Сунув руку в карман, я достал свой значок и показал ей.
Она побледнела как смерть.
— Коп! Проклятый коп! Я чувствовала, что мне сегодня не повезет!
— Оденься, — сказал я. — Потом поговорим.
Она взяла платье, надела через голову, застегнула «молнию»и разгладила ткань на теле.
— Сержант, — начала она. — Я…
— Лейтенант!
— Лейтенант! Тем хуже! Послушайте, лейтенант, давайте договоримся. Если я не в вашем вкусе, то, может, сто долларов вас заинтересуют? Сто долларов за то, чтобы забыть, что я была у вас. — У нее на лице блеснул свет надежды. — И, если вы не знаете города, я могла бы поводить вас по шикарным местам… за так!
— Незачем.
— Хорошо, — сказала она покорно. — Вы меня заберете? Кто вы, собственно? Из полиции нравов? У вас что, в Пайн-Сити недостаточно порока, что вы приехали за этим сюда?
— Я не из полиции нравов. Я из службы шерифа.
И Вэйл-Хейтс наш сектор. — Взяв бутылку, предложил:
— Выпьешь еще стаканчик?
— Ну да, — сказала она, разинув рот.
— Садись. Может, и есть средство все устроить.
Я наполнил стаканы и подошел к блондинке, сжавшейся в углу. Когда я протянул ей полный стакан, она упала в кресло с совершенно ошалелым видом.
— Закурим?
— Спасибо.
Она взяла сигарету дрожащей рукой. Я поднес огня.
— Что будет? — спросила она. — Вы арестуете меня или нет?
— Зависит от тебя, крошка Френки.
— Что это значит? — Она посмотрела мне в лицо, и губы ее скривились в понимающей улыбке. — Понятно! Вы меня отпускаете, но не просто так. Ладно, могу предложить сто пятьдесят, но больше у меня нет, правда, лейтенант!
В Вэйл-Хейтс, видимо, существует твердая такса подкупа. За сто пятьдесят — лейтенанта, за сто — сержанта. В таких условиях шериф должен стоить все триста пятьдесят.
— Слушай, Френки, последний раз говорю: мне не нужны твои деньги. И я не собираюсь делать турне по злачным местам. Я даже тебя не хочу. Меня интересуют только сведения. Понятно, нет? Ты скажешь все, что я хочу знать, и расстанемся по-хорошему.
Я подошел к столу и взял ее сумочку.
— Эй! — вскричала она встревоженно. — Это мое.
— Ясно, что не мое. Не люблю черного.
Я открыл сумочку и вытряхнул содержимое на стол.
Там была всякая ерунда, как у всех женщин, и пачка купюр. На вид немного больше, чем сто пятьдесят долларов. Мое внимание привлекла записная книжка. Пока я перелистывал ее, Френки внимательно наблюдала за мной. Имена, адреса, различные даты. Я насчитал в среднем по три записи в неделю, но иногда встречалось и семь, и восемь. Наиболее часто повторялось: «Пират», Джо «. Джо, конечно, бармен. Была также отметка на завтра:» Прием у Кауфмана. Платье вечернее «.
Я сунул книжку в карман, а все остальное в сумочку. Френки все еще наблюдала за мной скорбным взглядом.
— Так как насчет сделки? — спросила она.
— Сведения. Ты ответишь на несколько вопросов и будешь свободна.
— Что за вопросы?
— Например, твоя татуировка. Что это, в сущности, значит?
— Вам это должно быть известно, — сказала она. — По знаку каждый поймет, что я — одна из девушек Снэка Леннигана.
— Кто это Снэк Ленниган?
— Этого я не знаю.
— Наша сделка зависит от того, насколько искренне ты отвечаешь на вопросы, Френки. Это еще только первый!
— Нет, без дураков, лейтенант, не знаю!
— Короче, ты из конюшни Снэка Леннигана, но никогда его не видела?
— Чистая правда. Я даже не уверена, что он на самом деле существует.
— Ну, Френки, старайся по крайней мере, чтобы все было правдоподобно! Ведь я должен поверить твоей истории.
Она одним глотком опустошила свой стакан.
— Послушайте, я работаю на него только три месяца, — боязливо объяснила она. — Раньше я служила в придорожном ресторане, где клиенты обслуживаются в машине, как раз на выезде из Вэйл-Хейтс. Это была не жизнь — целый день подавать сосиски и мороженое и бегать от одной машины к другой с тяжелыми подносами. Тем более в открытой блузке и обтягивающих брюках, так что каждый клиент, сделавший заказ на пятьдесят центов, считал, что за свои гроши он может еще и девушку лапать для аппетита.
— Я посочувствую тебе завтра. А сейчас вернемся к Снэку Леннигану.
— Так я подхожу к этому. Однажды я была в салоне красоты, собиралась сделать массаж, прическу, ну и все остальное… Я болтала с массажисткой и, слово за слово, пожаловалась, как тяжело работать в ресторане…
— Как звали ту девушку? Лейла Кросс?
— Нет.
— Тогда Ольга Кельнер?
— Раз вы и так все знаете, зачем меня спрашиваете?
— Мне нравится твой голос, крошка.
Она пожала плечами.
— Короче, я ей рассказала, какая это собачья работа и как бы мне хотелось найти парня с деньгами, пусть женатого. Она ответила, что такое возможно, надо только быть поумнее. Я сначала подумала, что она шутит, но по ее глазам поняла, что это всерьез. В тот же вечер мы встретились. Сначала приняли несколько стаканчиков в баре, потом зашли к ней, и там она меня просветила.
Френки скрестила ноги, не заботясь о том, что ее юбка поднялась до бедер. Красивые ноги, черт возьми!
Ремесло копа имеет свои неудобства!
— Она мне призналась, что работает на Снэка Леннигана, — продолжала Френки, — который управляет самым крупным делом с девочками по всему Западному побережью. Система несложная, как она объяснила.
Предприятие ищет клиентов и передает девушкам их имена и адреса. Ночь стоит сто долларов. Снэк Ленниган берет сорок, остальные — девушке. За два вечера в неделю можно заработать больше, чем за шесть в моей забегаловке… Я сказала, что это мне подходит, но Ольга предостерегла:» Подожди, надо еще кое-что объяснить.
Этот Ленниган шутить не любит. Пока с ним честны, он честен тоже, но если его надуть, можно здорово поплатиться «. Потом она объяснила про татуировку. Ее имеют все девушки Снэка. Это его марка. Девушку с таким знаком лучше не обижать — слишком опасно.
— Понятно, — отрезал я.
— Кроме того, это удобно для клиентов, — продолжала Френки. — Когда они приезжают в город, где никого не знают, стоит только показать знак, и тут же пришлют девушку, как сегодня вечером меня к вам.
Большинство барменов, рассыльных — в деле, и шоферы тоже. И так по всему Западному побережью. Все это объяснила мне Ольга.
— Девушки связаны с барменами и рассыльными?
— Чаще всего с ними. Иногда информацию передает Ольга. Но она уехала несколько дней назад и оставила мне номер телефона. Я звоню каждое утро в одиннадцать часов, если у меня нет работы на несколько дней вперед.
— Кто тебе отвечает?
— Не знаю, лейтенант. Клянусь! Мужской голос, вот и все! Когда он берет трубку, я называю свое имя, и он дает мне список клиентов. Если у него ничего нет, я, как сегодня, обращаюсь к бармену или звоню в другие заведения. Бывает так, что клиентов нет. Тогда я возвращаюсь домой и снова звоню по телефону. Меня оставляют в запасе на случай запоздалого выхода, например на вечеринку.
Я допил свой стакан, подумал минутку и налил другой, но решил, что это может подождать.
— Ты знала Лейлу Кросс?
— Она вроде работала в салоне красоты?
— Да.
— Пару раз я причесывалась у нее, но не могу сказать, что хорошо знакома с ней.
— Тебе известно, что она тоже работала на Снэка?
— Нет, — ответила она.
— А Анжелу Маркой ты знала?
— Нет. Я имела дело только с Ольгой Кельнер, лейтенант.
— А сорок долларов, как их передают Снэку?
— Я посылаю их каждую неделю на абонентский ящик на главной почте Пайн-Сити.
Она назвала мне номер ящика, я его записал.
— Вы никому не скажете, что я дала вам этот номер, лейтенант? Они меня убьют, если узнают.
— Я ничего не скажу, обещаю, если ты будешь честна со мной. А номер телефона?
Она назвала и этот номер.
— Что означает запись» Прием у Кауфмана. Платье вечернее «?
— Эли Кауфман, — сказала она. — Вы, конечно, слышали о нем?
— Слышал.
— У него большой дом на холме. Он часто устраивает вечеринки. Я должна быть в вечернем платье…
— Тебя уже приглашали туда?
Френки покачала головой:
— Нет, это в первый раз.
— Что-нибудь еще можешь рассказать мне?
— Нет, я больше ничего не знаю, лейтенант, клянусь!
— Хорошо, Френки. Наш уговор в силе. Теперь можешь идти и помалкивай, если дорожишь своей шкурой.
— Я еще хочу пожить! — убежденно вскричала она.
В эту минуту в дверь постучали. Не успел я ответить, как она распахнулась, ворвались Хаммонд и еще двое.
— Что такое? — начал я.
— Ну, ловкач! — бросил он. — Прикидываешься другом, а сам ведешь свою игру? — Он взглянул на Френки. — Кто эта дама?
Френки бросила на меня ядовитый взгляд.
— Грязный обманщик! Надеюсь, что Снэк продырявит твою шкуру!
— Заткнись, Фрэнки! Что вы делаете здесь, Хаммонд? Вэйл-Хейтс к вам не относится. Это дело касается округа…
Френки бросила на меня ядовитый взгляд.
— Грязный обманщик! Надеюсь, что Снэк продырявит твою шкуру!
— Заткнись, Фрэнки! Что вы делаете здесь, Хаммонд? Вэйл-Хейтс к вам не относится. Это дело касается округа…
Хаммонд не сводил взгляда с Френки.
— Ошибаетесь, красавчик, ошибаетесь! Эти господа из полиции Вэйл-Хейтс, и их патрон ведет расследование вместе с нашей бригадой. Это вы здесь без приглашения.
Он пересек комнату и остановился перед Френки:
— А тебя, красотка, я арестую. И с удовольствием посажу за решетку.
Глава 5
Голос шерифа на другом конце провода звучал раздраженно.
— Я с самого начала вам говорил, Уилер, что это дело в ведении отдела убийств. Все официальные полномочия у Хаммонда, и полиция Вэйл-Хейтс признает его авторитет.
— Но, шериф, послушайте…
— Никаких» но «! Вам надо было работать вместе, а не конкурировать. Если газеты узнают, что существует конфликт между муниципальной полицией и нами, нам не поздоровится!
— Но эта девушка, шериф, я с ней договорился!
— Вас на это не уполномочивали, — холодно заявил он. — Нужно было просто передать ее в руки вэйл-хейтской полиции, а не договариваться самому.
— Я думаю, вы все-таки хотите раскрыть это дело об убийствах?
— Сведения, которые вы выдрали у этой девки, мы могли бы получить во время допроса, после ее ареста.
Хаммонд так и сделал. Говорю вам, Уилер, он еще посмеется над вами. Вы сейчас в неважном положении.
— Я? В неважном положении? Это мы еще посмотрим.
Ведь девушка ведет нас прямиком к Снэку Леннигану, а он — к тем двум убийствам! Ладно, так и надо! Случайно взяли шлюху и упустили настоящую дичь. Посмотрим, в каком положении они потом окажутся.
— Я не собираюсь спорить с вами всю ночь, Уилер.
У вас есть формальные инструкции. Вы должны кооперироваться с Хаммондом, а не ставить ему палки в колеса. Официальное расследование ведет он, а не вы.
Завтра в девять часов утра будьте в моем кабинете.
И пока что больше не суйтесь в это дело.
— Но…
— Это мое последнее слово, Уилер.
И он повесил трубку.
Я сделал то же самое и закурил. Дежурный сержант сочувственно смотрел на меня.
— Не так идет, как хочется, лейтенант?
— Не совсем так.
— Вот что значит действовать не по уставу, — сказал он весело. — Посмотрите на меня: я честный служака. Тридцать лет беспорочной службы — и вот, меня сделали сержантом. Могу теперь класть ноги на стол…
Сколько времени вы в полиции, лейтенант?
— Восемь.
— Только восемь лет — и уже лейтенант?
Я глубоко затянулся и Медленно выпустил дым.
— Хаммонд все еще возится с девушкой? — — Да! И два сержанта, которых он привел. Давно здесь не видели столько копов из Пайн-Сити. Настоящий раут!
— И только одна девушка! — сказал я. — Надеюсь, они хорошо проводят время! Здесь есть почтовый ящик?
— Перед дверью.
— Нет ли у вас конверта?
— Есть, лейтенант.
Он открыл стол, достал конверт и подал мне.
— И марка есть?
— Конечно, лейтенант. У меня есть все, что нужно.
— Спасибо.
Я наклеил марку на конверт и вышел из главного комиссариата Вэйл-Хейтс. Очутившись на улице, я положил записную книжку Френки в конверт, написал свое имя и адрес и бросил в ящик.
Потом я вернулся в комиссариат.
— Нашли? — спросил сержант.
— Да, спасибо. — Я посмотрел на часы. Они показывали час тридцать ночи. — Сколько времени Хаммонд допрашивает девушку?
— Сорок пять минут, лейтенант. — Он подмигнул мне:
— Такого сорта девочек всегда долго допрашивают!
Я услышал, как в коридоре, за поворотом, открылась и закрылась дверь. Потом появилась Френки в сопровождении сотрудницы комиссариата.
— Я припомню вам ваши обещания!
Она бросила на меня яростный взгляд и осыпала руганью, в которой не последнее место занимали оскорбления по адресу моей бедной матери.
— Хватит, — твердо сказала женщина-полицейский и, ухватив Френки за руку, решительно поволокла ее прочь.
Послышались тяжелые шаги, и вошел Хаммонд с двумя сержантами. Их прикомандировала к нему местная полиция.
— Вы еще тут, феномен? — Как видно, он был очень доволен собой. — Я думал, вы уже по дороге в Пайн-Сити.
— Вы ее арестовали? — спросил я.
— Конечно.
— Когда вы вторглись ко мне в номер, мы как раз договорились, что в обмен на сведения, которые она сообщит, я ее отпущу.
— Это вы договорились, Уилер, — насмешливо сказал он, — а не я.
— Надеюсь, что в ближайшие дни я вам тоже окажу услугу, — бросил я.
— Шериф меня одобрил, — сообщил он. — И, как я слышал, он удалил вас от дела!
— Точно. Отныне им занимаетесь только вы.
— Это мне подходит, — удовлетворенно ответил он. — Осталось только проверить номера связного телефона и абонентского ящика в Пайн-Сити. Уверен, что уже завтра, в это время, мы схватим этого Снэка Леннигана, и следствие будет закончено.
— Вы думаете, это он убил двух девушек?
— А кто же, по-вашему?
— Я этого еще не знаю. И какие у вас есть доказательства его причастности к убийствам?
— Девочки по вызову — его бизнес. А эти двое на него работали. Что вам сказал тот парнишка, Бонд? Его подружка, видимо, испугалась и убежала. Она хотела выйти из игры, и другая, Анжела Маркон, тоже. Ленниган их и уложил в назидание остальным. Без разрешения бросать дело запрещено. Во всяком случае, до тех пор, пока они не состарятся.
Я воздержался от возражений.
— Как вы нашли Бонда? — спросил я.
Хаммонд хрипло рассмеялся.
— Это он меня нашел! После вашей встречи у него вдруг появились подозрения. Ему показалось, что история слишком невероятна. Он даже спросил меня, действительно ли вы полицейский. — Он захохотал. — Я уверил его, что вы действительно коп, но что ваши домыслы смехотворны. Я сказал, что вы просиживаете штаны на службе у шерифа и ничего не делаете.
Оба сержанта широко ухмыльнулись. Пожалуй, даже трое, считая и дежурного.
— Что вы собираетесь делать? — спросил я у Хаммонда.
— По правде говоря, лейтенант, вас это больше не касается. — Он принялся разглядывать свои ногти. — Но я не злопамятен. Итак, мы уже нашли адрес, соответствующий номеру телефона. Теперь мы сможем сцапать типа, отвечающего на звонки. Может быть, вы хотите нас сопровождать, лейтенант, чтобы посмотреть, как работают полицейские, уважающие традиции?
Сержанты наслаждались: что и говорить, занимательное зрелище — видеть, как утирают нос помощнику шерифа.
— Нет, спасибо, — ответил я. — Не хочу попусту тратить время.
— Что это значит? — спросил Хаммонд подозрительно.
— Вы думаете, тот тип до сих пор сидит на телефоне?
— А почему бы и нет?
— В этом бизнесе, — веско начал я, как будто объясняя прописные истины умственно отсталому ребенку, — важны не только девушки. Нужны еще клиенты. А кроме того, те, кто клиентов находит, — бармены, шоферы такси, посыльные отелей…
— Ну?
Я улыбнулся.
— Вы хорошо изобразили копа, уважающего традиции: промаршировали через весь отель» Пират»с двумя местными сыщиками на хвосте, словно свора гончих.
Все поняли: это полицейский десант в трех измерениях в стереокино! А когда вы вышли с девушкой, все сообразили, что она попалась. Уверен, хоть один из людей Снэка Леннигана был свидетелем этой сцены. Что он сделал, по-вашему? Пошел спокойно выпить стаканчик или кинулся к телефону известить своих о том, что одну из девушек только что сцапали?
Хаммонд бросил на меня убийственный взгляд и повернулся к своим сержантам.
— Вперед! — рявкнул он. — Чего вы ждете? Пошевеливайтесь, черт побери!
Они покинули комиссариат, топая, как стадо слонов.
Я посмотрел им вслед и закурил.
Потом отправился в ближайший бар, который был еще открыт. Заказал скотч и стал обдумывать события, в которых не было ничего ободряющего.
Хаммонд спутал все карты. Никого не окажется у телефона, и никто не придет завтра брать почту из ящика в Пайн-Сити. Что касается Снэка Леннигана, то он не много потерял: ему придется только сообщить новый номер телефона и новый номер почтового ящика. И все это потому, что Хаммонд захотел выпендриться.
Я допил стакан и пешком вернулся в «Пират».
Там я зашел в бар, где выпивал вечером. За стойкой стоял другой бармен.
— Что желаете, сэр? — вежливо спросил он.
— Скотч со льдом и немного содовой, — ответил я. — А где Джо?
— Он немного приболел, и его отпустили домой.
— Вы знаете, где он живет?
— К сожалению, нет. Он ваш друг?
— Он друг моего приятеля, — сказал я рассеянно. — Ну что ж, несите выпить.
Джо, скорее всего, уже нет в городе. Но, думаю, он не сказал бы мне больше, чем поведала Френки. Черт с ним, с Джо, подумал я. И пропади пропадом Хаммонд со своими сержантами. Да и шерифа туда же!