано!
- Никто вашего достоинства у вас не отымает и не говорит, что вы марионетка, кавалер Манкузо.
- Вы не говорите, командор Лонгитано не говорит, но вы оба так думаете.
- И вовсе мы так не думаем. Я вам клянусь.
- А я вам не верю! Не верю! Тем более после того, с чем вы пожаловали! Если бы вы не считали меня марионеткой, вы бы не явились ко мне с подобным предложением. Вам бы смелости не хватило.
- Смелость, достоинство… Зачем такие слова, кавалер? Я предупреждаю для вашей же пользы: не ссыте против ветра. Себе же хуже сделаете. Вы меня поняли? Какая разница, кто чего думает? Дума, она как волна на море - то есть, то нет. Важно, что на самом деле делается. То, к примеру, что командор Лонгитано устраивает вашего сына в Сицилийский Банк. Поэтому хватит болтать про чего кто думает.
- Я хочу, чтоб вы меня поняли, Калоджерино. Дон Лолло прислал вас за письмом: я должен при вас написать Филиппо Дженуарди и отдать письмо вам, а вы его сами передадите. Ведь так?
- В точности так.
- Командору Лонгитано нужно, чтоб я разрешил этим письмом бесплатную установку телефонных столбов на моей земле. Я не ошибаюсь?
- Не ошибаетесь.
- Это-то меня и смущает.
- Почему?
- Потому что я уже успел отказать Филиппо Дженуарди. Отказать опять же по приказу командора.
- По совету командора.
- Ладно, пусть будет по совету.
- Ну и что?
- Боже правый, да как я объясню Пиппо Дженуарди, отчего я вдруг передумал?
- А вы ему в первый раз объяснили, почему отказываете?
- Нет. Отказал, и все.
- А теперь напишете, что согласны, и все.
- Так ведь он же меня больше не просил. Неужели я похож на человека, который сегодня утром говорит "нет", а завтра утром "да"? Я вам не кукла, которую за ниточки дергают! Я вам не флюгер!
- И какое будет ваше решение?
- Не могу. Лицо терять не хочется.
- Лучше лицо потерять, чем…
- Чем что?
- Чем, к примеру, шкуру. Или место для сына, опять же к примеру. Бывайте здоровы, кавалер Манкузо. Я передам командору, что вы не можете оказать ему эту услугу.
- Пресвятая Дева! К чему такая спешка? Постойте, хоть в себя прийти дайте.
В
(Дон Нэнэ - начальник полиции)
- Здравствуйте, синьор Скилиро.
- Синьор начальник! Что-то случилось? Неприятности у…
- У вашего зятя? У Филиппо Дженуарди?
- Как у зятя? Почему именно у Пиппо? Когда к человеку представитель закона приходит, человек в догадках теряется, тысяча мыслей в голове вертится.
- И наверняка первая из этой тысячи - мысль о Филиппо Дженуарди, единственном члене семьи, которого сейчас нет в Вигате. Он ведь в Палермо…
- Синьор Спинозо, мой зять действительно в Палермо… Кстати, откуда вы знаете, что он там? Пиппо потому в Палермо переехал, что намерен с моей помощью расширить торговлю лесом. Нужно связи установить, встретиться с людьми, с оптовиками договориться… Без этого нельзя.
- Синьор Скилиро, будем откровенны. Филиппе Дженуарди не по делам в Палермо уехал, а чтобы спрятаться.
- Тоже сказанули!! Выдумки!
- Не выдумки, а правда. Да вы, гляжу, и притворяться толком не умеете, врать за жизнь не научились, иначе бы не покраснели. Синьор Скилиро, я не стал бы вас беспокоить, если бы не думал, что вашему зятю опасность грозит. Причем с двух сторон.
- С двух сторон?
- Вас это удивляет, поскольку вы знаете об угрозе только с одной стороны - со стороны командора Лонгитано.
- А кто вторая сторона?
- Отвечаю: вторая сторона - половина итальянского государства.
- Вы меня пугаете! Что вы несете? Подождите, я окно открою, мне душно. О, Мадонна!
- Наберитесь мужества, синьор Скилиро! Если будете так дрожать, я вам больше ничего не скажу.
- Нет уж, все говорите. Все как есть!
- При одном условии: вы тоже мне все скажете.
- Конечно, скажу. Дело принимает такой оборот, что глупо в прятки играть.
