Куда она, вожатая, затащила ребёнка? Ради чего? Да пошла эта справедливость к дьяволу! Из-за шлюхи Люли и вора в законе Вована приличные люди должны так страдать?! Ничегошеньки себе справедливость! А мама, мамочка моя?! Она же смотрела телевизор! И ей, конечно, сейчас не дают покоя. Небось, потащили в милицию, Дениса ищут, потому что явилась его мать. Когда не надо, она всегда явится!
"Тосно-2, Тосно, Ушаки…" Я чувствую, что маме сейчас очень плохо. Наверное, она заболела. Она бредит, зовёт меня. А я, мразь и сволочь, даже не позвонила ей! Абстрактное торжество добра поставила выше личного, семейного, домашнего. Обо мне-то никто заботиться не станет! Меня сгноят здесь, в Малой Вишере. "Георгиевская, Рябово, Соколов Ручей…"
- Ленка, уступи мне пацана не денёк! Сколько хочешь за него? - продолжало приставать существо в ушанке. - Пятьдесят рублей пойдёт? А сто? Ты глухая, в натуре? Больше тебе надо? Двести, и всё! Может, ты и немая? Хороший у тебя пацан, с ним много набрать можно. Только одёжку ему сменить и сделать язву. А то и голову клеем помазать… Да ты не бойся, не бойся, потом всё заживёт!
Нет никаких сил больше! Надо во всём признаться, чтобы хоть Дениса отпустили. Чего доброго, действительно могут сделать ему язвы и хруни на голове. Кто знает, какие тут правила? Эти попрошайки могут и отнять мальчишку. Вот это будет да, хуже смерти! Будь проклят тот миг, когда я решила сотрудничать с Суслопаровой! Денис-то ничего не сболтнул, а страдает, бедняга, вместе со мной. "Болотницкая, Любань, Померанье…"
Нет, если с Денисом попробуют что-то сделать, хотя бы оторвать от меня, я буду защищать его до последнего. Не остановлюсь даже перед убийством, перед своей собственной гибелью. Для меня сейчас нет никого ближе и роднее.
Как всё тело чешется! Хочется извиваться на нарах, об стенку головой биться. Сейчас бы в ванну, в душ, хотя бы в речку или в залив! Пусть нет горячей воды, как на Гражданке… Ещё немного, и я сдамся. Каждый человек может жить так, как сам захочет. Но ЭТО не для меня и не для Дениса. Хотя бы ради него… "Трубниково, Бабино, Торфяное, Чудово…" Пока у меня ещё есть память, но её скоро не будет, потому что в "обезьяннике" людям не место. Даже настоящие обезьяны здесь передохли бы!
- А давеча убили Лёху Тощего-о! - нараспев сказала старуха с фиолетовыми веками. - Усман бритвой порезал. Клею нанюхался и пошёл опять кромсать. Без крови для него и кайфа нет. Жалко Лёху-то, добрый был, хоть и вонючий. У него от рака всё внутри сгнило…
- Усман на Валентина работает! - со знанием дела сообщило существо в ушанке. - Он сулил всю Вишеру от нас очистить. Так и почикают всех - кого раньше, кого позже. У магазина собираться уже нельзя, сказали…
Алиса не представляла себе, что это за Валентин, и какой Усман на него работает. Догадывалась только, что последний - кавказец. Подумала, что раньше очень возмутилась бы из-за намерений неведомого Валентина перерезать всех попрошаек и прочих бомжей, а теперь сама сделала бы это с огромным удовольствием.
Какое тут может быть милосердие? Какое сострадание? Они не хотят жить по-другому, а приносят только вред, вовлекая в свой поганый бизнес детей. Сколько грязи на дне, сколько заразы… И вряд ли можно даже самыми радикальными методами вычистить это дно.
"Волхово, Волхов Мост, Дубцы…" Интересно, сколько мы здесь выдержим? Эти-то хоть год, хоть пять просидят, им что… А вот с Денисом!.. Кажется, он заснул. Дети легче приспосабливаются к неудобствам. Правда, смотря какие дети. Но Дениска - молодец. Если доведётся встретиться с Людмилой, обязательно похвалю его. Пусть не позволяет отчиму обижать сына…
Эх, увидели бы нас сейчас Маркона, директор лагеря и Никита Юрченко! Вот круто! А какие здесь мухи, даже ночью жужжат! Ясно, лампочку-то не выключают. "Гряды, Большая Вишера, Малая Вишера", Всё! Станции закончились. Что же теперь-то делать? Где найти занятие на оставшуюся ночь? Не заснуть ни за что. Да и нельзя - надо охранять Дениса. Пусть хоть для него время потечёт быстрее…
В коридоре послышались тяжёлые шаги, свистящее дыхание. Алиса подняла отяжелевшие веки и увидела за решёткой того самого мента, который копался в её рюказке. Мент не спеша открыл дверь, встал на пороге, вгляделся в плотную массу задержанных.
