- Его нет в городе. Серьезно, он хороший адвокат?
- Стивенс - самый преуспевающий адвокат. Наверное, хороший. Он знает закон, знаком с судьями, пользуется старомодными уловками, к которым лично я никогда бы не прибег. Он хороший актер, давит на эмоции. Впрочем, это срабатывает. Не могу припомнить, чтобы он проиграл какое-нибудь серьезное дело.
- Я могу. Лет десять тому назад он защищал человека по имени Макги, который обвинялся в убийстве собственной жены.
- Ну, это было еще до меня.
- Долли Кинкейд - дочь Макги. К тому же она была основным свидетелем обвинения на суде своего отца...
Джерри присвистнул.
- Теперь я понимаю, что значит сложная ситуация. - И добавил после паузы: - Кто ее лечащий врач?
- Годвин.
Он выпятил свои толстые губы:
- Ну, с ним я найду общий язык.
- Что ты имеешь в виду?
- Я уверен, что он хороший психиатр, хотя, может быть, и не силен в судебной медицине. Он талантливый человек и не зарывает свой талант в землю. Иногда он ведет себя просто как выдающаяся личность, и тогда люди сдаются, особенно те, что заседают в городском суде. Поэтому я к нему периодически обращаюсь.
- Не совсем понял, чем он может быть полезен.
- Неважно, главное - предупреди об этом ее адвоката...
- Все будет гораздо проще, если ты и будешь ее адвокатом. Я сегодня еще не виделся с ее мужем, но, думаю, он последует моему совету. Кстати, его семья не умирает от голода.
- Деньги меня совершенно не волнуют, - холодно заметил Джерри. - Я же сказал тебе, что собирался провести эти выходные за чтением.
- Элен Хагерти надо было выбрать другие выходные, чтобы оказаться застреленной.
Это получилось несколько грубее, чем я хотел. Но меня мучило то, что я сам ничего не сделал для Элен.
Джерри насмешливо посмотрел на меня.
- По-моему, ты не безразличен к этому делу?
- Возможно.
- О'кей, о'кей. Так что ты от меня хочешь?
- Пока чтобы ты был готов.
- Я буду здесь весь день. А потом мой автоответчик скажет тебе, где меня искать.
Я поблагодарил его и отправился обратно в мотель. Алекс еще не вернулся. Я набрал свой собственный номер в Голливуде, и автоответчик продиктовал мне номер Арни Уолтерса.
Арни не было на месте, к телефону подошла его жена и деловой партнер - Филис. Провода затрепетали от ее бьющей через край женственности:
- Лу, когда же я тебя увижу? Мы с тобой разговариваем только по телефону. Мне уже кажется, что тебя вообще не существует, а я лишь прослушиваю записи, сделанные много лет назад.
- А как ты объясняешь тот факт, что я адекватно реагирую? Вот как сейчас, например?
- Электроника. Все, что я не понимаю, я объясняю электроникой. Это очень облегчает жизнь. Так когда же я тебя увижу?
- Завтра, если Арни назовет мне имя водителя интересующей меня машины.
- Пока он еще не может это сделать, но он связался с владелицей машины. Ее зовут миссис Салли Берк, и она живет здесь, в Рено. Она утверждает, что машина была украдена несколько дней назад, но Арни не верит ей.
- Почему?
- Интуиция. Кроме того, она не сообщала о пропаже. К тому же у нее масса разнообразных приятелей. Арни сейчас как раз занимается этим.
- Хорошо.
- Как я поняла, что-то серьезное?
- Убийство, а может, и не одно. Моя клиентка - молодая девушка с нарушением психики. Не сегодня завтра ее собираются арестовать за то, чего она наверняка не совершала.
- Это не шутки.
- Для меня все это очень важно. Я даже не знаю, с чего начать.
- Я никогда не слышала, Лу, чтобы ты так говорил. Как раз перед твоим звонком я подумала, не завязать ли мне знакомство с миссис Салли Берк. Как на твой взгляд?
- Гениальная мысль. - Филис, несмотря на свой вид церковной хористки, в свое время работала у Пинкертона. - Только помни, что миссис Берк и ее приятели могут быть достаточно опасны. Возможно, именно они убили женщину прошлой ночью.
- Со мной этот номер не пройдет. Мне есть для чего жить. - Она имела в виду Арни.
Мы еще немного пококетничали, пока я не услышал в соседней комнате голоса. Я попрощался с Филис и подошел к стенке. Там спорили двое - Алекс и еще один мужчина. Можно было не гадать, что составляло суть спора. Собеседник Алекса настаивал, чтобы тот покончил со всей этой грязной историей и вернулся домой.
Я постучал в дверь соседнего номера.
- Я поговорю с ними, - произнес мужской голос; судя по всему, он ждал прихода полиции.
Дверь открылась, и на пороге показался симпатичный мужчина моего возраста. Длинное лицо обрамляли волосы, чуть тронутые сединой. Узкие светлые глаза слегка дисгармонировали с боксерским подбородком. На его внешности лежала печать дисциплинированности, словно под безупречным серым костюмом на него была надета упряжь.
Правда, вид у него был несколько растерянный. Он даже не спросил меня, кто я такой.
- Меня зовут Фредерик Кинкейд, вы не имеете права травить моего сына! Он не имеет никакого отношения к этой девице и ее преступлениям. Она обманом заставила его жениться на себе, и их брак длился менее суток. Мой сын - благопристойный человек...
Алекс схватил его за руку с несчастным выражением лица.
- Папа, иди сюда. Это мистер Арчер.
- А? Арчер? Это вы втянули моего сына...
- Напротив, это он нанял меня.
- Ну, так я расторгаю с вами договор. - Похоже было, что он частенько произносил эту фразу.
- Хорошо, давайте обсудим это, - произнес я.
Мы втроем теснились в дверях, так как Кинкейд-старший явно не хотел меня впускать. Еще немного, и это грозило превратиться в скандал: каждый из нас готов был вмазать по крайней мере одному из присутствующих.
Наконец я прорвался в комнату и уселся в кресло спиной к стене.
- В чем дело, Алекс?
- Папа услышал обо всем по радио, позвонил шерифу и узнал, что я здесь. Шериф только что звонил сюда. Они нашли оружие.
- Где?
Алекс замешкался, как будто положение могло усугубиться после того, как вещи будут названы своими именами. Вместо него ответил отец:
- Там, куда она его спрятала, под матрасом в этой лачуге, где она жила...
- Это не лачуга, а привратницкая, - поправил его Алекс.
- Не спорь со мной, Алекс.
- Вы видели револьвер? - спросил я.
- Да. Шериф хотел, чтобы Алекс опознал его. Естественно, он не мог это сделать. Алекс даже не знал, что у нее был револьвер.
- Какой системы револьвер?
- "Смит - Вессон" тридцать восьмого калибра с ореховой рукояткой. Старый, но в достаточно хорошем состоянии. Наверное, купила на распродаже.
- Это версия полиции?
- Шериф сказал, что это вполне вероятно.
- Откуда ему известно, что револьвер принадлежит Долли?
- Они ведь нашли его под ее матрасом! - Кинкейд говорил уже прокурорским тоном. - Кто еще мог спрятать там оружие?
- Практически кто угодно. Привратницкая была открыта весь вечер. Не правда ли, Алекс?
- Она была открыта и до того.
- Не вмешивайся в разговор, - оборвал его отец. - У меня больше опыта в таких делах.
- Похоже, он не очень-то вам помогает. Ваш сын является свидетелем, и мне нужно получить его показания.
Он вскочил, трясясь от ярости и уперев руки в бока.
- Мой сын не имеет никакого отношения к этому преступлению.
- Не валяйте дурака. Он еще не развелся с этой девочкой.
- Этот брак - ерунда, мальчишеский порыв. Он длился меньше суток. Я аннулирую его. Между ними даже не было никакой близости, он сказал мне.
- Вы не можете его аннулировать.
- Не надо меня учить.
