- Садитесь, Скотт. Наша машина обнаружила новый синий "форд" в нескольких милях отсюда. Брошенный.
- Это тот "форд", в который я стрелял?
- Да, Скотт. Новый "форд" и мертвый парень лет тридцати пяти с дыркой в горле.
Такую большую дыру с неровными краями, по-моему, едва ли могла проделать пуля 38-го калибра. Однако она прошла через ветровое стекло и лишь потом угодила в шею водителю, зацепив сонную артерию.
Так или иначе, все вокруг было залито кровью: ветровое стекло, руль, приборная доска и, конечно, грудь мертвеца. В луче фонарика я увидел маленького человека с торчащими зубами и черной родинкой в уголке рта, совершенно мне незнакомого.
Я подозвал сержанта Киннинза:
- Помните убийство Джорджа Стоуна?
- Стоун? Да, меня информировали.
- Помните метрдотеля, описавшего коротышку, который спрашивал, где Стоун, как раз перед убийством?
- Конечно, но что, собственно... - Киннинз бросил взгляд на труп. - Понимаю, о чем вы.
Киннинз позвонил в полицию. Они обнаружили бы эту ниточку через час-другой, а может, и раньше. Но нет ничего удивительного в том, что я опередил их. У меня было больше оснований сопоставлять факты.
Эксперт-дактилоскопист посыпал порошком отделение для перчаток и открыл его. Внутри лежали два револьвера и немного патронов. После того как эксперт проверил оружие, его осмотрел Киннинз и показал мне. Один из пистолетов был стандартным тяжелым армейским автоматическим оружием 45-го калибра. А вот второй оказался куда интереснее.
Я увидел пистолет 22-го калибра с наружной резьбой на дуле для глушителя, которого на нем не было.
- Мы направим его в криминалистическую лабораторию, - сообщил сержант. - Но могу сказать вам, не дожидаясь результатов баллистической экспертизы: перед нами тот пистолет, из которого убили Стоуна.
Часом позже я отправился вместе с Киннинзом и другими полицейскими в морг, куда привезли и метрдотеля из клуба "Мелоди". Ему показали труп.
- Да. Это тот, кто спрашивал о Стоуне. - Метрдотель, покачав головой, добавил: - Сейчас парень выглядит иначе, но это точно он.
Метрдотель заметил меня:
- А, здравствуйте, мистер Скотт.
Пробормотав это, он упал в обморок.
Я задержался на полчаса в отделе по расследованию убийств и продиктовал им отчет. Потом Киннинз отвез меня в "Спартан". На этот раз в меня никто не стрелял. Я поднялся к себе и лег в постель.
Но заснул далеко не сразу, пытаясь собрать в одно целое части головоломки. Веселый выдался вечер. И весьма странный. Несколько человек отправились убить Шелла Скотта. Один из них тот, кто почти наверняка прикончил Джорджа Стоуна. Другой, вероятно, тоже замешан в этом и уже пытался убить меня крайне сложным и совершенно бездарным способом. Задремывая, я подумал, что это, конечно, соединяет отдельные фрагменты. Я оказался в эпицентре какой-то истории.
В моем мозгу мелькали мысли и образы, требующие осмысления. Комиссия по расследованию. Прекрасные женщины. Сумасшедшие письма и предупреждение на конверте. "Равенсвуд". Наконец все они слились, съежились в точку и начали вращаться. Тогда я заснул.
* * *
Утром я с трудом выбрался из постели, морщась от боли и ожогов, принял душ и съел завтрак. Если бы не приступы боли, я чувствовал бы себя неплохо. Сегодня я надеялся увидеть Тодхантера, и у меня возникло иррациональное ощущение, что при этом очень многое разъяснится.
Я позвонил в гараж, но мой "кадиллак" еще не подготовили. Новое ветровое стекло поставили, но предстояло починить руль и капот. Мне обещали отдать машину сегодня днем. Значит, снова придется брать такси.
Другой водитель повез меня по другому маршруту - по улице, параллельной Эвкалиптам. Потом мы оказались на перегороженной дороге с парочкой знаков объезда и стрелок, указывающих вправо. Водитель выругался, объясняя, что он давно здесь ездит, но это новые знаки. Я едва расслышал его слова, занятый собственными мыслями.
