- В самых разных отношениях. Во-первых, здесь очень низок уровень преподавания. В свое время это было сектантское учебное заведение, и духовная атмосфера здесь во многом отдает викторианской эпохой. - Она качнула бедрами, чтобы продемонстрировать, что на нее это не распространяется. - Говорят, что когда сюда приезжал Дилан Томас... впрочем, не будем об этом. О мертвых или хорошо, или ничего.
- Вы преподаете латынь?
- Нет, я мало занималась латынью и еще меньше греческим. Я преподаю современные языки. Кстати, меня зовут Элен Хагерти. Так что если серьезно, то я бы не советовала вам здесь учиться. Конечно, с каждым годом уровень подготовки повышается, но балласта еще слишком много. Сами можете убедиться.
Она бросила язвительный взгляд на группу своих коллег, обсуждавших только что завершившееся совещание.
- Человек, с которым вы разговаривали, - это декан Брэдшоу?
- Да. Его вы и ждете?
- И его тоже.
- Не пугайтесь его строгого вида. Он замечательный ученый, единственный обладатель докторской степени Гарвардского университета здесь и, конечно же, даст вам лучший совет, чем я. Но честно, вы это серьезно? По-моему, вы меня дурачите.
- Немножко.
- Ну, это вам удастся гораздо лучше, если мы немного выпьем. Как я уже упомянула, предпочитаю бурбон.
- Прекрасное предложение. - "И какое неожиданное", подумал я про себя. - Договоримся. А сейчас мне нужно дождаться Годо.
Это ее очень огорчило, и она даже не постаралась скрыть своего разочарования. Впрочем, простились мы тепло, заинтересованные друг другом.
Наконец дверь открылась. Долли выходила спиной, продолжая благодарить обоих деканов с чувством и даже оттенком подобострастия. Но, когда она обернулась, я увидел ее бледное застывшее лицо.
Я пошел за ней, чувствуя себя довольно глупо. Я почему-то вспомнил, как еще в школе провожал одну девочку домой: у меня так никогда не хватило смелости взять ее портфель. И Долли начала сливаться в моем воображении с той недосягаемой девочкой, чье имя я уже не мог теперь вспомнить.
Долли быстро шла по дорожке к библиотеке и уже начала подниматься по лестнице, когда я окликнул ее:
- Миссис Кинкейд?
Она остановилась так резко, словно я в нее выстрелил. Я машинально взял ее за руку, которую она тут же выдернула. Рот у нее открылся, как будто она собиралась закричать, но голос отказался повиноваться. Мимо проходили студенты, некоторые группами стояли на ступенях, но никто не обратил внимания на ее безмолвный крик.
- Я бы очень хотел поговорить с вами, миссис Кинкейд.
- Кто вы такой?
- Друг вашего мужа. Вы подарили Алексу три тяжелые недели.
- Возможно. - Она сказала это так, будто раньше об этом не догадывалась.
- Наверное, вам тоже было непросто, если вы любите его, не так ли?
- Что? - Она как будто удивилась.
- Если вы любите его.
- Не знаю. У меня не было времени думать об этом. И я не хочу это обсуждать ни с вами, ни с кем бы то ни было. Вы действительно друг Алекса?
- Надеюсь, что могу считать себя им. Он в полной растерянности и не может понять, что происходит. Ему очень плохо.
- Наверное, он заразился от меня. Способность разрушать все и вся - это мое свойство.
- От него можно избавиться. Почему бы вам не вернуться к Алексу? Он ждет вас в городе.
- Он может ждать до скончания века, я к нему никогда не вернусь.
Она говорила на удивление твердо, даже резко. Что-то мне в ней не нравилось. Она смотрела сухими, широко раскрытыми глазами, не мигая.
- Алекс вас чем-то обидел?
- Он не может обидеть даже мухи. Вы должны бы знать это, если действительно его друг. Он хороший безобидный мальчик. Я не хочу причинять ему боль. - И добавила несколько искусственно: - Передайте ему, что он может поздравить себя со счастливым избавлением.
- Больше вы ничего не хотите передать мужу?
- Он мне не муж, то есть не настоящий муж. Передайте, что он может аннулировать наш брак. Скажите: я поняла, что не готова к совместной жизни, решила закончить свое образование.
Это был монолог, не предполагавший ответа.
Я направился к административному корпусу.
Дорожка, вымощенная плитами, была ровной и гладкой, но у меня было ощущение, что я то и дело по колено проваливаюсь в кротовые норы. Дверь в кабинет декана женского отделения была закрыта. После некоторой паузы мисс Сазерленд немного сдавленным голосом произнесла:
- Войдите.
Декан Брэдшоу все еще был в кабинете и еще более походил на поседевшего студента.
Мисс Сазерленд раскраснелась, глаза ее сияли изумрудно-зеленым блеском.
- Это мистер Арчер, Брэд, частный детектив, о котором я тебе говорила.
Он схватил мою руку и сильно сжал ее.
- Счастлив познакомиться, сэр. Правда. - Он попытался улыбнуться. - Хотя, учитывая обстоятельства, это, конечно, сомнительное счастье. Я очень сожалею о причине, которая привела вас к нам.
- Это моя обязанность. - Почему-то получилось, что я стал оправдываться. - Миссис Кинкейд сбежала от мужа, и я должен представить ему какие-то объяснения. Она что-нибудь сказала вам?
Лицо мисс Сазерленд снова стало озлобленным.
- Она не вернется к нему. В первую брачную ночь она узнала о нем такое...
Брэдшоу поднял руку:
- Подожди, Лаура. То, что она тебе рассказала, имеет довольно интимный характер. Зачем мужу знать об этом? Бедная девочка и так перепугана до смерти.
- Она боится мужа? В это трудно поверить, - сказал я.
- Она не стала бы изливать перед вами душу, - искренне воскликнула Лаура Сазерленд. - Как вы думаете, почему бедное дитя воспользовалось чужим именем? Она смертельно боится, что муж выследит ее.
- Ну, ты слишком драматизируешь, - снисходительно произнес Брэдшоу. - Он не может быть таким чудовищем.
- Брэд, ты не слышал, что она говорила. Как женщина женщине, она рассказала мне такие вещи, которые я не могу передать даже тебе.
- Думаю, она лгала, - сказал я.
- Уверяю вас, нет! Я умею отличать правду от лжи. И прислушайтесь к моему совету: возвращайтесь к ее мужу, где бы он ни был, и скажите ему, что вам не удалось ее найти. Вы поможете ей обрести покой и счастье.
- Она достаточно спокойна, хотя счастливой ее, конечно, не назовешь. Мне удалось поговорить с ней пару минут.
Брэдшоу повернулся ко мне:
- И что она сказала?
- Ничего существенного. Но она не пыталась в чем-либо обвинять Кинкейда. Более того, всю вину она возлагает на себя. Она сказала, что хочет продолжить образование.
- Хорошо.
- Вы позволите ей остаться здесь?
- Да, мы пересмотрели свое отношение к ее маленькой уловке. Мы считаем, что молодым людям нужно предоставлять свободу действий до тех пор, пока это не ущемляет права других людей. Она может остаться и продолжать пользоваться своим псевдонимом, если ей так удобнее. - И он добавил с академическим смешком: - "Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет", не правда ли?
- А свои документы она нам передаст, - добавила декан Сазерленд. - Она два года училась в колледже и семестр в университете.
- А чем она собирается заниматься у вас?
- Долли специализируется в психологии. Профессор Хагерти говорит, что девушка не без способностей.
- А откуда это ему известно?
- Она академический консультант Долли. В частности, Долли серьезно занимается патопсихологией и криминальной психологией.
Я почему-то вспомнил бороду Чака Бегли и взгляд его темных глаз.
- А когда вы разговаривали с Долли, она не упоминала человека по имени Бегли?
- Бегли? - Они посмотрели друг на друга, а потом оба повернулись ко мне. - Кто такой Бегли? - спросила Лаура.
