Наоми убедила моего отца удочерить девочку. Вот тогда это хитрое кудрявое создание вошло в мою жизнь. Ее звали Вильмой, но Наоми назвала ее Тони. Через год мои родители разошлись. Полагаю, именно тогда мама и решила посвятить свою жизнь новой задаче: сделать звезду из Тони. Фортуна обманула ее с собственным ребенком, и она не хотела упустить последний шанс.
- Значит, Тони стала для нее единственной радостью? - спросил я. - И вы сильно переживали?
- Еще как! - ответила она со вздохом. - Наоми была моей матерью, но именно мне пришлось играть роль Золушки в нашем доме. В школе я прекрасно училась, но мать не пришла туда даже на торжественный выпуск, потому что у Тони было пробное прослушивание на роль чьего-то ребенка в телевизионном спектакле. Тони, конечно, получила эту роль, и дома был устроен праздник. Но меня даже не спросили, как я окончила школу.
А когда я заговорила о своем желании поступить в университет, меня просто никто не стал слушать.
- Лайза, милая, - сказал я осторожно, - я вижу, что ваша душа травмирована еще в детстве. Давайте пропустим остальное и перейдем сразу к Тайлеру Моргану.
- О'кей, садист! Итак, Тони записала свою первую пластинку в возрасте двенадцати лет для фирмы "Мелодия и ритм". В то время Тайлер Морган был там большим человеком, и он по уши влюбился в маму. Но Наоми была занята исключительно карьерой своей девочки, так что вопрос о браке тогда отпал. Однако на протяжении многих лет их связь не прерывалась, а когда Тони выросла и выскочила замуж за Шелтона, я подумала, что Тайлер дождался своей очереди.
- Почему?
- Потому что впервые за всю безукоризненно покорную жизнь Тони решилась совершить поступок, не испросив заранее разрешения Наоми, - весело рассмеялась Лайза. - Наоми негодовала, стонала и рыдала, она закатывала истерики, - это был цирк одной женщины, в котором одновременно демонстрировались три разных трюка. Вот я и решила, что теперь уж она приберет к рукам Тайлера. Но однажды Кент ополчился на Тони. Это случилось через четыре месяца после свадьбы.
Наоми снова взвилась на орбиту, но с этого времени ее взаимоотношения с Тони перешли в стадию любовь - ненависть. В данный момент, насколько мне известно, Наоми испытывает ненависть к своей "маленькой девочке-звезде". Из-за Ларри Голда, разумеется. Поэтому я и посчитала, что мне надо что-то в этом отношении предпринять, в особенности после того, как Тайлер сообщил мне про Вогана.
- Тайлер Морган продал свою компанию Вогану, так я понимаю?
- У него был скверный год, потребовались деньги, и он совершил непоправимую ошибку, взяв Вогана в качестве компаньона, активно не участвующего в деле.
Не успел он оглянуться, как этот бесправный партнер оказался в его кабинете, причем заявил об этом весьма громким голосом. А через три месяца Воган обязал компанию снабжать пластинками свою собственную империю дешевеньких ресторанчиков и клубов, которая существовала, вообще-то говоря, незаконно. И когда Воган заговорил о том, что он пригласит собственных певцов для записи более ходовых пластинок, Морган понял, что его время ушло. Воган выплатил Тайлеру не более одной пятой подлинной стоимости его акций. И с тех пор Морган его смертельно ненавидит.
- Каким образом вы настолько сблизились с Морганом, что он рассказывает вам о делах в офисе Вогана?
Например, эта информация о Ларри Голде?
Она хитро улыбнулась.
- Выйдя из компании по выпуску пластинок, Морган организовал агентство, представляющее артистов на основе личного администрирования. Дело оказалось весьма прибыльным. А я после окончания факультета журналистики стала работать у него в отделе рекламы. В настоящее время я менеджер...
- Почему он так заинтересован в том, чтобы помешать Тони выйти замуж за Голда? - спросил я раздумчиво. - Я не занимался, конечно, этим вопросом, но, будучи на его месте, я бы молился, чтобы брак состоялся. Ведь тогда ваша мать откажется от покровительства молодому дарованию и согласится стать его женой.