Револьвер 38-го калибра, вычищенный и заряженный, приятно тяжелый, разместился возле моей левой подмышки. Я не предполагал, что вскоре придется воспользоваться им после вчерашней заварушки, но снова уложил в барабан шесть патронов. Мои нервы и мускулы чуть дрожали от напряжения. Я размышлял о Тодхантере, хотя почти не представлял себе этого человека. Вместе с тем мне было ясно: если он что-нибудь знает о людях, жаждущих моей крови, и о причинах этого, важнее всего для меня поговорить с ним.
Я позвонил Тодди перед тем, как уехать в "Равенсвуд". Ее голос, низкий и чуть невнятный после сна, возбудил во мне резкое и внезапное желание, удивившее меня.
- Шелл, дорогой... Ой, извините. Я не то хотела сказать!
Она пробормотала что-то еще, чего я не разобрал, но я попросил ее не извиняться. Тодди объяснила, что я разбудил ее и она еще в постели... Воображение мое разыгралось.
Этот поразительный, ошеломивший меня разговор завершился, когда я сообщил, что еду в "Равенсвуд" и сразу по возвращении навещу ее. Тодди тут же сказала:
- Действуйте, Шелл. И возвращайтесь. - Я услышал подавленный зевок. - Обычно я сплю допоздна, но... постараюсь вылезти из постели и одеться.
- Вы... Не стоит беспокоиться, особенно для меня.
Тодди засмеялась:
- Он, да ладно. Увидимся, когда вернетесь.
Но потом ее тон стал грустным. Совсем проснувшись, девушка попросила меня выяснить, что происходит в "Равенсвуде", но быть поосторожнее. В ее голосе прозвучала тревога. Тодди, похоже, наконец все вспомнила.
После этого разговора я был на подъеме до самого "Равенсвуда", поэтому не обратил внимания на объезд и прочее. Но при виде тоскливого белого здания на поляне с пожухлой травой мой энтузиазм поубавился.
Таксист остался ждать меня. За стойкой сидел тот же человек. Он ушел по коридору и привел директора Бичема.
- А, доброе утро, мистер Скотт, как раз вовремя.
- Как мистер Тодхантер?
- Так же. Конечно, для успешного действия электрошока обычно нужно две-три недели и несколько сеансов. А мы провели лишь один.
Он довольно долго излагал мне эту скудную информацию. Казалось, Бичем взвешивает каждое слово, прежде чем произнести его.
- Может, навестим его?
- Что ж, идемте.
Бичем прошел по навощенному полу коридора, до того места, где он разветвлялся, и повернул налево. Справа от нас были закрытые двери с номерами от сотого до сто десятого. Бичем остановился перед сто девятым.
- Видите ли, - мягко начал он, - надеюсь, вас не слишком встревожат перемены в нем.
Я насторожился:
- О чем вы? Разве за несколько недель он изменился?
Директор внимательно взглянул на меня:
- Конечно. В известном смысле. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Глаза... осанка... поза...
Его слова, голос, лязг ключа в замке насторожили меня еще больше. Мне стало неуютно; я ощутил легкий озноб, как в прохладный влажный день, когда солнце внезапно прячется за облако.
Бичем открыл дверь, вошел, впустил меня и закрыл за мной дверь.
Высокий человек с густыми каштановыми волосами, тронутыми сединой, сидел на краю маленькой кровати. Он даже не взглянул на нас - я увидел его в профиль. Поразительное лицо! Черты резкие, угловатые, сильные. Он напоминал незавершенную скульптуру в камне, со следами резца.
Тодхантер сидел, поэтому я не мог определить его рост, но он показался мне очень высоким, крупным, но изможденным. Кисти рук, лежавшие на коленях одна поверх другой, тоже были большими и сильными. Я не заметил в нем признаков слабости, во всяком случае, внешних.
Фотографии, показанные мне Тодди, вполне передавали его облик. Да, передо мной сидел Тодхантер.
- Мистер Тодхантер... Гордон, - тихо проговорил директор. - Гордон?
Мужчина не двигался, даже не повернул голову в нашу сторону.
Мысли вихрем кружились в моем мозгу. На кровати сидел тот, кто нацарапал мне записку на конверте, небрежно написанную, но вовсе не безумную. Ничего такого, чего не мог бы написать в спешке разумный человек. А может, Тодхантер притворяется, поскольку уже много дней его удерживают здесь против воли, и делает вид, что болен, ожидая, когда придет нужное время...
Бичем повторил:
- Гордон. Гордон Тодхантер. Это мистер Скотт. Он хочет поговорить с вами.
Мужчина медленно повернул голову:
- Не... не... не...
Его губы зашевелились, потом плотно сжались. Он нахмурился, между бровями пролегли глубокие складки, лоб избороздили морщины. Тодхантер опустил голову, но глаза его продолжали смотреть на меня пристально и с подозрением.
Вдруг он захихикал.
Его взгляд устремился куда-то, потом вернулся ко мне.
Обычно веки чуть прикрывают радужную оболочку. В глазах же Тодхантера не было и намека на норму. Их выражение свидетельствовало о том, что он постоянно подавляет эмоции. Казалось, мышцы его лица вздулись от напряжения. Веки же были ненатурально подняты, так что между ними и темно-коричневой радужной оболочкой виднелась белая полоска глазного яблока.
Я услышал слова директора:
- Бесполезно, мистер Скотт. Теперь вы удовлетворены?
Я усмотрел нечто странное в его словах и тоне, хотя, возможно, напрасно заподозрил тайный умысел. Выйдя вслед за ним, я наблюдал, как он запирает дверь.
Мои мысли все еще оставались в маленькой комнате, поэтому я спросил:
- Что вы с ним сделали?
Бичем, уже направившийся по коридору, обернулся и странно взглянул на меня.
- Не понимаю, - отозвался он. - Полагаю, вам следовало бы спросить, что сделал с ним Бог. - Пожав плечами, он пошел дальше, на ходу объясняя: - Безумие, мистер Скотт, такая же болезнь, как полиомиелит или любая серьезная инфекция. Но, увы, мы почти никогда не знаем, что произошло в мозгу этих людей, какие импульсы управляют их нервами. - Бичем снова пожал плечами. - Некоторым мы помогаем. Надеюсь, сумеем помочь и этому. Кто знает?
У дверей в свой кабинет директор осведомился:
- Вы хотели узнать что-то еще?
- Нет. Благодарю вас, доктор Бичем.
- Не за что. До свидания, мистер Скотт.
Таксист отвез меня в центр, к кафе "Горгона". Я вышел, позвонил в Административный центр и сообщил сенатору Лестеру Бизли обо всем, что сделал. Бизли согласился, что Тодхантер, смерть Стоуна и поиски двоих мужчин, пытавшихся убить меня вчера вечером, - самые важные дела. Ими следует заниматься не только вследствие моей очевидной заинтересованности, но и потому, что этого мнения придерживается комиссия.
Я просил у Бизли, где Джо Рул, и сенатор дал мне несколько адресов, которые тот собирался посетить. Сенатор позволил мне забрать Рула на несколько часов после полудня.
Минут через десять я отыскал Джо, и он пообещал скоро появиться в "Горгоне". Мне удалось управиться с сытным ленчем к тому моменту, когда появился Рул. Пока я излагал Джо последние новости, он потягивал пиво.
- Итак, - закончил я, - этот Тодхантер - крупный парень с седеющими волосами и лицом, изборожденным морщинами.
- Да, он похож на викинга. Когда я видел его на слушании, Тодхантер выглядел весьма скверно.
Джо сделал большой глоток пива. Он выглядел так молодо, что можно было усомниться, а имеет ли Рул право пить спиртное.
- Есть ли хоть один шанс, что тот, кого ты видел, не Тодхантер? - спросил я.
Джо покачал головой:
- Ни малейшего. Не знаю, почему ты спрашиваешь, но с этим все чисто.
Мы обсудили ситуацию. Рул выдал мне дюжину доказательств того, что человек в больнице именно Гордон Тодхантер, и убедил меня. Однако оставался один пункт, по моему мнению нуждавшийся в проверке.
- Ладно, Джо. Я не видел Гордона Тодхантера до сегодняшнего утра, но у меня есть несколько его фотографий. Вот. - Я достал из бумажника снимки и показал Джо. - Этот парень?
Он внимательно рассмотрел фотографии и кивнул:
- Очень похож. Наверняка сказать трудно, слишком маленькие снимки, но, судя по всему, это он.
- Согласен. Ты видел этого человека на слушании о психической полноценности. Взглянув на того, кто находится в "Равенсвуде", ты мог бы точно сказать, тот же это парень или нет?
- Да. - Рул допил пиво. - Это не слишком трудно... Но почему он так беспокоит тебя, Шелл?
- Мне очень важно узнать, Тодхантер тот парень или нет. Это важно не только для меня. Я кое-что вспомнил. Ты встречался с его дочерью?
Джо покачал головой:
- Я же говорил тебе, что ее нет в стране.
- Не было, но она вернулась.
- Мне нужно встретиться с ней?
Я взглянул на его красивое лицо, блестящие, волнистые волосы, улыбку, открывающую крепкие белые зубы.
- Нет. Она ужасная девица.
- Правда?
- Шучу. Но тебе не стоит встречаться с ней. Ты слишком молод для такого потрясения. Пусть твоя нервная система окрепнет и станет выносливой, как моя.
Рул ухмыльнулся:
- Ладно, а что с "Равенсвудом"?
- Там, в палате 109, сидит безумец. Если это Тодхантер, делу конец. Если же это не Тодхантер, а кто-то, чертовски похожий на него, тогда все меняется. Так или иначе, тебе нужно взглянуть на него, чтобы прояснить ситуацию.
- Итак, он сумасшедший. Я знаю, что парень в суде был Тодхантер. Что же ты хочешь доказать?
- Не знаю, Джо, но что-то там нечисто. Я не могу вмешиваться, пока мы не откопаем хоть что-то. - Я достал сигареты, закурил и продолжал: - Вот как тебе следует действовать. Там упоминали о некоем Ховарде из 103-й палаты. Может, сделаешь вид, будто навещаешь Ховарда, и получишь шанс открыть отмычкой 109-ю и заглянуть туда? Эти палаты рядом, в одном крыле.
Таково мое предложение. У тебя есть другие идеи?
- Нет, но я проверю все записи перед тем, как ехать в больницу. Отправлюсь туда после полудня и раскопаю все, что возможно, об этом парне. Мне еще нужно кое-что сделать до этого. У тебя все? Ховард - это фамилия?
- Да.
- Ладно, я постараюсь разнюхать о Тодхантере побольше... Или найти в архивах кого-нибудь еще. Значит, ты хочешь убедиться, что человек в 109-й палате именно тот, кого я видел на слушаниях?
- Совершенно верно. Но послушай. Вполне возможно, Тодхантер знает, почему те парни вчера вечером пытались прикончить меня... даже если он не в себе. Одно убийство уже произошло, можно ждать и других. Так что не сверни себе шею.
- Не беспокойся.
- Я сделал бы это сам, но они уже видели меня. Вряд ли мне удалось бы добраться до нужной комнаты.
- Все в порядке. Позвонить тебе, когда вернусь?
- Да. Я буду у себя дома или...
Я задумался на минуту, затем достал бумагу и карандаш, но написал не название отеля "Билтмор", а только номер телефона и номер апартаментов Тодди. Я вручил листок Рулу:
- Или вот по этому номеру.
Джо посмотрел на записку:
- Очень забавный номер.
Я промолчал, считая, что и так сказал уже слишком много о красавице Тодди. Сообщи я ему, что это ее отель и номер, вполне вероятно, что в скором времени дверь мне откроет не она, а Рул. Лучше ему не знать о ней. Джо сунул листок в карман рубашки:
- Ладно... Я поехал. До встречи.
Я отправился в "Билтмор", сделав по дороге маленький крюк, прошел через большой вестибюль и поднялся по лестнице. В конце концов, Тодди сама сегодня утром по телефону предложила мне подняться.
Я деликатно постучал в дверь и подождал. Потом постучал решительнее. Наконец нежный голос Тодди спросил:
- Кто там?
- Шелл.
- О, Шелл... Минуточку.
Девушка, распахнув дверь, разглядывала меня. Я тоже уставился на нее.
Судя по всему, Тодди лежала, ибо именно в таком одеянии и лежат очаровательные женщины. Что-то прозрачное, кружевное, хотя и не слишком откровенное. Гормоны ударили мне в голову. Еще несколько взглядов - и они просто взорвались бы.
- Проходите, Шелл.
Я вошел, и она закрыла дверь.
- Я совсем не спала сегодня ночью, - сообщила Тодди. - По крайней мере, мне так кажется. Беспокоилась, думала... Я только что проснулась. Простите, я, кажется, всегда полусонная, когда мы разговариваем.
- Ничего не имею против.
- Что это?.. Шелл... Вы очень милы, но зачем это?
Тодди смотрела на пакет в моих руках. Задержавшись внизу, я прихватил несколько роз, бутылку шампанского и даже два бокала.
- Это, - спокойно ответил я, - попытка подсластить мои горькие новости.
- Ой! - Лицо девушки омрачилось. - С ним ведь все в порядке, да?
- Обождите минутку. Я видел его... Полагаю, его. И он был... Он не слишком хорошо себя чувствует.
- О чем вы?
- Об этом самом. Человек, которого я видел, нуждается в помощи и лечении. Он душевнобольной. Возможно, когда-нибудь поправится, но сейчас он болен. На это, как и при воспалении легких, нужно время.
Тодди покачала головой и рухнула на стул.
- Вот, возьмите. - Я протянул девушке цветы, шампанское и бумажный пакет, желая хоть чем-нибудь отвлечь ее.
Она поднялась, взяла цветы, вино и вышла из комнаты. Через минуту Тодди вернулась и поставила розы в вазу. Бутылку шампанского она все еще держала в руках. Я описал ей больного в "Равенсвуде".
- Это папа. Только у него такой облик. Даже по вашему описанию я знаю, что это он.
- Мне очень жаль, Тодди.
- Но я не понимаю... - Вид у нее был озадаченный и недоумевающий. - Как это могло произойти так быстро?
- За год многое может случиться.
- Что?
Девушка посмотрела на меня так, будто впервые услышала мой голос и пыталась понять, мне ли он принадлежит.
- Это я, Шелл Скотт. Я принес вам шампанское и розы...
- Шелл, это очень мило с вашей стороны. Простите, но я в шоке. Может, и следовало ожидать чего-то подобного, но... Вот... - Тодди протянула мне бутылку. - Откройте ее. Я выпью с вами глоток.
- Хорошо, Тодди, вы, возможно, не примете всерьез мои слова, но знайте: я продолжаю работать над делом... мой коллега Джо Рул занимается им сейчас. Если он позвонит, значит, у него есть новости для меня. Возможно, ситуация не так уж плоха.
- То есть?
- Не стоит вдаваться в подробности. Я просто считаю, что такое не исключено.
- Все так странно, - повторила девушка. - Разве может человек так сильно заболеть меньше чем за год? И что же значит эта его записка, адресованная вам, Шелл?
- Вот в этом вы правы. Я тоже хочу узнать о ней, прежде чем закончу дело. - Я начал открывать бутылку.
Тодди держала бокал. Я понимал, что шампанское для нее не новость, поэтому старался сделать все так, как ловкие парни в телесериалах. Я улыбнулся, дернул, пробка выскочила с громким "у-уп", едва не угодив в правый глаз Тодди, и врезалась в стену.
Я наполнил бокалы прозрачным пенящимся вином.
- Прелестный звук, верно? - заметила Тодди.
Но ее глаза и, полагаю, мысли находились сейчас очень далеко отсюда.
- Верно, Тодди. Ладно, подождем новостей получше.
Девушка опустилась на черный диван у стены и положила ногу на ногу.
- Садитесь, Шелл, - предложила она. - Расслабьтесь немного.
Я сел в кресло рядом с ней, но не расслабился.