- Вам не нужно никакого письма. Все равно вы не носили бы его при себе. Кроме того, вы понимаете - после того, что я от вас услышал, я просто не решился бы дать вам письмо.
Я встал, улыбнулся и направился к двери. Латен быстро поднялся с кресла, обогнул стол и положил мне на плечо небольшую, изящную руку.
- Послушайте, я понимаю, что это сумасшествие, но если вам удастся что-нибудь отыскать, прошу сразу же появиться у нас. Нам нужна реклама.
- А я, черт побери, что буду с этого иметь? - проворчал я.
- Двадцать пять кусков.
- Я думал, только двадцать.
- Двадцать пять. Я все еще уверен, что у вас заскок. Сип вообще не нашел этих жемчужин. Если бы они у него были, мы давно бы с ним договорились.
- О'кей, - ответил я. - У вас была куча времени, чтобы принять решение.
Мы пожали друг другу руки и улыбнулись, как два ловкача, каждый из которых знает, что не в состоянии провести другого, но все еще пробует сделать это.
Я вернулся к себе без четверти пять. Выпил пару стаканчиков, потом набил трубку и сел, чтобы собраться с мыслями. И тут зазвонил телефон.
- Марло? - спросил женский голос - тихий, сосредоточенный, решительный. Голос был незнакомый.
- Да.
- Советую повидаться с Рашем Маддером. Вы его знаете?
- Нет, - солгал я. - Зачем мне с ним видеться?
В трубке раздался холодный смешок.
- По делу парня, у которого болели пятки, - произнес тот же голос.
Нас прервали. Я положил трубку, зажег спичку и глядел в стену, пока спичка не обожгла мне пальцы.
Раш Маддер был адвокатом с сомнительной репутацией, контора его помещалась в доме Корна. Специалист по уличным происшествиям, заключению мелких сделок, доказательству алиби, короче, по делам, от которых попахивало, а доход был невелик. Мне не доводилось слышать, чтобы он ввязался в какое-нибудь серьезное дело, например, прижигание чьих-то пяток.
IV
На Спринг-стрит было заметно, что приближается конец рабочего дня в учреждениях. У тротуаров кружили пустые такси, машинистки, чуть раньше окончив работу, уже пошли по домам, один за другим шли трамваи, а постовые полицейские пытались ликвидировать пробки, возникающие на перекрестках.
У дома Корна был узкий фасад горчичного цвета. Рядом с входом - витрина с выставкой искусственных челюстей. В списке жильцов я обнаружил стоматологов, применяющих безболезненную технику, людей, помогающих другим получить профессию, несколько фамилий, против которых не было никакой добавочной информации, и некоторое количество номеров, рядом с которыми не было фамилий. Раш Маддер, адвокат, снимал 619-й номер.
Я вышел из кабины расхлябанного лифта, бросил взгляд на грязную плевательницу на грязном резиновом коврике, прошел по коридору, пропитанному вонью окурков, и нажал на ручку стеклянной двери номера 619. Дверь была закрыта. Я постучал.
На матовом стекле появилась тень, затем дверь с громким скрипом отворилась внутрь. Передо мной стоял полный мужчина; у него был округлый мягкий подбородок, толстые черные брови, жирная кожа и усики, которые делали его лицо значительно шире.
Он протянул мне два прокуренных пальца.
- Прошу, прошу... Старый следопыт собственной персоной. Соколиный глаз... Мистер Марло, если не ошибаюсь?
Я вошел и подождал, пока дверь закроется. Голые стены, линолеум на полу вместо ковра плоский стол, второй стол, приставленный к нему под прямым углом, большой зеленый сейф, настолько же несгораемый, насколько несгораем магазинный мешок для покупок. Два ящика для папок, три стула, стенной шкаф и рядом с дверью, в углу, умывальник.
- Прошу, прошу, садитесь, - сказал Маддер. - Рад вас видеть. - Он шумно обошел стол, поправил подушку в кресле и сел. - Хорошо, что вы надумали зайти. Чем могу служить?
