Барка была реальностью – дешевый притон, где нищие игроки опустошали свои и без того пустые карманы, где нарушался излишне мелочный закон. Но из этого следовал вывод, что и грек был реальностью. И если Галлиполис говорил правду, так же как и Дженнет, то невольно напрашивалась мысль, что они – всего лишь аккуратно выложенные ступеньки, ведущие куда-то выше. Но тогда все логические построения Саймона летят в тартарары... Даже для такого артиста, как Святой, было трудно скрывать свои чувства, когда он наблюдал, как Хоппи и Лейф Дженнет подходят к кромке канала.
– Эй, босс! – Мистер Униатц тыльной стороной ладони отер со лба пот, стекавший ему на глаза. Мокрые подмышки его блейзера также говорили о дискомфорте, который он испытывал. – В чем дело?
– Иди сюда, – позвал его Святой. – Здесь есть бар.
– Бар! – Лицо мистера Униатца озарялось постепенно внутренним светом, по мере того как до него доходил смысл сказанного: провидение не оставило даже такие Богом забытые места, как это; и здесь били райские источники приятного утешения. Эта мысль придала ему сил, и он ускорил шаги, подталкивая мистера Дженнета коленкой. – Давай шагай, чего ждешь?
– Убери свой пистолет, – сказал Святой. – Он здесь тебе не понадобится.
– Но...
– Убери, – повторил Святой, после чего Галлиполис проговорил тихим голосом:
– Теперь входите.
Саймон подчинился и прошел вперед. За ним последовал Дженнет, сопровождаемый мистером Униатцем, готовым в любую минуту пустить свое колено в ход. Вдруг мистер Униатц заметил автомат. Его рука невольно сделала движение, и ничто, кроме железной выдержки Святого и непроизвольного рефлекса мистера Униатца, не могло удержать его от непредсказуемых действий. Но в решающий момент Святой произнес своим твердым, уверенным голосом:
– Не бойся, Хоппи. Это у них здесь такой обычай.
И все-таки на какое-то мгновение внутри у Хоппи все похолодело; он опустил руку. Все логические построения Саймона полетели бы к чертям, если бы Галлиполис вдруг почему-то заволновался.
– О'кей, босс. – Мистер Униатц и раньше бывал в домах со странными обычаями. – Где здесь бар?
– Дальше, – сказал Галлиполис.
Все вместе они вошли в помещение; Галлиполис замыкал шествие. Ногой он прикрыл за ними дверь, затем подошел к бару, положил автомат на стойку и, не сводя с него глаз, протянул назад руку и достал бутылку. Точно таким же движением он достал четыре стакана и, надев их на пальцы, как большие наперстки, поставил рядом с бутылкой.
– Прошу, угощайтесь, – сказал он, – и продолжим наш разговор.
Совершенно случайно Саймон встал так, что отверстие в ставнях окна оказалось как раз напротив, и увидел одинокую фигуру, маячившую снаружи. И, несмотря на разделявшее их расстояние, он мгновенно узнал этого человека, а узнав, пришел в замешательство, хотя с самого начала не исключал такой возможности.
С нарочитой неторопливостью он откупорил бутылку и наполнил свой стакан.
– Прежде чем пить, – сказал он, – вы уберите свою железную громыхалку.
– Это почему?
– Потому что мы в буквальном смысле находимся с вами в одной лодке, – любезно пояснил Саймон. – Вы отобрали у меня пистолет, но у Хоппи есть припрятанное оружие. Вы же свое не желаете даже спрятать. Шерифу трудно будет это понять – я случайно увидел, что он направляется сюда.
* * *
Галлиполис поспешно выглянул в оконное отверстие. У Саймона возникло ощущение, что дальнейший ход событий будет отнюдь не радостным, если Галлиполис не поймет его намека.
Галлиполис злобно процедил сквозь зубы:
– Это еще что за чучело? Там за деревьями прячется еще много людей. Я видел. Я прошью тебя насквозь, негодяй.