- Должен сразу предупредить. Я с вами говорю не как полицейский, а как Антонио Спинозо, частное лицо и, если позволите, друг.
- Вы меня и правда пугаете.
- Давайте по порядку. В один прекрасный день вашему умнику зятю пришла в голову мысль установить с вами телефонную связь, и он написал три письма префекту Монтелузы. Это было ошибкой: префекты такими делами не занимаются.
- Три письма накатал? Почему три?
- Потому что из префектуры ему не отвечали. Из-за какой-то запутанной истории префект убедил себя, что Филиппо Дженуарди опасный подстрекатель, крамольник.
- И приказал его арестовать! Арестовать человека, который даже на выборы ни разу не ходил!
- Ну, это скорее не оправдание, а отягчающее обстоятельство: синьор Дженуарди не ходит на выборы, потому что ему не нравится этот строй и он хочет его изменить. Разве не ясно?
- Тут поправочка нужна. Пиппо никогда политикой не интересовался, он даже не знает, что это такое.
- Теперь будет знать. Не забывайте, что его арестовали. Да еще и в картотеку занесли. Если б не квестор, которого я убедил вмешаться, ваш зять до сих пор бы за решеткой сидел.
- Спасибо вам и квестору…
- Ладно, ладно. Слушайте дальше. В эти дни в Палермо все рабочие и крестьянские главари острова собрались. Карабинерам, которые по-прежнему уверены, что ваш зять входит в шайку, удалось раздобыть его адрес.
- Как?
- Как, как… Не будем об этом говорить, так и для вас лучше, и для меня. Им известно, что он в Палермо, известен его адрес, и они наизнанку вывернутся, все возможное и невозможное сделают, чтоб вашего зятя поиметь, показав, что он снюхался со смутьянами. Иначе доблестным карабинерам лицо не спасти. Это про роль государства. Что касается роли мафии, то есть командора Лонгитано, тут уже слово вам. Выкладывайте все, что знаете. Между командором и Пиппо Дженуарди явно черная кошка пробежала. Голову на отсеченье даю, что и за нежеланием компании Спарапьяно поставлять Дженуарди лес, и за отказом землевладетелей разрешить установку телефонных столбов на их земле, и за поджогом экипажа стоит наш дон Лолло. Что с вами? Вы плачете?
- Еще бы мне не плакать, когда мой бедный зять оказался между двух огней! С одной стороны - государство, с другой - мафия.
- Он не один такой, если это может вас утешить. Три четверти сицилианцев находятся в том же положении: с одной стороны - государство, с другой - мафия. Но мы теряем время, которого у нас в обрез. Положение серьезное. А потому необходимо, во-первых, чтобы Пиппо Дженуарди немедленно уехал из Палермо в другое место, а во-вторых, чтоб вы ему туда не писали. Те, кому это надо, найдут способ добраться до писем и установят по конвертам его новый адрес.
- Можно воспользоваться оказией. Моя Лиллина неважно себя чувствует - женские хворости. Через пару дней она едет с сестрой в Палермо, к гинекологу. Я все передам Пиппо через Лиллину, так будет надежнее.
- Отлично. А теперь расскажите мне, чего он не поделил с доном Лолло Лонгитано.
Г
(Командор Лонгитано - Пиппо)
- Сюрприз, сюрприз, сюрприз!
- Дон Лолло! Неужто вы! Пресвятая Богородица! Умираю!
- Синьор Дженуарди! Синьор Дженуарди! Что с вами? Вам плохо? Никак, обмер, сукин сын! Ничего, сейчас он у меня очухается!
- О господи! Вы меня бьете?
- В чувства привожу.
- Господи! Так и до смерти забить недолго.
- Подумаешь, по щекам похлопал! Фу, какая вонь! Это еще что за фокусы?
- Это я обделался. Вы разрешите мне помолиться перед тем, как… Ведь разрешите, дон Лолло? Боже милостивый, каюсь… Призри на страдание мое и на изнеможение мое и прости все грехи мои.
- Хватит дурака валять, синьор Дженуарди.
- Дева Мария, мне холодно! Озяб я, аж трясет всего. Можно, я одеяло натяну?
- Натягивайте на здоровье. И бросьте ныть! Слезы-то утрите.
- Они сами текут. Дева Мария, как холодно! Аж трясет всего.
- Да успокойтесь вы наконец, синьор Дженуарди! Успокойтесь и послушайте, что я вам скажу. Я хоть и болею, а дал себе труд приехать из Монтелузы в Палермо, чтобы с вами отношения выяснить.