Я тоже сел, вставил в рот сигарету и молча смотрел на него. Было заметно, как он стал потеть, начиная со лба и линии волос. Он схватил карандаш и стал что-то чертить в записной книжке, потом бросил на меня быстрый взгляд и снова опустил глаза в записную книжку. Наконец, глядя на меня, он тихо сказал:
- Вы что-нибудь придумали?
- В связи с чем?
- В связи с неплохим дельцем, которое мы могли бы обделать. Ну, скажем, ювелирного свойства, - добавил он, не глядя на меня.
- Что это за девица? - спросил я.
- Что? Какая девица? - Он все еще избегал моего взгляда.
- Та, которая мне звонила.
- А что, вам кто-нибудь звонил?
Я потянулся к его старомодному телефону с висячей трубкой, снял ее и стал очень медленно набирать номер полицейского участка. Наверное, он знал этот номер так же хорошо, как собственную шляпу.
Он протянул руку и остановил меня.
- Послушайте, - сказал он плаксиво. - Зачем спешить? Зачем вызывать полицию?
- Они хотели бы с вами переговорить, - объяснил я. - Вы знаете девицу, которой кое-что известно о парне, у которого болели пятки?
- Это что, обязательно? - Воротник стал ему тесен, он схватился за него рукой.
- Для меня - нет. Но если вы считаете, что я намерен сидеть здесь и терпеть ваши психологические тесты, этим, видимо, кончится.
Маддер открыл пачку сигарет и вставил одну в рот, руки его дрожали.
- Ладно, - сказал он глухо, - ладно. Не горячитесь, пожалуйста.
- Хватит пудрить мне мозги! - прикрикнул я. - К делу! Если вы хотите предложить мне работу, она, скорее всего, такова, что мне не захочется пачкать руки. Но предложение я в любом случае могу выслушать.
Маддер кивнул. Он уже успокоился. Понял, что я блефую. Он выпустил струю дыма и смотрел, как она поднимается к потолку.
- Ладно, - сказал он спокойно. - Я тоже иногда разыгрываю дурачка. Дело в том, что мы знаем все. Кэрол видела, как вы вошли в дом, а потом из него вышли. Никто не звонил в полицию.
- Кэрол?
- Кэрол Донован. Моя знакомая. Это она вам звонила.
Я кивнул:
- И что дальше?
Ответа не последовало. Он сидел в кресле и посматривал на меня с превосходством.
Улыбнувшись, я наклонился к нему:
- Значит, это вас не беспокоит? Вы не знаете, зачем я туда поехал и почему потом не вызвал полицию. Ответ прост. Я думал, что это секрет.
- Давайте перестанем играть в кошки-мышки, - сказал он кисло.
- Согласен, - бросил я. - Поговорим о жемчужинах. Это для вас интереснее?
Глаза Маддера заблестели. Он старался выглядеть возбужденным, но это ему не особенно удавалось. Голос у него был холодный и спокойный.
- Кэрол познакомилась с этим коротышкой как то вечером. Трахнутый сморчок нанюхался порошка, все время твердил одно и то же, нес что-то о жемчуге, о старике с северо-запада или из Канады, который когда-то увел эти жемчужины и до сих пор прячет их у себя. Не хотел только сказать имени и назвать место, где живет этот тип. Обходил эту тему, так и не проболтался. Не знаю почему.
- Может, хотел, чтобы ему припекли пятки? - заметил я.
Губы Маддера задрожали, на лбу снова выступил пот.
- Это не я, - прошептал он сдавленно.
- Вы, девица - какая разница? Этот парень мертв, могут начать дело об убийстве. Вы так и не узнали того, что вам было нужно. Поэтому и позвали меня сюда. Думаете, я знаю то, чего вы не сумели узнать. Глупости. Если бы я знал то, что нужно, меня бы здесь не было, а если бы вы это знали, то не пригласили бы меня. Так?
Он медленно улыбнулся, как будто улыбка вызывала у него боль, с усилием выпрямился в кресле, открыл нижний ящик стола и выставил коричневую бутылку и два граненых стаканчика.
- Пополам, - прошептал он тихо. - Вы и я. Кэрол исключается из компании. Черт с ней, Марло. Она слишком крута. Я видел много крутых женщин, но у этой каменное сердце. А выглядит так, что никто бы и не подумал.
- Я ее видел?
- Наверное. Она говорит, что вы ее заметили.
- А, это та, из "доджа".
Он утвердительно кивнул, наполнил стаканы, поставил бутылку и встал из-за стола.
- Я пью с водой, а вы?
- Нет, спасибо. Но зачем вам я? Я не знаю ничего, кроме того, что услышал здесь. Вернее сказать, совсем немного сверх этого. Наверняка вы знаете намного больше, если уж решились зайти так далеко.
Он оторвал взгляд от стаканов и хитро посмотрел на меня.
- Я знаю, где можно получить за жемчужины Леандра пятьдесят кусков - в два раза больше, чем вам обещали. Даже поделившись, я получаю свое. Мне нужен кто-нибудь, кто сможет выступить официально, такой человек, как вы. Ну так что, с водой или без?
- Без.
Он подошел к умывальнику, открыл кран и вернулся с наполненным стаканом. Снова сел за стол и с улыбкой поднял стакан. Мы выпили.
V
До этой минуты я сделал всего четыре ошибки. Первая заключалась в том, что я вообще влез во всю эту историю, даже делая это для Кэт. Вторая - что не бросил все это, когда наткнулся на труп Пилера Мурдо. Третья - что позволил Маддеру понять, что я знаю, чего он хочет. Четвертая - самая страшная ошибка - то, что я выпил это виски.
Уже делая глоток, я почувствовал странный привкус. Потом внезапно меня осенило - так отчетливо, как будто я это видел, - что он заменил свой стакан на другой, стоявший за шкафом и наполненный чем-то безвредным.
С секунду я сидел неподвижно, держа в руках стакан и собираясь с силами. Лицо Маддера, казалось, стало увеличиваться, приобретая форму полной луны, подернутой туманом. Сидя, он наблюдал за мной, под усиками появилась и исчезла усмешка.
Я достал из заднего кармана брюк сложенный носовой платок. Скрытая в нем небольшая гирька была почти незаметна. Маддер быстро сунул руку под пиджак, однако застыл без движения.
Встав со стула, я бессильно качнулся вперед и ударил его прямо по макушке.
Открыв рот, он начал подниматься. Я ударил его в челюсть. Колени Маддера подогнулись, рука бессильно высунулась из-под пиджака и перевернула стоящий на столе стакан. Я поставил его на место и прислушался, борясь со все усиливающимся сонным отупением. Подойдя к двери в соседнюю комнату, я попробовал ее открыть. Она была заперта. Уже с трудом держась на ногах, я подтащил к входным дверям один из стульев и спинкой заложил ручку двери. Секунду постоял у дверей, стиснув зубы, тяжело дыша и проклиная себя. Затем вытащил наручники и направился к Маддеру.
Из-за висящей в шкафу одежды вышла очень красивая темноволосая сероглазая девица с направленным в мою сторону револьвером тридцать второго калибра.
На ней был элегантный голубой костюм. Из-под надвинутой на глаза шляпки с круглыми полями спадали блестящие черные волосы. Взгляд темно-серых глаз был одновременно холоден и спокоен. Молодое, свежее лицо было безжалостно.
- Порядок, Марло. Ляг и выспись. Ты все равно проиграл.
Я неуверенно шагнул к ней, взмахнув платком с гирькой. Она покачала головой. При этом движении лицо ее внезапно увеличилось, его контуры размазывались и колебались. Дуло револьвера становилось то широким, как вход в туннель, то узким, словно кончик зубочистки.
- Не будь дураком, Марло. Отдохнешь несколько часов, да и у нас будет немного времени. Не заставляй меня стрелять. Я готова это сделать.
- Черт побери, - промямлил я. - Совершенно в этом не сомневаюсь.
- И правильно делаешь, котик. Я - дама, любящая делать по-своему. Ну ладно. Садись.
Пол приподнялся и с силой ударил меня. Я сидел на нем, как на плоту, плывущем по бурному морю. Попробовал приподняться на руках, но ощущения, что я дотронулся до паркета, не было. Ладони одеревенели, тело было как бы парализовано.
Я попробовал смерить ее взглядом.
- Ха-ха! Убийца в юбке, - захохотал я.
Ее смех был холоден, голос почти не доходил до меня. В голове у меня били боевые барабаны, тамтамы из далеких джунглей. Я видел движущиеся волны света и тени и слышал шелест - так шелестят верхушки деревьев, качающихся от ветра. Я не хотел ложиться. И лег.
Откуда-то издалека до меня донесся девичий голос:
- Пополам, а? Ему не нравится мой образ действий! Что за мягкость чувств! Надо будет им заняться.
Погружаясь в глубину, я неясно почувствовал какой-то приглушенный толчок - может, грохот выстрела? Я надеялся, что она застрелила Маддера, но ошибся. Просто помогла мне заснуть при помощи моей собственной гирьки.
Когда я пришел в себя, было уже темно. Над моей головой раздался какой-то громкий треск. В открытом окне рядом со столом появился сноп желтого света, падающий на боковую стену дома. Звук повторился, и свет исчез. Неоновая реклама на крыше.
С полу я поднимался, двигаясь, как человек, выбирающийся из густой грязи. Кое-как добрался до умывальника, облил лицо холодной водой, дотронулся до макушки и скривился от боли. Затем дотащился до двери и нажал выключатель.
Вокруг стола валялись разбросанные бумаги, сломанные карандаши, конверты, пустая коричневая бутылка из-под виски, окурки сигарет и пепел. Мусор, оставленный кем-то, кто постепенно опустошал ящики. Мне подумалось, что обыскивать их нет смысла. Выйдя из конторы, я воспользовался расхлябанным лифтом, потом в уличном баре выпил рюмку коньяка, отыскал свой автомобиль и поехал домой.
Я переоделся, уложил сумку, выпил немного виски и поднял трубку заливающегося телефона. Было где-то около половины одиннадцатого.
- Значит, ты не уехал, - раздался голос Кэтрин Хорн. - Я надеялась, что еще застану тебя.
- Ты одна? - спросил я все еще хриплым голосом.
- Да, но недавно. Несколько часов в доме было полно полиции. Учитывая, что произошло, они были даже очень милы. Считают, что это какие-то старые счеты.
- А телефон теперь, наверное, прослушивается, - буркнул я. - Куда, собственно говоря, я должен был ехать?
- Ну... ты же знаешь. Мне сказала об этом та, твоя девушка.
- Невысокая брюнетка? Очень хладнокровная? Говорила, что ее зовут Кэрол Донован?
- У нее была твоя визитка. Постой, разве это была не...
- У меня нет никакой девушки, - ответил я мрачно. - Могу спорить, что в разговоре, не подумав, ты упомянула одно название - название города на севере страны. Да?
- Да-а-а... - неуверенно подтвердила Кэт.
Мне удалось попасть на ночной авиарейс.
Путешествие могло быть вполне приятным, если бы у меня все время не болела голова и не терзали мечты о воде со льдом.
VI
Гостиница "Сноквольми" расположена на Кэпитэл-вэй в Олимпии. Перед ее окнами парк, занимающий целый квартал. Я прошел через кафе и добрался до места, где залив Пьюджета глубже всего вдается в сушу и заканчивается чередой опустевших пристаней. Все кругом было занято штабелями старательно уложенных бревен; какие-то старики сонно шатались среди штабелей или покуривали трубочки, сидя на ящиках под вывесками: "Дрова и щепки на растопку. Доставка бесплатно".
За ними была низкая береговая скала, огромные северные сосны вырисовывались на фоне серо-голубого неба.
Два старика, сидящих в каких-нибудь шести шагах друг от друга, казалось, не замечали один другого. Я медленно подошел к одному из них. На нем были вельветовые штаны, что-то, что некогда было красно-черной шерстяной курткой, и старая фетровая шляпа, вся в пятнах, как будто ее носили лет двадцать. В одной руке он держал коротенькую черную трубку, не очень чистыми пальцами другой осторожно старался вырвать длинный вьющийся волос, торчащий из ноздри.
Поставив вертикально один из ящиков, я уселся, набил трубку, закурил и выпустил клуб дыма.
- Кто бы мог подумать, что оно соединяется с Тихим океаном, - сказал я, небрежно указав рукой на море.
Он покосился в мою сторону.
- Тихий залив... спокойный, сонный, как весь ваш городок, - продолжал я. - Мне нравятся такие места.
Старик молча смотрел на меня.
- Могу поспорить, - добавил я, - что человек, живущий тут достаточно давно, знает всех жителей города и его окрестностей.
- На что поспорим? - спросил он.
Я достал из кармана серебряный доллар. Они еще встречались здесь в обращении. Старик взглянул на него, кивнул, потом внезапно вырвал волос из ноздри и посмотрел его на свет.
- И вы бы проиграли, - сказал он мне.
Я положил монету на колено.
- Вы знаете тут кого-нибудь, у кого много золотых рыбок?
Старик внимательно смотрел на монету. Сидящий рядом с нами мужчина был в комбинезоне, на ногах ботинки без шнурков. Он тоже уставился на доллар. Оба одновременно сплюнули.
- Я плоховато слышу, - ответил мой собеседник, медленно поднялся и двинулся в сторону барака, сбитого из старых досок разной длины. Войдя внутрь, он с треском захлопнул за собой дверь.
Второй нехотя бросил на землю топор, плюнул в направлении закрывшейся двери и отошел к дровяным поленницам.
Двери барака приоткрылись, и тот, в шерстяной куртке, высунул голову.
- Вы не найдете здесь ничего, кроме болотных крабов, - промолвил он и снова хлопнул дверью.
Я спрятал доллар в карман и двинулся под гору, решив, что изучение их языка заняло бы у меня слишком много времени.
Кэпитэл-вэй тянулась с севера на юг. Мимо меня прошел темно-зеленый трамвай, направлявшийся к остановке с названием "Тамуотер".
Вдали виднелись здания правительства штата. Двигаясь на север, я миновал две гостиницы, какие-то магазины и добрался до места, откуда отходили две дороги. Правая вела в Такому и Сиэтл, левая - через мост и дальше за город, на полуостров Олимпик.
Сразу же за перекрестком улица становилась старой и грязной. Шагая по растрескавшемуся асфальту, я миновал китайский ресторан, забитый досками кинотеатрик, какой-то ломбард и добрался до висящей над замусоренным тротуаром вывески: "Табачные изделия". Ниже виднелась надпись: "Бильярдная", написанная маленькими буквами, как бы в надежде, что никто ее не заметит.
Я вошел внутрь, миновав стойку с цветными журналами и витрину с сигарами, по которой ползали мухи. С левой стороны там был длинный деревянный прилавок, несколько игровых автоматов и бильярдный стол. У автоматов вертелись трое ребятишек. Высокий худой мужчина со слабо очерченной челюстью играл сам с собой в бильярд, держа во рту потухшую сигару. Я устроился на стульчике у стойки. Лысый продавец с неприятным выражением глаз встал со стула, вытер руки толстым серым фартуком и показал в усмешке золотой зуб.
- Виски, - сказал я. - Не знаете ли вы кого-нибудь, кто разводит здесь золотых рыбок?
- Да, - ответил он. - Нет.
Он налил чего-то под прилавком и пододвинул в мою сторону стаканчик из толстого стекла.
- Двадцать пять центов.
Я понюхал содержимое и поморщился.
- Это "да" относилось к виски?
Лысый вынул из-под прилавка большую бутылку с этикеткой, которая утверждала, что это "Наилучшее виски, сделанное на юге, самое меньшее за четыре месяца до даты приобретения".
- О'кей, - ответил я ему. - Я вижу, что оно здесь недавно.
Я добавил в стаканчик немного воды и выпил. Судя по вкусу, это могла быть противохолерная вакцина. Я положил на прилавок двадцать пять центов. Бармен скривил физиономию, показав золотой зуб, схватился за край стойки могучими лапами и выставил подбородок в мою сторону.
- Вы что-то сказали? - спросил он почти ласково.
- Что я здесь недавно, - бросил я. - Ищу золотых рыбок для аквариума. Золотых рыбок.