– Конечно! Если будет держать себя в руках. Но он не такой выдержанный, как вы. Легко теряет голову… Зачем же доводить его до крайностей? Это может очень плохо кончиться для всех троих…
Она насмешливо рассмеялась:
– Вот они, нежные слова, которые я надеялась услышать от любимого человека…
– Я просто хотел сказать, что наша история и так довольно сложна, чтобы запутывать ее отношениями личного порядка. Мне совсем не хочется, чтобы он застал нас здесь вместе. Думаю, что и вам тоже.
Она лениво пожала плечами:
– Я ему не принадлежу.
– Вот уж чего не сказал бы. – Я вспомнил Пурвиса. – А вы разве не собираетесь за него замуж?
– Еще не решила. Необыкновенная женщина!
– Он что же, успел надоесть вам?
Опершись на локти, она задумчиво посмотрела на меня:
– Он как-то странно ведет себя. Кажется, с ним что-то произошло. Возможно, вы меня больше устроили бы.
Вот этого мне только и не хватало!
– Да, да, конечно, мы можем любить друг друга до изнеможения. Но не надо забывать о деле, договорились? Давайте забудем о нем тогда, когда я получу всю сумму. Дело это срочное, и я не хочу, чтобы нервы или ревность помешали довести его до конца. Ведь достаточно одного неверного хода, и полиция сразу же станет крутиться возле нас.
Неужели она этого не понимает?
– Ищете повод отделаться от меня? – холодно спросила она.
– Конечно нет. Но я пытаюсь быть благоразумным.
– Ну и будьте им сколько угодно, а я останусь здесь!
– Пожалуйста! Пожалуйста! Но от этого ничего не изменится.
– Во всяком случае, я все равно уехала бы куда-нибудь на уик-энд, – с улыбкой сказала она. – А здесь мне очень нравится.
– Приятно слышать.
Она расхохоталась, и я сдался. У женщин всегда отсутствует логика. Но, с другой стороны, если здраво поразмыслить, зачем Талланту здесь появляться? И откуда он может догадаться, что она у меня? Похоже, мне тоже очень не помешает нормальный отдых. Это от нервов. Мне ведь никогда не приходилось заниматься подобными делами. "Успокойся и лови момент, – сказал я себе, – все будет в порядке".
Я решил не тревожиться попусту.
Наш разговор происходил в пятницу, во второй половине дня. А в субботу утром, в десять часов, когда мы пили кофе, в дверях внезапно появился Таллант. В правой руке он держал револьвер и, судя по всему, был настроен весьма агрессивно.
По счастливой случайности, Джулия, вопреки обыкновению, оказалась одетой. В течение двух суток она в основном расхаживала совершенно нагой, но в субботу, выбравшись из постели, почему-то надела плиссированную юбку и блузку. Я еще подумал, с чего это она решила наряжаться. Но решил не вникать. Может быть, именно это обстоятельство и сыграло решающую роль, не знаю. Вообще-то это мало что меняло. Ведь не приезжала же она ко мне на уик-энд только для того, чтобы угостить меня ананасами. Это было просто очевидно! И тем не менее, появись он здесь в тот момент, когда мы барахтались в постели, а на Джулии не было ничего, кроме лака для ногтей, этот бизон сразу бы укокошил нас. Даже не дав рта открыть. Но и сейчас, несмотря на все юбки и блузки, ситуация была довольно пикантной. Никому не желаю ничего подобного.
Она сидела за столом, напротив открытой двери, я, стоя у печурки, наливал себе вторую чашку кофе, когда услышал его голос:
– Смотрите-ка, какая идиллия!
Я быстро повернулся. Таллант стоял на пороге, заняв своей широченной грудной клеткой весь дверной проем. Губы его дрожали. Блуждающий взгляд и небритое несколько дней лицо придавали ему зловещий вид. Казалось, он вот-вот бросится на меня и перегрызет глотку.
Мой револьвер валялся в чемодане в другой комнате, а сам я был в восьми шагах от Талланта, и под рукой ничего, кроме кофеварки.
Я почувствовал, как холодок пробежал по коже. Но Джулия оставалась довольно спокойной, и он это почувствовал. Она действительно умела оказывать на него влияние.
Она мило улыбнулась ему, этого оказалось достаточно, чтобы он опешил. Она пошутила:
– Итак, мы переходим к известной ситуации – любовь втроем!
Я не нашел ничего лучшего, как молить Бога, чтобы Таллант излил свой гнев на нее одну, а обо мне забыл навсегда. В конце концов, она явилась сюда сама, никто ее и звать не звал.
Он медленно вошел в комнату и остановился таким образом, чтобы видеть нас обоих. На нем были темные брюки и белая, испачканная на груди рубашка с закатанными рукавами. Общий вид человека, который пропьянствовал несколько дней. Но хотя теперь он и не был пьян, зато явно потерял способность управлять своими чувствами и потому был опасен вдвойне.
Он уставился на Джулию.
– Значит, отправилась в Даллас? – злобно прошипел он.
Она безразлично посмотрела на него:
– Кому ты задаешь этот вопрос? Мне, дорогой?
– Могла бы придумать что-нибудь более правдоподобное, ведьма проклятая.
Джулия скучающе покачала ногой.
– Я не лгала… – Она пожала плечами. – Я действительно отправилась в Даллас, но потом изменила решение. Мне показалось, что будет лучше остаться здесь. – Она мило улыбнулась. – И не жалею. Провела время с большей пользой.
Я боялся вздохнуть и мечтал лишь о том, чтобы он не заметил, что я еще жив. Может, он ограничится тем, что прикончит ее и уйдет? Ему просто-напросто ничего не оставалось другого… Я бы сейчас с удовольствием убил ее…
Таллант подошел к столу и уставился на Джулию. Вены на его лице вздулись. Внезапно он поднял револьвер и направил ей прямо в лицо:
– Посмотри сюда! Посмотри на меня, грязная шлюха!
Она спокойно подняла глаза:
– Да, дорогой? Что ты собираешься делать?
Ах, если бы она хоть как-нибудь попыталась смягчить его! Ведь пока он говорит, остается шанс на спасение. Надо же дать ему выговориться! Неужели она настолько глупа, что не понимает этого! Ведь ей не уйти от него!
– Таллант, – наконец выдавил я, но он меня не услышал. Щека его дергалась в нервном тике.
– Зачем я повстречался с тобой! Почему ты не сдохла, едва появившись на свет? Взгляни на себя! И подумать только, ради этой шлюхи я пошел на…
– Таллант! – повторил я громче. На этот раз он меня услышал.
– Не выскакивай! – бросил он. – Дойдет очередь и до тебя!
Я решил, что бросить все на самотек сейчас будет равняться смертному приговору.
– Не будьте идиотом, Таллант! У вас нет шансов выйти сухим из воды. Если вы нас убьете, полиция получит бобину с пленкой и наша песенка спета. Вы действительно хотите закончить жизнь на электрическом стуле?
– Заткнись! – рявкнул он. – Плевал я на твой стул. Неужели вы думаете испугать меня
– Одумайтесь, Таллант! – продолжал я увещевать его, как сиделка капризного больного, стараясь придать своему голосу побольше ласковости. – И не ведите себя как ребенок. Уезжайте отсюда, и никто ничего не узнает. Чего вам-то волноваться? Деньги идут не из вашей кармана. Платит миссис Кеннон. Чего вам-то надо?
– Убить вас обоих!
"Осторожно, – сказал я себе. – Не двигайся и не раздражай его. Он сейчас похож на животное; малейшая оплошность – и он бросится на кого-то из нас. Дай ему выговориться и излить всю злобу. Скоро он придет в себя и не захочет обагрять руки кровью. Только бы она не начала снова дразнить его".
Но случилось как раз то, чего я боялся. Он; снова заговорила издевательским тоном:
– Значит, ты шпионил, дорогой? Тебе известно, что я этого очень не люблю!
Он повернулся к ней.
"Запусти в него кофемолкой, – подсказал мне внутренний голос. – Именно так поступают герои киноэкрана".
Но я не успел. Таллант вдруг как-то странно скис, огляделся безнадежным, блуждающим взглядом и застонал:
– Ну почему?.. Почему ты это сделала? – Он, кажется, был готов зарыдать! – Джулия..
Кажется, еще немного, и он упадет пере, ней на колени! Я в изумлении застыл, забыв про кофеварку.
– Убирайся! – брезгливо выкрикнула она.
Джулия!.. – Он выронил револьвер и опустил голову. – Джулия!.. Потом повернулся и выбежал из комнаты. Я подхватил револьвер и вышел на веранду. Шатаясь как пьяный, Таллант брел по тропинке и вскоре исчез из виду. Его машина стояла, вероятно, где-то дальше в кустах.
Джулия подошла сзади и взяла меня за плечи. Я рванулся, схватил ее за блузку и влепил пощечину. Она вскрикнула и отшатнулась.
– Ты что? – вскрикнула она, негодуя.
Дрожащей рукой я вытер пот со лба и, не обращая на нее внимания, вернулся в комнату. Там бросил свой чемодан на кровать и стал укладываться. Ну их всех, с их чертовыми скандалами!
В проеме двери появилась Джулия. Лицо ее было бледным, на щеке ясно выделялся след от дара. Какое-то время она удивленно наблюдала за мной.
– Что ты собираешься делать? – поинтересовалась она, опершись о косяк.
Я, не оборачиваясь, прошипел:
– Ты просто дура…
– Почему?
Я выпрямился, держа в руках рубашку:
– Возможно, тебе совсем не нужна твоя жизнь, но уверяю, что не собираюсь подыхать!
– Но ведь он же не опасен, – возразила на, пожав плечами.
– Конечно! Совсем не опасен! За всю свою жизнь отправил на тот свет только двоих! Младенец! Кроткий ягненок! Ты права, беспокоиться мне совершенно не о чем…
– Значит, ты боишься его? – спросила она с презрением.
Как же она мне надоела! Все они!
– Лучше не зли меня… Если я потеряю контроль над собой, могу тебе шею свернуть.
– Но что же все-таки случилось? – удивилась она. – Ведь ты отлично знаешь, что OJ ничего не может тебе сделать!
Я подошел к ней и сказал прямо в глаза:
– Попытайся понять, что, если он потеряет голову, ему будет плевать на эту магнитофонную ленту. Это все равно что тушить пожар из детской лейки. А ты, вместо того чтобы успокоить его, нарочно еще больше раздражаешь. Как будто ты ничего не понимаешь! Он уже убил двоих… И только из-за тебя. Понимаешь? Только из-за тебя! Хотя мог купить такую любовницу за пачку сигарет. Но тем не менее он это сделал! А теперь, понимая, что дело может кончиться для него электрическим стулом, он вдруг увидел, что ты ему даешь отставку. Что он должен чувствовать, ты понимаешь? Не опасен! Я еще удивляюсь, что он тратит столько времени на пустые разговоры Я бы давно разнес тут все в клочья, и тебя – первую! Понятно?
– Но ведь ты забрал его револьвер?
– А ты полагаешь, что он не сможет приобрести другой?
– Но чего же ты хочешь?
– Поскорее убраться отсюда, пока цел. Совсем не хочу отправляться к праотцам. Что-что, а это в мои планы никак не входит.
Она удивленно подняла брови:
– А что будет со мной?
Похоже, она спятила следом за Таллантом.
– Меня это не интересует. Во всяком случае, как мы условились, в четверг утром ты приедешь в Хьюстон с деньгами. А до тех пор можешь развлекаться хоть с целой пожарной командой…
– Ты не смеешь разговаривать со мной таким тоном!
– А-а, лучше помолчи! – Я снова склонился над чемоданом. Пора сматывать удочки. Надоел мне этот пикник!
– Как же ты все-таки глуп…
Я бросил в чемодан пижаму.
– Джо. – В ее голосе прозвучали жалобные нотки.
Я обернулся. Она стояла, прислонившись к косяку, и глаза ее были полны слез.
– Прости меня, – прошептала она.
Да, актриса она была великолепная. В мгновение ока превратилась из разгневанной фурии в обиженную девочку.
Я уже твердо решил послать ее ко всем чертям, но в последнее мгновение мне в голову пришла трезвая мысль. Ведь если она вернется домой, Таллант снова может устроить сцену и от ревности даже убить ее. Но этого допустить нельзя. Может, лучше увезти ее с собой? Тогда я буду уверен, что до четверга она будет жива. И я передумал:
– Ладно, прости и ты меня… Надо сознаться, что его приезд крепко выбил меня из равновесия.
Она сразу радостно улыбнулась:
– Если ты не хочешь оставаться здесь, давай поедем еще куда-нибудь.
– Это я и хотел предложить… Будем как молодожены, проводящие медовый месяц. Хочешь?
Ее глаза заблестели.
– Как хорошо! – воскликнула она. – А куда поедем?
– Все равно куда, дорогая.
– В Хьюстон?
– Нет, туда – в четверг.
Я не хотел задерживаться в Хьюстоне больше, чем того потребует дело. Кто знает, может быть, шофер все-таки сообщил полиции мои приметы. Рисковать нельзя, особенно сейчас, когда осталось совсем немного!
Она рассмеялась:
– Конечно! Нам ведь все равно, где заниматься любовью…
– Угу…
Я кинул конверт с восемью тысячами долларов поверх вещей в чемодане, а когда она уложила и свои вещи, отнес оба чемодана на веранду и запер двери дома.
– По-моему, нет смысла путешествовать на двух машинах, – сказала она. – Поедем в моей.
Это еще почему?
– Нет, заберем обе. Ты поезжай впереди, до шоссе, а я поеду вслед за тобой. Свой "шевроле" оставлю в Брейворде. Там я возьму ее на обратном пути, когда поеду в Хьюстон.
Она наморщила лоб:
– Но почему ты не хочешь оставить ее? Ведь здесь она в полной безопасности.
– А на чем я буду возвращаться?
Не мог же я сказать ей, что машина нужна мне, чтобы оперативно приехать сюда и выкопать пленку.
– Ну, пусть будет по-твоему, – согласилась она.
Я поставил чемоданы в ее "бьюик", а сам сел в "шевроле". Но машина не тронулась с места. Я попробовал завести мотор еще раз.
Никакого успеха. Сел аккумулятор. Этого еще не хватало! Я попробовал снова. Безрезультатно.
Странно. Динамо работало исправно. Может, где-нибудь нарушен контакт? Я включил фары. Они загорелись, но свет был тусклым. •Вот что значит старая развалюха!
Джулия вышла из "бьюика":
– Что у тебя случилось?
Я тоже вылез из своей машины:
– Сел аккумулятор.
– Как же так? Ты что, оставил включенным радио?
– В моей машине нет радио… Видимо, тебе придется взять меня на буксир.
Возись теперь с ней!
– Да оставь ее здесь! Поедем в моей…
– Ну-ка, подтолкни, – сказал я и снова сел за руль.
Джулия развернулась, подвела "бьюик" вплотную к заднему бамперу моей машины и начала толкать ее. Таким образом мы и выехали на дорогу. Триста ярдов, а мотор ни разу не чихнул!
Наконец Джулия остановилась и снова вышла из машины:
– В чем же все-таки дело?
– Наверное, контакты. На такой скорости трудно завестись.
Я не мог понять, в чем дело.
– Джон, дорогой, оставь свою развалину и уедем быстрее.
– Не могу же я оставить ее посреди дороги.
Она снова села в "бьюик" и начала толкать мою машину. Но теперь назад. Когда мы снова очутились на лужайке перед домиком, я поднял капот и осмотрел мотор. Конечно, нужен новый аккумулятор. Значит, привезу его на обратном пути. Мне не хотелось возвращаться сюда, но, в конце концов, риск был невелик. Достаточно позвонить в магазин Талланта и убедиться, что он на месте. Я немного успокоился, захлопнул капот, пнул эту развалину по колесу и сел в "бьюик" рядом с Джулией. Мы уехали. Я не мог понять, что же все-таки произошло. Странно все-таки, что мотор так и не заработал. Ведь она протащила мою машину ярдов триста. Этого обычно бывает достаточно, чтобы завести мотор даже у такой старушки.
Ах, да зачем думать над пустяками! Я тряхнул головой, пытаясь отбросить сомнения. Лучше заняться более серьезными вопросами.
Я серьезно ошибался, считая случившееся пустяком, и спустя некоторое время убедился в этом.
Глава 13
Мы остановились в отеле Шривпорта. И, очутившись в номере, сразу же кинулись друг к другу. Джулия, обхватив мою шею руками, обольстительно улыбалась:
– Как здесь хорошо, правда?
– Угу…
А я в этот момент думал, что забыл взять внизу хьюстонские газеты. Джулия прижалась ко мне:
– Поездка в машине всегда вызывает у меня странные ощущения. Это, наверное, от вибрации.
– Возможно, – сказал я.
Она провела рукой по моим волосам и прилегла на кровать. Поджав под себя ноги, она закурила сигарету и хитро улыбнулась мне:
– Кондиционер, ни одной мошки, отличная ванна, хорошее постельное белье… Очень заманчиво, ты не находишь?
– Конечно, заманчиво. Не хватает только одного… Немножко нежности с твоей стороны.
Я тоже закурил и присел на край двуспальной кровати. По-моему, здесь все же что-то было не так. Неприятное, сосущее ощущение начало одолевать меня с некоторых пор. Я не мог отделаться от растущего чувства тревоги. Как будто идешь по болоту с завязанными глазами…
– Не могу понять тебя, – сказал я. – Ведь ты же должна меня ненавидеть…
– Вообще-то должна…
– Но ведь нет?
– А к чему? Все равно это ни к чему не приведет…
Она лениво следила за мной. "Как кошка, – подумал я. – А кто же здесь мышка?"
– Понятно. Когда нельзя ударить в лоб, лучше обойти со стороны.
– Тоже верно… Но почему ты не хочешь понять, что меня просто влечет к тебе?
– Бывает и такое, – сказал я задумчиво.
Я понимаю, тебе все кажется странным, и даже, может быть, подозрительным, – продолжала она, – но говорю честно: в тебе есть нечто такое, что привлекает женщину. И ты напрасно этим не пользуешься!
– Что именно?
– Сама не знаю. Ты твердый, грубый и безжалостный. Точнее говоря, похотливый зверь в обличье человека или что-то в этом роде.
– И ты хочешь сказать, что такие вот грубые самцы тебя притягивают?
Она подняла свои длинные ресницы:
– Неужели ты до сих пор не понял этого?..
Кровь во мне закипела, я не мог больше себя сдерживать и кинулся на нее. Она и не сопротивлялась, опрокидываясь на спину, только странно охнула, и все мои мысли сразу куда-то бесследно исчезли. Я погружался в нее, пока не растворился целиком…
Мы не выходили из номера целые сутки. Нам приносили еду, и я просмотрел все хьюстонские газеты. О Пурвисе больше ни строчки, но это еще ни о чем не говорило. Полиция наверняка не бросила этого дела, просто газеты перестали интересоваться. Эти писаки клюют только на живца, старые сплетни им уже неинтересны. Шофер такси, возможно, также ходил в полицию, чтобы сообщить мои приметы, но об этом ничего не было сказано. И это меня беспокоило больше всего – лучше знать правду, чем находиться в неизвестности.
В воскресенье утром я повел Джулию в кино, а потом мы пошли обедать.
Мужчины повсюду засматривались на нее. Как бы там ни было, а это мне было чертовски приятно. Когда мы вернулись в отель, она была в очень хорошем настроении и ей было безразлично, слушаю я ее болтовню или нет. Она знала, что обстановка благоприятствует любви, что я без ума от нее. И если я иногда ворчал, когда она подолгу наводила красоту или стирала чулки в ванной, то в ответ не слышал ни одного недовольного слова. Самое главное, чтобы я все время был рядом с ней. И она умело добивалась своего.