- Извините за вопрос, вы при оружии?
- А как же!
- Господи! О, Мадонна! Зачем револьвер вынимать? Убить меня задумали? Боже милостивый, призри на страдание мое и на изнеможение мое и прости все грехи мои.
- Замолчите! Кончайте скулить!
- Легко сказать. Поставьте себя на мое место. Как мне не плакать, как не молиться?
- Смотрите, если вас мой револьвер пугает, я сюда его положу, на комод, подальше от себя.
- А теперь в жар бросило. Пресвятая Дева! Ух, до чего жарко! Аж взопрел весь! Окно не откроете? Я сам не могу, упасть опасаюсь, ежели с постели поднимусь.
- Откроем синьору окошко. Заодно, глядишь, и вони поубавится. Синьор-то обосрался. Ну вот, теперь окошко открыто, так что осторожнее.
- Что значит - осторожнее? Что вы хотите этим сказать?
- То, что если вы не возьмете себя в руки, чтобы спокойно меня выслушать, я выкину вас в окно, которое по вашей же просьбе и открыл.
- Я уже взял себя в руки. Уже успокоился. Говорите.
- Ваш тесть синьор Скилиро приходил ко мне третьего дня, чтоб сказать…
- Так это он дал вам мой палермский адрес?
- Ничего подобного.
- Откуда ж вы могли…
- Адрес узнать? Это вас не касается. И больше меня не перебивайте. Не терплю, когда меня перебивают. Продолжим. Ваш тесть приходил объяснить, что произошло недоразумение. Короче говоря, он поклялся, что вы и Саса Ла Ферлита не сговаривались посмеяться надо мной.
- И я клянусь! Лопни мои глаза!
- Замолчите, я сказал! Ваш тесть убедил меня.
- Слава богу!
- Но только наполовину.
- Наполовину? Что значит - наполовину? Нарочно кишки из меня тянете.
- Наполовину значит наполовину. А мне вся правда нужна, чистая правда. Я хочу точно знать, что между вами и Сасой не было сговора. Мне доказательства требуются.
- Понял. Скажите, каких доказательств вам не хватает… Скажите, что я должен сделать, и я сделаю.
- Всему свой час. Кстати, я привез вам два письма. Потом прочитаете, но если хотите, я скажу, что в них написано. Одно - от компании Спарапьяно, они пишут, что вышла ошибка, тысячу раз извиняются и обещают поставлять столько леса, сколько вам понадобится.
- Вы шутите?
- Я никогда не шучу. Ни такими вещами, ни другими. Второе письмо от кавалера Манкузо. Он пишет, что передумал и что вы можете ставить на его земле сколько угодно столбов, и он за это с вас ни одной лиры не возьмет. Вы довольны?
- Извините, командор, но я боюсь, как бы мне от радости опять не обделаться.
- Потерпите еще пять минут. Что касается до самоката, который сгорел, то я подход ищу к одному человеку из страхового общества, чтоб все как по маслу прошло, без сучка, без задоринки, вы ведь не хотите лишней мороки. Теперь вы видите, что я поверил вашему тестю. Наполовину.
- А со второй половиной как быть?
- Трудный вопрос. Сначала я вам еще одну вещь скажу. Карабинеры, которые все больше уверены, что вы со смутьянами компанию водите, узнали ваш тутошний адрес. А потому наверняка за вами следят.
- Пресвятая Дева! Выходит, мой адрес теперь каждая собака знает! Откуда?
- Не все ли равно?
- И как мне убедить их, что они ошибаются?
- Убедить карабинеров? Что они ошибаются? Да им если втемяшится что, так и Бога на них нет! Скажите спасибо, что начальник полиции Спинозо другое мнение имеет.
- Опять мне холодно. Прямо дрожу весь. Можете закрыть окно? А то меня ноги не слушаются.
- Закрываю. А теперь вернемся к нашему разговору. Вам известно, что у меня есть правильный адрес вашего друга Сасы Ла Ферлиты. Вот он, на этой бумажке записан.
- А зачем вы его на комод кладете? Он ведь вам самому понадобится, если вы к Сасе собираетесь.
- Я? Я к нему не собираюсь.
- Кого-нибудь пошлете?
- Да. Вас. Для этого и оставляю вам револьвер и адрес.
- Меня? И что я ему скажу?