- Именно на это и рассчитывал Тайлер, когда Тони выскочила за Кента Шелтона, - терпеливо объясняла Лайза. - Но вся эта история продолжалась недостаточно долго, чтобы Наоми успела выйти из своего истерического состояния. Второй брак Тони должен быть обязательно удачным - вот как он рассуждает.
- А что такое он узнал по своему тайному проводу?
Почему это заставило его считать Голда неподходящей парой для Тони?
- Не знаю. Спросите его самого.
- Тогда последний вопрос, а потом я приготовлю выпивку, - сказал я.
- Да здравствует водка! - Она испустила вздох облегчения. - А то я уже испугалась, что вы по натуре скупердяй.
- Зачем вы мне все это рассказали, если считаете меня предателем, продавшимся Вогану?
Она осторожно изменила позу и, поморщившись, ответила:
- Может быть, мне следует ввести противостолбнячную сыворотку? Кто знает, где до этого побывали коготки Тони?
- Тоже мне, неженка, волнуетесь из-за каких-то пустяков, - нахмурился я. - Лучше отвечайте.
- Ну...
Она прикусила нижнюю губу и задумалась на пару секунд.
- Холман был для меня всего лишь именем, когда я ворвалась сегодня вечером в спальню Тони, но теперь я немного узнала вас и наполовину изменила свое мнение.
Мне думается, у вас были собственные основания нанести визит Вогану. Возможно, вам надо было, чтобы он подумал, будто вы предлагаете ему сделку.
- Полагаю, мне необходимо поговорить с Тайлером Морганом, - сказал я. - Смогу я увидеть его утром?
- Наконец-то слышу разумный вопрос. Я устрою вам встречу на десять часов, если вам это подходит. Но если вы не дадите мне выпить, я позвоню в полицию и заявлю, что вы меня похитили и уже изнасиловали, а теперь решили отвезти домой, чтобы проделать то же самое с моей матерью.
- Иду к бару! - поспешил я ответить.
В этот момент зазвонил телефон, я так и замер, не успев встать.
- Как вам это нравится? - Лайза закатилась смехом. - Вы определенно пользуетесь суперобслуживанием нашего полицейского управления на Беверли-Хиллз. Не звоните нам, мы сами позвоним вам?
- Кто бы это, черт побери, мог звонить? - пробормотал я.
- А почему бы вам не снять трубку и не выяснить? - совершенно логично посоветовала она. - Вы даже не представляете, какой у вас идиотский вид с этим приподнятым задом! Как у орла, который шесть месяцев сидел на яйцах, а потом неожиданно вспомнил, что он всего лишь папаша, а не мамочка!
Я быстро двинулся к бару, где стоял телефон, ломая голову над тем, кто мог додуматься звонить мне в такой поздний час.
- А теперь, похоже, наш орел впервые задумался над тем, чем, черт возьми, занималась эти полгода мамочка-орлица! - весело смеялась она.
- У меня есть веник, так почему бы вам не позабавиться и не полетать на нем по комнате? - проворчал я, снимая трубку.
Какое-то время я прислушивался к едва различимым стонам на другом конце провода, соображая, не разыгрывают ли меня.
- Холман! - рявкнул я наконец, уже собираясь бросить трубку.
- Рик?
Я едва расслышал собственное имя, затем стенания усилились.
- Это Рик Холман, - сухо промолвил я. - Кто у телефона?
- Рик, вы должны мне помочь!
Голос был едва слышен. Он напоминал завывание ветра за окнами.
- Кто это? - повторил я, повышая голос.
- Вы должны мне помочь! - Голос молил на истерической ноте. - Он мертв, и теперь никого не осталось... А я так напугана, что не могу...
- Кто мертв? - завопил я.
- Они все умерли... Те, кого я люблю, мертвы, потому что я их люблю...
Снова раздался такой стон, от которого у меня зашевелились волосы на затылке.
- Успокойтесь! - пробормотал я. - Я не смогу вам помочь, пока не узнаю, кто вы такая. Так что скажите мне, Бога ради, с кем я говорю?
- Я убила Бебе еще до того, как она родилась. - Голос превратился в испуганный шепот. - Разве это не самое противное, самое отвратительное, что может сделать человек?
Услышав ключевое слово "отвратительное", я обрадовался:
- Это вы, Тони?
- Это был страшный грех, - продолжала она тем же испуганным шепотом. - Поэтому они прокляли меня, понимаете, Рик? Я убила Бебе, а теперь они убивают всех тех, кого я люблю. Это возмездие. Мой поцелуй смертелен!
Ее голос затих, превратившись снова в едва различимый стон, чтобы неожиданно взорваться с дикой силой:
- Рик, помогите мне!
- Конечно помогу, Тони! Конечно! Но сначала вы должны сказать мне, что случилось.
- Слушайте, - прошептала она.
Я напряг слух и сообразил, что включен магнитофон и кто-то поет.
Когда звучание прекратилось, Тони пояснила:
- Это пел мне Ларри. Больше он никогда не будет петь ни мне и никому вообще.
В трубке послышался щелчок.
Лайза стояла возле меня, тревожно глядя мне в лицо.
- В чем дело? - спросила она недоуменно.
- Тони, - сказал я. - Что-то там произошло. Что-то скверное, она как будто немного помешалась. Это связано с Ларри, но я не услышал ничего членораздельного. Он мертв, заявила она сначала, потом заставила меня слушать какую-то пластинку, сказав, что он поет ей, но больше петь никогда не будет. Ни ей и никому другому.
- Голд мертв? - Она оторопело покачала головой. - Но почему? Не могла же Тони... Нет, это исключено!
- Я немедленно еду к ней.
- Я поеду с вами, Рик!
- Нет, вам лучше остаться здесь! - произнес я, поражаясь собственной горячности. - В любом случае, не можете же вы отправиться туда среди ночи в моей рубашке и шортах.
- Полагаю, вы правы, - вежливо согласилась она. - Но я буду чувствовать себя здесь чертовски беспомощной. Это ужасно - сидеть сложа руки и ждать...
- Я позвоню вам, как только смогу... Скорее всего ничего серьезного не произошло. Может, это обычная истерика, слезливое настроение во хмелю. Такое не исключено, верно?
- Что она еще сказала? - спросила Лайза.
- Целую кучу какой-то совершенно бессмысленной ерунды о том, как она убила Бебе еще до ее рождения, и поэтому проклята! - сказал я. - Бебе - это же кукла, с которой она...
- Да, да, - нетерпеливо бросила Лайза. - А что еще она сказала?
- Спокойно! - произнес я, внимательно посмотрел на нее и пожал плечами. - Извините, но вам, видимо, не мешает подлечить нервы... Что еще? Ее поцелуй смертелен, потому что ее поцелуи убивают всех, кого она любит... Все это звучит настолько надуманно, что я бы поднял ее на смех, если бы она не была в таком смятении и отчаянии!
- Великий Боже! - прошептала Лайза.
Я посмотрел на ее побледневшее лицо, на слезы в уголках глаз и решил, что имею дело с неврастеничкой.
- Бедное запутавшееся дитя! - произнесла она с чувством.
- Какая муха вас укусила? - холодно спросил я. - Разве не вы самая несгибаемая в семье? И вдруг раскисли, не зная, есть ли основания для паники.
Она молча потрясла головой, потом глубоко вздохнула и прошептала:
- Простите. Вы, естественно, ничего не знаете.
- Чего не знаю?
- Тони собиралась родить ребенка от Шелтона. Но однажды ночью между ними произошла дикая сцена.
Знаете, когда люди на протяжении двух часов осыпают друг друга оскорблениями и проклятиями. В конце концов Кент Шелтон набросился на нее с кулаками. После того как он ушел, Тони впервые в жизни напилась до потери сознания и свалилась с винтовой лестницы.
