– Мне бы твои печали… – с едва заметной издевкой посмотрел на него Профессор поверх очков. – Я что, за ним на веревочке бегаю? Это у тебя с Михеем дела, ты и разбирайся.
– Будь спок, разберусь… – хищно оскалился Крапленый. – И, кстати, где обещанное?
– Здесь, – с высокомерным видом осмотрев собравшихся, похлопал по нагрудному карману пиджака Профессор. – Что бы вы без меня делали, голубчики.
– Шутишь? – согнулся над столом Крапленый, как орел-стервятник над падалью.
Он не поверил своим ушам.
– Какие шутки? Вот…
Профессор достал из кармана вчетверо сложенный тетрадный листок.
– Дай! – нетерпеливо вырвал его из рук Профессора главарь.
Прочитав несколько слов, написанных каллиграфическим почерком Профессора, Крапленый буквально рухнул на стул.
– Не может быть… – пробормотал он, смахивая тыльной стороной руки внезапно выступивший на лбу пот.
– Хе-хе… – победно засмеялся Профессор. – Еще как может. Сам проверил.
Вслед за Крапленым записку прочли остальные.
– Трудно поверить…
Кривой с сомнением посмотрел сначала в сторону Профессора, затем перевел взгляд на Крапленого. Сведения, содержавшиеся в записке, вовсе не усыпили подозрений старого вора, а, наоборот, прибавили масла в огонь. Он теперь почти не сомневался, что Крапленый и Профессор ведут двойную игру. И Кривой стал лихорадочно соображать, на кого можно опереться в предстоящей схватке.
– Не было печали… – Зуб допил пиво и закурил. – Если все, что ты тут накалякал, верно, – он показал на записку, – то какого хрена мы до сих пор сопли жуем? Помню, лет пять назад…
– Захлопни пасть! Воспоминания твои потом послушаем.
Крапленый посмотрел на Чемодана.
– Леха! – повысил он голос. – Ты что, уснул?
– Не-а…
Чемодан, который сидел, развалившись, на потертом диване, встрепенулся.
– Я не уснул, кореша, мне просто стало темно от ваших зехеров. Крапленый, ты что, печника из меня хочешь сделать? Почему об этом я узнал только сейчас?
– Чемодан, не заводись, – успокаивающе похлопал его по литому плечу Кривой.
И подумал с надеждой: "Леха – свой в доску. Надо с ним перетолковать…"
– Мне они тоже лапши на уши навешали, будь здоров, – сказал Кривой, нехорошо осклабившись.
Он краем глаза наблюдал за реакцией Чемодана на его слова; тот понимающе кивнул.
– Я хочу спросить тебя, Крапленый: ты наши воровские правила знаешь? – Кривой смотрел на
Крапленого с прищуром, не мигая.
– Пошел ты… – огрызнулся Крапленый. – Нашел время, когда толковище устраивать.
– В самый раз, – спокойно ответил Кривой, а набычившийся Чемодан опять согласно кивнул головой. – Мне, например, не нравится, что ты вершишь суд без нашего ведома и согласия. И вот что из этого выходит.
Он повертел в руках записку и небрежно швырнул ее на стол.
– Кривой, по-моему, ты оборзел окончательно, – показал зубы в хищном оскале Крапленый. – Я что, мать вашу, здесь в шестерках хожу!?
– Тихо, тихо… – примиряюще заворковал Профессор. – Не нужно цапаться, братва. Мы не для того здесь собрались. Ошибки у всех случаются. Стоит ли из-за мелочей рога сшибать.
Кривой смолчал, только выразительно пожал плечами: мол, ладно, на этот раз и впрямь не стоит шум поднимать, но я остаюсь при своем мнении. Главное он уже выяснил – Чемодан на его стороне.
– А коли так, – Крапленый остановил свой жесткий взгляд на Чемодане, – ты, Леха, эти делом и займешься. Помощники тебе нужны?
– Сам найду. – Чемодан недовольно хмурился. – Когда?
