19 марта. Трасса Ростов - Баку. 76-й километр. 18:15
Джип "ниссан-патрол" с московскими номерами мчался по трассе, стремительно обгоняя все попадавшиеся по пути автомобили. Сидевший за рулем Руслан Гараев был озабочен выпавшим на его долю заданием. Указания Мурадика были точными: провести расследование. Но дров не ломать. Значит, оружия надо было брать с собой по минимуму, и людей - тоже. В качестве боегового сопровождения ему был придан представитель семьи Марагулия, рослый двухметровый дебил по имени Гиви, сын какой-то там тетки Тенгиза, которая все мечтала, ввести свое чадо в дело. Этот гигант с остановившимся взглядом безучастно смотрел на дорогу перед с собой и не переставал ритмично сжимать в обеих руках ручные резиновые эспандеры.
Руслан уже начал жалеть, что взял с собой этого идиота, у которого отсутствие извилин в голове отчасти компенсировалось горой мускулов и ростом. Решив подстраховаться, он лишь только выехав, а выехали они с утра, провел с гигантом разъяснительную беседу.
- Никогда не вмешивайся в мой разговор, - объяснял ему Руслан, пока они ехали. - Потому что я могу начать кричать, угрожать, или мне могут начать качать права. А я для виду могу сидеть и кивать головой. Это все ничего не значит. Понимаешь?
Подумав, Гиви покачал головой.
- Не понимаю.
- Чего ты не понимаешь?
- Ты говоришь "все" и сразу же "ничего". - Эти две философские категории с трудом уживались в мозгу гиганта.
- Вот что, - нашелся Руслан. - Когда я слушаю или говорю просто так: это - ничего, значит ничего не надо делать. А вот когда я скажу "все!" - вот так, резко "все!" - значит надо всех мочить…
* * *
Как чайки, кричащие над морем, хвосты зеленых водорослей и прочее плавающее дреколье безошибочно дает знать морякам, что впереди суша, пусть до нее еще далеко, и не видать ее на сумрачном горизонте, так и о приближении большого города опытному водителю становится известно загодя. И не стоит ради этого глядеть на указатели, они могут и соврать. Лучшеми определителями приближения большого города служат длинные ряды бабок, усевшихся вдоль дороги с абрикосами и вишней летом, грибами и картошкой осенью, с пирожками и рыбкой в любое время года. А где-то там зарплату выдали хрустальными графинами и станканами, или керамическими сервизами или чайниками, или цветастыми подносами по дешевке - бери-не хочу.
В 70 км от Ростова по обеим сторонам шоссе выстроились уже не отдельные бабки, а целые торговые ряды с прилавками под навесами, плавно переходящие в целые будочные квартальчики, где продавались и сигареты, и вино, и пиво, и жарились шашлыки, и окорочка, и уже образовывались целые площадочки из будочек, где спокойно могла припарковаться проходящая машина, и водитель с пассажирами сможет культурно посидеть за столиком, поесть хот-дожину с кетчупом, запить все пивом, водкой или лимонадом, приобщиться к культуре, поглазев на телевизор или, перемигнувшись со слоняющейся поодаль дивчиной в миниюбке, дать ей "отстрочить" у себя в закутке между будками.
- Вот что значит культура быта! - сказал довольный Васька Рыбин (по кличке Карась), выходя из закутка и застегивая штаны. - Не подъехали еще? - спросил он у своего друга Мишки Тарана, сидевшего за столом и безучастно хлебавшего лимонад, поскольку был за рулем.
Тот ткнул пальцем в подъехавший джип "ниссан-патрол".
- По-моему это они.
- Точно они. Ну, я пошел.
И он направился навстречу Руслану Гараеву, который прищурившись при свете заходящего солнца, наблюдал за приближением своего старинного дружка, сидевшего с ним в одном лагере лет десять тому назад, и теперь ставшему одним из лидеров местной группировки. "Одним из…", но далеко не первым.
Руслан и еще один кавказец, гигант двухметрового роста с огромной, словно из пня вырубленной головой, сидели за столиком в кабинете, который предоставил им хозяин палаток, и жевали шашлык, слушая Карася вполуха.