- Возможно, это ее отец. В любом случае он имеет какое-то отношение к ее бегству. Дело в том, что я не верю в азиатские извращения ее мужа или в чем там она его обвиняла. Он чистый мальчик и глубоко уважает ее.
- Можете оставаться при своем мнении, - произнесла Лаура Сазерленд с таким видом, как будто я не имел на это права. - Только не совершайте опрометчивых поступков. Долли - чувствительная молодая женщина, и в ее жизни случилось событие, которое потрясло ее очень глубоко. Я думаю, вы поможете им обоим, если не дадите им встретиться.
- Я с этим полностью согласен, - спокойно добавил Брэдшоу.
- Вся беда в том, что платят мне за то, чтобы я помог им соединиться. Но тем не менее я обдумаю ваш совет и переговорю с Алексом.
Глава 6
На стоянке за корпусом я обнаружил профессора Хагерти. Подогнав машину к моей, она сидела на крыле новенького черного "тандерберда".
- Еще раз привет.
- Привет, - ответил я. - Вы ждете меня?
- Возможно, если вы Левша.
- Я одинаково свободно владею обеими руками.
- Так и думала. Здорово вы поводили меня за нос.
- Разве?
- Я знаю, кто вы. - Она похлопала рукой по сложенной газете, лежавшей на кожаном сиденье. "Миссис Перрин оправдана" - гласил заголовок. - Очень интересно, - продолжила Элен Хагерти. - Заслуга ее вызволения полностью приписывается вам. Единственное, что осталось неясным, как вам это удалось.
- Я просто говорил правду, и суд, вероятно, поверил мне. Дело в том, что в момент совершения упомянутой кражи в Пасифик-Пойнт миссис Перрин находилась под строгим полицейским надзором в Окленде.
- За что? Тоже за кражу?
- Ну, это я не могу вам открыть.
Она скорчила иронически скорбную гримасу, которая замечательно подчеркивала черты ее лица.
- Все самое интересное, как всегда, оказывается секретным. Но я могу заверить вас в лояльности. К тому же мой отец - полицейский. Так что залезайте и расскажите мне все о миссис Перрин.
- К сожалению, не смогу этого сделать.
- Тогда у меня есть другая идея, еще лучше, - сказала она, сияя своей неестественной улыбкой. - Почему бы вам не заехать ко мне в гости что-нибудь выпить?
- К сожалению, я очень занят.
- Сыскная работа?
- Что-то в этом роде.
- Но все-таки садитесь. - Теперь это приглашение было подкреплено кокетливым движением тела. - Не будьте таким занудой. Неужели вам хочется, чтобы я почувствовала себя отвергнутой? Кроме всего прочего, нам есть о чем поговорить.
- Дело миссис Перрин закончено, и теперь оно меня совершенно не интересует.
- Я имела в виду дело Дороти Смит. Разве не оно привело вас в колледж?
- Кто вам сказал?
- Листья нашуршали. Вокруг колледжей всегда растут очень восприимчивые деревья. Их можно сравнить только с посаженными вокруг тюрем.
- Что вы можете знать о тюрьмах?
- Это как сказать. Я не солгала вам, когда сказала, что мой отец - полицейский. - По ее лицу скользнуло выражение легкого беспокойства, но она очередной улыбкой тут же согнала его. - У нас с вами много общего. Почему вы мне отказываете?
- Хорошо. Я поеду за вами, тогда вам не нужно будет отвозить меня.
- Прекрасно.
Ездила она с такой же скоростью, с какой и знакомилась, с нервными рывками, внезапными остановками и полным неуважением к правилам уличного движения. К счастью, территория колледжа к этому времени почти полностью обезлюдела, машин тоже не было. Холмы отбрасывали длинные тени, и на их фоне учебные корпуса походили на заброшенные декорации, раскиданные по съемочной площадке.
Она жила чуть дальше по Футхилл-драйв, на склоне холма, в современном доме из стекла, бетона, металла. Крыши ближайших домов виднелись в четверти мили ниже по склону среди мощных дубовых крон. Из окон гостиной с одной стороны были видны синие горы, сливающиеся с небосводом, с другой - чередой набегающие серые волны океана. На берег опускался туман.
- Ну как вам мое гнездышко?
- Превосходное.
- К сожалению, оно не совсем мое, я его только снимаю, но не теряю надежды стать владелицей чего-то в этом роде. Садитесь. Что будете пить? Я - тоник.
- И я.
Пол был выложен кафелем. Мебели в комнате почти не было. Я подошел к одной из стеклянных стен и остановился, оглядывая раскинувшееся передо мной пространство. Во внутреннем дворике на земле валялся мертвый дикий голубь. Его шея все еще переливалась радужными красками. В том месте, где он врезался в стекло, на пыльной поверхности сохранился отпечаток его тела с распростертыми крыльями.
Я сел в плетеное кресло, принесенное, видимо, с патио. Элен Хагерти подала напитки и устроилась в шезлонге так, что солнце освещало только ее волосы и точеные загорелые ноги.
- Я тут пока по-походному, - сообщила она. - И за мебелью не посылаю, потому что не могу решить - нужна она мне или нет. Может, ну его к черту, прошлое, и начать все сначала? Как вы думаете, Левша-обманщик?
- Правильно, называйте меня как угодно, не возражаю. Но чтобы ответить на ваш вопрос, я должен знать ваше прошлое.
- Ха! Этого не будет никогда. - Она пристально посмотрела на меня и сделала глоток из стакана. - Можете называть меня Элен.
- Хорошо.
- Вы говорите как-то формально. Я человек, пренебрегающий условностями, вы, кажется, тоже. К чему же это все?
- Ну, во-первых, потому что вы живете в стеклянном доме, - сказал я, улыбаясь. - Я так понял, вы здесь недавно.
- Месяц. Даже меньше. Хотя кажется, что уже давно. Вы первый по-настоящему интересный мужчина, которого я встретила здесь со дня приезда.
Я пропустил комплимент мимо ушей.
- А где вы жили раньше?
- То там, то сям. Когда где. Все преподаватели - бродяги. Но мне это перестает нравиться. Уже хочется оседлого образа жизни. Старею.
- Ну, этого не скажешь.
- Вы очень любезны. Но это так. Никогда не стареют мужчины.
Теперь, достигнув цели, она уже не спешила, а продвигалась дальше очень осторожно. Больше всего я хотел, чтобы Элен остановилась, так как она начинала мне нравиться. Я поставил стакан, она наполнила его с аккуратностью и скоростью профессиональной официантки. Я никак не мог отделаться от неприятного ощущения, что нами обоими движут корыстные Цели.
После второго тоника она продемонстрировала свои бедра, задрав колено и подтянув ногу к себе. Насколько я мог заметить, и там кожа была гладкой и загорелой. Изящный изгиб ее тела приковывал взгляд. Солнце последней вспышкой перед заходом залило комнату желтоватым светом.
- Опустить шторы? - спросила она.
- Не беспокойтесь. Оно скоро сядет. Вы собирались рассказать мне о Долли Кинкейд, она же Долли Смит.
- Разве?
- Вы знаете ее. Я так понял, вы - ее академический консультант?
- И потому вы здесь, не так ли? - насмешливо спросила она.
- Я заинтересовался вами еще до того, как узнал о ваших взаимоотношениях с Долли.
- Да ну?
- Действительно. И потому я здесь.
- Здесь вы только потому, что я заманила вас волшебным сочетанием "Долли Смит". Кстати, а что она делает в этом колледже? - Она говорила так, словно ревновала к Долли.
- Я думал, что как раз вы и ответите на это.
- Правда?
- Долли говорит очень противоречивые вещи, возможно, почерпнутые из романтических книг.
- Не думаю. Она романтична, это правда, одна из идеалисток, которые действуют интуитивно. Я это знаю, потому что сама была такой. Но думаю, что у нее есть и какие-то вполне конкретные неприятности, достаточно серьезные.
- Что она наговорила вам?
- Она не наговорила. Это была грубая правда. Но к этому мы вернемся чуть позже. - Она сделала легкое движение, словно одалиска в меркнущем свете дня, и закинула ногу на ногу. - Смелы ли вы, Лу?
- Мужчинам не пристало хвастаться этим.
- Да вы знаток банальных истин, - произнесла она с едва уловимой зловещей интонацией. - Я хотела бы получить серьезный ответ.
- Испытайте меня.
- Попробую. Дело в том... дело в том, что мне нужен мужчина.
- Это предложение марьяжное, деловое или вы имеете в виду нечто третье?
- И я думаю, вы бы как раз подошли. Как вы отнесетесь к тому, если я вам скажу, что меня собираются убить в этот уик-энд?
- Посоветовал бы уехать на эти два дня.
Она наклонилась ко мне:
- Вы увезете меня?
- У меня дела.
- Если вы имеете в виду маленького Алекса Кинкейда, то я заплачу вам больше, чем он. Не говоря уже о дополнительных льготах, - как бы между прочим добавила она.
- Как выясняется, эти самые листья нашуршали вам немало. Или Долли с вами была очень откровенной.
- Достаточно. Я могла бы рассказать вам такое об этой девочке, что у вас волосы встанут дыбом.
- В чем же дело? Всегда мечтал иметь на голове "ежик".
- К чему? Вам пока нечем заплатить за мои сведения. Вы даже не относитесь ко мне всерьез. А я, между прочим, не привыкла к отказам.
- Дело совершенно не в вас. Просто я флегматик. Но как бы там ни было, я вам не нужен. Вы и без меня можете уехать на все четыре стороны - в Мексику, Лос-Анджелес или в пустыню. У вас прекрасная машина.
- Я слишком издергана, чтобы куда-нибудь ехать.
- Испуганы?
Она кивнула.
- По вашему виду этого не скажешь.
- Внешность обманчива. К тому же это единственное, что у меня есть.
Она замкнулась, лицо потемнело. Может быть, потому, что скрылось солнце. Лишь ее волосы, казалось, еще хранили его свет. Сумерки опускались на горы, и силуэт Элен отчетливо вырисовывался на их фоне.
- Кто хочет убить вас?
- Я не знаю точно, меня шантажируют.
- Каким образом?
- По телефону. Я не могу узнать голос. Даже не могу сказать, мужчина это или женщина. - Она вздрогнула.
- А почему кому-то потребовалось вас шантажировать?
- Не знаю. - Она отвернулась.
- Ну, педагоги время от времени попадают в такие ловушки. Обычно это не очень серьезно. Вы тут ни с какими местными психами не общались?
- Я вообще никого не знаю из местных жителей. Ну, кроме коллег по колледжу, естественно.
- А из ваших студентов никто не обладает повышенной возбудимостью?
Она покачала головой:
- Нет, это другое. Это - серьезно.
- Откуда вы знаете?
- Чувствую.
- Это имеет какое-то отношение к Долли Кинкейд?
- Может быть. Не знаю. Все это слишком сложно.
- Так расскажите мне об этих сложностях.
- Все началось очень давно. Еще в Бриджтоне.
- Бриджтоне?
- Я родилась там и выросла. В этом городе все и случилось. Я сбежала оттуда, но разве можно сбежать от собственных снов? До сих пор вижу улицы Бриджтона в своих кошмарах. И голос по телефону, грозивший меня убить, был оттуда, из Бриджтона. Голос из прошлого.
Она потеряла контроль над собой и, захваченная властью воображения, погружалась в бездонную пропасть своих кошмаров. Что-то в ее речи было неестественным. Я так и не мог понять, можно ли к ней относиться серьезно.
- Вы уверены, что это не плод ваших фантазий?
- Не знаю, - ответила она. - Единственное, что я знаю, Бриджтон для меня - символ смерти. Кстати, я всегда знала, что этот город погубит меня.
- Города не могут быть убийцами.
- Вы его не знаете. Он вполне преуспел в этом деле.