- Тем не менее, видимо, придется. Вы можете изъять своего сына из этого дела, но брак - нечто большее, чем сексуальные отношения и технические формальности. И этот брак вполне действителен, потому что он действителен для Алекса.
- Он больше не действителен для него.
- Я вам не верю.
- Не правда ли, Алекс, ты хочешь вернуться домой? Мама страшно волнуется. У нее опять начались сердцебиения. - Кинкейд пустил в ход дешевый шантаж.
Алекс переводил взгляд с меня на него.
- Не знаю. Я не знаю, как будет правильно.
Кинкейд опять начал что-то говорить в том же духе, но я прервал его:
- Еще пара вопросов, Алекс. У Долли был револьвер, когда она вернулась в привратницкую вчера вечером?
- Не видел.
- Естественно, она прятала его под одеждой, - опять вмешался Кинкейд-старший.
- Заткнитесь, Кинкейд, - сказал я абсолютно спокойно, не вставая. - Я не могу заставить вас быть честным и великодушным, если вам нравится быть негодяем, но я не позволю вам превращать в негодяя Алекса. По крайней мере, дайте ему возможность самому принимать решения.
Слюна у Кинкейда брызнула в разные стороны, но ему ничего не оставалось, как отойти в сторону.
- Не надо так разговаривать с моим отцом, мистер Арчер, - глядя в пол, произнес Алекс.
- Хорошо. На ней были блузка, юбка и кофта. Что-нибудь еще?
- Нет.
- Сумка?
- Кажется, нет.
- Подумай.
- Нет.
- Значит, она не могла тайно пронести револьвер тридцать восьмого калибра. Может быть, ты видел, как она его прятала под матрас?
- Нет.
- Ты был с ней все время с момента ее возвращения до отъезда в больницу?
- Да. Никуда не выходил.
- Значит, вполне очевидно, что этот револьвер не принадлежит Долли, и уж никак не Долли прятала его под матрас. Кто мог это сделать? У тебя есть какие-нибудь соображения?
- Нет.
- Ты сказал, что они нашли оружие, которым было совершено убийство. Как они это установили? У них не было времени на баллистические тесты.
- Калибр револьвера соответствует величине раны, кроме того, недостает одного патрона, и из оружия недавно стреляли, - мрачно произнес из своего угла Кинкейд. - Это является доказательством того, что револьвер тот самый.
- Ты веришь, Алекс?
- Не знаю.
- Они допросили ее?
- Собираются. Шериф сказал, что они подождут до понедельника, пока будут готовы результаты баллистической экспертизы.
Если все обстояло так, то у меня еще было время. События вчерашнего вечера и сегодняшнего утра, а также неопределенность прошедших трех недель вконец измочалили Алекса. Он уже не поднимал глаз.
- Я думаю, нам всем не следует торопиться с выводами относительно твоей жены. Даже если она виновна, в чем я очень сомневаюсь, она, как никогда, нуждается в помощи и поддержке.
- Он ничего ей не должен. Ничего. Она обманула его. Она только и делала, что лгала ему, - произнес Кинкейд.
Ради разнообразия я не дал себе сорваться:
- Как бы там ни было, она нуждается в медицинской помощи и в адвокате. У меня есть хороший адвокат, готовый приступить к делу, но я не могу нанять его сам.
- Не слишком ли вы расхозяйничались?
- Кто-то должен этим заниматься. Пока я не вижу желающих. От таких вещей не спасешься бегством. У девушки крупные неприятности, и, хотите вы того или нет, она член вашей семьи.
Похоже было, что Алекс начал прислушиваться, не знаю только ко мне ли. Его отец покачал головой:
- Она не имеет никакого отношения к моей семье. И можете мне поверить, что ей не удастся утянуть моего сына на дно, впрочем, как и вам. - Он повернулся к Алексу: - Сколько ты ему уже заплатил?
- Две сотни.
- Вы неплохо заработали. Вам щедро заплатили, и, как я уже сказал, вы свободны. Это личная комната моего сына, и, если вы будете продолжать настаивать на своем пребывании здесь, я позову администрацию. А если и им не удастся с вами справиться, я вызову полицию.
Алекс взглянул на меня и беспомощно махнул рукой. Отец обнял его за плечи:
- Я желаю тебе только хорошего, сын. Ты не имеешь никакого отношения к этим людям. Сейчас мы поедем домой и обрадуем маму. Ты же не хочешь свести ее в могилу.
Это был решающий довод, все было кончено. Алекс так и не поднял на меня глаз. Я вернулся к себе в комнату и позвонил Джерри Марксу, чтобы сообщить ему, что потерял клиента, впрочем, как и он. Казалось, Джерри расстроился.
Глава 13
Алекс с отцом покинули мотель. Я не стал выходить, до меня донесся звук моторов, быстро растаявший в тумане. Расстегнув на брюках ремень, я сел, повторяя себе, что надо было лучше управляться с ними. Кинкейд был напуганным человеком, который заботился о своем положении столь же сильно, сколь предшествующее поколение о своих душах.
Я поехал к Брэдшоу. Декан был моей последней соломинкой, правда, очень ненадежной, но у него были деньги, и он проявил к Долли некоторую симпатию, превосходившую чисто официальную заинтересованность в деле. У меня не было никакой возможности продолжать дело самостоятельно. Мне нужен был патрон, желательно с некоторым общественным весом. Алиса Дженкс удовлетворяла этим требованиям, но я не хотел, чтобы она становилась моей клиенткой.
У привратницкой стоял полицейский. Он не впустил меня осмотреть помещение, но не возражал, чтобы я проехал к дому. Испанка Мария открыла мне дверь.
- Доктор Брэдшоу дома?
- Нет, сэр.
- Где я могу его найти?
Он пожала плечами:
- Не знаю. Кажется, миссис Брэдшоу сказала, что он уехал на выходные.
- Странно. Я бы хотел поговорить с миссис Брэдшоу.
- Сейчас посмотрю, не занята ли она.
Я не стал дожидаться приглашения, вошел в дом и уселся на позолоченное кресло в холле. Мария пошла наверх. Через некоторое время она спустилась и сообщила, что миссис Брэдшоу примет меня.
Прошло, по меньшей мере, полчаса, пока она, хромая, появилась на лестнице. Она уложила свои седые волосы и нарумянила щеки, поверх платья была наброшена кружевная шаль, заколотая бриллиантовой брошью и скрывавшая ее морщинистую шею. Она протянула мне руку, и я подумал, не ради ли меня все это.
Казалось, старуха была рада мне.
- Как дела, мистер... мистер Арчер, не так ли? Я так надеялась, что кто-нибудь навестит меня. Из-за этого тумана чувствуешь себя так одиноко, и без шофера... - Она словно услышала жалобные ноты в своем голосе и взяла себя в руки. - Как девочка?
- В больнице. Доктор Годвин считает, что по сравнению со вчерашним вечером ей немного лучше.
- Очень хорошо. Рада слышать, - сказала она, не спуская с меня блестящих глаз. - Мне и самой сегодня гораздо лучше. Мой сын обвинил меня сегодня утром, что вчера я устроила, как он выразился, очередной спектакль. Право, мне очень жаль. Я не слишком хорошо владею собой по вечерам.
- Вчерашний вечер был нелегким для всех.
- А я просто старая эгоистка - не правда ли, вы думаете обо мне именно это?
- Я думаю, люди с возрастом не очень меняются.
- Это уже очень похоже на оскорбление. - Однако она продолжала улыбаться почти кокетливо. - Вы хотите сказать, что я всегда была такой?
- Ну, вам виднее.
Она открыто рассмеялась. Смех получился не слишком веселым.
- Вы хладнокровный молодой человек и не без таланта. Мне нравятся талантливые мужчины. Проходите в кабинет, я распоряжусь, чтобы вам принесли выпить.
- Спасибо, но я...
- Ну, тогда я сяду. - Она осторожно опустилась в позолоченное кресло. - Мои нравственные качества, может, и не изменились к худшему, чего нельзя сказать про физическое состояние. Этот туман очень плохо влияет на мой артрит. - И, словно спохватившись, она добавила: - Но мне нельзя жаловаться. Я обещала сыну, что в наказание за вчерашний вечер проведу весь день без единого слова жалобы.
- И получается?
- Не слишком хорошо. - Ее морщинистое лицо искривилось в улыбке. - Это как пасьянс - всегда немного жульничаешь. Или вы не жульничаете?
- Я не раскладываю пасьянсы.
- Ну это небольшая потеря, хотя они помогают мне убить время. Ну, не буду вас задерживать, у вас ведь есть дела.
- Дело у меня к доктору Брэдшоу. Не подскажете, где его найти?
- Рой улетел в Рено сегодня утром.
- В Рено?
- Не в игорный дом, уверяю вас. Он совсем не игрок. Иногда я даже думаю, что он слишком осторожен. Рой немножко маменькин сынок, вам не кажется? - Она насмешливо посмотрела на меня, явно не слишком огорченная таким положением дел.
- Не стану скрывать, я удивлен тем, что он улетел в разгар расследования.
- Меня это тоже удивило, но я не стала его удерживать. Не думаю, чтобы он сбежал. У них просто конференция деканов в Неваде. Они к ней готовились несколько месяцев, а Рой - основной докладчик. Так что находиться там - просто его долг. Он поехал с удовольствием. Ему нравится быть на людях - в нем есть что-то актерское. Вот ответственность, которая с этим связана, нравится ему гораздо меньше.
Трезвость ее оценок удивила и обрадовала меня. Она была очень оживлена - живой собеседник лучше пасьянса.
Миссис Брэдшоу, кряхтя, поднялась и оперлась на мою руку.
- Идемте в кабинет. Здесь так дует. Вы мне нравитесь, молодой человек.
Я еще не знал, хорошо это или плохо. Она усмехнулась мне прямо в лицо, словно прочитав мои мысли.
- Не бойтесь, я не съем вас. - Ударение было поставлено на последнее слово, как будто она уже съела своего сына за завтраком.
Мы прошли в кабинет и сели друг против друга в кожаные кресла с высокими спинками. Она позвонила и велела Марии принести мне виски со льдом, потом откинулась назад, и ее взгляд заскользил по книжным полкам. Казалось, фаланги книг напоминают ей о высоком положении, занимаемом ее сыном.
- Поймите меня правильно. Я очень люблю своего сына и горжусь им. Я горжусь тем, что он хорош собой и умен. Он окончил Гарвард на отлично и блистательно защитил там докторскую диссертацию. Думаю, что со временем он сможет занять место президента большого университета.
- Кто из вас честолюбив, он или вы?
- Я во имя его. По мере того как у Роя прибавляется честолюбия, у меня оно убывает. В жизни есть более интересные занятия, чем восхождение по бесконечной лестнице. Я еще надеюсь, что он женится. - Она внимательно посмотрела на меня. - Ему нравятся женщины.
- Ну, это естественно.
- Я уверена, что ему была небезразлична мисс Хагерти. Ни к одной женщине он не был так внимателен, как к ней... - Она замолчала.
- Да, он сказал мне, что они встречались. Но он сказал мне и то, что они никогда не были близки. И его реакция на ее смерть подтверждает это.
- А как он отреагировал на ее смерть?
Я сам очень хорошо умею выкачивать информацию из других, поэтому сразу чувствую, когда это пытаются сделать со мной.
- Я имею в виду в целом. Он бы не улетел сегодня в Рено, если бы любил Элен Хагерти. Он был бы здесь, в Пасифик-Пойнт, пытаясь выяснить, кто это сделал.
- Кажется, вас очень огорчило его отсутствие.
- Я надеялся на его помощь. Мне показалось, что он искренне обеспокоен судьбой Долли.
- Так и есть. Мы оба очень волнуемся за нее. Рой за завтраком попросил меня сделать для девочки все, что в моих силах. Но что я могу? - Она вытянула узловатые руки, словно демонстрируя свою беспомощность.