- Это все туфта! - возмущался он. - Санек Буров - кристальный парнишка! Своих он никогда не сдаст!
- Значит ты говоришь, - уточнил Руслан, - что у вас тут по дорогам ездиют всякие там отморозки на "фордах" и "ауди" и грабят кого ни лень, а вам доли не платят? Это что - беспредел, получается? Может, нам подключиться, порядок тут у вас навести? Но тогда на хрен вы тут сидите?
- Нет, братан, мы что тебе лягаши, чтобы за всем городом и за каждым урком смотреть? - искренне удивился Карась.
- Если вы называете себя братвой, значит вы должны контролировать здесь все! - воскликнул Руслан.
В ту же секунду Гиви с похвальной резвостью схватил обоих уркаганов за головы и стукнул их одну о другу. Обе головы после удара свалились в тарелку.
- Силы небесные, зачем ты лезешь в мой разговор! - заорал на него Руслан.
Но Гиви ему с удивлением ответил:
- Но ты же сам сказал: "все".
- Ну ты даешь! - только и смог с изумлением произнести Руслан.
Две головы лежали в тарелках еще минут пять, пока Руслан поливал их минералкой и пытался привести в себя. Потом голова Тарана приподнялась и он выдал:
- Свободненские на "ауди" ездют…
- Чи-иво? - протянул Гиви. Но Руслан сделал ему знак пальцем - помолчать и попросил:
- Ну-ну, давай конкретно, братило.
Поселок Свободный, громадный конгломерат бараков, где жили бывшие работники уже закрывшейся шахты, издавна пользовался дурной славой. Во-первых, шахтеры были злы на весь белый свет из-за того, что сидели уже третий год без зарплаты. Их шахту, которая в последний раз похоронила пятьдесят человек, закрыли по аварийности. В дополнение к тому, что их лишили рабочих мест, шахтерам еще и отрубили свет и газ за неуплату, поэтому над поселком целый день висели столбы черного дыма из угольных отвалов - топились печки-буржуйки.
Тем не менее поселок как-то ухитрялся жить, там работала школа и гастроном. Кормились в основном, как они говорили "с трассы", то есть с междугороднего оживленного шоссе, проходившего мимо поселка. В каждом доме хозяйки гнали самогон и носили его к трассе, по вечерам девушки собирались стайками и по трое-четверо выходили на трассу - подхалтурить, "построчить" у проезжавших мимо шоферов. С голодухи и безнадеги человечья мораль ломается быстро. Этот девичий бизнес в поселке уже не считался чем-то зазорным, напротив появилось даже выражение "настрочить денег", и частенько в летние вечера над поселком летали фразы вроде: "Девчонки, айда с нами, деньжат настрочим!". Парни из поселка частью подались на заработки в столицу, а частью также промышляли по трассе. Местную братву центровые не любили - они вели себя скрытно и независимо, на совместные мероприятия не шли, долю в общак не отстегивали. В общем-то давно уже следовало поставить их на место, да больно уж отчаянный народ там подобрался. В свое время эти парни ежедневно играли в рулетку со смертью, спускались в забой, предварительно попрощавшись со всей родней - так что страх смерти и инстинкт самосохранения у них отсутствовали совершенно.
Въехав в поселок "Ниссан-патрол" и "камаро", где сидели Таран с Карасем, остановились у придорожного кафе фасона "стекляшка", где был припаркован далеко не новый "джип-чероки"
- Я с Узбеком сам поговорю, - сказал Карась, когда вышел из машины и пошатываясь добрел до "ниссана". После удара Гиви у него до сих пор звенело в ушах и все кружилось перед глазами. - Я его знаю немного.
- Он что из Узбекистана? - поинтересовался Гиви.
- Нет, сидел там, на зоне. Я щас, быстро.
Карась чувствовал себя явно не в своей тарелке. Он вообще не понимал что происходит. Для чего-то его старый дружбан притащился сюда из белокаменной, для чего-то вытащил из дому, не позволив даже предупредить Бурова. И еще этот двухметровый идиот с мозгами двухлетнего ребенка. Что-то тут явно затевается, и похоже без пары пуль тут дело не обойдется. Минуты через две он вышел наружу и сказал пассажирам "патрола", что народ ни в каких "стрелках" не нуждается, и что если есть разговор, готовы поговорить прямо здесь и сейчас.
Руслан и Гиви вышли и направились в стекляшку. Сидевшие внутри шестеро крепких плечистых парней не походили на маменькиных сынков. Они безучастно выслушали историю об обстрелянным "супермазе" и сгоревшей "ауди", переглянулись и ухмыльнулись. Затем их лидер, блондин по кличке Узбек улыбнулся и сказал:
- Понимаешь, брат, ты приехал сюда права качать, а одного не понимаешь - никаких прав у тебя здесь нет. Права есть у тех, кто здесь правит, потому что им права дадены. И еще у нас, потому что у нас вообще никаких прав ни на что нет, и мы их сами на что хошь берем. Взбрело нам в голову, что "ауди" красивая машинка, мы ее и угнали у одного лоха. Признаю, наша машинка, и номерные знаки наши. Понимаешь?
- Понимаешь, - сказал Руслан, соображая, когда лучше открыть стрельбу: сейчас или позже. Позже - можно было опоздать вообще.
- А потом, - с улыбкой продолжал Узбек, - те, у кого было больше прав, у нас эту машинку забрали и на гаишную стояночку поставили. И стояла она там добрых две недели, пока не пришла пора нас подставить. Хорошо еще, что у тебя хватило ума сначала приехать и нас спросить. А то ведь мог бы начать с другого бока. И выходило бы, что это мы вам нагавнять пытались.
- Значит, начальник областной автоинспекции генерал Тупицын? - полуутвердительно спросил Руслан.
- Я не знаю, кто у вас на службе, - отрезал Узбек, - и кого вы из рук кормите. Мы с ментами не якшаемся и по кабакам их не водим.
- А Бурый водит? - спросил Карася Руслан.
- Насчет кабаков я не знаю, - вставил Таран, - а вот когда я гаишникам бухой попался, Бурый при мне Тупицыну позвонил и все уладил. А ведь мне срок светил.
Все сходилось, как картонки в "паззлах". Именно генерал Тупицын, как сказал Дато, курировал прохождение груза по ростовской трассе, хотя и не мог, конечно, знать характера груза. Он же поделился секретом с Бурым и даже выдал с милицейской стоянки ворованную "ауди", чтобы в случае чего подозрение пало прямиком на свободненских.
- Значит генерал вас и подставил, - объяснил свободненским Руслан. - Поймите, мы-то едучи сюда, уже и так знали, на кого была записана эта машина. Мы не знали другого, что к тому времени, когда ее пустили в дело, она уже была у вас конфискована. Ладно, мы будем обсуждать это дело с товарищами…
- Ну и обсуждайте. А мы пока разберемся с генералом, - весьма прямолинейно заявил Узбек. - Он у нас уже давно как чиряк на жопе. Пора давить.
- Зачем давить? - улыбнулся Руслан. - Вырезать надо. Хирургическим путем действовать, понимаешь. Но вообще, Карасик, ты за этого человека держись, - он указал на Узбека. - За ним будущее, понимаешь?
- Понимаю, - пробормотал тот, хотя еще ничего толком не понимал. Понимал лишь, что ввязался в далеко не самое лучшее приключение, согласившись привести Руслана к этим ребятам.
- И вообще, я думаю, что на той неделе надо будет назначить сходку и на ней все обсудить. И ты будешь, Узбек, и Карась, и наш смотрящий приедет, и мы все-все с вами обсудим.
О Буром он даже не упомянул. И все приняли это как должное.
- Ну все! - заявил довольный Руслан, уже собравшийся вставать, но замер и посмотрел на гиганта Гиви, который все это время просидел рядом с ним с угрюмым видом, подперев руками подбородок.
- Нет, не все! Ничего! Совсем ничего! Нигде ничего! У-успокойся, Гиви, это наши друзья.
Гиви, с шумом вздохнул, оторвал руки от подбородка и подкинул в руке гранату-лимонку. Все присутствующие так и отпрянули при виде нее.
- А это еще зачем? - переменившись в лице, спросил Узбек.
- Так-да. Цытрус, - невозмутимо ответил тот.
- Подарок из солнечной Грузии, - пояснил Руслан. - На случай, если разговор не получится.
* * *
Дом на окраине Ростова в однообразном ряду одноэтажных бревенчатых изб производил впечатление ангара. Он был вдвое длиннее и шире прочих домов, сложен из кирпича и обнесен высокой трехметровой стеной. Проект его отличался непередаваемым уродством, на фоне которого еще более нелепыми казались пластиковые окна и металлочерепица на крыше. Чувствовалось, что хозяин дома непременно желает произвести впечатление на соседей, выделиться из них своим богатством, но в то же время не может избавиться от своего крестьянского нутра, и потому держал вместо клумбы огород с парником, во дворе кур, уток и нутрий, откармливал пару свинок. Да и почему бы не откармливать, если корм ему бесплатно доставляют из совхоза, а рабочей силы (батраков) в округе и того больше, любой стремится подработать хоть на огороде, хоть в свинарнике. Нет, определенно Санька Бурый был доволен нынешними временами. Помнилось еще как лет двадцать тому назад промозглыми ночами они с маманькой калили на газе кирпичи и таскали в маленькую свою тепличку. В те времена действовало строжайшее постановление партии и правительства о запрещении отапливания теплиц. А соседи (дед с бабкой, старые выжиги) пронюхали об этом ихнем нарушении и сообщили в милицию. Те и явились среди ночи щупать камни… Из-за этого в ту памятную ночь погибла вся рассада. Семья осталась без куска хлеба. На третий день, чтобы раздобыть хоть немного еды для матери и сестренок Санька пошел на свое первое дело. И получил первый срок.
Ну что же, когда Санька вернулся домой уже коронованным вором, соседи до дна испили горькую чашу его мести. Деда подкараулили зимней ночью, когда он пошел на соседнюю улицу с ведрами за водой. Постукали его Санькины ребята, да и вылили на него несколько ведер воды, так что он простудился и в одночасье сгорел как свечечка. А бабка теперь носу за порог не высовывает и боится собственной тени. По приказу Саньки ей теперь во двор регулярно подкидывают черных кошек, да огород ее выкорчевывают - чтоб жизнгь медом не казалась. А она, дура, знай все подглядывает сквозь дыру в заборе, да записывает, кто и когда к нему, Саньке, приезжает. Да стучит на него его же закадычным друзьям в ментовку! Смех и грех!
Правда, в последние дни и Санька стал чего-то опасаться. Нервный какой-то стал. Вон и охрану себе поставил во дворе. Каждые двенадцать часов ребята с автоматами сменяются. И хоть ребята были надежные, их и кормили хорошо, и платили щедро, а на душе у Саньки было неспокойно.
Беспокойство его еще усилилось, когда в девятом часу вечера (уже стемнело) из города позвонил Карась и сказал, что свободненские его сейчас прижали, чего-то там бакланят, на стрелку приглашают. Конкретно какую-то маляву для него передали, а он, Карась должен ответ привезти.
Санька велел жене Марине быстро собираться, брать с собой детей и идти к матери. Потом позвонил Зубру, но тот был уже выпивши и приезжать не захотел, однако сказал, что завтра будет в том районе и заедет к Узбеку, разберется.
Тем временем у ворот раздался сигнал. Охранник выглянул и увидел стоявший у ворот "камаро". Он сказал второму охраннику, и они вдвоем стали раскрывать тяжелые створки ворот. Однако вместо "камаро" во двор влетел до той минуты прятавшийся за углом "патрол", а "камаро" въехал следом и притулился рядышком как щеночек возле суки. Двое кавказцев, вышедших из джипа, один жилистый смуглый, с татуированными руками, ни слова не говоря, направился к дому, второй - двухметровый верзила с лицом, словно вырубленным топором, вытянул руку, в которой блеснул огонь и раздался хлопок. Пистолет с глушителем сработал безупречно - прекрасное, беззвучное современное оружие марки "питон"
Тем временем вышедшие из "камаро" Карась и Таран вырубили второго охранника и замешкались во дворе, решая вопрос: кто должен перерезать ему глотку.