- Воробьёва!
Он уставился на Алису с нескрываемым интересом. Сначала она не среагировала. Потом спохватилась, вздрогнула.
- Выходи! И пацана забирай, живо!
- Вставай! - Алиса чуть не назвала мальчика его настоящим именем, но вовремя прикусила язык. - Алик, просыпайся, нас вызывают…
- Чего?.. Рано ещё! - Денис хотел перевернуться на другой бок, но Алиса сильно тряхнула его за плечи.
- Отсюда никогда не рано уйти! Поднимайся!
И спихнула с колен голову ещё не до конца проснувшегося ребёнка. Потом поднялась сама, разминая затёкшие ноги. Соседки по "обезьяннику" с завистью, неприязнью и интересом оглядывали её и Дениса.
- Давай, двигай! - И мент прибавил мат. - До утра тебя ждать, что ли? Пошли! Шевели копытами, не барыня!
Как и все здесь, толстый сильно "окал". Кроме того, он был уже достаточно пьян и нетвёрдо держался на ногах. Из дежурной части доносилась музыка; гудели мужские голоса. Было похоже, что там отмечают какое-то событие. По узенькому коридору все трое вошли в дежурку, заполненную хмельными благодушными стражами порядка.
Несколько столов они сдвинули на середину кабинета, покрыли листами ватмана, приколов их кнопками. На столы поставили тарелки, бутылки, кастрюльки, стаканы. Симпатичная ярко-красная магнитола, стоящая тут же, среди стаканов, пела что-то женским гнусавым голосом, и притом почти шёпотом. Один из милиционеров, белобрысый паренёк, чем-то похожий на директора лагеря "Чайка" Алёшу Бурлакова, читал собранные в сшиватель заявления.
Внезапно он вскочил, расхохотался и заорал:
- Вот написали, а! Нет, послушайте, уржёшься! "В спиртных напитках Данилов Александр не замечен"! Мы тут на одного хулигана характеристику истребовали, и его начальство написало… Улёт полный!
- Это что! - Толстяк, сопровождавший Алису с Денисом, закашлялся, вытер мокрый лоб рукавом форменной рубашки и рухнул на стул. - Меня сегодня в магазин к вокзалу дёрнули - продавщица с мужиком, ну, "хачиком", поцапалась. И пишет заяву… - Толстяк вытащил смятый лист бумаги из ящика занятого снедью стола. - Слушайте поэму! "Гражданин требовал от меня бутылку коньяка и другие сексуальные удовольствия в извращённой форме"…
В дежурке грохнул жеребячий хохот. Алиса топталась около накрытых столов, судорожно сжимала руку Дениса и не знала, что ей сейчас нужно делать, как себя вести. Есть ей уже не хотелось, хотя ещё час назад желудок сводили голодные спазмы. Пропало даже желание напиться холодной воды из-под крана. Когда Алиса заметила в центре стола бутылки с водкой, портвейном, пивом, варёную картошку, колбасу и рыбу в томате, к горлу подступила желчь. Не хватало ещё, чтобы добрые менты принялись их угощать! А ведь, если откажешься, голову клеем вполне могут намазать, и в рот его затолкать…
На другом краю огромной "поляны" основательный жилистый мужик, тоже в форме, огромным ножом кромсал хлеб. Ломти получались толстые и неровные, но собравшихся, похоже, это мало волновало. Рядом с хлебом горой громоздился зелёный лук, поодаль Алиса увидела огурцы и помидоры. Значит, предполагалось сообразить салатик. Может, её именно за этим и вызвали - помочь в сервировке? Других-то нормальных баб в отделении нет, а самим ментам не справиться. Что ж, весьма веская причина. Что-то лежало ещё и в полиэтиленовых мешочках, и просто завёрнутое в бумагу.