Никто не знает, как это произошло, но, к счастью, горничная Хельга, та самая, которую вы видели сегодня у Тони, услышала шум и прибежала посмотреть, что случилось... Тони отделалась синяками, но ребенка потеряла. Она знала о беременности и с первого же момента уверяла, что у нее будет девочка по имени Барбара, Бебе... - Губы Лайзы задрожали. - Она никогда ни с кем не говорила о случившемся, но, выйдя из больницы, первым делом купила себе эту куклу...
Я живо представил себе огромную куклу, лежащую на кровати у Тони. В первую минуту я даже обознался, решив, что это живой ребенок... А как она ее укачивала, уговаривая нараспев нежным голосом: "Не плачь, Бебе".
И кукла смотрела на нее голубыми стеклянными глазами и дарила ей застывшую ангельскую улыбку на фарфоровом личике.
- Разве вы не понимаете, что с ней случилось, Рик? - в отчаянии продолжала Лайза. - Она вбила себе в голову, что должна быть наказана за то, что убила собственного ребенка. Если Ларри Голд действительно умер, Тони будет уверена, что во всем виновато проклятие...
- Постойте! - перебил я нетерпеливо. - Мы же говорим о двадцатилетней женщине, а не о ребенке...
- Мы говорим как раз о ребенке! Вы же не знаете, как с ней обращалась Наоми все эти годы. Она была постоянно рядом, защищая ее, решая за нее и следя за тем, чтобы эти решения выполнялись. Она до шестнадцати лет не разрешала Тони проводить время в обществе ее сверстников, опасаясь, как бы те не отвлекли ее от мысли о карьере разговорами о мальчиках...
Формально мы говорим с вами о почти двадцатидвухлетней особе, но во всех остальных отношениях - это шестилетняя девочка, потерявшаяся в лесу и мечущаяся среди деревьев от страха повстречаться со злыми духами и призраками. Ей хочется позвать на помощь, но она не знает никого, кто может помочь ей. Ее родная мать давно стала воспоминанием, а тетка только притворяется матерью для нее, на самом деле она - настоящий дьявол!
Глава 4
Без четверти двенадцать ночи я припарковал машину перед сверкающим белым "мазерати", и у меня мелькнула мысль: чем же весь вечер таким увлекательным занимался его владелец, если утратил интерес к своей великолепной спортивной машине.
Захлопнув дверцу, я торопливо зашагал к розовому дому и позвонил.
Горничная открыла дверь и воззрилась на меня с явным недоумением. На ней был длинный халат, туго завязанный поясом, а на голове накручен шарф. Она либо уже была в постели, либо собиралась ложиться спать.
Я мысленно нажал на нужную кнопку и вызвал на своей физиономии чарующую улыбку.
- Очень сожалею, Хельга, что побеспокоил вас так поздно, но мисс Астор неожиданно позвонила мне еще раз и попросила немедленно приехать, чтобы помочь урегулировать какую-то деловую проблему.
Я надеялся, что в моем голосе прозвучал достаточно ясный оттенок терпимости, который оценить можно было однозначно: мы оба прекрасно понимали, что любой из нас согласен сделать для Тони решительно все, о чем она попросит, потому что мы ее нежно любим, несмотря ни на что. Это сработало. Холодное выражение на некрасивом лице Хельги внезапно исчезло, она даже сочувственно улыбнулась мне.
- Понятно, мистер Холман, - приветливо произнесла она, - раз мисс Астор вас ожидает, все хорошо.
Она распахнула дверь, я вошел в холл и стал ждать, пока она снова не закроет входную дверь.
- Мне неловко, что пришлось побеспокоить вас, - заговорил я с обезоруживающей улыбкой, - поэтому я, пожалуй, поднимусь один, а потом и спущусь самостоятельно.
- Благодарю вас, мистер Холман! - проговорила она с благодарной улыбкой. - Спокойной ночи!
Я поднялся по крутой винтовой лестнице без излишней спешки, несколько секунд все равно ничего не решали, а мне не хотелось, чтобы горничная что-нибудь заподозрила. Впереди у нее немало переживаний, если, разумеется, в доме на самом деле произошло что-то скверное, а вовсе не очередной каприз Тони вызвал меня сюда, чтобы она могла излить душу.
Дверь в спальню была приоткрыта. Я распахнул ее и снова вступил в мир фантазии художника-декоратора.
На первый взгляд все здесь было как прежде. Кукла по-прежнему лежала на атласной подушке, взирая с ангельской улыбкой на потолок, дорожка из белых роз протянулась по пушистому черному ковру от туалетного столика до мокрого пятна на том месте, где сражались разъяренные фурии.
Самой же участницы потасовки в комнате :не было.
Встроенный в стену фонограф был включен, и, хотя я не принадлежу к поклонникам рок-музыки, удалось без труда узнать хрипловатый, приторно-сладкий голос Ларри Голда:
Как могли вы уйти, позабыв обо мне,
Позабыв про любовь и про клятвы свои!
Я закурил сигарету, подумав о том, что нынешние поэты-лирики не слишком-то утруждают себя, сочиняя тексты песен.
Слабое дуновение ветра заставило меня обратить внимание на черные портьеры, затянувшие стеклянную стену.
Бархат в центре слегка колыхался. Я раздвинул портьеры и обнаружил, что оба французских окна широко распахнуты. Тогда я выбрался на террасу, сопровождаемый тоскливой мелодией:
Вы ушли от меня, нету сил у меня,
Нету слез у меня, я тоскую, любя.
Терраса была большая - примерно сорок футов в длину и десять в ширину. Вокруг нее тянулась низкая белая балюстрада. Взору открывался великолепный вид на черно-синее калифорнийское небо, усеянное звездами. На секунду я задержался на пороге, потрясенный этой красотой.
Призрачная белая фигура, склонившаяся над перилами в углу террасы, успокоила меня: нет, это не старый душещипательный фильм с участием Тони Астор.
Я медленно двинулся к ней, боясь напугать ее своим внезапным появлением до того, что она выкинет какую-нибудь глупость. Подойдя почти вплотную, я осторожно взял ее за руку, и кожа ее показалась мне холодной как лед.
- Привет, Тони, - сказал я мягко.
- Он привык дурачиться, изображая клоуна, - внезапно заговорила Тони по-детски звонким голосом; - Вечно дурачился. Говорил, что я его Джульетта. Вечная клоунада. Прыгал, будто сражался на дуэли, паясничал и не обращал внимания на мои просьбы прекратить свои фокусы, потому что они вызывали у меня дрожь, но это его лишь подстегивало. Поэтому я сказала, что возвращаюсь к Бебе, мне надоело его дурацкое циркачество.
Пусть идет к черту!.. Когда я уже вошла в спальню, то услышала его крик: "Эй, посмотри! Неустрашимый Ларри Голд выступает со смертельным номером!" - Ее голос внезапно задрожал. - Я обернулась: он стоял, балансируя руками, на балюстраде. Господи, до чего же я перепугалась, это было так страшно! Настоящее безумие!
Мне было страшно смотреть, я ушла к кровати, взяла на руки Бебе и.., и...
Она закрыла лицо руками.
- Успокойтесь! - сказал я ласково.
- Потом я услышала, как он вскрикнул! - прошептала Тони. - Я выскочила на террасу, но Ларри исчез.
И тогда я поняла...
Она прижалась лицом к моей груди, сотрясаясь от рыданий.
Я тихонечко похлопывал ее по плечу, произнося какие-то бессмысленные слова, стараясь успокоить и утешить бедняжку. Наверное, они были совершенно бесполезны, но все же через какое-то время она затихла, подняла голову и взглянула на меня.
- Он все еще там, внизу! - прошептала она. - Но он лежит неподвижно, совсем не двигается. Я следила за ним целую вечность, Рик, целую вечность... Но он упорно не хочет шевелиться. Я считаю это подлым с его стороны, правда? Я хочу сказать, что шутка шуткой, но он же может простудиться, лежа так долго на холодном бетоне!
- Он все еще внизу? Где? - медленно спросил я.
- Вон там!
Она указала куда-то на черно-синее ночное небо над белой балюстрадой прямо перед собой.
- Посмотрите, Рик! Вы легко его увидите.