– Скоро буду, – ответил голос Старкова.
– По-моему, я уже опаздываю.
– Спокойно. Все под контролем.
– Но там сборище, по-моему, в двенадцать!
– Опоздание на полчаса – признак хорошего тона, – засмеялся Владимир. – Думаю, чем дольше тебя будут ждать, тем более будешь желанным.
– Мне надоело торчать застегнутым на все пуговицы и затянутым тугим галстучным узлом!
– Пуговицы расстегни, галстук расслабь!.. Через полчаса буду.
Старков отключил трубку, перевел взгляд на Архипова, находящегося здесь же, в кабинете. Костюм на двойнике был отменно отглажен и сидел как влитой.
– Нормально? – спросил Архипов.
– Вполне. Сами готовы?
– Похоже, да.
– Значит, тронулись.
Старков готов был открыть дверь кабинета, но придержал шаг.
– И вот еще… Со всеми здороваетесь, всем улыбаетесь, всем жмете руки. Вы – любимый босс!
– Всем – это кому?
– Водителю, охранникам, мне, естественно.
– С вами на "ты"?
– Конечно. Мы ведь друзья! Давние друзья.
Они покинули кабинет, спустились в лифте на первый этаж, где их уже ждала охрана.
Архипов, не снимая улыбки с лица, старательно пожал всем руки, водителя даже похлопал по лицу.
– Как дела, старина?
– Отлично, Сергей Андреевич! – не без удивления ответил тот.
Двойник повернулся к Старкову, зачем-то обнял его:
– Значит, я поехал, Володя?
– Конечно, Сережа. Езжай, – улыбнулся Старков.
– А они все со мной? – кивнул Архипов на охранников.
– С вами, Сергей Андреевич, – рассмеялся Владимир. – Вы ж у нас бесценный. За вами глаз да глаз.
В сопровождении целой свиты охранников двойник двинулся из офиса во двор, старший охранник предупредительно открыл перед ним дверцу переднего джипа, остальные быстро разместились в джипе сопровождения.
Архипов еще раз помахал на прощание Старкову, и машины покинули двор.
Как только джипы выскочили на Тверскую, за ними следом пошла неизвестная иномарка. Человек южной внешности передал по мобильному:
– Объект выехал. Идем следом.
Кузьмичев услышал звонок своего мобильника, поднес трубку к уху, закричал:
– Какого черта! Два часа торчу как идиот! Хорошо, открываю. – Вышел в прихожую, посмотрел в "глазок", после чего открыл дверь.
Старков стоял перед ним улыбчивый, довольный. В руках держал большой букет роз.
– Что происходит? – накинулся на него Кузьма. – Что за шуточки?
– Какие проблемы, Сережа? – развел руками тот. – Сидишь в хорошей квартире, за окном отличная погода, по родному каналу идут отличные программы! Живи и радуйся!
– Ненавижу ждать.
– Иногда приходится.
– Едем?
– Буквально десять минут. Дождусь звонка и тронемся.
– Какого звонка?
– Важного.
– От кого?
– От твоего друга.
– Володя, что происходит?!
– Сядь, – Старков с трудом усадил друга в кресло. – Позвонят люди от Вахтанга, сообщат, все ли в сборе, и вперед.
– Что-то ты химичишь.
– Никакой химии! Просто беспокоюсь о тебе.
Сергей недоуменно уставился на него:
– Ты готовишь для меня какой-то сюрприз?
– Не для тебя, Сережа. Для Маргеладзе!
– А розы для кого?
– Для именинника.
В этот момент зазвенел телефон Старкова, он выслушал сообщение, улыбнулся Кузьме:
– Все. Вот теперь можно ехать.
Сергей поднялся, с раздражением направился к выходу.
– Кто меня везет?
– Я… Если ты не против.
– Почему – ты?
– Тебе не нравится, как я вожу машину?
– Ты тоже хочешь пойти к Вахтангу?
– Нет, всего лишь выполню роль водилы. Вперед?
Кузьмичев пожал в удивлении плечами и двинулся к входной двери.
Джипы, в одном из которых ехал Архипов, неслись по Минке на бешеной скорости. За ними неотступно следовала иномарка с кавказцами.
Двойник сидел на заднем сидении спокойно, лениво поглядывал по сторонам, молчал.
– Вас не укачало, Сергей Андреевич? – оглянулся охранник с переднего сидения.
– Что? – не понял тот.
– Спрашиваю, не укачало?
– Нет, нет. Спасибо.
На девятом километре джипы резко свернули вправо на неширокую полупроселочную дорогу, понеслись по ней.
Иномарка не отставала.
– Не нравится мне эта иномарочка, – заметил охранник.
– Мне тоже, – ответил водитель. – Но скоро уже приедем. – И засмеялся: – Может, это люди Вахтанга нас охраняют?
– Посмотрим.
Неожиданно навстречу джипам выскочили сразу два автомобиля, мгновенно перегородили дорогу.
Джипы резко затормозили.
В тот же миг из встречных машин выскочили люди в масках и стали из нескольких стволов поливать сидящих в джипах. Из задней иномарки тоже выпрыгнули люди и тоже стали стрелять по тем, кто пытался или отстреливаться, или убегать.
Архипов попытался выбраться из машины, даже сделал несколько шагов, но его дружно сразили очереди сразу из двух автоматов.
Когда все было закончено, из последней машины нападавших вышел Маргеладзе, не спеша подошел к лежащим телам, определил, кто из них Кузьма, достал пистолет и в упор сделал несколько выстрелов.
– Собаке – собачья смерть.
Веселье в загородном доме Маргеладзе вовсю набирало обороты. Играл грузинский ансамбль, пели национальные песни солисты, танцевали изящные кавказские девушки, произносились тосты.
За главным столом рядом с именинником в числе самых уважаемых гостей сидели Грязнов и Виктор Сергеевич.
Грязнов как раз заканчивал тост.
– …Достоин тот народ, который рождает достойных граждан. И я счастлив… нет, я горд, что имею честь дружить с выдающейся личностью наших дней, с блистальным предпринимателем и общественным деятелем господином Маргеладзе! Именно такие люди делают историю, дорогие мои! Низко кланяюсь тебе, мой друг. И пусть знают, слышат все находящиеся здесь – в моем лице ты, Вахтанг Георгиевич, имеешь самого верного, самого надежного друга и сподвижника! Спасибо тебе, родной, за все!
Он троекратно расцеловался с именинником. Растроганный Вахтанг произнес:
– Петр Петрович, ты меня прямо до слез…
– Слезы искренности очищают душу, – ответил тот и поинтересовался: – А что это не видно нашего друга Кузьмы?
– Да, опаздывает, – согласился Виктор Сергеевич. – Нехорошо. Уж не заболел ли, часом?
– Может быть, может быть, – рассмеялся Маргеладзе. – Бывает, что от болезни люди даже умирают.
– Не приведи господи, – перекрестился Грязнов. – Пусть живет себе.
– И я так думаю. – кивнул Вахтанг. – А придет время, все равно отправится к Всевышнему. Все мы не вечны.
– Истину говоришь, друг.
Неожиданно возле входной двери образовалось какое-то движение, было ясно, что прибыл кто-то важный из приглашенных.
Маргеладзе поднялся, готовый выйти навстречу гостю. И увидел входящего в зал Кузьмичева – целого, невредимого, элегантного.
В руках тот держал огромный букет красных роз.
Зал притих. Остановился и именинник.
– Здравствуй, Вахтанг, – произнес Сергей. – Прими мои самые искренние поздравления с твоим славным юбилеем. Счастья тебе и любви.
На круги своя
Днем в глубоком овраге, возле кучи листьев и веток топтался матерый поджарый волк. Он периодически совал морду в эту кучу, выискивая что-то. На деревьях уселись вороны и внимательно следили за хищником.
Неожиданно в глубине кучи произошло какое-то шевеление, волк отпрянул в сторону, оскалил зубы, стал наблюдать.
Из вороха листьев и веток медленно и тяжело выбрался человек – в грязи, в муравьях. Отекшие его глаза встретились со взглядом волка. Некоторое время они наблюдали друг за другом, затем волк лениво отошел за ближайший куст и стал наблюдать за человеком оттуда.
Тот поднялся в полный рост, отряхнул с себя листья, ветки, провел рукой по распухшему лицу. Это был Архипов – двойник Кузьмичева. Некогда элегантный, его костюм с галстуком был грязен и изодран.
Он осторожно, с болью, снял пиджак, освободился от бронежилета, спасшего его от смерти.
Оглянулся на продолжающего наблюдать за ним волка, чему-то усмехнулся, посмотрел на каркающих ворон и неторопливо, прихрамывая, побрел в сторону виднеющегося шоссе.
Архипов стоял на шоссе с поднятой рукой, пытаясь остановить хоть какой-нибудь проносящийся транспорт, наконец рядом с ним притормозил старенький, видавший виды "москвичок". Дверца открылась, и Архипов плюхнулся на заднее сиденье.
Спустя пару часов в центре города он выбрался из "Москвича", рукопожатием поблагодарил худенького шофера-пенсионера, огляделся и побрел по Тверской – мимо толп нарядно одетых людей, мимо сверкающих витрин магазинов и рекламных щитов.
В камине квартиры Николая потрескивали дрова. Отмытый и переодетый в махровый халат Архипов сидел за столиком, на котором стояла закуска и бутылка коньяка, жадно и с удовольствием поедал бутерброды, запивая их чаем.
Сам хозяин расположился напротив, молча и внимательно наблюдал за неожиданным гостем.
Тот вдруг перестал жевать, виновато посмотрел на Николая, улыбнулся:
– Простите… проголодался.
Николай понимающе кивнул, негромко произнес:
– Не стесняйтесь. – Взял бутылку, налил еще. – Выпейте. После всего, что произошло, надо выпить. И даже напиться.
– Да, да, – кивнул Архипов. – Может, даже напьюсь. – Он взял рюмку, посмотрел на собеседника. – Все это странно. Правда? Сколько я там пролежал? И даже не простудился.
– Вам здорово повезло.
– Невероятно повезло. Никогда не думал, что пули имеют такую силу… Я ведь сам… сколько раз по мишеням, но чтобы сам – мишень… Я не могу отделаться от ощущения, что я – мишень. Вы меня понимаете?
– Это надо ощутить.
– Именно – ощутить. Вы верно сказали… – Архипов с ходу опорожнил рюмку, закусил лимоном. – Когда стоишь и в тебя… в тебя строчат… – Глаза его наполнились слезами. – Страшно… – Вдруг взгляд его стал тревожным. – А что дальше? Снова к Кузьмичеву?
– Нет, – спокойно повел головой Николай. – Для него вы мертвы.
– Но я ведь живой.
– Для меня – живой. И больше ни для кого.
– А если узнают?
– Кто? – Николай холодно смотрел на Архипова.
– Тот же Кузьмичев.
– Не узнают. Мы поместим вас в клинику.
– В какую? – испуганно спросил Архипов.
– В хорошую. Вам надо восстановить силы.
– Восстановлю… и что?
– Посмотрим.
– А может, не надо в клинику?
– Почему?
– Я и без того быстро восстановлюсь. Клиника – это всегда несвобода.
Николай усмехнулся:
– А вы, двойник Кузьмы, хотите существовать свободно?
– Наверно, вы правы… – кивнул Архипов, в глазах его была тоска. – И что – всю жизнь в клинике?
– Не думаю…
– Можно будет выйти?
– Не исключено.
– А может, все-таки без клиники? Куда-нибудь уеду и буду себе жить. Разве так нельзя?
Взгляд Николая уперся в переносицу двойника.
– Нельзя. Это приказ!
– Приказ? – переспросил тот и тут же сам согласился: – Ах да, приказ.
За окном послышался какой-то шум, крики, дружное и громкое скандирование. Николай подошел к окну, некоторое время наблюдал за происходящим на улице, жестом пригласил Архипова подойти.
По Тверской мощной и довольно многочисленной толпой двигались бритоголовые. Они все как один были в темных майках, спортивных штанах, в руках – биты, палки, резиновые шланги. Скинхеды двигались дружно, не уступая дорогу встречным машинам, не пропуская задние. Время от времени дружно выбрасывали вверх руки, скандируя:
– Россия – супердержава!
– Черножопые – на Кавказ!
– Жиды – в Израиль!
– Россия – для русских!
– Кто это? – почему-то шепотом спросил Архипов.
Николай, не отводя от шествия глаз, ухмыльнулся:
– Скинхеды.
– Националисты?
– Доморощенные. Цвет будущей нации, так сказать.
– А куда идут?
– Думаю, недалеко. Для такого спектакля уже подготовлена площадка.
* * *
Многосотенная толпа скинхедов свернула в сторону от Тверской, двинулась по неширокой улице в сторону рынка, по пути "разминаясь" на ларьках, палатках, автомобилях иностранного производства.
В одном из переулков в иномарке с затемненными стеклами на заднем сиденье сидели двое мужчин – Петр Петрович Грязнов и худой высокий мужчина преклонного возраста с жестким аскетичным лицом – Алексей Иванович Зуслов. Отсюда им было хорошо видно шествие "скинов". Некоторое время они молча наблюдали за началом погрома, затем Грязнов не без сарказма заметил:
– Неплохо начинают мальчики. Как бы и нам не досталось под горячую руку.
– Не беспокойтесь. Впереди нас блокируют, – ответил Зуслов.
– Лишь бы "стражи порядка" не вмешались раньше времени.
– Они вмешаются в самое нужное время.
А на рынке уже началось побоище. Ворвавшиеся туда юнцы устремились к ларькам и прилавкам, где торговали кавказцы, переворачивали палатки, топтали фрукты, пинали ведра с цветами, швыряли яблоками, апельсинами в убегающих торговцев. Кое-где возникли потасовки, туда устремлялись одурманенные "скины" и в ход во всю шли кулаки.
– Черные – на Кавказ!
– Россия – для русских!
Яблоки, груши, апельсины, гранаты и другие фрукты усеяли затоптанный асфальт рынка. А парни продолжали погром, уже не разбирая, кто какой национальности.
Отбивались взрослые, визжали женщины, плакали дети.
Какой-то продавец, вооружившись большим ножом для мяса, размахивал им, не подпуская к товару ошалевших парней. И тут, когда он на секунду отвернулся к соседу, чья-то рука всадила ему нож под ребра. Продавец охнул и стал медленно оседать…
Одиночные милиционеры не препятствовали погрому, просто беспомощно стояли поодаль и наблюдали.
Наконец к воротам рынка с воем сирен подкатило несколько крытых машин с мигалками и парнями в камуфляжной форме, и собровцы устремились на территорию рынка. Сходу стали молотить дубинками по спинам разошедшихся бритоголовых, заламывать им руки, отправлять в подоспевшие грузовые фургоны.
Вой сирен, громкие команды, крики, мат…
– Вот это – та самая сила, которую пока не видит государство, – сказал Грязнов. – А нам сам Бог велит ею воспользоваться.
Зуслов мельком взглянул на него.
– Мои слова повторяете, коллега… Я об этом твердил, когда вы еще носили золотые генеральские погоны.
Петр Петрович рассмеялся:
– Надеюсь, вы простите меня за такую забывчивость?
– Я прощу, а вот страна – вряд ли. Надо действовать, дорогой Петр Петрович. И в этом нам не мешало бы сблизиться с господином Кузьмичевым.
– Вопрос непростой.
– Простых вопросов вообще не бывает. Но на каждый вопрос всегда можно найти ответ, который бы нас устроил.
– Будем искать.
– И чем быстрее, тем лучше, – Зуслов коснулся плеча молчаливого водителя. – Поехали.
Иномарка плавно и мягко тронулась и поплыла прочь от того места, где все еще продолжалось столкновение милиции и скинхедов.
Кузьмичев крепко спал. Его трудно было узнать – обросший, давно не бритый. Ему снился сон и лицо его было расслабленным, даже счастливым.
…Анна идет по улице Москвы… Он смотрит ей вслед и видит ее размытой, расплывчатой. Затем Анна в его офисе, ее лицо, прощальные слова.
Сергей проснулся, какое-то время просто лежал, глядя в потолок. Затем тяжело поднялся, осматривая стены квартиры, темное ночное окно.
Кузьма снял с аппарата трубку, набрал номер.
– Старков? Володя? Извини, что так поздно. Ах, рано?.. Тем более извини… – Смотрит на наручные часы. – Нет, ничего не случилось. Я уезжаю. Куда? Это не имеет значения. Нет, никакой охраны. Да, один. Вернусь через несколько дней.
Старков вошел под арку "сталинского" кирпичного дома на Тверской, набрал код рядом с металлической дверью, на всякий случай быстро огляделся и исчез в подъезде.
Поднялся на свой этаж, снова бросил взгляд вниз и вверх лестничного марша, нажал на черную кнопочку дверного звонка.
После мягкой мелодии щелкнул замок, и в дверном проеме возник Николай. Удовлетворенно взглянул на гостя, кивком головы поприветствовал, жестом пригласил войти.
Они миновали прихожую, оказались в рабочей комнате хозяина. Он указал на одно из кресел, сам уселся во второе, вопросительно и с едва заметным ироническим прищуром посмотрел на Старкова.
– Давно мы с вами не виделись.
Гость улыбнулся:
– Я решил, что вы обо мне забыли.
Николай налил в два стакана минеральной воды с газом, сделал глоток.
– С чего вы взяли?
– С тех пор, как я был внедрен к Кузьмичеву, вы меня не трогали.
– Не было необходимости.
– А сейчас?
– Сейчас? – переспросил хозяин и задумался. – Сейчас, похоже, необходимость возникла… – Он внимательно посмотрел прямо в глаза Старкову. – Почему вы решили спасти жизнь своему патрону?
– Вы имеете в виду ситуацию с двойником?
– Именно.
– А разве вы не понимаете?
– Я хочу услышать от вас.
– Мы с ним воевали. Бок о бок. А это не забывается. Это первое…
– А второе?
– Второе?.. – Владимир задумался. – Я не считаю, что к Кузьмичеву нужно было приставлять двойника и тем более убирать его. Он парень настоящий и, уверен, сделает еще много полезного для нашего общего дела.
– А как же приказ? – поднял брови Николай.
– Приказ?.. Если это был приказ, то он ошибочен. Хотя бы потому, что Архипов… то есть, двойник… не обладал той харизмой… ну, цельностью характера… которой наделен Сергей. С его гибелью мы могли бы потерять ту империю, которой он владеет.
Николай, не сводя с него глаз, бесстрастно заметил:
– Почему же потерять? Возможно, мы планировали, что в дальнейшем ВЫ займете его место.
– Я?! – Старков не смог скрыть своего иронического удивления.
– Именно вы.
Гость помолчал, оценивая услышанное, отрицательно покачал головой.
– Нет… – Подумал и повторил: – Нет. Человек должен реально оценивать свои возможности. На данный момент именно Кузьмичев является безусловным лидером. А я? Я всегда буду рядом с ним. И с вами тоже, – добавил он. – Если, конечно, такой расклад вас устраивает.
– Кстати, где он?
– Уехал. На время.
– Куда?
– Подозреваю, к семье.
– К семье?
– Да. И его можно понять. Одиночество – ни друзей, ни семьи.
– Друг, думаю, у него есть?
– Я тоже так думаю, – улыбнулся в ответ Старков.
Ранним утром поезд дальнего следования остановился на железнодорожном перроне города, в котором когда-то служил Кузьмичев. Встречающих было не густо, носильщики лениво и сонно поджидали возможную клиентуру, а один-единственный милиционер серьезно торчал возле вокзальной двери, от безделья изучая прибывших пассажиров.
Из вагона вышел Кузьмичев в плаще и шляпе, с небольшим кейсом в руке.
Пересек перрон, миновал станционное помещение, спустился по ступенькам на привокзальную площадь. Махнул пальцем одному из таксистов, уселся на заднее сиденье, и машина рванула с места.