Прямо напротив двери сидел молодой мужчина с очень круглым и очень весёлым лицом, остриженный по-армейски, одетый не в милицейскую форму, а в камуфляж. Короткие его волосы образовывали на лбу смешной треугольник. Нос картошкой, крупные белые зубы, блестящие глаза с озорными чёртиками, оттопыренные уши - всё говорило о дружелюбном настроении рубахи-парня. Но дружелюбие это могло обернуться большой бедой, если бы в голову душки пришла какая-то пьяная блажь.
Алиса не ручалась за себя - ведь она не была дворнягой, готовой вылизывать руки любого нового хозяина-благодетеля. То, о чём как о подарке судьбы мечтали бомжихи и проститутки, для Алисы могло обернуться трагедией.
- Ну, здравствуй, Лена! - Круглолицый как-то по-особенному сделал упор на имени. И тут же добавил: - Если ты Лена, конечно…
- Добрый вечер! - Алиса проигнорировала намёк, хотя внутренне окаменела.
- Здравствуйте! - раскланялся Денис, шаркнув ножкой.
- У меня день рождения сегодня, - доверительно сообщил круглолицый. - Разрешилась мамка ночью, поэтому праздновать начинаю рано. Давай познакомимся. Меня зовут Валентин Бакаев.
Алиса вздрогнула ещё раз. Наверное, это и есть тот самый Валентин, которого так боялись бомжихи. Значит, её за грязную бродяжку Бакаев точно не считает, а то не пригласил бы в дежурку, да ещё на день рождения. Только вот зачем пригласил? Не просто же так, отпраздновать вместе…
- Вот, ребята гуляют, - Бакаев сделал широкий жест рукой. - А девочек нет. Не послал Бог сегодня подходящих подружек. Разве что тебя, Леночка. Ты садись, садись, солнышко. И мальчик пусть тоже садится. В ментовке все сидят, ха-ха! Это братишка твой младшенький? А ведь вы совсем не похожи. Ты - южная ночь, а он - просто викинг какой-то! Ну, да ладно… Всякое в жизни случается. Хочешь выпить, Елена?
- Нет, спасибо, - сдержанно отозвалась Алиса. - А с днём рождения я вас поздравляю.
Она прекрасно понимала, что отказ выпить может разозлить Бакаева, но вливать в себя водку или портвейн не было сил. Алиса боялась, что её прямо здесь стошнит, и тогда собравшиеся взбесятся ещё больше.
- Обижаешь! - Валентин, тем не менее, продолжал улыбаться. - Не хочешь выпить за моё здоровье? Ну и фиг с тобой, нам больше достанется. Верно, орлы?
Менты дружно загалдели, стали рассаживаться вокруг стола. Толстый поторопился занять самое выгодное место - около блюда с шашлыками.
- Обижаешь, лиса Алиса! - вдруг сказал Бакаев нежно, проникновенно, и глаза его прямо-таки заискрились удалью.
Значит, в Малой Вишере уже получили ориентировку. И догадались, кто такие девушка и мальчик, задержанные без документов в вокзальном буфете.
Интересно, что они теперь станут делать? Издеваться, вымогать деньги, пытаться разобраться по сути? Денег почти не было, а те, что оставались, и так перекочевали в карман толстого. С другой стороны, так даже лучше. Не надо признаваться - главное всё равно уже выплыло. Отрицать она ничего не будет - сама хотела любой ценой вырваться из "обезьянника". Правда, теперь можно пересесть в другой, Но, по крайней мере, их увезут из Малой Вишеры. А Дениса и вовсе отправят домой - он не подлежит аресту и задержанию.
- Вот так, лисонька! - Бакаев пожал широченными плечами, и на его камуфляже скрипнули ремни. - Хитрая ты, да мы хитрее. И твой кот Базилио, то есть Денис, жидковат ещё. Я-то бродяг всяких, бомжей знаю хорошо. С закрытыми глазами, по запаху, могу отличить. Сразу видно, что вы - приличные ребята, пусть и выпачкались маленько. Разговор у вас питерский. От московского он отличается, как Солнце от Луны. Чисто слова произносите, не "акаете". Ребята-то вас случайно задержали; решили, что "нарки" заезжие. Свои-то знают, что теперь у нас на бане вместо "сена" заточку в бок схлопотать можно. И никто не узнает, где могилка твоя. Но потом поняли, что вы и вовсе странные личности. Рюкзак какой-то подозрительный, с женской и детской одежонкой. Новенькие полиэтиленовые плащи и фонарик, только отмычек не хватает. Может, вы - воры на доверие? Документов нет - уже можно задерживать, даже по новому кодексу. Не установлены личности, место жительства. Ментов боитесь, значит, что-то натворили. Верно?
