Глава 14
Линолеум на полу был чудо как хорош. Какие-то изощренные сплетения синих и красных линий, странные формы, чарующие глаз... В нормальном положении - то есть стоя - ничего подобного и не замечаешь. Топчешь такую красоту ботинком, и все. Так что Козлова стоило поблагодарить за то, что приобщил меня к прекрасному. Но только за это. За остальное мне хотелось его убить. Я чувствовал себя так, как, должно быть, чувствует себя отбитый до прозрачности кусок мяса на разделочной доске. Осталось только посолить, поперчить и бросить на раскаленную сковороду.
Я лежал на полу кабинета, и вставать мне не хотелось. Наверное, потому, чтобы не падать снова. Я рассматривал линолеум, потом перевел взгляд левее и тщательно оглядел забрызганный грязью мужской ботинок примерно сорок второго размера. Грязь выглядела свежей, и я сделал заключение, что на улице по-прежнему мерзкая погода. Тем более не было причин вставать с пола.
Потом я немного запоздало сообразил, что в кабинете гораздо светлее, чем в тот момент, когда мной играли в футбол приятели Козлова. Участвовал ли он сам в этом мероприятии - сказать трудно. Я еще не научился распознавать его характерную манеру пинать в поясницу.
То ли наступил день, то ли зажгли верхний свет. Повернуться и увидеть, что же из двух вариантов имело место, было лень.
Тут у меня неожиданно включился слух. Я как-то и забыл про него. Лежал себе в полной тишине. И так мне было хорошо. Пока я не услышал до отвращения знакомый козловский голос:
- ...ты разоряешься? Как будто что-то страшное случилось? - недоумевал он.
- Нет, ничего не случилось, - ответил Гарик, и по его тону я понял, что мой знакомый еле сдерживается. Гарик редко выходил из себя, однако сейчас, похоже, к этому шло. Интересно, что такое учудил Козлов, что разбудил в Гарике зверя?
- Даже если забыть, что это мой хороший знакомый, - сказал Гарик. - Даже если забыть, что я просил тебя сдерживать свои дурацкие инициативы... Все равно это не слишком мне нравится - привозить свидетеля ночью в Управление и бить его до потери сознания. Это не нравится мне, и это никому не понравится.
- А что это вдруг мои инициативы - дурацкие? - обиженно спросил Козлов и засопел. - А твои - не дурацкие? Что я сделал неправильно? Я узнал, что твой друган смотался от наших ребят, скинул слежку с хвоста... Я велел подождать его у подъезда и привезти сюда. Он пришел в третьем часу ночи, поэтому и оказался здесь так поздно. Скажи ему, что меньше шляться по ночам надо.
- А ты, значит, сидел тут и ждал его до трех ночи? - спросил Гарик. - С каких пор ты стал задерживаться на работе после шести вечера? Раньше за тобой такого не замечалось.
- Это наказуемо?
- Избивать свидетеля - наказуемо. Нарушать распоряжения старшего по званию - наказуемо. За Шумовым решили пустить слежку, но никто не говорил, что его надо так обрабатывать.
- Я считаю, что он крепко завязан в деле "Европы-Инвест". Может быть, он главарь всей этой шайки.
- А я считаю, что это дурацкая идея, - устало проговорил Гарик. Ботинок сорок второго размера исчез из поля моего зрения. Скрипнуло кресло.
- Это мое убеждение, - упрямо повторил Козлов. - Если ты не согласен, то я напишу рапорт и передам его кому следует.
- Пиши, писатель, - сказал Гарик.
- А если там узнают, что ты водишь дружбу с подозреваемым в организации преступления...
- И что дальше?
- А ничего. Представь, какие могут быть последствия.
- За избиение свидетеля тоже по головке не гладят.
- Это была самооборона. Он ударил меня. Ребята старались его удержать.
- Знаю, знаю, как твои ребята стараются... - с иронией ответил Гарик.
- Это не ребята. Это какие-то... - Слово, которым я хотел заклеймить подручных Козлова, вылетело у меня из головы. Процесс отрыва от пола отнял у меня слишком много физических и умственных сил. Вставать и разговаривать одновременно я не мог. Интересно, я всегда теперь буду таким идиотом? - Ну и сволочь этот твой Козлов, - прокряхтел я в сторону Гарика, не обращая внимания на моего обидчика. А тот немного помрачнел лицом, потом выругался и выскочил из кабинета. Оно и к лучшему.
Я доковылял до табурета, пихнул его ногой к стене и, испуская протяжные стоны, поместил свое измученное тело в сидячее положение.
Гарик с интересом наблюдал за моими перемещениями по комнате. И молчал.
- Я там все лежал и ждал, когда же ты вспомнишь обо мне и поможешь встать, - начал я. - Но не дождался. Вы так увлеклись беседой...
- А я подумал, что ты сам справишься, - сказал Гарик и стал массировать виски. Вид у него был не слишком веселый. И говорил он со мной не то чтобы враждебно, но с известной долей раздражения. - Ты большой мастер самостоятельных действий. Вот сам и выпутывайся...
- Если ты насчет вчерашнего...
- И насчет вчерашнего тоже. Хорош гусь, я ему все выложил как на блюдечке, а он прослушал, кивнул и смотался!
- Так получилось...
- Ага, конечно. И что это за громила там за тобой рванул? Кто это? Знаешь?
- Понятия не имею, - соврал я.
- А знаешь, что с ним случилось?
- Случилось? - Я вытаращил глаза. - А с ним что-то случилось?
- А ты не знаешь?
- Я? Откуда? Я выскочил во двор, перелез через забор и... И все.
- А какого хрена ты побежал, если не знаешь этого типа?
- Инстинкт самосохранения. Вряд ли он погнался за мной, чтобы спросить, который час. Так что с ним случилось?
- Он умер, - сообщил Гарик и уставился на меня. Черта с два. Я так устал, что на моем лице вряд ли кто-то мог прочитать что-нибудь. Гарик с минуту таращился на меня, потом разочарованно отвернулся к окну. - Разрыв какой-то там артерии. Прямо во дворе "Кометы". И ты, конечно же, здесь ни при чем? Можешь не отвечать, я уже знаю, что ты скажешь. - И он махнул на меня рукой. - Если бы ты понимал, Костя, в какое дерьмо ты меня втащил...
- А он и вправду может настучать? - поинтересовался я. Фамилия "Козлов" не была произнесена, но Гарик среагировал весьма непосредственно: скрипнул зубами и с ненавистью уставился в закрытую дверь.
- Кто его знает, на что он способен, - пробурчал Гарик. - Он словно взбесился... Я его таким нервным никогда не видел. И не сидел он по ночам в кабинете, не таскал никого на ночные допросы... Дурдом какой-то.
- Он был пьян, - сказал я и смущенно улыбнулся: ябедничать, пусть даже на такого придурка, как Козлов, было неприятно.
- Да ну? - без особого энтузиазма отозвался Гарик. - Не врешь?
- Не вру, - честно сказал я. Так редко мне приходилось говорить правду за последние дни, что эти два слова я проговорил с каким-то наслаждением.
- Может быть, - задумчиво произнес Гарик. - Выпить он не дурак... Но на работе? Такого за ним раньше не водилось.
- Все когда-то начинается, - философски заметил я.
- Ага. - Гарик внезапно хлопнул себя по лбу. - Вот черт! А я-то думаю: "Что от него мятной жвачкой разит, как от школьника?!" Запах забивал, мудила!
- Мудила, - согласился я.
- А ты не лучше, - заметил добродушный Гарик. - Давай, рассказывай, что должен. Твоя половина уговора.
- Прямо здесь? - Я выразительно похлопал себя по ушам.
- Тебе, видать, мозги отшибли, Костик, - вздохнул Гарик. - Это же не Кремль. Кто нас станет прослушивать. Разве что Козлов за дверью стоит, врос ухом в замочную скважину...
Гарик внезапно схватил с пола пустую мусорную корзину и метнул ею в дверь. Та распахнулась от удара. Козлова в коридоре не было. Или же он оказался фантастически проворен и успел отскочить.
- Продолжаем разговор, - более уверенно сказал Гарик. Он все-таки выбрался из-за стола и поставил кресло рядом с моим табуретом. - И будь, пожалуйста, честен, - попросил он. - Если не можешь сказать правду, лучше ничего не говори. Но не ври. По-моему, в протоколах уже достаточно записано твоего вранья. Я прав?
- Ну-у-у, - уклончиво протянул я.
- Я прав, - сделал вывод Гарик. - Итак. Кто организовал налет на "Европу-Инвест"?
- Ты еще спроси, где Янтарная комната! - возмутился я. - Попроще, попроще что-нибудь спроси...
- Сидоров участвовал в налете?
Это был странный вопрос. И объяснение могло быть только одно: Гарик сильно сомневался в официальной версии. Сидоров не казался ему крутым гангстером и убийцей.
- Ты же видел пленку, - сказал я.
- Хочу услышать твое мнение.
- Хм, - теперь и я задумался. - Ну, скажем так: он в этом замешан. Но Сидоров - не организатор. Я даже думаю, что его использовали для каких-то непонятных целей. А потом попытались подставить. Я же тебе говорил...
- Угу. - Гарик сморщился, словно отведал что-то кислое. Кожа на лбу собралась в лесенку морщин, и на миг Гарик показался мне древним стариком, смертельно уставшим от этой идиотской земной жизни. Потом впечатление прошло. - А он жив?
- Сидоров?
- Угу.
- Как тебе сказать...
- Только не ври, - прошептал Гарик. - Все врут. А кто не врет, тот ничего не знает. Мне нужна опорная точка, мне нужны хоть какие-то факты. Дай мне факты. Он жив?
Я кивнул.
- Что он тебе рассказал обо всей этой истории?
- Ничего.
- Он что, боится?
- Он тяжело ранен. Не приходил в сознание.
- Угу, - кивнул Гарик. Выражение усталости и раздражения постепенно исчезало с его лица. Он впитывал информацию. - Его ранили охранники "Европы-Инвест" или...
- Три разные пули, - сказал я. - Сзади в ногу, в плечо и в живот. Я думаю, что охранник ранил его в ногу. У них ведь там "Калашниковы", да?
- Верно. - Гарик не без удивления посмотрел на меня. - "Калашниковы" и "ТТ". Откуда ты знаешь?
- Неважно. Так вот, охранник ранил его в ногу, но он все-таки выскочил на улицу. И сел в машину, которая его ждала. Они куда-то поехали. И Сидорову выстрелили в живот.
- Пытались убить ненужного свидетеля?
- Скорее всего.
- А третья пуля?
- Сидоров с пулей в животе смог добраться до своего автосервиса. Там он хотел отсидеться, но его нашли.
- Кто?
- Два типа в черных масках. Кто такие, откуда - не знаю.
- И они влепили Сидорову еще одну пулю?
- Угадал.
- Но Сидоров смог оттуда выбраться, да? Или нет... Его оттуда вытащили. Куда уж ему бегать, с тремя пулями-то. Я прав?
- Допустим.
- Я знаю человека, который вытащил Сидорова из автосервиса, - гордо сказал Гарик. Так, наверное, Шерлок Холмс сообщал недотепе Ватсону об очередном гениальном умозаключении. Я не стал спорить с Гариком и кивнул.
- А двое в черных масках? - спохватился Гарик. - Ты их случайно не...
- Это они меня едва не...
- А-а-а, - протянул Гарик, как мне показалось - не без удовлетворения. - И ты понятия не имеешь, кто это такие?
- Могу лишь подбросить пару особых примет. Сгодится?
- Все сгодится.
- Один сейчас ходит с загипсованной рукой. У другого - свежий шрам под левым глазом.
- Ты его укусил?
- Я пытался пробить его череп шилом.
- Н-да. - Гарик покачал головой. - Круто ты с ними обошелся... Что ж, если попадутся такие типы - разберемся.
- Я надеюсь, что они не из вашего ведомства?
- А с чего вдруг такие мысли? - нахмурился Гарик. Профессиональное заболевание всех военных и милиционеров - "переживание за честь мундира" - присутствовало у Гарика, пусть и не в такой тяжелой форме, как у его начальников.
- У меня была такая мысль, - пояснил я. - Ваши ребята искали Сидорова, вломились в автосервис...
- Вряд ли бы они стали это делать в масках, - возразил Гарик.
- Вот и я так же подумал, - радостно сообщил я. Хоть одна приятная новость за последнее время: я изуродовал не милиционеров. Хотя какая разница? Все равно те двое, пусть даже и без мундиров, спят и видят, как со мной расквитаться...
- А потом ты увез Сидорова в безопасное место, - вернулся к основной теме беседы Гарик. - Куда именно - ты, конечно же, не скажешь...
- Конечно, не скажу.
- Ничего, переживем... Могу только посоветовать - будь осторожен. За этим делом наверняка стоят ребята серьезные. Пока они Сидорова не уберут - не успокоятся. Может, все-таки нам заняться твоим приятелем? Мы бы взяли его под усиленную охрану...
- Усиленная охрана - это хорошо, - согласился я. - Но тогда все ваше Управление и еще человек пятьдесят за пределами Управления будут знать, где находится Сидоров. Если, как ты говоришь, тут замешаны серьезные ребята, они продолжат свои попытки убрать Сидорова. А сейчас только я один знаю о местонахождении Сидорова. И это стоит любой усиленной охраны.
- Дело твое. Но помни, что ты, особенно для Козлова, - подозреваемый. Слежку с тебя не снимут...
- Это не проблема.
- Проблема в том, чтобы ты не оказался действительно замешанным в дело. Понимаешь?
- То есть?
- Если все обстоит именно так, как ты мне сказал - это не беда. Но если ты что-то скрыл... Если ты мне не сообщил каких-то важных фактов... Это беда.
Открыл Америку. Я и сам знаю, как это называется.
Глава 15
Гарик, как и в прошлый раз, проводил меня до автостоянки. Там я вложил ему в ладонь три деформированных кусочка свинца.
- Это что, те самые? - спросил Гарик, деловито рассматривая пули. - Сидоровские?
- Они самые.
- И что ты хочешь от меня?
- Я хочу, чтобы ты провел экспертизу. Не совсем официальную, потому что тебе будет трудно объяснить, где ты взял эти пули...
- Да уж, - вздохнул Гарик.
- Сравни с тем оружием, что использовали охранники "Европы-Инвест".
- Я найду что сделать, не волнуйся.
- Ну, раз ты такой понятливый... Я тебе по секрету скажу еще кое-что.
- Приберегаешь гадости напоследок? - насторожился Гарик.
- Вы просматривали только те видеозаписи с камер "Европы-Инвест", что были сделаны во время ограбления?
- Ну да... А зачем смотреть другие?
- Вот и правильно. Вот и не смотри. А главное, Козлову не давай смотреть.
- Так. - Гарик уже в который раз за утро нахмурился. - Что там на этих пленках? Ты?
- Я. За пару часов до ограбления я заходил в вестибюль "Европы-Инвест" - Гарик тяжело вздохнул, и я поспешил его утешить, насколько это было возможно. - Это случайно вышло... Я же не знал, что через два часа Сидоров ринется на штурм...
- Ох, Костик, - укоризненно покачал головой Гарик. - Дай бог, чтобы ты действительно об этом не знал... А вообще не переживай насчет пленок. Идея просматривать все пленки со всех камер пока не приходила в голову никому из нашей группы... Вот комиссия, что из Москвы приехала, та наверняка смотрит все подряд. Ты говорил, что они приезжали к твоему дому?
- Было такое.
- Как бы они тебя не подцепили на крючок, Костик. Они ведь тоже ребята ушлые. Они свои деньги ищут.
Я сразу вспомнил про тридцать две тысячи долларов, обещанные мне Марком. Предложение казалось все более соблазнительным, только... Только заработать эту сумму я мог, лишь подставив Сидорова в качестве приманки, чтобы сбежались по его душу вооруженные до зубов убийцы... Не хотелось мне устраивать такое, совсем не хотелось.
- И еще одно, - сказал Гарик. - Наша агентура среди уголовников дала информацию, что в деле "Европы-Инвест" замешан Гиви Хромой. Как тебе такое?
- Он замешан там со вчерашнего дня, - ответил я. - Налет организовывал не он.
- Откуда ты знаешь? - изумился Гарик. - Про вчерашний день...
Я загадочно улыбнулся. Я мог бы рассказать, как подслушал телефонную беседу Гиви с неизвестным партнером, но предпочел отмолчаться, сохранив значительный вид.
- Его подключили к поискам Сидорова, - небрежно сообщил я.
- И я очень не завидую вам с Сидоровым, - сказал Гарик. - Когда играешь в одиночку, Костик, то тебя очень легко раздавить. Особенно такому человеку, как Гиви.
- Зато у меня всегда большие возможности для маневра, - парировал я. - Я как маленькая рыбка - проскальзываю сквозь сеть...
- Гиви не рыбачит сетями. Гиви глушит рыбу динамитом, - заметил Гарик и помахал мне рукой.
Глава 16
Гарик направился к Управлению внутренних дел. Ему предстояло еще часов девять торчать в этом заведении, где по ночам происходят несколько странные вещи. Во всяком случае, со мной. "Только с тобой они и происходят", - сказал бы, наверное, Макс. Но в ближайшее время я вряд ли услышу его комментарии на свой счет. А жаль.
Гарик ушел, а я подумал, что в данный момент мне не помешал бы длинный, как трамвай, "Линкольн", куда бы я мог забросить свое разбитое тело. И чтобы это тело было потом доставлено по адресу...
Однако никто не собирался подавать мне "Линкольнов". Я бы согласился и на "девятку", но и тут вышел облом. Я порылся в карманах и понял, что такси мне этим утром не по карману. Пришлось добираться на автобусе, и я не знаю, где мне сильнее намяли бока - в кабинете Козлова или в общественном транспорте. Единственным удовольствием в этой поездке был вид белого "жигуленка", вяло тащившегося за автобусом. Я даже хотел показать своим преследователям язык, но не обнаружил в себе сил для этого. Да и стекла в автобусе были такими грязными, что со стороны никто ничего не заметил бы.
Меня выдавили на автобусной остановке из дверей, как зубную пасту из тюбика. Я поплелся домой. "Жигуленок" пытался выдерживать такую же скорость, но не смог. Машина обогнала меня, остановилась у подъезда, и две пары заботливых глаз проследили мой долгий путь домой.
Вдобавок ко всем несчастьям навстречу мне из подъезда выкатился Ленкин муж с чемоданчиком в руке. Увидев меня, он замер, как сеттер в охотничьей стойке. Похоже, он колебался - стоит ли начинать свалку немедленно или сходить домой переодеться, а уже потом броситься на обидчика. То есть на меня.
Я в свою очередь чувствовал себя верблюдом, пересекающим огромную пустыню. Ленкиного мужа я принял за мираж и проследовал мимо, не удостоив его взглядом. Тот, еще больше оскорбленный моим равнодушием, пропыхтел что-то злобное и матерное, а затем направился по своим делам.
Я стал раздеваться еще в лифте. Расстегнул пуговицы на плаще и взялся за брючный ремень. Тут дверцы лифта раскрылись, и я столкнулся лицом к лицу с пенсионеркой из сороковой квартиры. В былые времена она уважала меня за то, что пустые бутылки я оставлял именно у ее двери. Но сегодня я упал в ее глазах. Бабка уставилась на мои пальцы, теребящие пряжку ремня, и попятилась назад.
Не вдаваясь в объяснения, я вышел из лифта и - к своей безмерной радости - наконец-то оказался дома, в своей квартире, отгородившись стенами от Гиви Хромого, Козлова, Разговорова, Ленкиного мужа, бабки из сороковой квартиры и всех прочих...
То есть это я так подумал, что отгородился. На самом деле все вышло немного не так. Просто в тот момент, когда я стянул с ноги второй ботинок и приготовился рухнуть на кровать, чтобы забыться... Просто в этот момент я обнаружил, что моя кровать занята.
На ней сидела женщина. И все бы ничего. Не в первый раз женщины сидели на моей кровати. Я мог бы попросить женщину подвинуться. Но только не эту женщину.
Потому что тем же легкомысленным движением, каким нормальные дамы вертят между пальцев подаренную мужем безделушку, эта, с позволения сказать, дама вертела на пальце "парабеллум", в скобу которого был продет ее указательный палец.
Между прочим, наманикюренный.