Бармен поставил передо мной стакан.
— Вы проживаете в отеле, сэр?
— Да.
Он, дал мне счет и карандаш. Я подписал его, отметил номер комнаты и нарисовал змею. Потом вернул бумажку бармену.
Он презрительно поджал губы.
— Вам что-нибудь говорит этот знак? — спросил я.
— Нет, сэр. А что это?
— Почему бы вам не называть меня лейтенантом, — предложил я.
Быстро допил скотч и поднялся в свою комнату.
Вопреки моим ожиданиям я немедленно уснул и проснулся только в девять часов утра.
В десять я вышел из отеля и в одиннадцать тридцать был в офисе шерифа.
Аннабел посмотрела на меня так, как словно я уже был упакован в папку с надписью: «В архив». И осталось только засунуть меня на полку за ненадобностью.
— Шериф спрашивает вас с девяти часов, лейтенант, — сказала она. — Он просто вне себя.
— Это кстати. Я тоже.
— Думаю, мы скоро избавимся от вас, дорогой. Как избавляются от старого пятна на потолке, закрашивая его.
— Не будьте сентиментальной, сладкая вы моя. А то потечет тушь с ресниц. — Я прошел мимо ее стола к комнате шерифа. — Кроме того, слишком рано для низкопробных шуток.
— Это не шутка, дорогуша. Это пророчество.
Я постучал и вошел в кабинет Лейверса. Он поднял глаза от бумаг, которые подписывал, и смерил меня взглядом, в котором я не уловил большого энтузиазма.
— Очень мило, что вы зашли повидать нас. — Он демонстративно посмотрел на свои часы. — Я, видимо, стал забывчив. Мне казалось, что вас приглашали к девяти часам!
— Да, сэр.
Лицо его покраснело.
— Что, «да, сэр»? Что я стал забывчив?
— Нет, что вы меня вызывали на девять.
Я подошел к кожаному креслу, стоящему против стола, и сел. Его всегда раздражало мое нахальство, но на этот раз он особенно разозлился.
— Вы имеете представление о том, сколько сейчас времени, Уилер? — спросил он угрожающе-сладким голосом.
— Одиннадцать сорок три.
— Иначе говоря, вы опоздали на два часа, сорок три минуты и двадцать секунд.
— Плюс-минус пять минут, — согласился я.
Он откинулся в кресле, сплел пальцы на животе и свирепо посмотрел на меня.
— Уилер, вы слишком злоупотребляете своим положением. Чересчур. Хватит, я должен положить этому конец.
Я почувствовал, как кровь бросилась мне в голову.
Жара здесь была ни при чем. Я достал сигареты.
— Послушайте, шериф, прежде чем отправиться на гильотину, скажу вам пару слов. Если я ошибусь, поправьте меня. Когда вы брали меня на службу, вас устраивало, что мои поступки и мое мышление не всегда соответствуют общепринятым стандартам. Я сказал, что армейская разведка ничем не хуже работы у вас. Вот тогда вы и пообещали мне полную свободу действий и просто настояли, чтобы я принял это место. Все так?
Красное лицо Лейверса медленно синело. Он прошипел:
— Да, так. Но я надеялся, что вы будете работать на меня, а не против меня. Или это слишком большое требование?
Я закурил.
— Вместо того чтобы склонять меня вдоль и поперек за опоздание, шериф, вы могли бы спросить о причинах. Конечно, если это вас интересует.
Он наклонился вперед, положив локти на стол.
— Какой же вздор вы собираетесь мне рассказать, Уилер? — Он сузил глаза. — Почему вы опоздали?
— Мне надо было позвонить по важному делу, шериф.
В Вашингтон, в управление контрразведки. — Я встал и продолжал, понизив голос, чтобы придать больше веса своим словам. — Мы не в состоянии найти общий язык, поэтому я решил уйти.
— Вы не сделаете этого, — рыкнул он.
— Это уже сделано, — холодно усмехнулся я. — Уже завтра в Вашингтоне будет подписан контракт. Я приехал сюда только потому, что та девчонка за дверью как будто умеет стучать на машинке. Я ей сейчас продиктую свое заявление об отставке.
Лейверс некоторое время пристально смотрел на меня, затем встал и выпил стакан холодной воды. Раздавил картонный стаканчик в своей огромной лапе и бросил в корзину.
— Я не принимаю вашей отставки!
— Будто у вас есть выбор! К тому же чем я здесь могу быть полезен? Тем, что развлекаю вас? Вы с Хаммондом и двумя его приспешниками заставили меня разыгрывать клоуна!
Он вернулся к столу и буквально упал в кресло. Когда же снова заговорил, его голос потерял значительную часть агрессивности.
— Прошу вас подумать, Уилер. Я не хочу, чтобы вы уходили.
Со стороны старика это была настоящая капитуляция.
— Вы не думаете, что вам трудно будет оправдать свое решение перед Хаммондом и другими ослами?
— Плевать мне на Хаммонда! — оборвал он. — Вы остаетесь. Но я требую, чтобы вы были на месте, когда вы мне нужны! Если я говорю…
— Так, хорошо. Больше я на вас не работаю. Объясняю. Вчера я надрывался ради этого дела с шести утра до полуночи. Вы меня просили быть здесь в девять часов. Значит, я должен был уехать из Вэйл-Хейтс в семь тридцать, а встать в шесть тридцать. И для чего? Вы все-таки не хотите, чтобы я с вами работал. Вам нужна марионетка. Вот и обращайтесь к Хаммонду.
— Я вам только что сказал, что мне плевать на Хаммонда! — Он поднялся, подошел к окну и стал смотреть на улицу. — Один из сержантов, сопровождавших Хаммонда, прошлой ночью рассказал мне о вашей перепалке в комиссариате.
— Опять порицание, шериф? За то, что я имел нахальство возразить этому маньяку регламента?
Старик повернулся:
— Ладно, Уилер. Вы были правы. Типа у телефона конечно же предупредили, птичка улетела. Мы установили наблюдение за абонентским ящиком, и никто не явился.
Служащий говорит, что с тех пор, как этот ящик арендовали, впервые не пришли за его содержимым. Надо было послушаться вас.
Я пристально смотрел на кончик своей сигареты.
— Вы все-таки решили перейти в контрразведку?
— Я не хотел бы оставаться при таких обстоятельствах.
— При каких обстоятельствах?
Я поднял глаза и посмотрел на него.
— Послушайте, шериф, я не считаю себя непогрешимым. Но не могу работать под началом человека, которого не уважаю…
Его лицо снова побагровело.
— Я не про вас. Вы знаете мое отношение к вам.
Я имею в виду Хаммонда. Я не могу работать ни в сотрудничестве с ним, ни под его руководством. Поручить дело Хаммонду — значит полностью погубить ваши надежды на успех.
Лейверс кивнул.
— Я был не прав, что поддержал его вчера. Мне следовало бы сперва узнать, что собираетесь предпринять вы. — Он вернулся к столу и нажал кнопку внутреннего телефона. — Зайдите, Аннабел, — сказал он.
Дверь открылась, и влетела Аннабел. Она торжествующе улыбнулась мне и благопристойно поклонилась старику.
— Да, сэр?
— Напечатайте служебную записку насчет дела Лейлы Кросс. Это нужно сделать немедленно.
Аннабел, тщательно стараясь подавить усмешку, быстро открыла блокнот и уставилась на Лейверса.
— Копии пошлите в отдел убийств главному инспектору Мартину и лейтенанту Хаммонду, а одну подошьете в дело. С сегодняшнего дня расследование дела Лейлы Кросс — Анжелы Маркой будет проводиться службой округа и под личной ответственностью лейтенанта Уилера…
У Аннабел захватило дух. Карандаш перестал бегать по блокноту, а взгляд переходил от шерифа ко мне и снова к шерифу.
— Лейтенанта Уилера? — переспросила она шепотом.
— Все инспектора подчиняются ему. И если у вас будет случай поговорить с вашим другом Хаммондом, Аннабел, можете ему сказать, что у нас есть вакансия регулировщика уличного движения… В чине сержанта.
Девушка неопределенно кивнула, испуганно взглянула на меня и бросилась к двери.
— Это вам подходит? — спросил шериф.
Качнув головой, я нажал кнопку интеркома.
— Подождите печатать, Аннабел, — сказал я.
— Что вас не устраивает? Все еще хотите нас бросить?
— Нет, шериф, я очень хочу закончить это дело, но я думаю, что будет больше шансов на успех, если вы оставите все как есть. Официально я не у дел, но ведь может случиться, что я захочу кое-что разнюхать просто из любопытства, не так ли? Я думаю, что таким образом смогу действовать более эффективно.
Лейверс пожал плечами:
— Как хотите. Что вы намерены предпринять прежде всего?
— Для начала отправлюсь на светский вечер. Может быть, это наведет меня на мысль…
— Светский вечер! — заворчал он. — Мне кажется, что это не слишком подходящий источник служебного вдохновения! — Он посмотрел на меня и снова пожал плечами. — Но… Как видно, ваше поведение непредсказуемо. И я сам этого хотел.
Лицо Аннабел вытянулось, когда я проходил мимо ее стола к двери. Бывают же в жизни приятные моменты!
Глава 6
В тот же вечер, в пять часов, я вернулся в Вэйл-Хейтс.
Я нашел более скромный отель — «Стерлинг»— в шести кварталах от «Пирата»и заказал там комнату. Пообедал, пропустил в баре два-три стаканчика и, взглянув на часы, обнаружил, что уже восемь.
После того как два самых важных типа на земном шаре — Уилер и Уилер — серьезно обсудили положение и слегка поспорили, я принял решение: ни пушки, ни значка — ничего с собой не брать. Все это осталось в отеле, так же как и записная книжка Френки, которую я получил днем, перед самым отъездом из Пайн-Сити.
Я сел в «остин»и поехал вдоль берега моря к выезду из города. Оттуда дорога пошла вверх. Двести пятьдесят метров над уровнем моря. Вид открывался изумительный для тех, кто мог его оценить. Мне было не до наслаждения прелестями пейзажа — я искал владения Кауфмана.
Через четверть часа я их нашел. Как и говорила Френки, такое нельзя было не заметить. На краю скалистого обрыва, под которым разбивались волны Тихого океана, расположился огромный двухэтажный дом. К нему вела извилистая аллея.
Ажурные ворота из кованого железа были распахнуты. Я медленно въехал в аллею, и через двести или триста метров, завернув, увидел полдюжины машин на стоянке. Припарковал свою позади других и вышел.
Я подошел к главному входу, поднялся по мраморным ступенькам и тотчас услышал звуки музыки. Дверь была открыта, и весь фасад иллюминирован. По-видимому, Кауфман любил жить на широкую ногу.
Переступив порог, я остановился и огляделся вокруг.
Холл был пуст. Я повесил свою шляпу на бронзового льва, стоящего у входа, и проследовал дальше.
Двустворчатая дверь вела в бальный зал. Там болтали и выпивали человек двадцать гостей. Я направился к огромному бару, занимавшему одну треть комнаты.
Никто никого не обслуживал, но выстроившиеся в ряд бутылки сами напрашивались, чтобы их выпили. Я от души налил себе спиртного и крепко ухватился за стакан. Потом повернулся, чтобы посмотреть на присутствующих, но мое внимание отвлекли самым приятным образом.
— Похоже на зоопарк, не так ли? — сказал голос рядом.
Она была высокая и стройная. Густые светлые волосы золотистыми волнами падали на плечи. Тело цветущее, роскошное, пленительные округлости грудей угадывались под корсажем с удлиненным декольте. Тонкая талия давала возможность оценить пышные бедра и длинные ноги. Сверкающие голубые глаза ввергли меня в шоковое состояние, стоило заглянуть в них.
— Я сказала: «Похоже на зоопарк, не так ли?»— повторила она.
— Извините меня… Я был слишком занят — смотрел на вас.
— Удовлетворены?
— Я увидел все, что могут увидеть глаза, — ответил я со светской любезностью. — Что касается того, удовлетворен ли я… Слово «восхищен» больше подходит.
— Вы явно не друг Эли, — сказала она. — Его друзья никогда не употребляют слов длиннее, чем в два слога.
— Я знаком с ним, — сказал я осторожно, — но не очень близко.
Она пристально оглядела меня.
— Я собиралась уйти пораньше, но могу изменить решение.
— А вы — приятельница Кауфмана?
Она энергично потрясла головой:
— Нет, нет, я подруга его жены, Марлен. Если бы я знала, что она еще не вернулась, я бы не пришла.
— А-а!
— Меня зовут Джо Декстер.
— А меня Эл Уилер.
— Надо будет познакомиться поближе, — сказала она убежденно.
— Я подумал об этом, как только вас увидел, — галантно ответил я, — но платье мешает.
— Похоже, вам легче управляться с дубинкой, чем с рапирой.
— Девушки, говорящие столь прямо, всегда озадачивают: никогда не знаешь, шутят они или говорят всерьез. Чтобы проверить безошибочно, стоит иногда воспользоваться и дубинкой.
— Я вижу, вы хорошо разбираетесь в таких вещах, — сказала она задумчиво.
К нам подошел мужчина, высокий, крепкий, но подвижный. Черные волосы углом падали на лоб, челюсть тяжело выпирала вперед. А глаза, казалось, смотрели одновременно во все стороны.
— Добрый вечер, Эли! — сказала Джо Декстер. — Я не знала, что Марлен отсутствует.
— Да, ее нет уже несколько дней, — безразлично ответил он. — Марлен поехала в Лос-Анджелес прошвырнуться по магазинам или еще куда-то.
Он смотрел на меня с любопытством, пока говорил.
— Вы знакомы с Элом Уилером? — спросила Джо.
— Да, конечно! — ответил он неуверенно и протянул мне руку. — Как дела, Эл?
— Идут. А как с казино, что-нибудь получается?
— Сейчас у меня маленькие затруднения с муниципальным советом. Но я думаю, что все будет в порядке. — Он отступил на шаг. — Забавляйтесь, детки!
И ушел.
Джо Декстер, неодобрительно сморщив нос, смотрела ему вслед.
— Не понимаю, как Марлен могла выйти за него замуж!
— Может быть, причина в деньгах?
— Не будьте таким циником.
— Тогда биологическое влечение?
— Зоологическое, вы хотите сказать? Я бы выпила стаканчик, Эл Уилер…
— Конечно! Что?
— Скотч.
— С чем?
— Ни с чем.
Я налил виски и протянул ей.
— Вы живете поблизости?
— Мой дом ниже по склону, в трех километрах отсюда. Но это только на месяц. Я недавно отделалась от мужа в Рино и решила основательно проветриться на морском воздухе.
— Мужа?
— Третьего, — уточнила она развязно. — Я очень люблю мужчин… но, становясь мужьями, они быстро делаются скучными.
— Я должен это запомнить.
— Для того дня, когда вы решитесь жениться?
— Нет, для того дня, когда какая-нибудь дама сделает мне предложение…
— Дама! — Она опять сморщила нос. — Право, мистер Уилер, что за вульгарное слово!
— Если бы речь шла о вас, то я бы употребил прилагательное «головокружительная».
Она снисходительно улыбнулась:
— Льстец… Вы кого-нибудь знаете здесь, мистер Уилер?
— Никого.
— Так я и подумала! И Эли вы тоже не знаете, спорю!
— Почему вы так решили?
— Потому что вы друг друга не узнали. Эли подумал, что вы меня сопровождаете, и решил, что, наверное, уже с вами встречался, хотя бы у меня дома. И, конечно, ошибся! Вы совершенно загадочный человек, мистер Уилер!
Я занялся наполнением стаканов. Джо Декстер оказалась просто неожиданным подарком в авантюре, на которую я пустился. Джо оправдала мое присутствие у Кауфмана, но она становилась чересчур любопытной.
Со стаканом в руке я повернулся к ней.
— Почему вы пренебрегали своими мужьями?
— Не переводите разговор, — настойчиво сказала она. — Я хочу знать, что вы здесь делаете?
— Дают вечер, — стал я выкручиваться, — и я не мог противиться влечению к хорошей еде, алкоголю и красивым женщинам. — Я наклонился к ней. — Я не могу сопротивляться головокружительным дамам, особенно столь прекрасным.
Она задумчиво посмотрела на меня.
— У меня впечатление, что вы — продукт новой школы: полуобразованный жулик, старающийся не лезть на глаза. А Эли — настоящий гангстер… Вы, случайно, не конкурент ему?
Я открыл рот, но не успел сформулировать мысль.
— Нет, — сказала она, решительно покачав головой. — Если бы вы были его конкурентом, он бы вас знал…
Ага! — Она торжествующе щелкнула пальцами. — Вы — посланник конкурентов. Вы из Нью-Йорка, из Чикаго или еще откуда-нибудь с Востока. Вы стрелок, киллер!
И вы собираетесь укокошить Эли!
Я сделал огорченное лицо.
— Ваш жаргон больше подходит для Аль Капоне! — сказал я. — Те люди, к которым вы пытаетесь меня приписать, не «укокошивают» себе подобных. Они слишком воспитанны, у них хорошие манеры. Конкурентов Просто убирают.
— Вот видите! — сказала она. — Вы в курсе!
— Ну конечно, это мое любимое времяпрепровождение, — сказал я. — Разумеется, после женщин!
В ее руках появился бумажник, и она демонстративно открыла его.
— Сейчас мы узнаем, лжете вы или нет, — объявила она.
— Эй! — Я вырвал у нее из рук бумажник. — Ведь это мой!
— Естественно, ваш! — нетерпеливо сказала она. — Поэтому я и хочу посмотреть, что в нем, и узнать, кто вы!
Я положил бумажник во внутренний карман.
— Где вы его взяли?
— Он лежал там, на полу, — неопределенно махнула она изящной рукой. — Видимо, вы его уронили.
— Я никогда не разбрасываю свои вещи!
— Знаете, — сказала она с теплой улыбкой. — Вы меня страшно заинтриговали. Этот вечер будет, конечно, скучным, как всегда у Эли… Что, если мы продолжим его у меня… только вдвоем?
— Это будет чудесно, — сказал я. — Но я не могу уйти прямо сейчас.
— Да? — сказала она чуть более холодно.
— Сначала я должен поговорить с Кауфманом.
— Вы хотите его убрать? — спросила она, очень заинтересованная.
— Нет, только поговорить. Затем я поступаю в ваше распоряжение, и мы поедем, куда вы захотите.
— Только не разговаривайте слишком долго. Я способна сменить идею.
— Верю, что вы способны сменить идею еще быстрее, чем мужа! Я потороплюсь!
Кауфман беседовал в уголке с маленьким коренастым человеком. Я не спеша продвигался к ним, держа свой стакан в руке. Кауфман, увидев меня, нахмурился, а коренастый кинул злобный взгляд. Я сделал вид, что не заметил этого.
— Мне надо сказать вам пару слов, — начал я.