Бакаев выпил ещё одну стопку водки. Алиса, обнимая Дениса за плечи, прижимала его к себе и чувствовала, как колотится детское сердечко. И её собственное билось даже в пальцах, в коленках, в позвоночнике.
- И тут из Питера приходит ориентировка - Алиса Янина и Денис Оленников! Вожатая лагеря "Чайка" и её воспитанник! Исчезли в ночь с шестого на седьмое августа. Последний раз их видели в Калининском районе того же седьмого числа. Могут направляться в сторону Москвы - всё сходится. Потом в Тосно вас заметили, вы на вокзале ночевали. Возражений нет? Что-то в одной электричке вам показалось подозрительным, и вы сошли, пересели на другую…
Да, всё так и было. Не один, а много раз сходили они с электричек, сидели в залах ожидания. От нечего делать изучали расписания движения поездов. У них было время, и потому Алиса так хорошо запомнила названия станций. Где-то контролёр взглянул подозрительно, где-то милиционеры ходили по вагонам, где-то тётки чересчур откровенно косились на них. Приходилось делать вид, что они едут на дачу.
Так и добрались до Малой Вишеры; вместо трёх часов у них на это ушло два с половиной дня. Они обзавелись фонариком, плащами, потому что без них неудобно путешествовать. Алисин фонарь остался в лагере. На квартире у Дениса ничего подходящего не нашлось - бабушка увезла в санаторий. А ведь надо ещё есть и пить. Так что денег совсем не осталось, и за свободу заплатить нечем.
- Давай теперь думать, как поступить, - продолжал Бакаев, подцепляя вилкой кусок сыра со слезой. - Без меня тут ни одна собака не тявкнет. Всё схвачено. Если чего задумала - зря. Нахаляву смыться не выйдет. Про вашу склонность к маскарадам нам тоже сообщили. Но в Питере пока не знают, что вы здесь. Так что подумайте, Алиса Михайловна, над моим предложением. Мне-то вы оба по барабану, можете спокойно в Москву ехать. И ребята вас не видели, и я с вами не базарил…
- Что надо сделать, чтобы нас отпустили?
Алиса устала притворяться и вилять. Денис зевал, глаза у него слипались. На всё происходящее ребёнку было наплевать.
- Ну, давай, прикинем, что ты можешь, - спокойно, по-деловому, начал Бакаев. - Похищение несовершеннолетнего - тяжкая статья. И кража тысячи рублей, вещичек разных опять же… Назвалась чужим именем при задержании - и это зачтётся. Таким образом, вырисовывается полноценное уголовное дело. Сообщим в Питер, приедут оттуда, вас опознают. Пацана маме отдадут, а ты в "Кресты" сразу же сядешь. Закрытие уголовного дела на уровне города - до двадцати тысяч "деревянных". Статья серьёзная по киднэпингу - даже если пацан скажет, что добровольно с тобой удрал. Его обмануть, напугать легко, так что весь спрос с тебя получится…
- У меня нет таких денег, - прошептала Алиса и закусила губу.
- Я знаю - навёл справки. - Бакаев хмыкнул. - Отца нет, мать без зарплаты, бабка-пенсионерка. И левых доходов не имеется. Значитца, идём другим путём, как говорил товарищ Ленин. Сегодня суббота, ребята жаждут женской ласки. Скрасишь им ночку, лисёнок? Ещё и накормят тебя, напоят, а после отпустят. Даром ведь только птички поют, и нам свой интерес иметь надо. Что ты глядишь, как сова из дупла? Не всё себе берём. Я вот, например, ветеранскую организация возглавляю. Содержу спортивную школу для детей-инвалидов. Кто ими, бедолагами, займётся в нашей дыре? Приходится крутиться, Нарушил закон, а сидеть вломно, - будь добр внести бабло в качестве компенсации. Нет бабла - отработай на пользу обществу. Ну, а что ты ещё можешь? При тебе молодость и смазливая мордашка. Даже, можно сказать, красивая. Натуральная топ-модель, а пропадаешь зря. Только в душ тебя сводить нужно - после трёх дней на улице ты здорово запаршивела. Как, согласна? А то в "Крестах" ещё хуже будет - за так затрахают…
- Я не могу, - пролепетала Алиса, потупившись. - Я ещё девушка…
- Что, целка?! - Бакаев чуть не свалился со стула. - Тебе же двадцать один почти! В ориентировке-то ясно сказано было, что ты шизанутая. Получается, правда. Так, ребята, это меняет дело. За такую дуру ещё и отвечать придётся. Поищем девочек без прибамбасов, а эту придётся сдать по назначению. - Бакаев почему-то сразу поверил Алисе. Он растерянно насадил на вилку горячую картофелину. - Хотя… Ты, целка, может, сдашь нам своего пацана на часок-другой?
- Нет! - Алиса прижала к себе Дениса, и тот проснулся. - Тогда лучше меня! Наплевать на всё, но ребёнка не трогайте!
- Не ори! - Улыбку с лица Бакаева как будто стёрли тряпкой. - Больная - она и есть больная. Только за убогость твою и прощаю. А то бы я тебя… - Бакаев поперхнулся. - Ты нас за пидоров-то не держи! Пацан для другого требуется. Ты слыхала в "обезьяннике" про Валентина? Вижу, слыхала. Вот я и есть он. Городок наш устал от грязи - наркоты, краж, бессилия властей. Но нашлись и тут настоящие мужики, стали санитарами, которые по мере сил очищают городок от пороков. Главное - не только заловить негодяя с поличным, но ещё и так сделать, чтобы ему больше пакостить не захотелось. Кстати, пидорам мы тоже спуску не даём. Из-за них и нарков СПИД к нам проник, теперь его под контроль никак не взять. Помогаем и милиции - ребята соврать не дадут. - Бакаев оглядел жующих и пьющих ментов. - Ну, и налоги собираем. Делиться нужно с калеками, с сиротками - за это воздастся в жизни вечной. А ты чего из лагеря-то сбежала? - вдруг встрепенулся Бакаев. - Да ещё с чужим пацаном?
- Нас убить хотели, - сухо ответила Алиса.
Она лихорадочно соображала, для чего Бакаеву потребовался Денис, но мысли только прочерчивали мозг какими-то мерзкими, тусклыми молниями.
- Да не гони! Кому вы нужны, интеллигенция? - Валентин опять улыбнулся. - Пацан, слышь?
Он взял Дениса за плечо. Тот уставился на камуфляжника прозрачными голубыми глазами. Его чумазая мордашка выражала неподдельный интерес.
- Хочешь заработать свободу для себя и вожатой? Утром поедете в Москву!
- А что делать надо? - Денису так надоело торчать в вонючей камере, что он был готов выполнить любое задание.
- Объясняю. Есть у нас тут один катала. Ну, карточный шулер. Удачливый, как чёрт! Надо его прижать, а не выходит. У меня план имеется, как это устроить. Да мальчишка нужен чужой, местных-то наперечёт всех знают. Из моей школы тхэквондо никого прислать не могу, хотя там и безрукие есть, и разные другие калеки. Значит, шулер этот сейчас в разъездах. Летом его дома почти не бывает. У малого сейчас самая пора. Гад, карты ногтём метит - закачаешься! Если даже клиент требует его собственной колодой играть или совершенно новой - всё равно успевает. Зрение орлиное, память феноменальная, ловкость рук - как в цирке. В Сочи, в отеле "Жемчужина", на съезде катал был признан одним из первых. "Мандаринов" ещё в советское время чистил - торговцев рыночных. Начинал в поездах крымского направления. Гордиться бы таким земляком надо, да что-то не хочется. А хочется нам хоть раз в жизни заставить его пользу принести. Увёртливый он, падла, но мы его за жабры возьмём! Нужен только повод, а там он любые "бабки" выложит. Есть у каталы мамаша старенькая, очень богомольная. Думает сыновьи грехи искупить. Привечает всех убогих да нищих, а особенно детишек. Может даже накормить и ночевать оставить. Вот пускай пацан пойдёт к ней и сунет в укромное место пакетик, который я ему дам, и место то хорошенько запомнит. Чтобы, когда ребята с обыском явятся, сразу бы тот пакетик нашли. И возникнет повод каталу в КПЗ окунуть…
- Получается, вы боретесь с преступностью преступными же методами? И ещё заставляете детей помогать вам в этом? Я вам Дениса для такого не дам. Его-то в любом случае отпустить придётся. Ради того, чтобы спасти от насилия себя, я не позволю делать ребёнка преступником!