Странно, но его удивление казалось таким же искренним, как и его гнев. Но времени на размышления не было, и Святой сказал:
– Если ты меня прошьешь, тебе не станет легче. Я, как и ты, не знаю, как здесь очутился Хаскинс.
– Быстро рассказывай, – сказал Галлиполис, – только не ври. Шериф сам никогда не смог бы выследить барку. Кто его навел?
– Даю честное слово, – упрямо продолжал Святой, – мне тоже хотелось бы это узнать.
Галлиполис уставился на него через стойку. Тонкими пальцами правой руки он крепко сжимал свое оружие, хотя казалось, что он только нежно к нему прикасается. Взгляд влажных глаз был отсутствующим, словно он сочинял балладу под названием "Смерть приходит на барку" или нечто подобное. Но когда он усмехнулся, он снова стал таким же, как прежде.
– Послушай, умник, – сказал он. – Шериф – твоя проблема. Ты привел сюда Дженнета. Никто не может доказать, что я с ним знаком. Если все подстроено – берегись. А если нет, ты найдешь способ выкрутиться.
– Мы вместе найдем способ выкрутиться, если ты дашь мне шанс. Убери эту штуковину, иначе в первую очередь ты же и пострадаешь.
Галлиполис обдумал слова Саймона и, кажется, нашел их резонными.
– Это, черт побери, единственный способ выжить, – заметил он, тяжело вздохнув. И аккуратно опустил автомат в ту же дырку под стойкой, куда проследовал и пистолет Саймона. Затем сказал:
– Может быть, я и сосунок, но все же мне хотелось бы знать, где ты меня обштопал. Что-то происходит, а вот что именно – я никак не возьму в толк.
– Я тоже, – сказал Святой почти дружелюбно.
У Галлиполиса забрезжила надежда.
– Если хочешь уйти, у тебя есть еще время.
– Нет, я останусь.
– Я так и думал, – сказал Галлиполис с грустью.
В этот момент послышался шум.
Это был то ли какой-то хриплый скрежет, то ли утробное бульканье. У опытного африканского охотника это ассоциировалось бы со звуками, издаваемыми такими дикими животными, как носороги или бизоны, пришедшими на водопой и обнаружившими, что источник пересох. Этот отважный охотник обманулся бы. Потому что звук этот исторгал человек, если, конечно, мистера Униатца можно было причислить к данному виду живых существ. Это он просто тяжело вздохнул.
Саймон обернулся и взглянул на него.
Вероятно, впервые в жизни мистер Униатц стоял, глядя на бутылку, и не делал никаких поползновений испробовать ее содержимое; он смотрел на нее завороженно, как кролик на змею.
– В чем дело? – спросил обеспокоенный Саймон.
Мистер Униатц сделал попытку заговорить, но язык словно прилип к небу. Молча, дрожащим пальцем он указал на бутылку, и этот жест был красноречивее любых слов. При свете, проникавшем через отверстие в окне, жидкость казалась обычной водой, которую качали насосом во дворе, – прохладная, чистая и прозрачная. Огромное, как у Гаргантюа, тело Униатца сотрясалось от ужаса. Для того, кому посчастливилось пробовать ароматные и крепкие ликеры, такое предложение могло показаться оскорблением. Для того же, кто привык пробавляться спиртными напитками с лимонным экстрактом, имбирным или лавровым ромом, выпить эту отвратительную жидкость было все равно что проглотить полынь.
– Да это просто вода, – наконец выдавил из себя Хоппи. – Я такую уже пробовал. Это не бар, а общественный туалет.
Оскорбленный Галлиполис повернул голову от окна.
– Это самый лучший напиток из всех, которые ты знаешь, дубина. Из местных источников. Почему бы не попробовать? – Он наполнил свой стакан, подмигнул Саймону и сказал: – Выпьем за преступления!
Святой с опаской понюхал жидкость в своем стакане. Первое впечатление было такое, что Хоппи не ошибся. Запах тухлых яиц напоминал серные источники, которых было много в зловонных топях. Но нужно было преподать Хоппи урок хороших манер.
Саймон закрыл глаза и залпом опрокинул стакан.
Серьезность своей ошибки он обнаружил прежде, чем язык его коснулся чего-то острого, напоминающего лезвие ножа. Но было поздно. Он попытался сказать: "Воды!", но растекшаяся внутри у него жидкость на мгновение парализовала его горло. Онемевшие голосовые связки были способны воспроизводить лишь едва уловимый для слуха шепот. На глазах выступили слезы. Он прислонился к стойке, убежденный, что лишился голоса навсегда.
Сквозь пелену выступивших на глазах слез он наблюдал за Хоппи Униатцем. Тот, обретя наконец уверенность, взял бутылку и, задрав голову вверх, как воющий на луну волк, опрокинул ее себе в горло; содержимое бутылки уменьшилось сразу на целых три дюйма. Голова его приняла прежнее положение.
– Да, босс...
И сразу же мистер Униатц оторвался от бутылки, как насытившийся младенец. Он уставился на нее ничего не выражавшими глазами. Затем, словно решив подтвердить пришедшую ему в голову мысль, поднял бутылку во второй раз. Содержимое бутылки уменьшилось еще на четыре дюйма, когда он опустил ее, и даже суровый взгляд Лейфа Дженнета смягчился в вынужденном восхищении.
– Да, босс, – произнес мистер Униатц, – если это местный источник, то я отказываюсь пить еще что-нибудь.
Святой обтер обожженные губы носовым платком и осмотрел его, словно ожидал обнаружить в нем дыры. Он даже не обратил внимания на вошедшего шерифа Хаскинса. Он хватал ртом воздух, пытаясь унять адское жжение внутри. Хаскинс прислонился к двери и сказал:
– Привет, сынок.
– Привет, папаша. – Святой с трудом произносил слова. – Рад снова видеть вас после недавней встречи. Вы знакомы с мистером Галлиполисом? А это шериф Хаскинс.
– Конечно, знаком. – Хаскинс по обыкновению жевал табак. – Приятный молодой человек. Содержит уютный тихий ресторанчик, как нам известно, уже более года. Я собирался на этих днях посетить его, да передумал. – Он кивнул в сторону покрасневшего грека. – Не такая уж он большая шишка, чтобы тратить на него горючее. У меня не останется времени, если я начну посещать все дешевые забегаловки в Майами, где играют в покер и торгуют отвратительным бренди.
Галлиполис облокотился о стойку бара:
– Тогда зачем же вы пришли сюда, шериф?
– А вот зачем.
Хаскинс подскочил к Дженнету и сорвал с него темные очки, купленные Саймоном.
Дженнет взвыл, как побитая собака, и схватил бутылку, стоявшую на стойке бара. Неизвестно, то ли Хоппи Униатц действовал инстинктивно, выполняя свой гражданский долг, то ли так повлиял на него только что выпитый эликсир, но реакция, его была мгновенной. И какими бы мотивами он ни руководствовался, это было именно то, что сейчас требовалось. Одной рукой он схватил Дженнета за руку, другой вырвал у него бутылку. Хаскинс тотчас же надел наручники несчастному Дженнету.
– Благодарю, – сказал шериф сухо, как бы одновременно и оправдывая Хоппи за недостаточностью улик, и посвящая его. – По тебе, Лейф, скучает Олусти, где ты еще не закончил мостить дорогу. Со стороны тебя можно принять за туриста.
– Меня похитили, – жалобно захныкал Дженнет. – Почему вы не арестовали их тоже? – Он кивнул в сторону Святого и Хоппи. – Они затащили меня сюда под дулом пистолета.
– Это становится интересным, – сказал Хаскинс.
Он подошел к Саймону, стоявшему у бара, сделал знак большим пальцем, и Галлиполис достал еще бутылку. Хоппи тем временем в целях предосторожности убрал пустую бутылку. Хаскинс наполнил стакан Святого и налил немного себе.
Саймон Темплер с сожалением посмотрел на "нектар", который ему снова предстояло выпить. Теперь, когда он уже принял первую дозу, горло немного остыло, но зато в желудке, казалось, находился расплавленный свинец. Кроме того, ему была нужна четкая работа мысли. Если придется отвечать на множество вопросов, он должен отвечать последовательно. И какой бы невероятной ни могла показаться идея, он просто не мог выстроить более прямой, более очевидной, более правдоподобной и более обезоруживающей версии, чем строгая и неопровержимая правда – как бы там ни было. Это было странное заключение, но он знал, что всякие увертки только осложнят дело; они могли бы сыграть положительную роль, если бы служили какой-нибудь цели, а такой цели в данный момент он не видел. Так что пока ему оставалось только наблюдать за тем, как шериф глотал сероводородный гидрохлорид, почти не двигая подбородком.
– Боже милостивый, – воскликнул Хаскинс, с изумлением уставившись на свой стакан. – Как будто пробрался сквозь нутро пантеры. Вы что, все сюда собрались, чтобы попробовать этой скорпионовой гадости? Отвечай мне, сынок.
– Я рад, что кто-то еще думает так же, как я, – с облегчением ответил Святой. – Я сюда пришел, шериф, чтобы найти одного человека.
Хаскинс отыскал место между курткой и брюками и почесал живот под ремнем, на котором висел пистолет.
– Я почувствовал бы себя лучше, сынок, если бы ты рассказал мне еще что-нибудь.
– Мне скрывать особенно нечего. – Саймон убедился в том, что выбрал правильную тактику. – Спустя всего несколько минут после вашего ухода в меня выстрелил Дженнет. Из-за кустов. Если хотите удостовериться, мы можем сейчас отправиться туда, и вы увидите следы от пули в стене дома Джилбека.
Шериф сдвинул фуражку на затылок, взял прядь волос и накрутил ее на палец. Затем сказал:
– Ну, дальше!
– Мой друг Хоппи Униатц – он здесь, видите, пьет из бутылки – схватил Дженнета. Мы отобрали у него ружье, – на стволе непременно имеются отпечатки пальцев, так как он был без перчаток. Вы можете получить и ружье, если захотите убедиться в том, что пуля действительно застряла в стене.
Проницательный взгляд серых глаз Хаскинса был по-прежнему устремлен на Святого.
– Думаю, вы не стали бы настаивать на том, чтобы я сам в этом убедился, если бы это не соответствовало действительности, – сказал Хаскинс. – Так что я избавлю себя от лишних беспокойств. Но все это еще не объясняет, что вы с Лейфом здесь делаете.
– После того как мы его поймали, – сказал Святой, – мы немножко с ним поработали. Конечно, ничего грубого – он не заставил нас пойти в этом смысле особенно далеко. Но мы вынудили его говорить. Я не имел понятия, почему он или вообще кто-либо должен стрелять в меня. Он сказал, что его заставил это сделать парень, которого зовут Джесс Роджерс. И еще он сказал, что встречал этого Роджерса здесь. Естественно, мы пришли сюда.
– Это неправда, – сказал Галлиполис. – Дженнет просто хотел выиграть время. Он не бывал здесь после того, как его выслали, и вы ничего не сможете доказать.
– Так он сам рассказал мне, – пожал плечами Саймон.
Хаскинс убрал наручники.
– У меня, конечно, много разного рода доказательств, – заметил он мрачно, – но я хочу, чтобы вы показали мне то, что вы еще не готовы показать. Так как же насчет этого Роджерса?
– Он бывает здесь вот уже в течение двух лет, – сказал Галлиполис. – Но очень редко.
– Что-нибудь знаете о нем?
– Не больше, чем о ком-либо другом, кто сюда заходит. Я знаю только, как он выглядит и сколько тратит денег.
Во влажных глазах грека была такая же искренность, как и тогда, когда он рассказывал Саймону прямо противоположное.
Хаскинс не спеша прошел в угол комнаты и выплюнул табак прямо на пол.
– Все это еще больше запутывает дело, – объявил он, вернувшись на прежнее место. – Это напоминает змею, поедающую собственный хвост. Если она будет продолжать в том же духе, вскоре ее попросту не станет.
– Может быть, – деликатно перебил его Саймон, – вы избавите себя от лишних хлопот, если заберете Лейфа к себе в участок и побеседуете с ним там.
Шериф забеспокоился. В серьезном тоне Святого он пытался уловить подтверждение своему чувству, что над ним смеются. В голубых глазах Святого трудно было заметить открытую насмешку, и все-таки...
– А где будете вы, – спросил он, – когда я займусь этим?
– Мне необходимо подумать, как отыскать ниточку к этому Роджерсу, – сказал Святой. – Вы знаете, где меня найти, если я вам понадоблюсь.
– Сынок, – длинный нос Хаскинса, казалось, сделался еще больше, когда он сощурил глаза, – сегодня ты здорово меня озадачил. Лейф последний из негодяев, и я был бы счастлив запрятать его в каталажку. Но я не хочу больше иметь беспокойства из-за тебя. Давай-ка мы все мирно отправимся в город, и ты предоставишь поиски Роджерса мне самому.
Саймон достал пачку сигарет и вынул одну.
Он понимал, что попал в какое-то странное положение, и чувствовал себя марионеткой, участвующей в сложном и в то же время бессмысленном хореографическом представлении, в то время как главная, основная тема звучала в непонятном контрапункте. Казалось, что слишком много сверхгениальных людей задействованы в столь незначительном деле.
Конечно, существовала еще и девушка по имени Карина, исполнявшая пока непонятно какую роль. Лейфа Дженнета вполне можно было представить себе своего рода Макиавелли, притом что у него, несомненно, был статус меткого стрелка. Галлиполис продемонстрировал целый набор редкостных качеств, но от Святого не укрылась и некоторая его неуверенность или растерянность, а это значит, что он не мог быть хорошим конспиратором. А вот в отношении шерифа не было никаких сомнений. Ньют Хаскинс мог говорить с южным акцентом, растягивая слова, мог жевать табак и медленно передвигаться под палящим южным солнцем, но его медлительность была сродни мнимой беспечности ящерицы, которая в нужный момент действовала с быстротой молнии. Несомненно, это был человек, не ведавший чувства страха и не гнавшийся за вознаграждением, выполняя свой служебный долг. И все же его внезапное появление сегодня на барке никак не вписывалось в общую картину всего происходившего.
И Саймон пришел к выводу, что никакие логические умозаключения здесь не помогут. Оставался только один выход: полностью положиться на интуицию и посмотреть, к чему это приведет.
– Мне не нравится, когда в меня стреляют, – дружелюбно сказал он, – в особенности по поручению. И я не думаю, что нарушу закон, если начну искать парня по имени Роджерс, или я не прав?
Хаскинс смотрел на него буквально какую-то долю секунды. Продолговатое обветренное лицо шерифа ничего не выражало.
– Конечно, нет, сынок, – сказал он. – Если ты будешь просто искать парня по имени Роджерс, закона ты не нарушишь... – Он вдруг резко повернулся, схватил Дженнета за воротник и швырнул его в сторону двери. – Давай шагай, Лейф. – И, уже стоя в дверях, еще раз взглянул на Святого и сказал: – Я скоро вернусь.
Саймон нехотя прислонился к стойке и пустил колечко дыма, направив его на горлышко бутылки.
Галлиполис выглянул в отверстие в окне, чтобы убедиться, что Хаскинс и Дженнет действительно ушли. Затем повернулся к Саймону.
– Черт с ним. – Он повертел своей кудрявой головой и посмотрел на Саймона. – Ты тоже уходишь или у тебя есть еще какие-нибудь дела?
– У тебя мой пистолет, – напомнил ему Саймон.
Казалось, грек задумался. Затем отодвинул стойку и достал пистолет. Он протянул его Саймону рукояткой вперед.
– О'кей, – произнес он. – Еще что?
Саймон вложил пистолет в кобуру.
– Почему ты не рассказал шерифу о Роджерсе то, что рассказывал мне?
– Черт возьми! – воскликнул Галлиполис. – Я что, должен ему помогать? Надеюсь, ты найдешь его сам. Он может мне здесь причинить беспокойство.
– А что еще ты знаешь?