- Говорить ничего не надо. Придете и застрелите.
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
- Не застрелите, тогда вы покойник.
Пишут (6)
ВИГАТСКАЯ ЧАСТЬ КОРОЛЕВСКИХ КАРАБИНЕРОВ
Его Превосходительству
Префекту Монтелузы.
Вигата, 4 мая 1892 г.
Предмет: Дженуарди Филиппо
Ваше Превосходительство!
Во исполнение предписаний Начальника Главного Управления Общественной Безопасности Гранд-офицера Сенсалеса, Квестор Палермо срочной депешей поставил нас в известность об имевшем место в подведомственном ему городе 28 апреля с.г. первом собрании адептов так называемого "Союза трудящихся".
Среди опасных интриганов, коих личности удалось установить, был замечен Филиппо Дженуарди, ранее упоминавшийся в циркуляре Начальника Главного Управления Общественной Безопасности от 8 апреля с.г.
В связи с этим полагаем должным довести до сведения Вашего Превосходительства следующее:
1) Обнаружив отсутствие в течение продолжительного срока вышеупомянутого Дженуарди в Вигате, мы предположили, что его отъезд связан не с делами, о чем поспешили распустить слух отдельные родственники, а с темными делишками, отвечающими его заговорщицким планам. Заподозрив это, мы направили одного из наших карабинеров в штатском к тестю Дженуарди, Скилиро Эмануэле, с заданием узнать под благовидным предлогом адрес его зятя. Несмотря на явное замешательство, Скилиро Эмануэле удалось увести разговор в сторону, фактически не дав ответа на интересующий вопрос. Поведение последнего значительно усилило наши подозрения.
2) Старший капрал Ликальци Паолантонио, коему поручено было выяснить местопребывание Дженуарди, представил смелый план, который позволил бы безошибочно установить адрес крамольника, однако в случае провала повредил бы карьере самого Ликальци и ударил бы по репутации Корпуса Королевских Карабинеров, а потому я категорически запретил действовать по этому плану. Несмотря на настойчивые обращения Ликальци и рядового Тромбаторе Анастасио, изъявившего желание принять участие в операции, разработанной его командиром и другом старшим капралом Ликальци, я подтвердил первоначальный запрет. Однако циркуляр Начальника Главного Управления Ощественной Безопасности, предупреждавший о серьезности положения, требовал действий, в результате чего я вынужден был отбросить все сомнения.
Смелый план, блестяще осуществленный со всеми мерами предосторожности, принес желанный результат: мы получили адрес Дженуарди.
3) Узнав, что Дженуарди живет в Палермо, в пансионе на улице Тамбурелло, мы, как и подобало, известили об этом палермских коллег, которые незамедлительно установили за ним постоянное наблюдение.
4) Судя по всему, Дженуарди удалось непонятным образом избежать постоянного наблюдения (ежедневные доклады палермских карабинеров не сообщают о каких-либо подозрительных его передвижениях): иначе невозможно объяснить факт его участия в подготовительных совещаниях и в учредительном собрании "Союзов трудящихся", о котором свидетельствуют циркуляр Главного Управления Общественной Безопасности и последовавший за ним доклад Квестора Палермо.
Мы довели вышеизложенное до сведения Вашего Превосходительства не из тщеславного желания похвалиться своими заслугами, верные присяге "молча выполнить приказ и молча умереть", а для того, чтобы уведомить о мерах, кои мы намерены принять сразу после возвращения Дженуарди в Вигату.
Ограничиться наблюдением, пусть и неусыпным, применительно к такому человеку, как Дженуарди, обладающему способностью внезапно исчезать (иногда создается впечатление, что он одновременно может находиться в ста местах) и несущему в себе серьезную опасность для общества, представляется - да простит нас Ваше Превосходительство за смелость - мерой недостаточной и потому совершенно неприемлемой, тем более если принять во внимание странное поведение Начальника Управления ОБ Вигаты, Антонио Спинозо, который ставит нам палки в колеса, препятствуя ведущемуся в отношении Дженуарди расследованию. Речь идет уже не о потворстве преступнику, а о глупом упрямстве.
Возможно, в случае с Дженуарди уместнее было бы отдать приказ о заключении под стражу.
Верный долгу
Командир Части Королевских Карабинеров
(Лейтенант Иларио Ланца-Скокка).
КОРОЛЕВСКАЯ ПРЕФЕКТУРА МОНТЕЛУЗЫ