Обменявшись крепким рукопожатием, они уселись на деревянную лавочку, сооруженную по периметру беседки, и Дюк спросил:
- Ну что у тебя?
- Сегодня ко мне один тип подкатил, - слегка проглатывая окончания, повел рассказ Окатыш, - я его несколько раз видел в нашем спортзале на шоссе Энтузиастов да пару раз на собачьих боях в Серебряном бору. Вроде ничего прикинут, на "омеге" разъезжает…
- Короче, - прервал говорящего Зеленцов, - ближе к телу. В чем базар-то?
- В общем, он предложил мне партию кокса, - собравшись с духом, выпалил Окатыш.
- Кокаина, что ли? - уточнил Дюк.
- Ну, - ответил тот.
- А ты случаем не барыжничаешь? - неожиданно зло уставился на собеседника Зеленцов. - Или сам нюхаешь?
- Да нет, - как-то вяло отозвался Окатыш, - просто однажды мы с пацанами от нечего делать языки чесали. А этот хмырь говорит, будто слышал наш базар.
- Язык ведь не жопа, чего его чесать? - По тону чувствовалось, что шеф рассердился. - Или ты забыл, к какой важной части тела твоя метла привязана?
- Да мы просто так балаболили, - говорящий был не рад, что затронул эту тему.
- Просто так у тебя пониже спины, а все остальное - со смыслом. - Дюк все больше и больше раздражался. - Короче, чего тебе от меня надо?
Окатыш вконец смутился. Нервно теребя пальцами ворот рубахи, он произнес:
- Я думал, если у него правда есть товар, можно бы с ним сговориться или на худой конец швырнуть его.
- Он думал, - Зеленцов криво ухмыльнулся, - а в карман ты к нему не залезал? Может, там ксива мусорская с радиостанцией?
- Да не похож он на мусора, - удрученно протянул Окатыш.
- Не похож, - передразнил Дюк, - тебе нужно, чтобы у него на лбу кокарда отпечаталась или он строевым шагом ходил?
Паша негромко рассмеялся.
Шеф о чем-то задумался и после непродолжительной паузы протянул:
- Паша, отправь Грыжу проверить этого козла. И если он не мусорской, решим, как с ним поступить.
- Хорошо, - ответил детина и, повернувшись в сторону Окатыша, бросил: - Пошли.
Проводив взглядом их удаляющиеся фигуры, Дюк вернулся на лужайку, позвав куда-то запропастившегося пса:
- Байрам, ко мне.
Весело виляя обрубком хвоста, огромный кобель выскочил из аккуратно подстриженного кустарника и устремился к хозяину, неся в огромной пасти толстую палку.
Фомин рассчитался с таксистом, не доезжая до ворот недавно арендованной дачи метров пятьдесят, если не больше. После происшедших событий ему не хотелось, чтобы сторонний человек, пусть даже это абсолютно случайный извозчик, знал его новое местопребывание.
За недолгий путь от подъезда своего дома Монах попытался привести в порядок сумбурные мысли.
Если кто-то настолько его ненавидит, что готов подослать наемных убийц, следовательно, безопасность всей дальнейшей жизни зависит от точного вычисления этого "кто-то". А пока каждый шаг, каждый вздох может оказаться последним.
Конечно, ему чудился наведенный на него прицел в каждом придорожном кусте. Однако элементарные меры предосторожности нужно принять, решил Фомин, шагая рядом со старой женщиной по укатанной проселочной дорожке.
Но кто же все-таки заимел на него зуб? Этот вопрос не давал покоя. Памятуя древнюю мудрость, Монах прикидывал, кому оказалась бы выгодна его смерть.
Дюку?
Вполне возможно. Его не смутит то обстоятельство, что они пять лет провели в одной зоне, ели из одной тарелки и делили между собой последнее. Человек быстро забывает хорошее. Деньги и власть или портят людей, или, наоборот, делают их открытыми и честными по отношению к равным себе. Но последнее удел немногих. Дюк вполне мог решиться на убийство, испугавшись разбора на сходняке его неожиданного титула. Хорошо, оставим пока его в покое.