Увидев двух входящих в дом кавказцев, Бурый переменился в лице, но себя не уронил, пригласил в дом. Правда, он не думал, что охранников уже нет в живых, решив видно, что Карась их там отвлекает ("ну погоди, сплавлю я чуреков, ты у меня кровью умоешься!" - думал Бурый).
Не думая признавать за вошедшими ни силу, ни правоту, Бурый развалился в кресле и не скрывал, что не понимает и не извиняет столь наглого и неожиданного вторжения. В то же время он опасался и напирать на визитеров. Предмет, который выпирал из под куртки Руслана уж больно напоминал рукоять пистолета.
- Главное, что мы хотим от тебя услышать: имена, - убеждал Саньку Руслан. - Ты же не сам придумал, что по дороге трэк идет. Кто-то же тебе сказал?
Услышав звук шагов, Санька напрягся, однако дуло пистолета с глушителем, направленное ему в лоб с расстояния двух метров, остановило его. Метнувшийся в прихожую Гиви, толчками впихнул в комнату перепуганную Марину и десятилетнюю дочку Ксюшу. "Где Гришук?" - билось в мозгу у Саньки. Все мысли его были о семилетнем сыне. Он не знал, что его своенравный сыночек не хотел на ночь глядя идти к бабке и спрятался.
- Са-аня-я-я… - рыдающим глосом протянула Марина. Придавленная тяжелой лапищей Гиви, она упала на колени. Девочка обхватила ее плечи обеими руками и напуганно глядела то на папу, то на гиганта Гиви, который улыбаясь, поглядывал на нее и чистил ногти здоровенным тесаком с зазубринами на тыльной стороне лезвия.
- Отпустите их, и я все скажу, - глухим голосом произнес Санька.
- Ты с нами не торгуйся и условия не ставь! - веско заявил Руслан. - Выкладывай конкретно: чей был заказ на трэк.
- Я точно не знаю. - Увидев, как насмешливо переглянулись кавказцы, - Санька заорал: - Да не знаю я! Мне позвонили и сказали: даем пятьдесят штук гринами! Из них десять авансом! Кто бы отказался от таких денег? Тем более работы-то - связать двух лохов и отогнать трейлер на стоянку. Чирик дали сразу. В момент расчета мы должны были получить еще сороковку. Пятьдесят косых считай что на халяву. Должен был приехать вот этот тип на белом "линкольне". Зовут его Мерза что ли… - Он суетливо вытряхнул из женской коробки для рукоделия две фотографии человека с безволосым, морщинистым лицом. - Вот его фотки. Он должен был нам привезти бабки, а мы ему с рук в руки передать товар. У нас с моим ментом расчет был вообще, не пачкаясь, отправить лохов в СИЗО и там придержать на недельку, пока груз не испарится. Правда, лохи оказались не лохами…
- Договор был у вас с генералом Тупицыным? - уточнил Руслан.
- А что ему стоило тормознуть любую машину и послать кого угодно в "обезьянник"? Однако у него тоже сорвалось. Тогда пришлось подключаться нашим. Но и у них не получилось. Эти мужики на "супермазе" оказались какими-то бешенными…
- Не бешенными, а правильными, - поправил Руслан. Затем он обернулся к Гиви и спросил: - Ну, вроде бы все?
Тот беззвучно, рывком за волосы задрал голову женщины к потолку и поднес нож к ее горлу.
- Нет! - заорал Санька.
Но бритвенно-острый "рэмбовский" тесак одним движением вскрыл сонную артерию, и обливаясь кровью женщина повалилась на пол. Девочка истерически завизжала. Гиви зажал ей рот рукой и тоже поднес нож к горлу.
- Подожди! - заорал на него Руслан. - Мы же еще не выяснили, кто передал ему деньги? И кто сказал ему, чтобы он убил Вано.
- Но ты же сам сказал: "все", - оправдывался гигант.
- Слышишь? - спросил Саньку Руслан. - Кто тебе передал деньги? А? Не понял! Как зовуть того кто тобой связывался. Ты же не связался бы со всякой шушерой. Это какой-то доверенный авторитетный человек, которого ты лично знал… Если ты нам все скажешь, мы девочку отпустим. Если не скажешь, то у Гиви знаешь какой член? Гиви, скажи.
- Двадцат восем с половиной сантымэтров! - гордо заявил тот.