– Сегодня ночью. Кончай обоих. Только тихо и не наследи.
– Кончать не буду, – упрямо мотнул головой Чемодан. – Ты меня в "мокрушники" не записывай.
Доставить – доставлю. А там пусть будет, как решит правилка.
– Ты!.. – вскочил на ноги озверевший Крапленый. – Растуды твою в печенку!.. С кем споришь!?
– Я все сказал, – отрезал Чемодан, сжав свои пудовые кулачищи и недобро посматривая на взбешенного главаря.
Казалось, что Крапленого хватит удар. Он посинел и только беззвучно глотал воздух.
Перепуганный Зуб съежился на стуле, стараясь казаться как можно меньше, чтобы случаем не подвернуться под горячую руку Крапленого.
Лицо Кривого было непроницаемо, но в душе он ликовал: все получилось как по писаному.
После сегодняшней свары Крапленый уже не будет ходить гоголем. А значит, общаковая касса не попадет целиком в карман главаря, надумай он сбежать, потому как теперь и он, Кривой, свое веское слово скажет по поводу дележа добычи, имея за плечами мощную поддержку в лице Чемодана.
Профессор морщился и сокрушенно покачивал головой, изображая страдание из-за случившейся размолвки. Он был великим артистом, что часто спасало его в прошлом от многих неприятностей.
Профессор понимал, чего добивается Кривой. И, конечно же, быстро сообразил, что шайка распадается на два лагеря. И сейчас старый пройдоха мысленно взвешивал свои шансы в этом противостоянии. К кому примкнуть?
Наконец Крапленый сумел справиться с обуявшей его яростью. Он коротко выдохнул и сел.
– Лады… – Он обратился к Чемодану: – Доставь их на Лиговку. А там решим. У нас главное другое.
Все облегченно переглянулись. Зуб даже сумел изобразить бесшабашную ухмылку.
– Ну, что, братва, а теперь пора перекусить, – решительно сказал Крапленый.
И кивком головы отправил Зуба на кухню.
Тот долго не медлил, шустро принес две бутылки водки и немудреную закуску. Крапленый разлил водку по стаканам.
– Погоди… – Кривой прикрыл свой стакан ладонью. – Мы еще не все решили.
– Что тебе сегодня неймется? – хмуро глянул на него Крапленый. – Не с той ноги встал?
– Я встаю на обе, – парировал Кривой. – Мы хотим знать: как и когда будем куш дуванить?
К удивлению собравшихся, Крапленый отреагировал на вопрос Кривого спокойно. Он только внимательно посмотрел на лица своих подельников и сказал:
– Обсудим и решим… в свое время.
– А конкретней можешь сказать? – не отставал Кривой.
– Как только дело спроворим, так и сыграем общий сбор. В длинный ящик откладывать не будем.
Крапленый понял: если он сейчас не пойдет на уступки, подельники просто перегрызут ему горло…
Глава 28. ПОХИЩЕНИЕ
Автобус, медленно набирая скорость, дребезжал всеми своими частями. Казалось, что он вот-вот рассыплется и вывалит припозднившихся пассажиров прямо на грязную ухабистую дорогу, когда-то именовавшуюся асфальтированным шоссе. Мишка Снегирев запрыгнул в автобус уже на ходу. Двери с раздирающим душу скрежетом захлопнулись, больно прищемив локоть.
Мишка чертыхнулся и попытался протиснуться вперед.
– Слышь, друг, ты на следующей остановке выходишь? – обратился Снегирев к высокому, плечистому парню, который загораживал проход.
– Нет, – коротко ответил тот, мельком посмотрев на Мишку.
– Тогда отодвинься и дай пройти.
– Нет проблем…
Снегирев взглянул на лицо парня, которое находилось совсем близко, и обомлел – неужели!? От неожиданности Мишка едва не свалился на колени седоусому ветерану с орденскими колодками на потертом пиджаке.
– Извините, – пробормотал Снегирев, дрожа как в лихорадке.
– Ничего… – благодушно улыбнулся старик. – Бывает…
Мишка пробрался на заднюю площадку и стал таким образом, чтобы видеть высокого парня. Нет, ошибиться Мишка не мог – это был ОН! Снегиреву до зуда в конечностях захотелось достать из внутреннего кармана бумажник, где лежала фотография этого парня. Но Мишка боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не вспугнуть свою невероятную удачу.
Впрочем, фотография ему была не нужна. Это лицо Мишке являлось даже в снах. Неподалеку от него, облокотившись о поручень и задумчиво глядя на убегающие фонари, стоял Константин Зарубин.
Задержать! Это было первое, что пришло в голову Мишке, когда он немного пришел в себя. Но, вспомнив все, что он знал о Зарубине, Снегирев сразу поостыл: для него провести задержание этого парня без оружия было равносильно самоубийству.
Зарубин вышел на предпоследней остановке. Ни секунды не колеблясь, Мишка последовал за ним. Где-то вдалеке проревел гудок какого-то завода. Это значило, что наступила полночь. В этот поздний час прохожих было мало, и Мишка старался держаться поближе к заборам, чтобы его не заметил Зарубин. Но там как раз и находилось настоящее болото, где грязная жижа доходила до щиколоток. У Мишки сердце обливалось кровью, когда он представлял, какой вид будут иметь его новые импортные туфли после этой вынужденной прогулки. Не говоря уже о костюме…
Неожиданно Зарубин исчез из виду, словно его проглотила обширная лужа возле новостройки. Снегирева будто пришпорили: он ринулся напрямик и одним махом забрался на дощатый забор. Но Зарубина и след простыл.
Упустил! – ужаснулся Мишка. И тут ему еще раз повезло: едва не плача от обиды, он вдруг заметил далеко впереди, у старого кирпичного дома, знакомую фигуру, на миг появившуюся на фоне освещенного пятачка у беседки и исчезнувшую в подъезде.
Примерно через минуту в одной из квартир затеплился за плотными занавесками неяркий огонек. Неужели он нашел квартиру неуловимого Зарубина? – подумал Мишка, все еще не веря в свою удачу. Пригибаясь пониже, он побежал к дому, мысленно махнув рукой и на свой костюм, и на хлюпанье в туфлях, и на боль в расцарапанной гвоздем руке.
Изрядно проржавевшую табличку с названием улицы и номером дома Снегирев прочитал едва не на ощупь. И сплюнул от досады: это был дом, где жила Лионелла Чернова, или Краля! Надо же, так нескладно получилось: в связи с подготовкой операции против банды Крапленого наружное наблюдение за Кралей было снято около месяца назад.
Раздосадованный Мишка, уже почти не таясь, зашагал к тротуару, намереваясь разыскать телефон-автомат, чтобы позвонить в дежурную часть. И едва успел спрятаться, свалившись прямо в грязь за кучей старых ящиков. Скрипучая дверь подъезда отворилась, и несколько человек быстрым шагом направились в Мишкину сторону. Один из них, здоровенный мужичище, косая сажень в плечах, нес, как соломенный куль, связанного Зарубина; похоже, юноша был без памяти. Другие, грубо подталкивая и матерясь вполголоса, едва не волоком тащили Ляльку с кляпом во рту. Когда они приходили рядом, Мишка в страхе даже глаза закрыл и затаил дыхание.
Но похитителям было недосуг смотреть по сторонам. Быстро проскочив открытое пространство, они исчезли за нагромождением бетонных плит и поддонов с кирпичом. И тут же заурчал мотор грузовика.
Ошалевший от такого неожиданного поворота событий, Мишка изо всех сил припустил вслед за похитителями, совершенно не соображая, что ему делать дальше. Он успел только увидеть, как Ляльку запихнули в кабину, и грузовик взревел, набирая ход.
Мишка в изнеможении прислонился к стене дома. От отчаяния и собственного бессилия он даже застонал. Удача была так близко…
И тут Мишка увидел мотоцикл! Он стоял в тени кустарника, возле одного из подъездов. Долго не раздумывая, Снегирев подбежал к мотоциклу, открыл кран бензобака, подсоединил напрямую зажигание, оборвав провода, и дернул рычаг стартера. Мотор негодующе фыркнул и завелся.
– Э-эй, ты что?! Куда?!
Из подъезда кубарем выкатился парень примерно одних лет с Мишкой. Вслед за ним выскочила и девушка.
– Ты что делаешь, гад?! – Парень схватил Мишку за грудки. – Голову отвинчу, урод!
– Послушай, дружище, я из уголовного розыска. Мент я, честное слово! Бандиты уходят на машине. Нужно догнать. Вот мое удостоверение…
Мишка тыкал под нос разгоряченному парню красную книжицу.
– Я сейчас покажу тебе угрозыск… – размахнулся парень. – Видал я таких ментов…
Положение было безвыходным. И Мишка, не мудрствуя лукаво, перехватил руку парня, сделал подсечку и бросил его на землю, стараясь по возможности подстраховать – как партнера на тренировке.
– Извини, браток… – включая скорость, сказал Снегирев парню, – тот, матерно ругаясь, ворочался в грязи. – Правда, очень нужно. Клянусь, я из угрозыска…
Грузовик Мишка догнал уже на Лиговке. С давних времен эти места пользовались дурной славой. Еще в дореволюционное время слобода была излюбленным местом сборищ блатной братии. В послевоенные годы, когда на полную мощность заработали Лиговские соляные копи, ни дня не проходило без пьяных потасовок между шахтерами. Но самым небезопасным пунктом на территории Лиговки слыл разрушенный Бог весть когда монастырь.
Если верить рассказам лиговских аборигенов, часто среди ночи на каменных осыпях, где прежде высились монастырские стены, мерцали таинственные голубые огни, а из провалов подземелий слышались стоны и крики. Как бы там ни было, но эти развалины люди старались обходить стороной даже днем, не говоря уже о ночном времени.
Спрятав мотоцикл в глубокой колдобине, Мишка ужом проскользнул через полузасыпанный вход в подземелье, где исчезли похитители Зарубина, освещающие себе путь карманными фонариками. Машину остались сторожить двое, судя по загорающимся время от времени светлячкам сигарет.
Подземный ход, в котором поначалу можно было передвигаться лишь согнувшись в три погибели, постепенно становился просторнее, выше. И только под ногами по-прежнему валялся битый кирпич и бутовый камень.
Неожиданно свет фонарей впереди – Мишкин ориентир – погас. И только по мерцающим отблескам на своде он понял, что коридор свернул направо. Туда и направились похитители.
Мишка наддал ходу, для страховки все время касаясь рукой шероховатой кладки подземелья. Он уже был почти у самого поворота, как вдруг ему показалось, что перед ним разверзлась бездна, а на темном ее дне закружился вихрь из огненно-жгучей алмазной пыли…
Глава 29. ОПЕРАЦИЯ
Весь взмыленный, Тесленко вошел в свой кабинет и буквально рухнул на стул. Последнюю неделю он забыл про сон и еду, похудел и почернел, будто обуглился. И было от чего – операция по захвату банды Крапленого близилась к завершению. Капитан, откинувшись на спинку стула, закрыл глаза, еще и еще раз прокручивая в памяти события месячной давности…
Казалось, что могло связывать банду Крапленого со взломом помещения архива главного управления архитектуры города? Но когда в оперативной сводке капитан наткнулся на несколько скупых строчек об этом происшествии, совершенно, казалось бы, нелепом с точки зрения мотивировки и целей, он почувствовал, как сильно забилось сердце – есть! Архив после взлома был разворошен так основательно, что привели его в порядок только через неделю. Ревизия установила пропажу нескольких архивных папок и среди них поэтажного плана здания банка и чертежей старой канализационной системы города. Тесленко понял, что именно они интересовали взломщиков, а остальные документы были взяты для отвода глаз. Значит, версия, над которой он работал более трех месяцев, подтверждалась…
Дубликаты документов по банку и канализации удалось разыскать без особого труда. Правда, чертежи канализационной системы были составлены очень давно и грешили неточностями. Однако главное заключалось в другом: при наложении калек чертежей канализации на план местности, где был построен банк, оказалось, что расстояние между одним из заброшенных ответвлений канализационного тоннеля и главным хранилищем денег составляет всего десять, от силы пятнадцать, метров. К сожалению, проникнуть в это ответвление не удалось из-за завала тоннеля.
Тогда Тесленко решил подобраться к решению загадки с другой стороны. Он решил "прокачать" Кривого, работавшего грузчиком в продовольственном магазине напротив банка. Как-то не вязалась личность старого вора-рецидивиста с его весьма скромной должностью. Но Кривой почти всегда был на виду, вел себя скромно, спиртного в рот не брал, с плохими компаниями не водился и работал на совесть. "Неужели я ошибся?" – думал расстроенный капитан.
И только когда в магазин устроился грузчиком Зуб, старый дружок и подельник Крапленого, Тесленко стало ясно, что он на верном пути. Капитан уже не сомневался, что вход в ответвление старой канализационной системы находится где-то в обширных подвалах магазина. Значит, Зуб и Кривой ведут подкоп к банку. Но опять-таки, где находится лаз?
Оказалось, что Зуб и Кривой в основном работали в подвале, в той его части, где складировалась различная тара, и контроля за ними со стороны кладовщика практически не было никакого. Увы, инспекторам пожарной охраны, которые на самом деле являлись оперативниками угрозыска, и которые осмотрели подвал магазина, так и не удалось найти следов подкопа.
На более детальное обследовании Тесленко не отважился, чтобы не вспугнуть бандитов. Он хотел взять всю шайку с поличным. Капитан теперь знал, что Зуб и Кривой ведут подкоп попеременно: пока один крутится на виду, стараясь за двоих, второй роется, как крот, в подземелье.
Оставалось главное – не упустить момент, когда подкоп будет закончен и шайка пойдет на дело…
Тесленко мотнул головой, прогоняя сонную одурь, и включил электрический чайник. Посмотрел на часы и озабоченно нахмурился: уже скоро сутки, как куда-то запропастился Мишка Снегирев. Капитан после обеда все телефоны оборвал, разыскивая практиканта, но тот словно сквозь землю провалился. Загулял? Ну, уж это на Мишку не похоже… Тесленко посмотрел на часы – половина десятого. Время позднее.
Капитан набрал номер общежития, где проживал студент Снегирев. Нет, не появлялся, ответила дежурная после того, как он разругался с ней вдрызг. Тесленко медленно положил трубку на рычаг и нахмурился. Неосознанная тревога постепенно вползала в душу, заглушая все остальные чувства.
Капитан немного подумал, а затем решительно стал накручивать наборный диск телефона.
– Алло! Тоня, это я. – Он звонил домой. – Что? Нет, сегодня не приду. Дела. Мама приехала? Передай ей от меня привет. Тонечка, честное слово не могу. Заеду утром. Ужин? У меня есть бутерброды и чай.
Продержусь. Ладно, не заводись. Люблю, целую, пока…
Тесленко знал, что сегодня Кривой и Зуб на работу не вышли. Это настораживало. И если до сих пор наружники наблюдали только за банком и магазином, чтобы не спугнуть воров, то теперь они "пасли" и квартиры всех известных угрозыску членов шайки Крапленого. Только "малина" главаря так и не была найдена, хотя ее поиск не прекращался ни на день.
Капитан, прихлебывая чай, ждал. За банк он был спокоен – там уже четвертые сутки, сменяясь через каждые двенадцать часов, дежурила группа захвата. Его волновало только одно – как бы не прозевать момент, когда шайка Крапленого спустится в канализационную систему, и вовремя перекрыть ей пути отступления.
Попив чаю, Тесленко стал просматривать свои бумаги. И незаметно задремал, склонив голову на стол. Разбудил его резкий, требовательный звонок дежурного по управлению: