- Заткнись! - Прикрыв за собой дверь, бандит наотмашь ударил ее по щеке, она отлетела в коридор и упала на пол. Саша заплакал и бросился в комнату.
- Иди сюда, щенок! - проревел Митя, кидаясь следом, и скрылся за дверью.
Я подбежала к Любе, она лежала с закрытыми глазами и не шевелилась, но, слава богу, дышала - наверное, потеряла сознание. Ублюдок! Из соседней комнаты донесся детский вопль ужаса. Ненависть вспыхнула во мне с новой силой, и я, уже не думая ни о чем, схватила тяжелую бронзовую статуэтку пляшущей балерины с тумбочки и ринулась спасать мальчика. Бандит стоял ко мне спиной, подняв кричащего Сашу за волосы, и свободной рукой бил его по щекам, от чего голова малыша дергалась в разные стороны, как у сломанной куклы. Видимо, таким образом он пытался заставить его замолчать. Не долго думая я подбежала и врезала негодяю бронзовой танцовщицей по затылку. Звук был глухим, словно я ударила по доске, мне даже показалось, что сейчас бандит обернется, схватит меня за шею своими клещами и открутит голову, но он не повернулся. Саша выпал из его руки на пол, Митя постоял пару секунд, а потом упал вперед на журнальный столик, с грохотом переломив столешницу пополам. Задыхаясь, я стояла с окровавленной статуэткой над поверженным врагом и не знала, радоваться мне или плакать.
- Браво, браво, Вероника! - послышался сзади ехидный голос Андрея. - Вы не перестаете меня удивлять.
Резко обернувшись, я увидела входящих в комнату Андрея и Юрия. Андрей хлопал в ладоши, а Юрий хлопал глазами, ошеломленно глядя на распластавшегося среди обломков столика боевого товарища. В руке у него был пистолет.
- Я как чувствовал, что Митя один с вами не справится, поэтому решил проверить, - пояснил Андрей, забирая у меня балерину. Затем отодвинул меня в сторону, опустился на корточки перед Митей и начал щупать пульс на его шее. - Жив, бедолага. Юра, поднимай его и тащи в машину, а я займусь мальчиком.
- Погоди, а что с бабами делать? - угрюмо спросил тот, все еще не в силах оторвать взгляд от Мити. - Не оставлять же их…
- Да, ты прав, оставлять их нельзя. - Андрей распрямился и подошел к тихо плачущему у шкафа Саше. - Вот ты где, мое сокровище. - Он погладил его по голове. - Перестань плакать, ты ведь мужчина. Теперь тебе ничего не угрожает. - Он повернулся к Юре и обыденным тоном произнес: - Кончай ее и поехали отсюда. И ту, что в коридоре лежит, не забудь. Потом забери Митю и спускайся вниз, мы с мальчиком будем ждать в машине.
Взяв Сашу за руку, он вышел из комнаты, и почти сразу же из коридора раздался его удивленный возглас:
- А где та, вторая?
- Там на полу лежала, - удивленно ответил Юра, поворачиваясь.
- Теперь не лежит.
- Сбежала, сука! - ощерился Юра и бросился к Андрею.
- Да, похоже на то, - задумчиво проговорил тот. - Надо рвать отсюда, пока ментов не вызвала. Забирай Митю и поехали. Живо!
- А как же Крымова? - он бросил на меня плотоядный взгляд.
- Не сейчас, - охладил его пыл Андрей. - Не хватало еще мокруху при живом свидетеле на себя брать. А Крымова никуда от нас не денется - мы ведь все про нее знаем. Правда, Вероника? - Он издевательски посмотрел на меня, и впервые в жизни мне захотелось разорвать человека на куски. - Передай своей подруге, чтобы много не болтала - нам теперь известно, где она живет. Идем, Сашок, подышим свежим воздухом.
- Я никуда не пойду! - насупился малыш. - Мне и здесь хорошо.
- Молчи, сопляк, и делай что говорят! - Андрей дал ему подзатыльник. - Шагом марш на улицу!
У меня перед глазами вдруг поплыли круги, и я уже как сквозь туман видела, как мимо проковылял поддерживаемый Юрием Митя, как они скрылись в дверном проеме, а потом все исчезло - и туман, и квартира, и я даже не почувствовала, как упала на ковер посреди комнаты.
* * *
- Господи, ты жива! - донесся откуда-то издалека взволнованный Любин голос. Я почувствовала прикосновение ее рук на своем лице и открыла глаза. Она склонилась надо мной и испуганно разглядывала заплаканными глазами. Нижняя губа у нее была разбита, щека сильно опухла. Она радостно улыбнулась. - А я уже решила, что они тебя убили. Ты в порядке?
- Как тебе сказать. - Я вымучила улыбку и попыталась подняться, но страшная слабость во всем теле вернула меня в прежнее положение.
- Да ты лежи, лежи, моя хорошая, - успокоила меня Люба. - Сейчас "Скорая" с милицией приедет.
- Что?! Милиция?! - Меня словно взрывом подбросило на ноги. - Ты с ума сошла, Люба? Мне нельзя встречаться с милицией!
- Но почему? - опешила она. - На нас ведь напали, чуть не убили, ребенка похитили.
- Боже, Люба, что ты наделала! - Я заметалась по комнате, зачем-то начав собирать обломки столика. - Мне нужно срочно бежать отсюда!
- Успокойся, Вероника, просто ты еще в себя не пришла, - увещевала она меня, бегая вокруг. - Саша мне все рассказал, слышишь? Он же все видел и все помнит. Он твой свидетель, это твое алиби. Да угомонись ты наконец!
Тут до меня дошел смысл ее слов, я бросила на пол обломки, села на диван и удивленно произнесла:
- Ну-ка повтори еще раз, что ты сказала.
- Я говорю, Саша - твой свидетель, который может подтвердить, что ты оказалась замешанной во все это совершенно случайно. Так что тебе ничто не угрожает.
- Да, но Саши ведь нет, - пробормотала я.
- Об этом я не подумала, - с досадой сказала Люба, присаживаясь рядом. - Бедный мальчик, они все-таки добрались до него.
- А куда ты исчезла? - вспомнила я.
- Побежала соседей на помощь звать, но они все перепугались, поэтому пришлось звонить в милицию. Потом я увидела в глазок, как бандиты ушли, вернулась сюда, а здесь ты лежишь на полу без движения. Ну, думаю, кранты, порешили нашу Веронику.
- Не дождутся. А ты здорово разыграла их, когда мы пришли.
- Куда уж там, - криво усмехнулась она. - Как увидела того бугая, так все сразу поняла. И начала под дурочку косить. Это уже потом до меня дошло, что он ведь тебя убить мог. Ты извини.
- Перестань, это я должна извиняться, что втянула тебя во все это. Ты все правильно сделала. Ты просто молодчина, Люба. Ладно, мне нужно уходить. Ты только не рассказывай им ничего, а то… - я опустила глаза. - Эти сволочи пригрозили, что расправятся с тобой, если будешь много болтать. Лучше будь посдержаннее, пока я с ними не разберусь. Придумай для милиции какую-нибудь историю.
- Ты что, хочешь сама с ними справиться?! - ошеломленно воскликнула она. - Ты в своем уме, Вероника?
- У меня нет другого выхода. Я должна найти мальчика. Не знаю, зачем он им нужен, но чувствую, что ему угрожает опасность.
- И как ты будешь его искать?
- Пока не знаю. Дашь мне ключи от своей машины?
- Конечно! - Она побежала в прихожую, но тут же вернулась обратно.
Следом за ней шли два дюжих милиционера с автоматами наперевес. Поскольку в последнее время вид людей в синей форме вызывал у меня естественный бессознательный страх, я побледнела и испуганно попятилась. Заметив это, один из них, с погонами сержанта, спросил у Любы:
- Это она на вас напала?
- Нет, что вы! - всплеснула та руками, загораживая меня своим телом. - Это моя подруга. Те, кто напал, уже давно сбежали, пока вы ехали. Вас только за смертью посылать!
Окинув меня подозрительным взглядом, сержант нахмурился и начал осматривать останки журнального столика. Его напарник, старший лейтенант, спросил:
- Объясните толком, что здесь произошло?
Мы с Любой переглянулись, я сделала страшные глаза, умоляя ничего им не рассказывать, и она начала говорить:
- Мы и сами не поняли, честно говоря. Сидели, пили чай, вдруг звонок в дверь, я открыла, вломился какой-то тип с пистолетом, ударил меня по лицу, сломал мне столик…
- Эй, смотри, Олег, здесь, кажется, кровь, - сказал сержант, присев на корточки и разглядывая свежие темные пятна на ковре - это была кровь Мити. Милиционер поднял глаза на Любу. - Чья это кровь?
- Моя, - не моргнув глазом, соврала она, трогая разбитую губу. - Видите, губа разбита.
- Понятно.
- Вы знаете этого человека? - продолжал допрос старлей, внимательно наблюдая за нами обеими, пока сержант осматривал комнату.
- Нет, впервые видели, - ответила Люба. - Здоровенный такой, как мой шкаф, под два метра ростом.
- Олег, глянь, я тут кое-что интересное нашел, - сержант достал из-за дивана брошенную Андреем окровавленную статуэтку пляшущей балерины, понюхал и внимательно осмотрел. - Похоже, этой штукой кого-то совсем недавно ударили.
- Ну, конечно, меня ею и ударили, - заявила Люба. - То-то я понять не могу, почему мне так больно? - она болезненно скривилась, схватившись за щеку.
- Странно, - сержант озадаченно почесал в затылке, - такой штуковиной полчерепа снести можно. И потом, почему здесь волосы налипли? У вас что, волосы на лице растут?
- Побойтесь бога, товарищ милиционер! - замахала руками подруга, округлив глаза. - Типун вам на язык, а то и правда вырастут.
- Ну-ка дай я посмотрю. - Старлей взял статуэтку и повертел в руках. - Действительно, волосы. Такие следы обычно остаются от удара по голове. Причем довольно сильного удара. - Он пристально уставился на нас. - Вы что, кого-то убили?
- Вы в своем уме?! - возмутилась Люба. - Это нас чуть не убили! И потом, где вы видите труп?
- Сержант, посмотри в шкафу и под диваном, нет ли там кого? - невозмутимо распорядился старлей.
- Не забывайте, что это я вас сюда вызвала, - напомнила Люба.
- Мы помним, помним, гражданка, успокойтесь. Лучше расскажите, куда девался тот человек, что на вас напал?
- Сбежал, я же говорила, - занервничала подруга. - Мне удалось вырваться, и я бросилась к соседям звонить в милицию, он увидел это и смылся.
- А вы где были? - старлей уставился на меня.
- В ванной, - пояснила я. - Закрылась там и дрожала от страха.
Милиционеры переглянулись, о чем-то сказали друг другу глазами, а затем на лице сержанта появилась ухмылка.
- Вы ничего не сочиняете тут? - спросил он, буравя меня взглядом.
- Зачем мне сочинять? - пожала я плечами и отвела взгляд.
- Если вы кому-то пробили голову, то лучше признайтесь, - настойчиво повторил сержант, осматривая скромный интерьер. - А неплохо вы тут устроились, как я погляжу.
- В каком смысле? - насторожилась Люба.
- Кто хозяин квартиры? - строго спросил лейтенант.
- Я, - ответила Люба и поспешно уточнила: - Вернее, я снимаю эту квартиру. Могу показать договор об аренде.
- Лучше покажите паспорт. Вы где прописаны?
- Я коренная москвичка, в отличие от некоторых, - зло бросила Люба, доставая из шкафа свой паспорт и протягивая его лейтенанту. - Вы зачем сюда пришли: бандитов ловить или…
- А вы не нервничайте, - осадил ее тот, листая документ. - Сейчас разберемся, кто тут москвич, а кто нет. - И посмотрел на меня: - А где ваш паспорт?
Я стояла, обливаясь холодным потом, и ждала этого вопроса. Я знала, что рано или поздно меня об этом спросят, и пыталась что-то придумать, но когда пришло время отвечать, я совершенно растерялась, схватила с дивана сумочку и начала лихорадочно рыться в ней, делая вид, что ищу паспорт. Наконец, выпотрошив все содержимое на диван, я сделала расстроенное лицо и пробормотала:
- Кажется, дома забыла.
- Ничего, такое иногда бывает, - успокоил меня старлей, нагло ухмыляясь в лицо. - Особенно когда нет ни прописки, ни регистрации. Вам придется проехать с нами в отделение для установления личности.
- Да вы что, товарищ лейтенант, с какой стати она должна куда-то ехать? - вступилась за меня Люба. - Вместо того чтобы настоящих бандитов ловить, вы тут на беззащитных девушек нападаете! Мало того что приехали поздно, так еще и произвол здесь устраиваете. Я буду жаловаться вашему начальству!
- Жалуйся сколько влезет, - оскалился сержант, облизывая ее похотливым взглядом, - а мы тогда ваш притон закроем.
- Притон?! - Люба аж задохнулась от возмущения. - Да как вы смеете! Я честная девушка из хорошей семьи…
- Знаем мы вас. Все вы честные, - ухмыльнулся лейтенант, - до поры до времени. Если не хотите ехать в отделение, то мы можем договориться по-свойски, так сказать.
- Что вы имеете в виду? - не поняла Люба.
- Ты только дурочкой не прикидывайся, - скривился сержант. - Если уж открыли притон, то должны понимать, что нужно платить. Это во-первых. А во-вторых, для начала мы должны проверить, все ли у вас нормально, так сказать, в плане секса, - похабно осклабился он. - Чтобы клиенты потом рекламации не предъявляли.
Мы стояли с Любой, оплеванные и униженные, словно нас только что вываляли в грязи, и ничего не могли противопоставить столь откровенному хамству. Сержант, видя наши ошалевшие и растерянные лица, совсем распоясался, развалился в кресле и вдохновенно продолжал:
- Во всей Москве существует традиция "прописывать" новые бордели - без этого никак нельзя, а значит, и вы обязаны выполнять сложившиеся правила. Раз в неделю будете бесплатно обслуживать сотрудников отделения. Начать можем прямо сейчас. Или поедем в отделение и начнем выяснять, при каких обстоятельствах вы пробили своему клиенту голову этой штуковиной. Сделаем анализ крови на статуэтке, сравним с твоей кровью, крошка, и если результаты не совпадут, то откроем дело по обвинению в членовредительстве. Выбирайте, короче.
- Скажите, вы это серьезно? - пришла наконец в себя Люба. - Как же вам не стыдно?
- Ой, только не строй из себя святую невинность, - презрительно махнул рукой сержант. - Я вас, проституток, насквозь вижу…
- Ну вот что, провидец ты наш, - выступила я вперед, пылая от гнева. - Забирай своего дружка и уматывайте отсюда, пока я не разозлилась.
- Ты что, пугаешь нас? - хмыкнул старлей, поворачиваясь ко мне.
- Не то слово. - Я с трудом держала себя в руках, чтобы не съездить по его наглой физиономии. - Сейчас мы приедем в отделение, я позвоню своему отцу, и вас, идиотов, выпроводят за пределы столицы в двадцать четыре часа. Будете до конца дней пасти коров в своей деревне.
В глазах старлея мелькнул испуг, он растерянно посмотрел на сержанта. Тот изменившимся голосом спросил:
- А кто твой папаша?
- Депутат Государственной думы, болван, - отчеканила я, глядя ему в глаза. - У тебя еще будет возможность с ним познакомиться. Ну что, поехали в участок?
Сержант начал зачем-то стряхивать невидимую пыль со своих форменных штанов, затем поднялся, аккуратно положил статуэтку на подлокотник кресла и, не глядя в нашу сторону, пробормотал что-то невнятное и вышел. Старший лейтенант двинулся было следом, но на пороге остановился, повернул голову и проговорил:
- Ну, в общем, это… Вы тут, короче, не шумите сильно.
И тоже ушел. Хлопнула входная дверь. Мы с Любой остались одни.
- Вот скоты. - Она обессиленно опустилась на диван. - И откуда только такие берутся?
- Забудь о них. Главное, что в милицию не забрали. Ладно, Люба, давай мне ключи, и я поеду. Мне тут одна мысль в голову пришла.
- Ой, боюсь я за тебя, Вероника. Я как увидела того бандита, чуть с ума от страха не сошла, а ты сама за ними гоняться хочешь. Ехала бы домой и жила себе спокойно - они ведь тебя больше не тронут. Наверное…
- Нет, Люба, я так не смогу, - покачала я головой. - Я не смогу спокойно спать, пока не узнаю, что случилось с мальчиком. Я чувствую себя ответственной за него, понимаешь?
- Понимаю, - уныло вздохнула она. - Я тоже успела к нему привязаться - такой славный малыш. Даже не представляю, что эти изверги могут с ним сделать. И зачем он им понадобился, интересно?
- Это я узнаю, когда доберусь до них.
- Тогда я поеду с тобой, - решительно заявила Люба. - И не спорь.
- Спасибо, конечно, но ты останешься дома, - строго сказала я, вспомнив, что все же являюсь ее непосредственным начальником. - Ты уже и так схлопотала из-за меня. - Я посмотрела на ее опухшую щеку. - И потом, если со мной что-то случится, ты одна сможешь рассказать обо всем. Так что не спорь, давай ключи от машины, запри получше дверь и сделай себе холодный компресс.
Мы прошли с ней в прихожую, я взяла ключи, она обняла меня и сквозь слезы проговорила:
- Только береги себя, Вероника, не лезь на рожон.
- Обещаю.
По дороге в аэропорт я позвонила по сотовому в справочное бюро и узнала, когда будет ближайший рейс из Питера. Эта мысль пришла мне в голову, еще когда я разговаривала по телефону с мамой. Наверняка Григорий, выполнив свое грязное дело, должен будет вернуться в Москву, и здесь я его встречу с распростертыми объятиями. Это был единственный шанс как-то выйти на всю шайку, и я не могла его упустить. Искать их в квартире на Кутузовском мне казалось совершенно бессмысленным занятием: скорее всего квартира была подставной и эти люди уже никогда там не появятся - не настолько же они глупы. Я вспомнила, как сама глупо попалась на слезливый рассказ Андрея о своем якобы вновь обретенном сыне, и мне стало стыдно: и когда я наконец избавлюсь от своей глупой доверчивости? Когда-нибудь она точно заведет меня в могилу.
Аэропорт был битком забит людьми, сумками и тележками. Сквозь гул толпы и шум взлетающих самолетов голос диктора, объявляющего рейсы, был почти не слышен, и я лишь чудом смогла разобрать несколько слов, из которых следовало, что самолет из Санкт-Петербурга совершил посадку в аэропорту города Москвы. С трудом отыскав место, куда прибывал рейс, я спряталась за спинами встречающих, чтобы Григорий меня не заметил, и стала с волнением ждать. Собственно, я ни в чем не была уверена - ведь Григорий мог и не прилететь этим рейсом. Он вообще мог остаться в Питере ждать дальнейших указаний Андрея. Но выбора у меня не было, оставалось только надеяться, что мой "суженый", пропади он трижды пропадом, появится и приведет меня к мальчику, сам того не ведая.
Примерно минут через пятнадцать из широких стеклянных дверей начали выходить пассажиры питерского рейса. Кому-то на шею с радостными возгласами бросались встречающие, кто-то шел, не глядя по сторонам, видимо, никого не ждал, кому-то дарили цветы и помогали нести сумки. Все было обыденно, как всегда бывает на вокзалах и в аэропортах. Толпа встречающих начала быстро редеть, и мне пришлось спешно ретироваться за колонну. Я не могла допустить, чтобы Григорий, этот законченный подлец и закоренелый убийца, заметил меня здесь - тогда бы весь мой план пошел насмарку. Наконец, когда вышли уже почти все пассажиры и я начала терять надежду, он появился.
Высокий, статный и красивый, в длинном черном пальто нараспашку, из-под которого выглядывал безукоризненно выглаженный костюм с белой рубашкой и галстуком, с изящным кожаным кейсом в руке, он шел, о чем-то сосредоточенно думая и не глядя по сторонам, и, мне показалось, все расступаются перед ним в благоговейном восхищении. Ну как он мог не понравиться моей маме? Сердечко мое вновь, как и тогда, когда я впервые увидела его в ресторане, затрепетало в волнении, я сглотнула вмиг пересохшим ртом и отступила за колонну. Все же мои чувства к нему были сильнее меня, я не могла с ними справиться и подавить в себе невольную симпатию к этому страшному человеку.