Кто еще? Монах долго не находил ответа на этот вопрос. Задумавшись, он чуть не прошел ворота своей дачи.
Войдя во двор, он вдруг вспомнил о сестрах. И его охватила тревога за жизнь девочек. Что бы с ним ни произошло, это в конце концов закономерный исход всей его беспокойной жизни. Но близкие не должны пострадать.
И вообще если бы ему хотели просто досадить, первой пострадала бы мать. Не дай Бог, конечно. Однако утренний выстрел свидетельствовал: кому-то нужна именно его, Фомина, жизнь. Несколько успокоившись, Монах все же решил приставить к девушкам кого-нибудь из братвы.
Тем временем мать с любопытством осматривала дом, не решаясь войти внутрь.
- Мама, пойдем в дом, - позвал он, - временно это станет твоим хозяйством, поэтому располагайся и делай все что пожелаешь.
Дважды ее упрашивать не пришлось, старушка отправилась в одну из комнат, доставая из сумки привезенный домашний халат.
А Монах, усевшись в глубокое кресло на веранде и раскурив папиросу, вновь вернулся к своим мыслям.
Кто же еще?
Кто?
Неужели только Дюк?
И тут мозг пронзила неожиданная догадка - Заика. Вот еще один реальный претендент занять пустующую ячейку в графе "тот, кому выгодно".
Но как узнать наверняка?
Непростой вопрос. Не косить же всех, кто мог приложить к этому руку? Так можно дров наломать, вовек не разобраться.
Смоля одну папиросу за другой, Монах пытался разобраться в ситуации и найти выход из сложившегося положения.
Мощным движением руки полковник Шароев распахнул дверь в кабинет майора Тимошина.
Поднявшись из-за стола, майор поприветствовал начальника:
- Здравия желаю, товарищ полковник, - неторопливо проговорил он.
- Привет, - отозвался Шароев, - работаем?
- Так точно, - по-военному ответил Тимошин.
- Ваш план предстоящей операции генерал одобрил и просил передать: если добьетесь желаемых результатов, получите вне очереди подполковника.
- Постараюсь, - улыбнулся Тимошин.
- Когда начинаете? - Шароев не присаживался, давая понять, что надолго не задержится.
- Так мы уже начали, - честно сознался майор, - подготовка шла исподволь на протяжении двух недель. Я думал: утвердите план, тогда продолжим, а нет - уберем своего человека в тень.
- Рискуете, майор, - недовольно пробурчал полковник, - хотя победителей и не судят. Но только победителей. Ладно, действуй, Тимошин.
Шароев не прощаясь вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
Заика нервно вышагивал по тесной неприбранной комнате обшарпанной однокомнатной квартиры в Чертанове, бросая косые взгляды в сторону сидящего в стареньком, ветхом кресле Сени.
Чувствовалось, что Ступнин сильно не в духе. Его и без того маленькая фигурка ссутулилась, лицо покрылось красными пятнами, делая похожим на синьора Помидора из сказки Джанни Родари. Ни дать ни взять - Помидор.
Наконец остановившись напротив сидящего, он писклявым голосом произнес:
- Как ты мог так жидко обосраться? Я никогда не поверю, будто какой-то мальчишка помешал тебе прихлопнуть этого урода, - под уродом говорящий, конечно же, подразумевал Монаха. - Что теперь прикажешь мне делать? Нанимать кого-то на стороне?
Сеня слушал эти словоизлияния, никак не реагируя на сказанное. Между тем Заика продолжал:
- И какого хрена ты убегал? Разве нельзя было прикончить на месте этих идиотов, а потом разобраться с вором?
Посмотрев в глаза говорящему, молодой человек спросил, не скрывая сарказма:
- Слушай, Саша, в тебя когда-нибудь стреляли в упор? Я киллер, а не дуэлянт. Хочешь, верну тебе деньги?
- Мне не деньги нужны, - отмахнулся Ступнин, - необходимо пришить этого засранца. Не самому же мне браться за пистолет. Как ты считаешь?
- Сказал же, сделаю я его, - твердо пообещал Сеня, - пусть только студент оклемается. Ему плечо прострелили.
- Да хоть яйца пусть ему отстрелят, - с безразличием в голосе произнес Заика, - мне на это наплевать. Лишь бы как можно быстрей разобраться с этим уркой.
- Я понял, - ответил сидящий в кресле.
- И еще, - помолчав, добавил Ступнин, продолжая расхаживать по комнате, - знаешь моего помощника?
- Вадима? - уточнил киллер. - Знаю.
- Уберешь его брата, - тоном, не терпящим возражений, сказал босс.
- Нет, - отрицательно покачал головой Сеня, - этого я не сделаю. Во-первых, я с ним неплохо знаком и он мне симпатичен, а во-вторых, если он узнает, он не только меня, но и тебя за яйца подвесит. Я же не дурак, понимаю: по существу, он реальный пахан твоей бригады, а ты просто козырный туз.
- Так если я туз, как ты утверждаешь, - Заика, услышав правду, которую упорно гнал от себя на протяжении последних месяцев, внутренне сжался, - то кто же он?
- Джокер, - запросто ответил молодой человек, проведя рукой по черным волосам. - Пока ему выгодно разыгрывать мизера. Но попробуй его тронуть, и он зайдет в старшего козыря. А кто в колоде выше туза?
Ступнин задумался. И чем больше он размышлял над услышанным, тем сильнее крепла в нем ненависть к собственному помощнику, впервые за долгие годы их совместной деятельности решившемуся противоречить своему шефу, когда разговор зашел об убийстве Монаха.
Он решил настоять на своем, предложив собеседнику следующий вариант:
- Послушай, Сеня. Ты уберешь брата Вадима, а я постараюсь убедить его в том, будто это дело рук вора, конечно, если ты к тому времени не разделаешься с уркой, - голос говорящего приобрел слащавые нотки. - Тебе же за это я отвалю как за президента. Двести пятьдесят штук "зелени" и паспорт на чужую фамилию с отметкой о постоянном месте жительства в Австралии плюс билет с открытой датой в один конец. Договорились?
Молодой человек серьезно задумался.
Такой шанс вряд ли еще представится. Это был предел его мечтаний - поселиться в теплой, далекой стране под чужой фамилией, да еще с такими деньгами.
- Хорошо, - решился он и предупредил: - Смотри не пытайся меня кинуть. Ты же знаешь, даже крыса, загнанная в угол, может доставить кучу неприятностей.
- Брось, - спокойно ответил Заика, радуясь, что удалось договориться, - мы не в тех отношениях, чтобы угрожать друг другу. Я ведь тебя не пугаю тем, что могу намекнуть вору, кто в него стрелял.
- Ты просто за собственную задницу опасаешься, - ответил Сеня, - я ведь не герой-подпольщик и молчать не стану. Мне одному на воровские пики грудью ложиться скучновато.
- Ладно, ладно, - примирительно отозвался Ступнин, - нечего нам собачиться. Все, я поехал. Только в следующий раз давай встретимся не в этой дыре. И в людном месте нам показываться-вместе ни к чему, поэтому свидание состоится в Строгино. Там, как едешь в сторону автосервиса, есть боковая дорожка, ведущая к воде. Я туда сверну, а тебе придется меня не прозевать.
- Не прозеваю, - успокоил собеседника молодой человек.
Не прощаясь, Заика направился к двери. Сидящий в кресле даже не предпринял попытки его проводить…
ГЛАВА 9
Монах, обнажив торс, покрытый замысловатыми фиолетовыми татуировками, азартно колол дрова во дворе дачи, укладывая их в ровные поленницы.
Неожиданно за забором послышался шум приближающегося автомобиля. Оторвавшись от своего дела, Фомин утер ладонью пот, воткнул топор в чурбан и поднял голову: во двор через загодя распахнутые Буром ворота въезжал роскошный черный "мерс", сверкая на солнце новым лобовым стеклом.
Дверка открылась, и из машины вылез молодой парень, на вид - не больше двадцати пяти лет. Открытое смуглое лицо, темные брюки и такого же цвета футболка, светлые коротко остриженные волосы - такие люди, как правило, ничем не выделяются на московских улицах.
Раскинув в стороны руки, вновь прибывший искренне улыбнулся и направился к Монаху.
- Привет, пахан.
- Здорово, Шило, здорово, друг, - Фомин крепко прижал к себе гостя, похлопывая того по плечу.
- Вот удивительная картина, - Шило окинул взглядом высокую стопку нарубленных дров, недоуменно посмотрев на хозяина, - пахан трудится не по специальности. А мне сказали, здесь газ и горячая вода, - заметил гость, - "развели", значит?
- Все правильно, - улыбнулся авторитет, - у нас никто лажево не свистит. Просто я решил баньку истопить, погреть косточки, - объяснил вор предназначение дров. - Ну ладно, пойдем в дом, чего на жаре маяться. Девчонки сейчас стол накроют.
- Чьи девчонки, - не понял Шило, - этих, что ли, балбесов?
- Да как тебе сказать? - замялся Монах, следуя рядом с гостем по направлению к веранде. - Сложно понять наскоком.
- Ну понятно, понятно, - согласился собеседник, - наскоком хорошо только кассы брать, а тут, как я понял, моего скромного умишка маловато будет. - Говорящий откровенно дурачился.
Поднявшись на первую ступеньку, авторитет обернулся и уже серьезно произнес:
- Не гони гусей. Со временем все узнаешь. А пока познакомься, - пахан указал на сестер, поднявшихся навстречу гостю, - Даша и Маша, смотри не попутай. А это Боря, - на этот раз сказанное относилось к близняшкам, - прошу любить и жаловать.
- Первое необязательно, - пошутил Шило, - очень приятно.
Девушки вежливо улыбались, с интересом рассматривали гостя. Затем, решив, что смотрины окончены, принялись накрывать на стол.
В это время из двери, ведущей в дом, показалась щуплая фигурка пожилой женщины - по всему было видно, что она успела не только обосноваться на даче, но и познакомиться с девушками поближе.
Обращаясь к ней, Фомин спросил:
- Мама, ты помнишь Шило? Он несколько раз привозил тебе от меня весточки.
Всмотревшись в лицо молодого человека, старушка просияла:
- Как же, как же, Боря, - она назвала имя гостя, - очень вежливый молодой человек. Еще бы не помнить. Я хоть и старая, но склерозом не страдаю.
И гость, и хозяин улыбнулись, присели к накрытому столу.
- Ну, прошу отобедать чем Бог послал, - вор сделал приглашающий жест. - Угощайся…
После обеда мужчины направились в баньку, прихватив с собой несколько бутылок пива. То ли Фомин действительно постарался с дровами, то ли банька хорошо протопилась, но парок вышел отменный.
Рассевшись на полке, они с наслаждением хлестали друг друга березовыми вениками, дурачились, плескали на раскаленные камни пиво, а затем, фыркая и отдуваясь, попеременно окатили друг друга ледяной водой из деревянного ушата.
Развалясь в тесном предбаннике и потягивая из горлышка пиво, Монах спросил у Шила:
- Как здоровье Артамона? Как дела? Какие новости на зоне?
- Артемий велел тебе низко кланяться и передал малявку, - степенно ответил гость, доставая из внутреннего кармана висевших на примитивной вешалке брюк запечатанный серый конверт.
Неспешно взяв послание и распечатав его, авторитет углубился в чтение. При этом никто из присутствующих не проронил ни звука.
Дочитав до конца и засунув письмо обратно в конверт, Монах произнес:
- Значит, зону принял Вист. Я так и предполагал. Артамон пишет, что намечается крупная сходка, а место ты должен мне передать на словах, - говорящий не мигая посмотрел на Шило.
Тот, в свою очередь, ответил:
- Артемий просил меня обсудить этот вопрос с тобой и еще несколькими авторитетами. Я уже успел кое с кем переговорить, но им вроде бы все равно. - Борис вопросительно взглянул на пахана. - Что ты скажешь?
- Я думаю, правильно будет забить стрелку там, куда сможет подтянуться Артамон, да и те воры, которые сейчас висят. - Было видно, что данное решение родилось у него давно.
- Тогда надо лететь в Свердловск, или как он сейчас называется? - Шило на минуту задумался, силясь вспомнить новое название города. - Вспомнил, Екатеринбург. Артамона должны перевести туда. Можно ускорить этап и для остальных.
- Екатеринбург, так Екатеринбург, - согласно кивнул Монах, - мне до фонаря. Только сообщишь за пару дней до сходняка точное время и место.
- Естественно, - произнес Борис, подведя черту в обсуждении темы.
В предбаннике воцарилась тишина.
Первым нарушил молчание гость. Бросив мимолетный взгляд на опорожненную бутылку и поставив ее под стол, обернулся к Фомину:
- Я не знаю, что написал тебе Артемий, сам понимаешь, дело коня за дорогой пасти, только вот на словах он велел тебе еще передать: не жмись с бабками и обустройся поприличней, возможно, в скором времени тебе предстоит много всяких важных встреч. Еще он велел подтянуть человек десять бойцов для охраны. Кого - сам решай.
- Точно, - вставил свое веское слово Бур, - давно пора. Сейчас не конец семидесятых, когда шпанку нахрапом брали. Теперь у любого ссыкуна под клифтом "волына" болтается. Особенно после сегодняшнего.
Монах неодобрительно посмотрел на подручного - тот, видимо, уже пожалел о ненароком вылетевших словах.
Шило понимающе перехватил взгляд авторитета и спросил, обращаясь к Буру:
- А что случилось?
Рома понял, что напрасно затронул эту тему, и попытался отшутиться:
- В очереди за шаничками чуть не разорвали. Оборзели совсем…
- Ладно, Бур, говори, не съезжай с базара, - серьезно протянул Фомин, прикладываясь к горлышку бутылки с пивом, - давай, мечи дальше, раз не можешь метлу на привязи держать. Только покороче, а то парок стынет.
Поставив пивную бутыль на стол, сколоченный из дубовых досок, авторитет прошел в парилку. Прикрывая за собой дверь, он услышал, как Роман принялся обстоятельно пересказывать гостю утренние события, красочно живописуя подробности и пересыпая все крепкими словечками в адрес пассажиров вишневой "девятки"…
Моторная лодка, привязанная к небольшому причалу у поместья Зеленцова, переваливалась с борта на борт, рискуя оборвать швартовый трос. Огромные волны заливали палубу, достигая порога дома.
Казалось, еще один такой шквал - и суденышко разнесет вдребезги о кирпичную стену особняка.
Дюк, стоя на крыльце, с изумлением наблюдал, как обычно спокойная и прозрачная гладь подмосковного озерца превратилась в штормовое море, изрыгающее из себя мутную, темную воду.
Небо покрыли грозовые тучи, время от времени рассекаемые зигзагами молнии. Свистящий ветер пронзал насквозь.
Почти у самой воды кружили беспокойные чайки, едва не задевая крыльями ошеломленного Зеленцова.
Вдруг человеку почудилось, будто птицы кричат нежными женскими голосами. Ему даже удалось разобрать отдельные звуки, похожие на слова: "Ле-лик, Ле-лик…"
- Лелик, Лелик, проснись…
Зеленцов открыл глаза и обнаружил, что лежит на мягком диване в собственном кабинете, а его энергично трясет Светлана, постоянно повторяя:
- Лелик, проснись. К тебе только что Паша пришел. Он увидел, что ты спишь, и попросил меня разбудить.
Опустив ноги с дивана на мягкий ворс ковра, Дюк сладко потянулся и протер заспанные глаза.
- Слушай, Светик, - задал он неожиданный вопрос, - а к чему снятся чайки?
- Не знаю, - ответила блондинка, - я в сны мало верю.
Мужчина, окончательно стряхивая с себя остатки дремоты, прошел к небольшому холодильнику и достал пластиковую бутылку с минеральной водой. С наслаждением сделав несколько жадных глотков, он вновь обратился к собеседнице:
- Светлана, а вода к чему снится?
Девушка на секунду задумалась и нерешительно протянула: