Глава 17
- У тебя такое выражение лица, словно ты не рад меня видеть, - сказала Анна и убрала пистолет в наплечную кобуру. - Теперь ты чувствуешь себя лучше?
- Нет, - мрачно ответил я и сел рядом. Появилось большое искушение согнать Анну с постели и завалиться спать. Однако я не привык выпроваживать женщину, которая добровольно оказалась на моем ложе. Да и вряд ли Анна дожидалась меня для того, чтобы позволить себя выставить за дверь. У нее наверняка ко мне дело.
- Как вы меня все достали, - с искренней болью пробормотал я и повалился лицом в покрывало, не обращая внимания на Анну.
- Хорошо, что тебя достали мы, а не те, другие, - возразила Анна. - Ты не замечаешь, как тебе везет.
- Это везение? - возмущенно отозвался я. - А что тогда, по-вашему, невезение?
- Невезение - это когда в ресторане "Комета" за тобой гонится громила. И некому помочь.
- Что?! - Я подскочил на кровати как от удара током. - Откуда такие сведения?
- Мы здесь не на отдыхе, - напомнила Анна. - От ментов ты смог легко оторваться, но у меня опыта чуть побольше...
- Ты проследила меня до "Кометы"?! Этого не может быть, - сказал я, впрочем, без особой уверенности.
- Все может быть. - Анна встала с кровати и потянулась. Не время было об этом думать, но фигура у нее оказалась впечатляющей. Для фотомодели Анна имела слишком короткие ноги, но это являлось, пожалуй, ее единственным недостатком. Пропорциональное сложение, тонкая талия, в меру широкие бедра. Стройные линии тела были особенно заметны в ее нынешнем наряде - обтягивающие черные джинсы, синяя мужская рубашка навыпуск и черная шерстяная жилетка. Ремни кобуры стягивали ее тело, заключая левую грудь в квадрат из полосок черной кожи. Это выглядело весьма сексуально. Я с удивлением ощутил, что мне уже не так хочется спать, как пять минут назад.
- Я проголодалась, пока тебя ждала, - сообщила Анна, прохаживаясь на носках вдоль книжного шкафа. - Пришлось немного порыться у тебя на кухне. Хотя ничего особенно вкусного там не нашлось...
- Я редко питаюсь дома.
- Это заметно, - кивнула Анна и похлопала себя по бедрам. - Я тоже сижу на диете.
Она села на ковер, по-турецки скрестив ноги. Я понял, что спать сейчас не время. Соскочив с кровати, я прошел в ванную и умылся холодной водой. Потом полюбовался в зеркало на опухшую физиономию, красные от недосыпания глаза и поросшие щетиной щеки. Впору было сниматься в фильме ужасов.
Я еще некоторое время пялился на собственное отражение, ожидая, пока это малоприятное зрелище приведет меня в чувство. Вскоре это случилось. И тут же я понял смысл слов Анны. Настоящий их смысл.
- Черт побери, - прошептал я и метнулся обратно в комнату. Анна все еще сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Нашла время медитировать.
- Ты проследила меня до "Кометы", - сказал я. - А потом? Когда ты увидела, что за мной гонится этот шкаф? Что ты сделала?
- Ты был мне нужен, - ответила Анна, не поднимая век. - А шкаф, как ты выражаешься, не был мне нужен. Я его нейтрализовала.
- Черт побери! - едва не заорал я. - Ты же его убила!
- Очень может быть. - Ее голос был спокоен как поверхность пруда в безветренную погоду. - Неужели у тебя есть ко мне претензии по этому поводу? Ты предпочел бы, чтобы шкаф схватил тебя за горло? Что вы с ним не поделили, кстати?
- Это неважно, - махнул я рукой. Ноги подкосились, и я рухнул на кровать. Та жалобно скрипнула. - Просто этот тип, Автандил, работал на Гиви Хромого. Знаешь, кто это?
- Само собой. Полагаю, теперь Гиви захочет отомстить за смерть своего человека.
- Да уж...
- И что самое интересное, - она улыбнулась, - все видели, как Автандил бросился за тобой. И никто не видел меня.
- Откуда ты знаешь?
- Я профессионал. Мне платят деньги за то, чтобы незаметно делать такие вещи. Извини, но Гиви будет мстить тебе за смерть Автандила.
- Знаешь что? - Я протянул руки, чтобы поднять этой стерве веки и сказать прямо в наглые ее глаза все, что думаю по этому поводу. Но она успела перехватить меня. Ее сильные пальцы стиснули мои запястья. И она открыла глаза.
- Знаю, - медленно кивнула Анна. - У тебя и раньше хватало неприятностей. А я их тебе добавила. Это ты хотел сказать?
- Примерно... Только в других выражениях.
- Ну так вот, Костик. Вывод из всего этого один: только мы можем тебя спасти. От милиции, от Гиви Хромого... Сотрудничай с нами, помогай нам - и все будет в порядке. Понимаешь?
- А что вам еще нужно? - осведомился я, чувствуя, как жизнь оставляет мое бренное тело. Я метался между милицией и бандитами, ломал руки и вонзал шило, выдерживал избиения и бегал под пулями. А потом явилась какая-то бабешка и сделала меня на раз. Да так, что я этого и не заметил.
- Что нам нужно? Да все то же, Костя. Твой друг Сидоров.
- Стоп. - Я подумал, что на моих умственных способностях все еще сказывается пребывание в козловском кабинете. - Как это - все то же? Разве вы не знаете, где Сидоров?
Теперь настал ее черед удивляться.
- Нет, не знаем. Откуда нам знать?
- Но ты же сказала, что следила за мной вчера. Что я смог оторваться от ментов, но не от тебя. Разве не так?
- Так. Я проследила за тобой до "Кометы". Потом Автандил погнался за тобой, я выскочила за вами во двор... И все.
- Как все? Ты не следила за мной дальше?
- Я же не Господь Бог. Я не успела перескочить забор, я была занята Автандилом.
- Забор? - Я почувствовал себя полным идиотом. Я не понимал ее, а она не понимала меня. И очень злилась по этому поводу.
- Ты же перескочил через забор, так?
- Нет. - Я отчаянно замотал головой. - Я сначала залез под машину... А уже потом, после того, как...
- Блин! - яростно произнесла Анна и треснула кулаком по полу. - А я-то думала...
- Извини, но я не горный козел, чтобы вот так скакать... - Хорошее настроение возвращалось ко мне, но Анна все больше и больше мрачнела. - Так, значит, ты потеряла меня после "Кометы"?
- Потеряла, - буркнула она. - А ты после "Кометы" отправился навестить друга Сидорова?
- Кто знает, кто знает, - уклончиво ответил я. Анна посмотрела мне в глаза и разочарованно призналась:
- Я-то знаю... Я-то знаю, какого дурака я вчера сваляла.
- Да уж, могли бы сэкономить тридцать две тысячи долларов.
- Какие тридцать две тысячи? - удивилась Анна. - Ты о чем?
- Это мой гонорар. За помощь вам. Мне обещал Марк.
- Ах, это... Маловато он тебе пообещал. Я бы на его месте пообещала бы и миллион, - с язвительной усмешкой сказала Анна.
- Что это значит?
- Это значит, - она вздохнула, - что Марк может пообещать что угодно, лишь бы добиться своего. А там... Скажу тебе по секрету - Марк редко выполняет свои обещания. Особенно данные малознакомым людям. Так что будь готов к неожиданностям.
- С какой стати ты закладываешь своего напарника?
- Я его не закладываю. Я пытаюсь достучаться до твоего спящего разума и в сотый раз повторяю одно и то же: если ты не будешь с нами сотрудничать, от тебя вскоре не останется даже воспоминаний. Слишком в серьезную драку ты влез. Тебя разотрут, как зерно между жерновами. Или Гиви, или менты, или те, кто организовал налет на "Европу-Инвест"...
- Или вы? - продолжил я этот перечень.
- Или мы, - согласно кивнула Анна.
Глава 18
Было забавно смотреть, как Анна ест. То есть сам процесс поглощения еды был вполне обычен. Забавным было то, что на ней продолжала висеть кобура, а из кобуры торчала рукоять "парабеллума". Оружие нисколько не мешало Анне орудовать вилкой, и сразу стало ясно, что пистолет в наплечной кобуре - вещь для этой женщины совершенно необходимая в повседневной жизни, вещь привычная. То, без чего не выходят на улицу. Для большинства женщин предметом первой необходимости является косметичка. Некоторые постоянно таскают в сумочке упаковку презервативов. Или газовый баллончик. Или то и другое вместе. У Анны всегда был при себе рабочий инструмент в тугой кобуре.
- Давно не приходилось есть такое, - сказала она непонятным тоном: то ли это был комплимент в мой адрес, то ли оскорбление. Наверное, все-таки комплимент. Так я решил, увидев, что Анна нацепила на вилку кусок черного хлеба и вычистила до зеркального блеска дно консервной банки, где пять минут назад лежали кильки в томатном соусе.
Что-то я чересчур разволновался после нашей беседы. И решил успокоиться в процессе игры в радушного хозяина. Мы сидели за кухонным столом, и я потчевал непрошеную гостью тем, что нашлось в доме. Вернее, тем из найденного, что еще годилось в пищу. Банка килек, четвертинка хлебного кирпичика, полпачки крекеров пошли в дело. Высохший лимон, обнаруженный в глубинах холодильника, смерзшийся печеночный паштет и кастрюля макарон, выглядевших как моток проволоки, отправились в мусорное ведро.
Ну и еще на столе стояла бутылка красного вина. С него-то мы и начали. Потом настала очередь килек. Потом я заварил чай.
- Ты знаешь, что такое первоначальное накопление? - спросила Анна. Я подумал, что она выпила лишнего, и торопливо кивнул. А потом прибавил громкость магнитолы, стоявшей на полке, где нормальные люди хранят крупы или кулинарные книги.
- Выруби свою шарманку, - сказала Анна и сделала жест, словно сворачивала кому-то шею. Я сразу повиновался. "Кинкс" были вынуждены заткнуться. Извините, ребята.
- Так ты знаешь, что такое первоначальное накопление? - повторила она свой более чем странный вопрос. Неужели я выгляжу таким идиотом, что в знание мною столь мудреных выражений трудно поверить? Я даже хотел обидеться. Но потом передумал.
- В свое время, - гордо произнес я, - ваш покорный слуга едва не стал экономистом...
- Ага, значит ты поймешь, о чем я.
- А о чем?
- О том, что такое компания "Европа-Инвест". Я хочу, чтобы ты хорошенько в этом разобрался.
- При чем здесь первоначальное накопление?
- Ты знаешь, что для организации любого бизнеса нужен первоначальный капитал. Основа для дальнейшего роста. Его, этот капитал, добывают разными способами. Кто-то получает бабушкино наследство. Кто-то закладывает дачу. Кто-то грабит банк.
- Я читал рассказ О'Генри, там как раз описывается похожий случай, - встрял я в начавшуюся лекцию по политэкономии. - Как двое парней ограбили почтовый вагон, потом один застрелил другого, захапал все бабки и стал крутым финансистом, - выпалив столько слов, я немного растерялся: зачем все это сказал? Я что, хотел показать свою образованность? Я хотел произвести хорошее впечатление? Какой кошмар. Раньше за мной такого не водилось. Я налил себе полстакана вина и залпом выпил. Анна, не моргнув глазом, сделала то же самое.
- Ну да, примерно так все и бывает, - сказала она. - Только это не рассказ. Это происходит здесь и сейчас. И ты влез в самый центр.
- Если ты имеешь в виду, что Сидоров ограбил "Европу-Инвест", чтобы создать свой первоначальный капитал...
- Нет, я не об этом. Я о том, что сама корпорация, в которую входит "Европа-Инвест"... - Анна замолчала, внимательно разглядывая капли вина на дне стакана. - Сама эта структура...
- Продолжай, - кивнул я. - И не бойся меня шокировать. Я переживу.
- Наша корпорация существует уже лет десять, и сейчас это очень респектабельная фирма. У нас есть главный офис в четыре этажа, рядом с американским посольством. У нас есть семнадцать филиалов по стране и пять за рубежом. Председатель совета директоров играет в теннис с вице-премьером и ездит на рыбалку с заместителем министра финансов. Мы платим налоги, мы проводим благотворительные акции и так далее...
- Я сейчас заплачу от умиления.
- Не торопись. Я просто хочу сказать, что десять лет назад моим хозяевам нужно было с чего-то начинать. Нужен был первоначальный капитал.
- Ну так что?
- Они его раздобыли. При этом некоторое количество людей было убито. Еще некоторое количество пропало без вести. И еще некоторое количество лишилось своих денег, своего имущества... Было смутное время, и самым простым способом заработать было убийство.
- Разве с тех пор что-то изменилось?
- Не знаю, не знаю...
- А какое отношение все это имеет к нашим сегодняшним делам? Вам пытаются отомстить?
- Нет, это не месть. Это борьба за сферы влияния. Наша корпорация первоначально располагалась в Москве. Но за последние годы она стала распространять свое влияние по всей стране. Добрались и до вашего города. И здесь нашлись люди, которым не понравилось наше появление. Они захотели нас выжить.
- И устроили налет на вашу контору?
- Видимо, так. Так вот, Костик: я рассказала тебе о том, с чего начиналась наша фирма. С крови и убийств. Теперь эти люди носят дорогие костюмы, ходят на приемы в посольства и не делают никакой грязной работы. Для этого есть другие. Потому что корпорация изменилась внешне - дизайн, роскошь, компьютеры... Но внутри все осталось по-прежнему. Отношения с конкурентами - это война. А в ней хороши любые средства. На удар отвечают еще более сильным ударом. Нам дали пощечину - мы сломаем хребет. Я числюсь в штатном расписании специалистом по системам безопасности. Но я здесь для того, чтобы отыскать врага и уничтожить его. Так мое руководство понимает настоящую безопасность.
Анна говорила размеренно и четко, словно заранее выучила свою речь наизусть. Так говорят люди, очень уверенные в себе и в том, что они говорят.
- И давно ты на них работаешь? - спросил я, потому что других вопросов мне в голову не пришло. Наверное, чертов портвейн подействовал.
- Какая разница? - Она пожала плечами. - Работаю. Марк работает, Боб работает.
- Хорошо платят? - Еще один идиотский вопрос с моей стороны.
- Достаточно, чтобы не питаться кильками в томате.
Я уставился в стену за ее спиной. Сконцентрировал взгляд на сердцевине тропического цветка, изображенного на обоях. Мне нужно было сконцентрироваться. Мне нужно было понять, что делать дальше. Мне нужно было на кого-то опереться. Иначе я просто рехнусь. И меня размажут по асфальту.
Анна поняла мое молчание по-своему.
- Не обижайся, - мягко сказала она. - Спасибо, что накормил.
- Что тебе особенно понравилось? - спросил я, все еще не глядя в ее сторону.
- Твоя постель. Она мягкая, но в меру. Она похожа на тебя - ты кажешься покладистым добродушным парнем, но когда начинаешь давить - чувствуешь жесткую основу. И с ней уже ничего не поделаешь.
- Мой друг Сидоров лежит без сознания, - сказал я, и на лице Анны не дрогнул ни один мускул. Будто все так и должно быть, будто она заранее знала, что наша беседа придет к этому. - В нем три пули. Его ищут те люди, которые втянули Сидорова в ограбление, плюс люди Гиви Хромого. Не считая милиции. Которая считает меня соучастником налета. Сейчас перед подъездом стоит белый "жигуленок". В нем сидят два лба из Управления внутренних дел. Им поручили пасти меня двадцать четыре часа в сутки. А один тип из следственной группы вдобавок поручил им помассировать мне почки и ребра. Такие дела. И я не знаю, что мне дальше делать.
- Ты достаточно сделал, Костя, - сказала Анна. - Ты прикрывал своего друга, пока это было возможно.
- Слишком много людей его ищет. - Я словно не слышал ее, я смотрел в стену, и передо мной возникала белая дверь больничной палаты, где лежал Сидоров. Опутанный проводами медицинских приборов. Одинокий и беспомощный. Когда до него доберутся, я не смогу помочь... Разве что достать автомат и запереться в палате, ожидая появления убийц.
- Это самоубийство, - сказала Анна, и я вздрогнул, уставился в ее темные зрачки, испугавшись проникновения в мои мысли. - То, что ты делаешь, - это самоубийство. Нельзя так дальше, нельзя драться против всех в одиночку... Тебе нужно на кого-то опереться.
Я промолчал. Она слишком высоко меня оценивала. Мои действия нельзя было назвать дракой против всех. Так, лавирование между жерновами. Но в другом она была права - мне нужна была опора. Осторожный Макс работал ради семьи и в гробу видал любые приключения. Гарик мне сочувствовал, но был по рукам и ногам связан своим служебным долгом. Так на кого мне оставалось положиться? Не на Гиви же Хромого...
- Ну и какие гарантии? - спросил я, хотя сам прекрасно знал ответ: в этой ситуации не могло быть никаких гарантий. Но мне так хотелось, чтобы меня обнадежили... Мне так хотелось надежды.
- Не буду врать насчет тридцати двух тысяч, - сказала Анна, - но твоя помощь будет оплачена. Дело против Сидорова будет закрыто. Без всяких последствий для него. Ты будешь прикрыт от Гиви Хромого. Я лично об этом позабочусь.
И я ей почему-то поверил. Потому что очень хотел поверить? Потому что она сказала именно то, что я хотел услышать? Она сказала даже больше, чем я хотел.
- С этого момента ты и я работаем вместе, заодно, - значительно сказала Анна. - А это значит, что доверие между нами должно быть абсолютным.
- Это невозможно, - заявил я и с удивлением увидел, как она снимает с плеча кобуру и кладет ее на стол. - Если ты профессионал, ты это должна понимать. - Она встряхнула головой, отчего каштановая челка метнулась в сторону, а затем вновь скрыла лоб. - У нас разные интересы. - Ее пальцы вдруг стали расстегивать пуговицы на рубашке - сверху вниз.
- Продолжай, - совершенно спокойно сказала она, глядя в мое изменившееся лицо. - Мне интересно знать твою точку зрения.
- Разные интересы, - пробормотал я. - И каждый будет пытаться использовать другого. - Черный бюстгальтер, гладкая кожа, расходящиеся в стороны полы рубашки. - Поэтому доверие очень относительно. - Ее руки скользнули вниз, и я услышал звук расстегиваемой "молнии" джинсов. Это стало в моих ушах грохотом Ниагарского водопада. Больше я уже ничего не слышал. Ее обнаженная рука словно змея метнулась через стол, ухватила меня за шею и притянула к влажным губам, которые впились в меня...
Табуреты полетели на пол, но стол чудом устоял. Она прыгнула ко мне на бедра, обвила ногами поясницу. Я вдавил ее спиной в стену, стиснул ляжки, пробрался к ягодицам, напрягшимся в мышечном усилии. Ее язык пиратствовал у меня во рту, и это было, как будто она вылизывала мне тот центр наслаждений, который, как уверяют, находится у каждого в мозгу. В этот день я нашел свой центр наслаждений.
Глава 19
А потом мы оказались в моей постели, которая так понравилась Анне. Я зубами стянул с нее черные кружевные трусики, а потом долго поднимался от ступней обратно к бедрам, миновав по дороге стройные икры, округлые коленные чашечки, мягкие ляжки... И затем зарылся в источающее сок межножье, куда меня любезно впустили. Ее пальцы нежно гладили мою голову, но потом Анне надоели прелюдии, она решительно втащила меня вверх, и я заново прочувствовал, как ее язык пробивается между моих губ. Одновременно в ее руке оказался предмет моей мужской гордости и тайных юношеских комплексов. Для этой штуки нашлось подходящее место, и мы оба разом вздохнули.
Я не мог понять, откуда берутся во мне силы, но Анна покусывала меня за мочку уха, и самоистязание продолжалось. Движения становились все быстрее, дыхание становилось все жарче, я становился все уже, сжимаясь в ту самую жесткую основу внутри, о которой говорила Анна... Я понял, что она имела в виду. И я понял, где именно расположена в моем теле эта основа.