- И о записке на ленточке вокруг его шеи. Она даже призналась, что забрать котенка была ее идея - якобы она его пожалела. Но вы не должны были позволять ей сделать это.
- Вы правы, - храбро признал я.
Олтчек пожал плечами:
- Есть единственное обстоятельство, играющее в вашу пользу. Фрида Паркин обеспечивала вам отличное алиби на момент убийства. Что касается всего остального, я подожду и посмотрю, как вы станете сотрудничать с законом, прежде чем решить, обратиться ли к федеральному прокурору.
- Не знаю, чего вы еще дождетесь, - сказал я, - но в данный момент я сотрудничаю с вами как сумасшедший.
- Вашим клиентом является Рид, - продолжал лейтенант без тени улыбки. - А он - подозреваемый номер один. Если, конечно, верить диким россказням этой девицы Парнелл. Затем эта парочка: Стерн и Оллсоп. Мне с трудом верится, что такие типы существуют в реальном мире, не говоря уж об их показаниях!
- Вот в чем особенность Голливуда, - многозначительно заметил я, - трудно отличить реальность от вымысла.
От взгляда, которым Олтчек на меня посмотрел, все три мои язвы в желудке начали болезненно ныть.
- Фрида Паркин сказала, что вы произвели обыск в квартире, после того как обнаружили труп.
- Беглый осмотр, - поправил его я. - Просто полюбопытствовал, не оставил ли он где-нибудь предсмертную записку.
- Нашли что-нибудь?
- Нет.
Краткий отрицательный ответ явно не удовлетворил его, поэтому я добавил:
- А что я должен был найти?
- Деньги, - небрежно бросил лейтенант.
- Я сделал поверхностный осмотр, он занял у меня самое большее пять минут. А почему я должен был найти деньги?
- Кто-то же их нашел! По словам управляющего, когда Джордан снимал квартиру, то он выставил на всеобщее обозрение толстенную пачку денег, словно кто-то подарил ему на день рождения банк.
- Я думал, что квартира принадлежит какому-то его дружку, который отправился на Восток на несколько недель и разрешил ему пожить там.
Олтчек отрицательно покачал головой:
- Джордан снял эту квартиру несколько дней назад. Парочка бездельников, называющих себя актерами и его дружками, подтвердила, что он сорил деньгами. Я - простой полицейский, Холман, и предпочитаю придерживаться простых мотивов убийства, таких, как ограбление, например, пока не будет доказано обратное.
- Вы полагаете, что это дело рук его бездельников приятелей?
- Возможно. Мы исключили этих двоих из списка подозреваемых, осталось проверить еще парочку. Все, что требуется от вас сейчас, - это предоставить мне ту информацию, которой я не располагаю.
Я решил, что мне просто необходимо выложить ему незамедлительно что-то, что отвечало бы нашим общим интересам.
- За несколько дней до самоубийства Андерсона Леонард Рид послал ему в подарок котенка, - сказал я. - Вокруг шеи котенка был повязан белый бантик с запиской: "На память капризному мальчику. С любовью. Леонард". Рид клянется, что это была только шутка, но утверждает, что не посылал Джордану котенка с запиской того же содержания. Интересно, тот, кто обнаружил тело Андерсона, нашел котенка?
Лейтенант потянулся к телефону. Разговор занял некоторое время, и я успел выкурить сигарету до того, как он наконец повесил трубку.
- У Андерсона была домработница, которая приходила в его квартиру два раза в неделю, - сообщил Олтчек. - Она и обнаружила тело, но в официальном рапорте о котенке не упоминается.
- Предположим, что Рид действительно не посылал котенка Клайву Джордану, - осторожно начал я. - Значит, тот, кто его отправил, должен был знать о первом котенке, подаренном Андерсону, и о записке, которая была привязана ему на шею.
- И что из этого следует?
- Из этого следует, что убийца хотел впутать в это убийство Рида. А это уже гораздо более сложный мотив, нежели простое ограбление.
- Хотелось бы мне думать, что вы точно такой же ненормальный, как и все остальные голливудские чокнутые, - кисло сказал лейтенант, - но, похоже, я не могу позволить себе такую роскошь.
- А что насчет гиосцина? - поинтересовался я. - У вас есть какая-нибудь ниточка?
- Лекарство принадлежало Джордану. Пару лет назад у него случилось то, что вежливо называют "нервным срывом", и он несколько месяцев провел в специальной лечебнице. Наверняка ни один врач не дал бы ему подобного лекарства с собой, поэтому, вероятнее всего, он его просто-напросто стянул.
- Вы полагаете, что убийца подсыпал порошок ему в стакан, когда Джордан на минуту отвлекся, или что-то в этом роде?
- Кто знает? - Олтчек раздраженно пожал плечами. - Возможно, он сам принял дозу еще до прихода убийцы. Между прочим, вы здесь для того, чтобы предоставить мне недостающую информацию, Холман, а не наоборот.
- Я бы с удовольствием предоставил вам что угодно, - искренне признался я, - но мне известно не больше, чем вам, лейтенант.
- Просто мне хотелось быть уверенным, что, узнав что-нибудь ценное, вы тут же побежите к ближайшему телефону и позвоните мне. - Олтчек одарил меня холодной полуулыбкой. - Ладно, не забывайте, что я в любой момент могу закрутить гайки!
Я вышел из кабинета с неприятным осадком, спиной ощущая его вивисекционистский взгляд. Лейтенант Олтчек напомнил мне чем-то Ивана Грозного - довольно приятного малого, - когда получал то, что хотел, а если у него не получалось, то головы с плеч начинали лететь и сами собой укладываться в аккуратные штабеля.
Мне пришлось проглотить пару мартини и ранний ленч в шикарном ресторане, чтобы восстановить уверенность в себе, а после этого я отправился к Леонарду Риду.
Насильник, нежившийся на крыльце, презрительно зашипел на меня, когда я проходил мимо. Он перекатился на спину и довольно зажмурился, и я решил, что он, по всей вероятности, только что побывал в кустах. Я успел четыре раза нажать на звонок, прежде чем мне открыл дверь позевывающий и протирающий глаза Леонард Рид.
- Ты нарушил мой сладкий сон, старик, - упрекнул он меня. - Я возлежал на своей одинокой кушетке с примочками из чая на глазах и все такое прочее. Я должен быть во всеоружии на вечеринке в милом домашнем борделе Айвана.
- Я виделся с лейтенантом Олтчеком, - сказал я. - Точнее, это лейтенант Олтчек виделся со мной. Он дергал меня, словно куклу на веревочках. Стоит ему щелкнуть ножницами, и я упаду в небытие - или в тюрьму, что более вероятно. И за это будешь отвечать только ты один.
- Я смущен.
Леонард прижал ладонь тыльной стороной ко лбу, закрыл глаза и замер в такой позе, словно проходил пробу на главную роль в римейке "Камиллы".
- У тебя ширинка расстегнута! - гаркнул я.
Это его здорово встряхнуло, и он вышел из роли, чтобы убедиться, что я говорю неправду.
- Можешь дать мне чего-нибудь выпить, заблудший Леонард, - сказал я ему, - пока я буду сдирать с тебя твою лживую шкуру, чтобы добиться правды.
- Какие жестокие слова, - буркнул он по пути в гостиную. - А ты, случаем, втайне не голубой, Рик? Я вот все пытаюсь понять, почему ты меня так сильно ненавидишь?
- Это просто синдром Рида, - огрызнулся я. - Тебе нравится, когда тебя ненавидят, ведь ненависть вызывает уважение. Ты - бесповоротно чокнутый, на которого следует надеть смирительную рубашку, а потом утопить предпочтительно в самой глубокой точке Тихого океана и помянуть бурбоном со льдом.
Леонард приготовил напитки, вручил мне бокал, а затем направился к кушетке, накрытой леопардовой шкурой, и уселся на нее.
- От всех этих твоих злобных гадостей у меня появляется ужасная слабость, - пожаловался он. - В любую минуту я могу разразиться слезами.
- Икс-фактор, - сказал я. - Большой секрет, который ты хранишь. Вспомнил?
- Помню: вчера днем ты нес подобную ерунду, - согласился он. - Я по доброте душевной отнес ее за счет жары или повышенной влажности. Честное слово, старик, тебе нельзя нежиться на солнышке слишком долго. От этого у тебя растекаются мозги. Конечно, этому может быть чисто физиологическое объяснение: возможно, кости твоего черепа не толще листа бумаги.
- Сколько ты выложил Джордану наличными, когда он уходил отсюда? - пошел в наступление я.
- Что?! - Его глаза асфальтового цвета под набрякшими веками вдруг приняли настороженное выражение.
- Ты никак не мог забыть про Андерсона, - продолжал я, - и не хотел, чтобы Джордан распускал про тебя грязные сплетни, особенно в то время, когда решалось, будешь ты участвовать в этой библейской эпопее или нет. Поэтому ты заплатил ему, чтобы он держал рот на замке, и только потом понял, какую отмочил глупость. Откупившись от Клайва, ты подставил себя под шантаж. И именно по этой причине ты нанял меня.
Сказал, что желаешь, чтобы я заставил Джордана прекратить распускать неправдоподобные и гнусные сплетни, но в действительности надеялся, что я такого страху на него нагоню, что он не посмеет выставлять требования в дальнейшем. Правильно?
- Правильно. - Леонард издал слабый вздох. - Я понимаю, что гораздо умнее было бы рассказать тебе всю правду с самого начала, старик, особенно теперь, когда ты и так извлек ее наружу.
- Сколько ты ему дал?
- Пять тысяч.
- Наличными?
- Даже я не настолько глуп, чтобы выписать ему чек.
- Последние дни своей жизни Джордан размахивал пачкой денег перед носом у всех, кто хотел на нее взглянуть, - буркнул я. - Он оплатил наличными аренду самой дорогой квартиры и держал оставшиеся деньги при себе. Либо этот парень ничего не слышал о существовании банков, либо не доверял им. Тот, кто его убил, забрал пачку денег из его квартиры. - Я отхлебнул немного бурбона, который оказался самого что ни на есть лучшего качества и выдержки, и продолжал: - Олтчек считает, что мотивом убийства было ограбление, но это никак не вяжется с котенком и твоей дружеской запиской, обвязанной вокруг его шеи. Может быть, убийца прихватил с собой деньги только для того, чтобы запутать следствие?
- Откуда мне знать? - с готовностью ответил Леонард. - Я целиком полагаюсь на тебя, Рик. Распутай это преступление и повесь его на Чарли Стерна, независимо от результатов расследования!
- Если Олтчек узнает, что ты дал Джордану пять кусков, он ни за что не поверит, что ты сделал это только по доброте сердечной, - поддел я его. - Он решит, что Джордан шантажировал тебя, а это чертовски подходящий мотив для убийства. Он также решит, что ты прихватил деньги с собой, пытаясь скрыть факт шантажа.
- А ты, случаем, не сказал ему, что именно я дал деньги Клайву?
- Нет, потому что я тогда еще не был в этом уверен, - утешил я Рида. - Теперь я знаю наверняка. Но если только лейтенанту станет известно, что я об этом знал, но ничего ему не сказал… - Я провел пальцем по горлу понятным каждому жестом. - Ты все больше и больше осложняешь мне жизнь, Леонард. В данный момент я не уверен, чем мне стоит пожертвовать: тобой или своей будущей карьерой.
К его бокалу с мартини с горящими глазами стала подкрадываться Мышка, поэтому он поставил его на коврик и некоторое время наблюдал, как котенок лакает спиртное.
- Не думаю, что чем-то смогу тебе помочь, старик, - сказал наконец Леонард. - Это твоя личная проблема, не так ли?
- Полагаю, так оно и есть, - резко ответил я. - Ты не будешь против, если я воспользуюсь твоим телефоном?
- Пользуйся. - Он с трудом сглотнул. - У меня будет время, чтобы собрать вещички до приезда лейтенанта?
Я повернулся к нему спиной, когда набирал номер, чтобы он как следует попотел.
- "Герберт Уолкер и компаньоны", - сказал мне в ухо вкрадчивый голос с хрипотцой пару секунд спустя.
- Это Рик Холман, - сказал я. - У вас еще не все волосы поседели?
- Что?
- Я решил, что вы могли поседеть от беспокойства, поджидая моего звонка, - скромно пояснил я.
- Вчера вечером вы говорили со мной с таким энтузиазмом, что я забыла о вашем существовании, как только повесила трубку, - сказала Сара отстраненно.
- У меня в то время собралась компания поиграть в покер, - солгал я. - Сами понимаете, каково разговаривать, когда шесть любопытных ушей прислушиваются к каждому сказанному слову. Давайте начнем все сначала, Сара Кронин. Куда и в какое время мне заехать за вами?
- Трудно сказать. - Ее голос быстро оттаял. - Я снимаю квартиру с тремя другими девушками, а сегодня вечером они все будут дома. Если вы заедете за мной, наверняка они все втроем набросятся на вас, и мы никуда не уйдем, пока они не вытянут из вас всю биографию, вплоть до родимых пятен. Может, мне лучше приехать к вам домой?
- Звучит заманчиво, - заметил я и назвал ей свой адрес. - Увидимся около половины девятого.
Леонард одарил меня своей дьявольской улыбкой номер один.
(Крупный план: ответная реакция татарского хана, после того как он приговорил главного героя к смерти путем подвешивания его за ноги над ямой с изголодавшимися волками.)
- Ну, ты меня заставил поволноваться, старик, - замурлыкал он. - Я уже чувствовал холодную сталь наручников на своих запястьях. Несомненно, у тебя извращенное чувство юмора.
- Несомненно, - согласился я. - Как ты считаешь, Айван Оллсоп задумал что-нибудь особенное для сегодняшней вечеринки в память Джордана?
- Кто знает, что происходит в фрейдистских джунглях его сознания? - пожал плечами Леонард. - Не сомневаюсь, Айван себе на уме, но подождем до вечера, тогда узнаем.
- Ты знал, что Джордан провел несколько месяцев в специальной лечебнице по поводу нервного срыва?
- Он мне говорил об этом.
- И про гиосцин тоже?
- Я предупреждал его, что играть с такими препаратами опасно и что ему следует обращаться к врачу всякий раз, как он почувствует к этому тягу. - Леонард покачал головой. - Временами Клайв становился упрямее главного режиссера. Говорил, что редко его принимает и что знает, как с ним обращаться. Когда у него действительно сдавали нервы, это - единственное средство, которое его успокаивало.
- А он принимал его, пока жил тут?
- Не думаю. Если и так, то я об этом не знал.
- А он взял его с собой, когда уезжал?
- Временами, старик, мне думается, что лучше разговаривать с лейтенантом Олтчеком, чем терпеть то, как ты копаешься в моем нижнем белье. Я полагаю, Клайв забрал с собой гиосцин, но я не обыскивал его багаж, чтобы в этом убедиться.
- Если ты предпочитаешь иметь дело с лейтенантом, - непринужденно сказал я, - я могу позвонить ему и сказать, что именно ты дал деньги Джордану.
- Рик, мне вдруг почему-то стали нравиться твои деликатные вопросы. - Леонард ласково погладил себя по голове. - Надеюсь, ты не забудешь сыграть сегодня вечером надлежащую роль.
- Что еще за роль? - удивленно спросил я.
- Специалиста по улаживанию неприятностей с шестизарядным револьвером у каждого бедра, с холодной улыбкой на губах, горящего желанием помочь своему выдающемуся клиенту, любвеобильному Леонарду Риду.
- Ты пропустил строчку о преданности правде и справедливости, - напомнил я ему. - Она шла как раз перед "любвеобильным Леонардом".
Он недовольно надул свои полные губы.
- Временами, старик, я почти убежден, что ты горишь желанием доказать, будто это я убил беднягу Клайва.
Глава 10
Я вернулся домой около четырех часов и накормил котенка Леонарда, который, по видимости, устроился на постоянное место жительства у меня под кроватью. Потом я решил посвятить некоторое время медитации: когда тело находится в расслабленном состоянии, мозг получает возможность абсорбировать впечатления из подсознания и иногда приходит к очевидному и верному решению проблемы. Поэтому я растянулся на кровати в полной готовности к глубоким размышлениям и проснулся спустя три часа.
Стоя под душем, я с надеждой ждал, когда из подсознания появятся впечатления и помогут мне вычислить убийцу Джордана, но дождался лишь сильного позыва к спиртному, поэтому решил, что мое подсознание тоже, должно быть, заснуло. Я оделся как обычно, в надежде, что это будет приблизительно соответствовать определению Айвана Оллсопа "что-нибудь свободное". Мой тридцать восьмой и поясная кобура лежали в верхнем ящике бюро, и я долго спорил сам с собой, прежде чем решить, что в них не будет необходимости. Даже если мерзкий громила Джон наставит на меня пушку, я решил, что Чарли Стерн будет держать его в ежовых рукавицах в чужом доме. Кроме того, присутствие совершенно незнакомого человека тоже будет сдерживающим фактором. Сара Кронин - интригующая блондинка, и все при ней, но я пригласил ее для собственной охраны и скрестил пальцы в надежде, что у нее не хватит мозгов об этом догадаться.
За две минуты до половины девятого раздался звонок в дверь, а десятью секундами позже я уже провожал Сару Кронин в гостиную, где с ее появлением почему-то стало светлее. Возможно, из-за того, что на девушке было надето ярко-розовое платье, которое любовно обволакивало каждый изгиб ее тела. Оно чувственно драпировало ее полные груди, не поддерживаемые лифчиком, и подчеркивало округлые бедра, слегка прилегая к ногам при каждом ее шаге. С ее мочек свисали огромные кольца из фальшивого золота.
- Как вы считаете, я нормально одета для вечеринки? - тихо спросила она.
- Просто потрясающе! - ответил я. - Не хотите ли присесть, пока я приготовлю нам что-нибудь выпить?
- Мне, пожалуйста, мартини.
Сара присела на кушетку и положила ногу на ногу. Подол ее платья задрался на пару дюймов, но не настолько сильно, чтобы у меня появился шанс разглядеть, какого цвета на ней трусики, если они вообще на ней имелись - их отсутствие меня нисколько бы не удивило. Мне пришлось напрячь всю силу воли, чтобы повернуться к ней спиной и пройти к бару. Там я приготовил два бокала и отнес снова к кушетке.
- А где именно состоится эта большая голливудская вечеринка? - поинтересовалась она.
- У Айвана Оллсопа.
- О! - У нее загорелись глаза. - Я считаю его великим актером! А кто еще там будет?
- Леонард Рид.
- Он тоже хороший артист. Когда я вижу его в кино, у меня всегда по спине мурашки бегают. У него такой пронзительный взгляд! Словно он любую женщину готов взять силой!
- Знакомство с ним может оказаться для вас большим сюрпризом, Сара, - сурово сказал я. - К тому же там будет еще некто по имени Чарли Стерн.
- Этот! - Она сморщила носик. - Я насмотрелась на него в конторе. У него ведь не все дома, верно?
- Что заставляет вас предполагать такое?
- В первый раз, когда я его увидела, он по пути к выходу остановился перед моим столом и спросил мое имя. Потом сказал, что ему нравится мой стиль, и предложил оставить работу и жить с ним. Сначала я подумала, что он шутит. Потом я заглянула в его маленькие гадкие глазки и увидела, что он совершенно серьезен. - Сара изящно передернулась. - Я инстинктивно почувствовала, что, если подниму его на смех, он прибегнет к физической силе. Поэтому я вежливо поблагодарила его и придумала парня по имени Джо - любовь всей моей жизни.
- И как он на это отреагировал? - поинтересовался я.